Песнь Серафима

      Лежа на своей кровати в наступившей темноте, Куникудзуси не мог перестать думать обо всем, что успело с ним произойти. Воспоминания мешались между собой из-за разрыва собственной души и семени генерала в нем. То, что он говорил из тени, такое смутное, едва осязаемое, казалось, это и не он был вовсе. За него словно говорил Эребос — тот первобытный демон, от которого остался лишь вьющийся комок теней. Но безумие, боль утраты, печаль, счастье, испытанное им как переродившимся человеком, до сих пор тревожили душу.       Перевернувшись с одного бока на другой, Скарамучча попытался прикрыть собственные глаза, чтобы не думать больше ни о чем, создать хотя бы видимость сна для себя, но так стало лишь хуже. Теперь перед глазами все пестрило: страх, который вызывал в нем Кадзуха, смерть матери, собственное желание избавиться от всего — все это мешалось с воспоминаниями о белых стенах, боли и нескончаемых мучениях. Удивительно то, насколько в голове все двоилось. Он прожил человеческое тысячелетие, десятки, если не сотни, адских, но при этом всего семнадцать лет жизни в качестве настоящего человека, и вот, мир в глазах больше не был настолько понятен, как раньше.       Прикрыв ладонями уши, демон постарался перевести свои мысли на что-то другое. Кадзуха. Ему нужно было вернуться к нему как можно быстрее. Хотелось покрыть матами этого придурка, отвесить пару сильных ударов, а затем завалить куда-нибудь, поцеловать и… — Так дело не пойдет, — прошипел про себя Куникудзуси, пытаясь успокоиться.       Он присел на кровати, понимая, что даже о возлюбленном, о собственной тоске думать было не положено. Будет не очень весело, если Барбара придет с утра по его душу, а затем обнаружит черные перья. Да, от обычных мыслей их будет немного, но внутри все сворачивалось — мыслями дело не закончится.       Неожиданный стук в дверь позволил перевести мысли на что-то другое. Кто мог прийти к нему посередине ночи и стоило ли вообще отвечать? Все предполагаемые претенденты не вселяли доверия, и Скарамучча промолчал, после чего последовал новый стук. — Плохо не открывать дверь старым друзьям, — почти смеясь, проговорил знакомый голос, который заставил ангела напрячься.       Нашарив глазами близлежащую тень, Эребос хотел было положить на нее руку, чтобы тихо прошмыгнуть в нее и избежать крайне неоднозначного гостя, но тут же замер в осознании, что силы демона ему сейчас не были доступны. А ведь Кадзуха говорил быть осторожным. Дотторе. Что ему нужно было? Что он подкинул в пруд вслед за душой? — Проходи, — с опаской, но ответил на стук Скара, замечая, как движется дверь, как впускает внутрь высокого «ангела».       Тот вел себя так, словно пришел в свою комнату: провел ладонью по стене, развернул стул, оперся рукой на стол. От незваного гостя так и веяло уверенностью. На лице Дотторе играла легкая улыбка, голубые глаза сверкали под маской, являясь точно таким же миражом, как и крылья. — Что ты устроил? — присев на край кровати, спросил Скара.       Он не был уверен в том, не заберут ли его прямо сейчас на опыты, не начнут ли препарировать, или же произойдет что-то похуже. Но в любом случае сейчас никакого сопротивления он не сможет оказать. Ни летать, ни колдовать он не мог. Хотя оставалась одна вещь, которая, возможно, могла помочь — Дотторе все еще был демоном. Если только у Куникудузси хватит ловкости коснуться его, то, возможно, он сможет и прожечь несколько дыр в сбежавшем заключенном. — Что я устроил? — задумчиво переспросил мужчина, расплываясь в более довольной улыбке. — Кому, как не тебе, знать мои мотивы, Скарамучча.       От тона его голоса, которым он произнес имя, ангел почувствовал, как в нем начала закипать злоба. О да, лучше, чем он, никто не знал о мотивах этого демона. А они были простыми, настолько простыми, что хотелось смеяться, — хаос, бесконечная война, господство грехов над всем здравым смыслом. А ведь когда-то и сам Эребос с удовольствием поддерживал эти идеи, утопая в ненасытности своих ненависти и гнева. — И что, ты позвал меня сюда по старой дружбе побеседовать за чашкой чая, для этого проник через мою душу в тени и сломал печать Ху Тао? — съязвил Куникудзуси, на что получил шипение.       «Ангел» поднялся со своего места, вплотную подходя к своему «гостю», хватая его пальцами, затянутыми в белую перчатку за щеки и сильно сдавливая: — Будь осторожен со своими словами, — улыбнулся Дотторе, до набухания вен стискивая пальцы, от чего Скарамучча почувствовал, что еще немного, и его тело затрещит по швам. Он хотел было ударить демона по руке, но даже двинуться не удалось. Кажется, доктор подготовился. — Ты ненавидишь это место всей своей душой, не так ли, Эребос? Так помоги мне разрушить его до основания.       От шипящего тона, полного самодовольства и чувства превосходства, вопреки всему Куникудзуси ощутил мурашки, прошедшие по телу. Страх? Нет. Удивление? Нет. Как тогда, как полтысячелетия назад, его объяло волной предвкушения. Разрушить рай, разрушить все. В голове всплывали образы припирающих его серафимов, образ Баал, лично занимавшейся его обучением, — то, за что Эребос так хотел оборвать ее жизнь. — Прекрасная идея, — свозь стиснутые зубы ответил ангел, тут же чувствуя, как его отпустили.       Мужчина отошел обратно к столу, внимательно и изучающе осматривая новоиспеченного ангела. Искал доказательство его слов, а оно было. Ярость в глазах, холодное спокойствие, удерживающее ее в душе, и все же ее нельзя было скрыть этим напускным соблюдением правил. Улыбка вновь расплылась на лице демона. — Я в тебе не сомневался, Эребос. Кто угодно, — Дотторе отошел в сторону двери. — Кто угодно мог измениться, но не ты. Я буду ждать прекрасного сотрудничества. Не забывай про наш договор, — бросил он на прощание, оставляя после себя лишь накаленную атмосферу. — Ничтожный… — через несколько секунд раздумий выплюнул из себя Скарамучча, на всякий случай проверяя свои крылья. Чистые — это хорошо.       Кто угодно мог измениться, но только не он? Чушь собачья, от которой хотелось плеваться. Спустя столько лет и столько времени единственным, кто не изменился, оставался этот сумасшедший, ведущий явно не одну игру. Куникудзуси согласился с ним: он и правда хотел разрушить весь рай подчистую, но если не будет рая, то не будет ничего живого. Демоны поглотят мир людей, а без мира людей не будет и питания для большинства жителей ада, все они просто сдохнут от голода или же съедят сами себя, как это делали демоны чревоугодия.       Тяжело выдохнув из себя скопившееся напряжение, Скарамучча посмотрел в сторону единственного небольшого окошка его «темницы», откуда лился свет луны, освещал пространство небольшой полоской, остальное же погружал в тени. Предугадать ход мыслей безумца было невозможно, хотел ли он того, чтобы Эребос в действительности разрушил рай, или же у него был план того, чтобы тот не стал ему подчиняться, но вероятнее всего у него был план на все и на всех. Шаг влево, шаг вправо — везде его нити, руководящее каждым действием.       Невыносимая ночь. Впрочем, утро не лучше.       С самого наступления рассвета, с первых вскриков пролетающих мимо птиц Скарамучча насчитал около пяти порывов сойтись в битве с офанимами, охраняющими вход в рай. Эти райски-адские ангелы, не имеющие крыльев, разрывающие тело на кусочки своими нимбами, крутящимися на манер поясов планет, расчленяющие воздух со свистом, были лучше, чем треклятая утренняя молитва, завтрак, не наполненный никаким вкусом, и восхищенно-презрительные взгляды направленные на него.       Как и обещала, Барбара пришла за ним с утра, устроила обзорную экскурсию, и вот, привела на место обучения — небольшую поляну, скрытую за парой храмов, окруженную скалистыми горами и большими деревьями. Мир тут словно замирал, ловя легкие дуновения не то времени, не то ветра, проскальзывающие сквозь лучи солнца. Прекрасный пейзаж, возможно, Куникудзуси бы тут понравилось, если бы место было более тихое, чем сейчас.       Ловя на себе взгляды со стороны остальных присутствующих, демон на подкорке создания понимал, что ему не особо были рады. — Ребята, познакомьтесь, наш новый ученик. Он был моим мессией в мире людей, прошу вас подружиться с ним, — улыбчиво проговорила Пегг, проходя сквозь группу сидящих на земле ангелов, чтобы встать перед ними.       «Лучше бы не болтала лишнего», — недовольно заметил про себя Скарамучча, замечая, насколько взгляды изменились после замечания о том, что он был мессией. Пожалуй, даже переродиться демоном в аду, получить третий по счету грех было лучше, чем почти ощущать этот молчаливый вздох со стороны так называемых одноклассников. Первой их мыслью явно было: «Неужели и тут по блату принимают?» — а второй, вероятно: «Да он даже летать не умеет!»       Вздохнув, парень занял место в отдалении, не желая пересекаться ни с кем из присутствующих, вот только: — Почему же ты так далеко сел? У нас никто не кусается, не переживай так сильно, Куникудзуси, — воспротивилась его выбору Барбара, тем самым заставляя ангела раздражаться внутри еще сильнее. Так и хотелось опустить ее с небес на землю и ткуть в носом в то, что ему тут не рады.       Пришлось сдержаться. Медленно, но Скарамучча сел поближе к основной массе. Высокий парень, находившийся рядом, сразу же отсел подальше на пару сантиметров, но то осталось без внимания. — И так, раз у нас новенький, почему бы не начать с основ? — начала Пегг, но из толпы разнообразных личностей кто-то поднял руку, привлекая на себя внимание. — Но учитель Пегг, мы ведь уже все прошли основы, не лучше будет ему задержаться и самостоятельно их изучить? Ведь тогда и мы больше узнаем, и у него будет достаточно времени, чтобы нагнать нас, — задала вопрос темноволосая девушка, чьи волосы были туго забраны в белую ленту. — Нет-нет, мы не можем обделять вниманием тех, кто пока что ничего не умеет. Ему будет сложно понять тему без основ, — продолжила настаивать на своем Барбара, упирая руки в бока.       Вокруг раздались шепотки, и недовольные взгляды полились со всех сторон. Хотя… На самом деле Эребосу было все равно. Не хотелось выделяться из этой массы «святош», но это желание было неисполнимо. Хотелось бы как можно скорее заткнуть их рты и вырвать глаза, может быть, тогда бы его оставили в покое. — Тогда начнем с пробуждения оружия, — больше не встречая сопротивления, кивнула Пегг. — Все уже могут призвать его? — Конечно! — с поднятой рукой воскликнул какой-то парень, наглядно демонстрируя раскрытую в руках книгу.       За ним последовали и остальные. Золотистые узоры на луках, копьях, мечах и книгах словно сливались в одно. Но, сколько бы Скарамучча ни смотрел, разнообразия не видел. За свою жизнь ему уже приходилось смотреть на исключения — у кого-то появлялось перо, у кого-то веер, он так же был знаком с одним падшим ангелом, у которого оружием была лира, но тот упорно отказывался ей пользоваться. Барбатоса во многом сложно было понять. Такие ангелы либо превосходили остальных по силе, либо плелись в конце, а все потому что определенных стилей боя для такого оружия создано не было. — Что мы делаем для того, чтобы освободить свою душу и материализовать ее в оружие? — спросила Барбара, ожидая ответа. А ответом послужил лес рук. — Нужно почувствовать в груди веру, увидеть, откуда она исходит, после чего представить, как в руках тяжелеет, — ответила после указания на нее одна из девушек. — Правильно, Лили! — прихлопнула в ладоши учительница, счастливо улыбнувшись. — Это может показаться сложным, но… — Вот так? — спросил Куникудзуси, с удивлением замечая лежащую на руках золотую сверкающую цепь.       Естественно, это оказалось для него проще простого. Прожить тысячу лет в теле, полностью контролируемом формой души, и не знать, где она находится, невозможно. Так же, как было невозможно не чувствовать свет, запирающий ее сейчас. Но вот оружие… Это минимально, но заставило демона запаниковать. Цепь, сковывающая его душу, цепь, которая срослась с ней, теперь же лежала в его руках. Не вызовет ли это подозрений?       Внимательно осмотрев округу, Скарамучча удостоверился в том, что никто не счел это странным. Скорее… Удивительным? Может быть, он сделал что-то не так или как-то выдал себя? Повернув голову за спину, демон беглым взглядом осмотрел свои перья, но те были белыми. Так почему создавалось ощущение, что он уже начал выделяться? — О! Потрясающе! — воскликнула Барбара, прихлопывая в ладоши. Даже ее крылья замахали, позволяя подлететь ближе. — Ты так быстро справился с этим, словно умел всю жизнь! — Нет… Я просто все схватываю на лету, — отвел взгляд в сторону Эребос, наконец понимая свою оплошность.       Херувим нагнулась ниже, изучающе осматривая оружие, лежащее в руках. По ее лицу скользнуло сомнение, словно она что-то осознала, но не могла точно ухватиться за свою мысль. — Тебе будет сложно с ней, у нас нет записей о том, как управляться с подобным оружием, — дала свой вердикт Пегг, позволяя демону слегка расслабиться. — Но это уже хорошо! Значит останавливаться на оружии пока что не будем. Теперь полеты…       Изо дня в день, изо дня в день Скарамучча понимал, что для него действительно проще будет взять в руки нож и срезать эти перьевые отростки из своей спины. Кто бы мог подумать, что полеты — это так сложно?! В первый же день он успел упасть несколько десятков раз, на второй — сдуло ветром, витающим средь гор, на третий — завертело прямо в воздухе. Если бы только не понимание, что ему ни в коем случае нельзя ругаться, весь рай бы услышал отборный двадцатиэтажный мат. Потому что не получалось, черт его побери!       Даже сегодня пришлось выйти из своей комнаты на несколько часов раньше наступления рассвета, в кромешной тьме пытаться справиться с полученным «благословением». Да черт побери, Скаре начало казаться, что для него проще было схватиться за собственный нимб и зависнуть в воздухе, нежели чем научиться синхронно махать крыльями. По крайней мере ходить он уже мог — на этом спасибо.       Тяжело опустившись на погруженную в сумрак поляну, ангел смахнул со лба невидимый пот, скорее по привычке, чем по нужде. Над головой все еще мерцали звезды, сияла большая луна, трепетали листья деревьев, а ветер разносил по округе приятный запах некончающегося лета. Темные горы больше напоминали пики, которые так и ждали, как неудавшийся ангел подвернет в воздухе крыло и с треском разобьется об острые камни. — Да не дождетесь, — шикнул про себя Куникудзуси, поднимаясь на ноги и снова на пробу пытаясь подлететь.       Первые взмахи прошли удачно, ему удалось оторваться от земли. В десятке метров осталась сияющая росой трава, и демон практически успел обрадоваться, но тут же почувствовал что-то странное.       Пытаясь удержать равновесие, он обернулся в сторону дальнего храма, откуда на всех парах несся какой-то ангел. Он набрал такую скорость, что при всем своем желании Эребос не смог среагировать, уже в следующий момент падая на землю, кашлянув от того, что незнакомец упал вслед за ним. — Эй! Ты вообще не смотришь, куда летишь?! — воскликнул ангел, пытаясь скинуть с себя шустрого незнакомца.       Тот не двигался. На секунду Скарамучче показалось, что он стал свидетелем убийства. Ну или был его виновником? Но внезапно раскрывшиеся голубые глаза заставили выдохнуть. Значит черных перьев пока что не намечалось. — Неужели это и есть рай? — спросил внезапно незнакомец, заставляя нахмуриться. — Это и есть рай?! Да как… Как так можно?! — закричал парень, переворачиваясь на живот на траве, упираясь лбом в нее.       Рыжие пряди скользнули вниз, закрывая и лицо, и глаза незнакомца. Скарамучча нахмурился, смутно припоминая паренька, которого увидел в тот день. Кажется, это он и был.       Атмосфера резко поменялась. Желание пару раз ударить ангела отпало, заменяясь внутри неприкрытым интересом, смешанным с удовольствием. Тон, которым бросил свои фразы незнакомец, был наполнен гневом, таким неприкрытым, что сладость разлилась от горла по всему телу.       Ангел продолжал упираться головой в траву, сжимал в пальцах куски земли, трясся так, словно его только что отправили на плаху. Это не могло не вызвать улыбки на лице Эребоса. Возможно, ему удастся вернуться в ад не с пустыми руками? — Рай уже давно не является раем, — усмехнулся Скарамучча, подставляя под голову руку в ожидании представления.       Свет голубых глаз, мелькнувших из-под рыжей челки, наполненный ненавистью ко всему. И что же такое он увидел, чтобы настолько сильно разочароваться в этом мире? Стоило ли надавить сильнее? — Что же случилось, раз ты так разгневан? Неужели кто-то отругал тебя за пропуск утренней молитвы? — съехидничал демон, заставляя собеседника сжать зубы. — Они всех нас отправили на смерть… Всех нас! — воскликнул тот, сжимая руку в кулак, словно собирался ударить сбитого им ангела в лицо. — Я единственный… Я единственный смог уйти живым! Это адское создание, оно погубило всех! Никто не пришел на помощь, никто не был в силах его остановить. А меня хотят сослать с Небес за то, что я вернулся живым! Разве так плохо хотеть жить?! — парень схватил Скарамуччу за одежду, подтягивая к себе. — Ты тоже окажешься там, тоже встретишься с ним… Давай убежим, пока есть время? Давай уйдем отсюда?       От обезумевшего тона собеседника Куникудзуси усмехнулся, укладывая свои руки поверх трясущихся не то в страхе, не то в гневе ладоней. — И куда же ты собрался бежать? — с нескрываемой насмешкой спросил он в ответ, заглядывая в чужие глаза, а после приближаясь к уху. — Никто вам не говорит, но отсюда нет выхода. Если попытаешься спуститься на землю без спросу, тебя разорвут те, кто живут в облаках.       Парень замер. Он отпустил одежду не знакомого ему, но крайне странного ангела, опуская голову вниз. Ладони закрыли лицо, не позволяя даже надеяться на слезы — а ведь они так же являлись грехом. Нельзя плакать, нельзя злиться, нельзя любить или желать чего-либо, но чувства оставались. Никто их не забирал. — Нет… Нет… Я не хочу больше встречаться с ним, не хочу спускаться в мир людей. Демон… — И кто же тебя так напугал? — из чистого интереса спросил Скарамучча, чувствуя, что вот-вот нащупает ниточку, которая не была известна Дотторе, которую тот не предусмотрел, которую можно было использовать, чтобы остановить его. — Белые волосы, красная прядь… Он ждал нас прямо посреди города… Мы не успели даже дать отпор… — судорожно вздохнул рыжеволосый, на что Эребос приподнял брови.       «А он, оказывается, вырос…» — почему-то от мысли, что за всеми смертями ангелов стоял именно Кадзуха, демона взяла гордость — или подступающий к горлу смех? Вспоминая, каким он был, когда только попал в ад, Скарамучча едва сдерживал самодовольную улыбку. — А если я могу тебе пообещать, что он тебя не тронет? — спросил Куникудзуси, словно между делом, но удивленный взгляд не заставил его ждать. — Что? Каким образом? Ты же… — прошептал ангел, вздрагивая всем телом.       Нет, перед ним точно сидел не ангел. Напитанные насмешкой и вседозволенностью глаза, пышущие в ночи своим голубо-фиолетовым светом, словно цветы ядовитого растения, не спадающая усмешка с лица, харизма, в цепкие лапы которой не попасться было сложно. Нет, перед ним сидел точно не ангел — демон в ангельском обличии, которого в пору бы было бояться, а не чувствовать родство. — А это секрет, — пропустил ехидный смешок Скара, подставляя под голову раскрытую ладонь. — Так что, хочешь получить мою помощь и обезопасить себя?       Ненадолго в полумраке застыло молчание. Проносившийся мимо ветер свистел в ушах, трепал волосы. Тени деревьев плясали, тени листьев, словно пальцы, тянулись ближе к опустошенному, наполненному яростью и ненавистью ангелу, утратившему только приобретенных товарищей. Но не нарушит ли он правила Небес, если позволит себе согласиться на предложение этого странного незнакомца? — Я… — унимая обуявшую его дрожь и внутреннее предостережение, начал ангел. — Я согласен.