Песнь Серафима

      Яркий свет застилал глаза демона, наконец-то почувствовавшего власть в своем теле. Вот только было еще кое-что, что заставляло в голове материться. Если бы только душа, проходящая сквозь поток еще сотни таких же, могла издать хоть звук, ее бы тут же отправили если не в ад, то в само чистилище. Однако Кадзуха постарался. И почему до этого момента в голову Эребоса не забирались мысли о единственном способе, который поможет ему вновь оказаться там, где он провел большую часть своей жизни? Но помимо удушающего предчувствия порядка и чистоты, вечно спокойных и услужливых ангелов, среди которых он также должен будет отыгрывать свою роль, у Скарамуччи была и другая проблема. Неужели Дотторе действительно оказался в раю? Но каким образом у него получилось это сделать, или же… Неужели сами Небеса прогнили настолько, что лично разрешили этому безумному демону проникнуть в их чертоги?       От мыслей, крутившихся в голове, душу отвлекла яркая вспышка, а после — безграничный сад, в центре которого оказался широкий пруд. Вокруг все трепетало. Словно нити, свет солнца падал сквозь стекло крыши, тянулся прямо к изумрудным листьям растущих рядом растений. Сверкающая вода прямо под зависшей душой играла легкими волнами, расходящимися в стороны словно от капель дождя. Светлый камень вокруг будто смыкал вокруг кольцо объятий, успокаивал, заставлял чувствовать набредающий сон. Вдали было место, через которое душа новорожденного ангела попала в этот божественный сад. Золотые врата высились к синеве неба, манили своими изящными витиеватыми волнами. Казалось, еще немного, и словно волны воды те польются вверх, будут плескаться прямо у ног Господа.       «А тут все не меняется», — подумал про себя Эребос, чувствуя, что еще немного, и его утянет ниже, прямо под воду. Заставят испытывать спокойствие, видеть сон счастья, который позволит отпустить всю «мирскую жизнь» и забыться в тепле.       Со стороны врат раздались тихие шаги. Они прерывали умиротворение, царящее вокруг, раздражали слух, заставляли чувствовать неправильность и неестественность. Никто не имел право входить в священный сад — это Скарамучча успел выяснить в тот момент, когда, хитростью выбравшись из рук ангелов, случайно забрел сюда в попытках убежать.       Расплывчатый силуэт, приобретающий все более четкие формы перед незримыми глазами души, заставлял напрягаться, борясь с собственным бессилием и с давящим умиротворением. Кадзуха оказался прав. Его слова хоть и казались чем-то невозможным, но как можно было не верить, когда прямо у кромки пруда появился мужчина с голубыми волосами, белыми глазами и парой крыльев за спиной. Они не трепетали, перья, будто иллюзорные, вовсе не двигались — Скара мог поспорить, что это была лишь иллюзия для отвода любопытствующих глаз. — Позволь мне поприветствовать тебя в этом прекрасном месте, — Дотторе похлопал в ладоши, а после сделал реверанс, будто приглашал Эребоса на танец, в тот же момент подбрасывая в пруд небольшой странной формы камешек. — Надеюсь на твою благоразумность, генерал теней. А теперь всего наилучшего в небытие сна, который тебя ждет.       Если бы только в этот момент у демона была возможность протянуть вперед руки, чтобы схватить его за тонкую шею, если бы была возможность скрутить тень под ногами фальшивого ангела, если бы была возможность сразу понять, что именно ему было нужно, — Скарамучча незамедлительно бы избавил этот мир от подобной твари. Но он ничего не мог. Болтался в воздухе небольшим покошенным огоньком, который вот-вот должен был пройти через очищение. Все внутри клокотало. Этот безумец зашел настолько далеко, что смог сломать печать всадника смерти, делая из нее очередную пешку в своей игре. И не только ее — все вокруг умирали. Снова умирали. Жизнь, которая должна была стать легким наказанием, стала петлей, подвесившей разум над землей. В ней невозможно было вздохнуть. Скара помнил все: смерть матери, замершее от горя время его отца, безумие одноклассницы. Пережив все эти эмоции в теле Куникудзуси, нет, пережив свои собственные эмоции, ярость стала почти ощутимой.       Эребос почувствовал, как его потянуло вниз, забрало под кромку воды, в которой отражалась насмешливая улыбка, выглядывающая из-под золотой маски птицы, изучающий взгляд. Он лишь немного поспит. Совсем чуть-чуть. Но когда проснется…       Куникудзуси очнулся, кажется, в своей квартире. Он сидел за обеденным столом, как ни в чем не бывало перелистывал картинки в приложении на телефоне, думал о том, что совсем скоро начнется его обучение в университете. Это казалось чем-то странным.       Повертев головой вокруг, Скарамучча заметил статуэтку кошки, стоящую на полке в углу, почувствовал запах готовящейся еды. Эти специи… Было сложно не узнать их. Подобное сочетание, подобный аромат, чуть сладкий, нежный, но со своей остринкой готовила лишь его мать. Она никогда не рассказывала, что именно смешивала и в каких порциях, говорила о том, что это секрет, нежно улыбалась ему. Все эти семнадцать лет, прожитые в постоянном страхе и стараниях делать вид, что все в порядке, — все это не имело сравнения с тем счастьем, которое довелось испытать утерявшему свою память демону. — Куни, твой парень скоро придет? Еда уже почти готова, — теплый голос привлек на себя внимание. — Парень? — переспросил демон, но не смог с четкостью понять, что именно ощутил.       Тело само подорвалось с места, стул с грохотом упал на пол, в то время как руки отчаянно сомкнулись на талии женщины, обнимая ее со всем тем страхом, который оставался легким привкусом на всех адских тысячелетиях жизни. Казалось, такой пустяк для живущего настолько долго демона, но он и сам не мог этого объяснить. Не мог объяснить свою тоску и благодарность, внезапно испытанное облегчение и мысль, плотно укрепившуюся в голове: «Мама жива». — Ты только посмотри на него, — посмеялся голос отца, который вышел из своей комнаты вслед за женой. — Прямо сияет. А все твоя готовка! Ты понюхай, как пахнет. У тебя золотые руки, милая, — он подошел ближе, оставляя легкий поцелуй на щеке женщины. — А с Кадзухой я только что связался, он сказал, что уже подходит.       Скарамучча резко отпрянул от Миюки, переводя взгляд с нее на мужчину и обратно. Что это за странное смешение реальностей? Все это был лишь сон, и парень это прекрасно осознавал, но сложно было убедить себя в этом. Ему хотелось верить, что это был вовсе не он. Но Кадзуха…       В груди все опалило смертельной тоской, буквально сжимающей сердце в тиски. Тело наполнилось дрожью ожидания. Быстрее. Хотелось увидеть его быстрее. Кем Каэдэхара будет в этой жизни? Останется ли демоном, будет ли человеком? Эмоции начинали понемногу выходить из-под контроля, побуждать внутреннего демона скрестись наружу, нервно глядеть на дверь, думая о том, что, если он сейчас же не постучится внутрь, Скарамучча точно выбежит навстречу, а потом отвесит хороший пинок. И не только за опоздание — за все. Кто вообще надоумил его отправлять возлюбленного в рай, в место, которое тот ненавидел всей своей душой?       Заветный звонок в дверь заставил ринуться в сторону входа и громким щелчком замка распахнуть дверь.       И вот он. Улыбался. Стоял как ни в чем не бывало на пороге квартиры, подсвечиваемый ярким светом зимнего солнца. На плечах — красная куртка, под ней теплый коричневый свитер, вязаный шарф, забранные в знакомый хвостик волосы. Как же больно было смотреть на него. Так же больно, как думать о том, насколько Скара оставил его в этот раз. — Ты смотришь на меня так, словно я вот-вот умру. Скара, что-то случилось? — с мягкой улыбкой спросил Кадзуха, вытягивая ладонь из кармана, чтобы коснуться щеки возлюбленного, но тот внезапно отшатнулся в сторону.       Почему-то Куникудзуси стало страшно. Страшно от того, что этот мираж может закончиться сразу, как только он позволит себе почувствовать тепло чужой кожи и коснется ее в ответ. И, вероятно, в его глазах, приоткрытых губах — все это очень хорошо читалось, раз Каэдэхара нахмурился и все же прихватил парня за плечо, несильно сжимая. — Скара? Все хорошо? Тебя трясет, — взволнованно произнес парень, тут же привлекая взгляды и его родителей. — Куни, что с тобой? — тут же ближе подбежала и его мать, заставляя демона бегать взглядом от одного лица к другому.       Ощутив себя полностью проигравшим в этой войне, Эребос почувствовал, как его колени подкосились, заставляя осесть на пол в непонимании того, как совладать с таким количеством упавшего на голову счастья и шока.       «А это точно сон?» — переспросил сам себя парень, чувствуя легкие встревоженные касания Кадзухи и видя, как сорвался с места отец, чтобы налить в стакан воды, как Миюки безостановочно спрашивала, все ли в порядке у ее сына. — Я… — попытался выдохнуть Скарамучча и хоть как-то взять себя в руки. — Да… Со мной… Со мной… — он все никак не мог договорить фразу, но, почувствовав внезапные объятья со стороны Каэдэхары, все же выдохнул. — Со мной все в порядке.       В этом прекрасном сне Кадзуха просто продолжал обнимать его, гладить по голове, успокаивая, обнимать, буквально возмещать все то время, на которое Куникудзуси позволил себе забыть его. Невыносимо. Ангелы играли на его душе так, словно это была какая-то незамысловатая дудочка, вовсе не требующая каких бы то ни было навыков. Это раздражало, бесило до глубины души, но с желанием остаться в этом сне Скара не мог совладать.       Открыв глаза вновь, демон почувствовал, как его обдало теплом и светом. Вокруг зашуршали листья деревьев, зазвучали тонкие колокольчики, знаменующие появление нового ангела. Сон Скарамучча вспомнить не мог, но чувствовал, как все тело наполнилось всеобъемлющим спокойствием, в котором семя генерала, спрятанное глубоко за ангельским свечением души, изворачивалось тенями, больше напоминало клубок дождевых червей, так и норовящих пробурить себе выход на поверхность.       Парень попытался подняться. Он подтянулся на руках выше, попробовал встать, но спина оказалась чересчур тяжелой. Большие белые крылья заставили Скара пошатнуться и с непривычки опуститься обратно на землю.       «Во истину блядский Боже», — пронесся вердикт в его мыслях, и ангел почувствовал внутренний укол совести. Явно не его совести. В конце концов у демонов ее быть не могло. Скорее это Небеса позволяли вбивать в мысли не только правила поведения, но и правила дум. От мысли, что теперь ему никак нельзя было ругаться или проявлять агрессию вовсе, Эребоса передернуло. Захотелось прямо сейчас побежать к краю и самолично спуститься в ад. Вот только было бы все так просто…       Со стороны входа донесся топот шагов, и уже через несколько секунд в проеме показались трое мужчин. Справа — старец с длинной бородой, в блещущей синевой накидке. Его борода доходила до самого пола, касалась кончиком земли, а над головой, где седые волосы на манер венца окольцовывали залысину, висел яркий золотой нимб. Слева — младенец, парящий над землей на непропорционально больших крыльях, завернутый в пеленку. По центру — высокий юноша. Его золотые волосы струились ручейками по плечам, тянулись к каменной кладке. Взгляд холодными льдинами поражал внимательностью. У всех них было шесть крыльев. И всех их Эребос знал лично.       По телу прошлась неминуемая дрожь. Под внимательными взглядами он понял, что теперь ему понадобится весь тот опыт, приобретенный за тысячелетия жизни, весь тот бред, который пришлось выучить до и после становления мессией. Если только они узнают в нем того самого демона, которого лично подвергали сотне пыток, от него едва останется хоть что-то, а защититься будет нечем. Мало того, что демон не мог воспользоваться своей силой из-за ангельского света вокруг проеденной тенями души — он предстал полностью нагим перед тремя из семи серафимов. Вот уж действительно позор, какого за все жизни у Скарамуччи еще не было. — Добро пожаловать в райские чертоги, — улыбнулся юноша, стоящий по центру.       Его взгляд вызывал внутри Эребоса сотни и тысячи мурашек, заставлял судорожно вспоминать о боли, испытанной от его рук, желать сорвать с лица эту приторно-лживую улыбку, разорвать на маленькие части, но вместо всего он взялся за поданную ему руку и встал на ноги, чувствуя какую-никакую опору. — Райские чертоги? — сделав как можно более невинный и непринужденный голос, переспросил демон и в подтверждение роли недоуменно осмотрелся по сторонам. — Я помню, что меня убили, но…       Заметив, что его слова вызвали много вопросов в глазах присутствующих, Скара почувствовал себя настоящим актером. Возможно, погорелого театра, но даже так он заставил серафимов смутиться и теперь же переглядываться между собой. — Неужели он нас обманул, — проскрипел старец, подходя ближе к новорожденному ангелу, осматривая его внимательным взглядом.       Было, проходили. Эребос постарался думать лишь о бескрайних полях, затем перевел свои мысли на оставленного в мире людей отца, с беспокойством надеясь на то, что тот все еще был жив. — Да такое невозможно! — писклявым голосом воскликнул младенец, подлетая ближе. — Он нас обманывает! Этот хитрый плут… — Прошу вас, быть может, он действительно не успел пробудить в себе сущность демона, — вздохнул юноша, вновь улыбаясь Куникудзуси так, словно питал к нему всеобъемлющее доверие. — Сущность демона? — непонимающе переспросил демон, округляя глаза. — Но… Как же… Я ведь тогда не должен был оказаться в раю. — Ох, не переживай, все в порядке. Ты тут, и это главное подтверждение твоей веры, — покачал головой центральный серафим. — Пойдем же, тебе стоит одеться и познакомиться с новым местом, в котором ты теперь будешь жить. — Но мой отец… — неуверенно протянул Скара, опуская глаза в пол, чувствуя, как плеча коснулась сморщенная рука старика. Отвратительно. Хотелось вырваться, скинуть с себя эти непримиримо мерзкие сухие кости. — Не переживай, Бог на все судья. Твой отец вырастил прекрасного сына. Уверен, его вознаградят за это, — проскрипел голос позади.       Пройдя сквозь золотые врата, Эребос почувствовал, как его окатило порывом теплого свежего ветра, а вокруг все переменилось. Он больше не видел сада, не видел облаков, плывущих за аркой, — вокруг выстроились высокие белые стены, широкий зал, в котором стояли две девушки, одетые в легкие платья. Их головы покрывал капюшон, а в руках находилась приготовленная одежда. — Линел, Сая, оставляю его на вас. Приведите его в порядок и покажите округу. Я предупрежу Барбару о том, что ее мессия должен будет немедленно начать обучение. — Слушаемся, господин Уриил, — девушки склонились в поклоне, тут же подхватывая под руки Скарамуччу, который, потеряв опору в образе руки серафима, снова пошатнулся от веса собственных крыльев.       Его мучители исчезли, позволяя чуть расслабиться.       «Гребаные безумцы», — пронеслось в голове демона, который прикусил губу, чтобы не высказаться о них вслух. Пока что получить пару черных перьев не хотелось. В идеале ему стоило прожить какое-то время на Небесах, чтобы понять, что происходит вокруг, и все же… Что-то подсказывало Эребосу, что не пройдет и недели, как его маскировка полетит к чертям в ад, а все из-за одного затесавшегося в божественности демона. — Прошу тебя, разведи руки в стороны, — прощебетала одна из ангелов, на что получила недоверчивый взгляд со стороны парня. — Мы тебя поддержим, не волнуйся. — Привыкнуть к крыльям не так просто, да? Но совсем скоро ты сможешь взлететь. Быть ближе к свету и солнцу — это истинное благословение, — успокаивающе пела вторая.       Живот Куникудзуси скрутило от приторности происходящего. Он и раньше мог летать. В качестве демона это было делать гораздо проще. Ему даже не требовались крылья — подпрыгнуть, зависнуть и дальше плыть, будто по воде. Крылья только мешались, тянули назад. И сколько вообще времени потребуется, чтобы научиться ими управлять и не падать? Что-то подсказывало, что это будет совсем непросто, особенно учитывая тот факт, что он даже не понимал, какие мышцы отвечают за их движение.       Скарамучча молча наблюдал за тем, как девушки вертелись вокруг него. То натягивали майку, то закрепляли рубашку на плече, то поправляли складки ткани, то надевали брюки. Было странно ощущать такую помощь. Оставалось надеяться, что это не до конца жизни.