Песнь Серафима

      Катарина старалась не оглядываться на церковь, чтобы не провоцировать в себе желание порешить демонов, оставшихся внутри. Но и уйти далеко она не могла. Итто все еще был там, а значит, стоит увеличить дистанцию на сто метров, этого ненормального потянет вслед за ней. Но как теперь было успокоиться? Сердце едва не пробивало грудную клетку не то от паники, не то от ярости, с которой ведьма толкнула в сторону двоих священников. На них она так же сильно злилась, как и на всех вокруг. — Черт! — прошипела Снежнева, зарываясь руками в волосы и присаживаясь на корточки.       Не плакать. Не плакать. Не плакать. У нее не получилось остановить происходящее. Более того, кажется, она сделала только хуже, приведя с собой Итто. Может быть, все каким-то образом обошлось бы, если бы рядом с ней не было демона, если бы она не задумалась о том, что, удалив остатки веры, нарушит законы битвы ада и рая? — Получается… Рай победил? — тихо спросил Син Цю, смотря на то, как убивается девушка.       Если все произойдет так, как она сказала, это будет плохо. В мире должен был быть порядок, равновесие, но намечалось что-то крайне серьезное. Хотя священников это не должно было коснуться, даже наоборот — приведет их ко власти. Но как могут божьи последователи думать о таких низменных целях? — Да, — выдохнула девушка, падая в конце концов на землю и поднимая глаза к небу. — Но так ли это плохо на самом деле? — задал вопрос Чун Юнь, складывая руки на груди. Он выглядел все еще настороженно, поглядывал на церковь, обдумывал, что будет, если им все же придется прямо сейчас столкнуться в битве с тем Кадзухой. — Ха? — возмущенно бросила Катарина, поднимаясь с земли. — Ты разве не слушал, что я сказала? Мы все тут, блять, подохнем! — она раскрыла руки словно перед собственными последователями. — Да, конечно, черт дери вас в адских чертогах! Вам ничего не будет, будете сидеть на пьедестале мира, восхваляемые миллиардами верующих, а нам гореть в огне?! А не пошли бы вы, господа, на хуй?! — Ну все, хватит вам, — вздохнул следователь, подходя ближе к напарнику с девушкой.       Он положил ладони на их плечи, пытаясь разделить пространство, чтобы не возникло больших споров, но Чун Юнь нахмурился, а кому, как не Син Цю было знать, что это значило? — Мы живем по заповедям, никто из наших братьев и сестер не поддастся соблазну и порокам, — уверенно проговорил экзорцист, смотря на Катарину почти с вызовом. — Оо, не поддастся? Ты в этом так уверен, мальчик? А по попе получить не хочешь? Да вы с Барбарой одного поля ягоды, как я вижу, — хмыкнула Катарина, подходя на шаг ближе. — Стоп-стоп-стоп, — вклинился в перепалку следователь, возвращая ведьму на ее место легким толчком. — Лучше давайте займемся делом и…       Син Цю не успел договорить, как к ним навстречу вышел глава церкви. Поправляя очки на носу, он бежал так быстро, как позволяла его мантия в пол. Кажется, он так же оказался под воздействием появившегося демона, раз вышел на улицу с остальными. К слову, прямо за ним из-за угла выбежали и остальные. Следователь вздохнул практически обреченно. — Господа, с вами все в порядке? Какой ужас и прямо в нашей церкви… Скажите, никто не умер? Откуда взялась такая сильная вспышка демонической энергии? — спросил мужчина, но в тот же момент бросил недовольный взгляд в сторону Снежневой.       Дьявол видит, она держалась как могла. Все внутри нее трепетало от наступающей ярости, и только этих презрительных взглядов, рассматривающих ее со всех сторон, не хватало! — Что? Давайте! Где канистры с бензином?! Где ваши ебаные церковные свечи?! Где крики «Сжечь ведьму!»? — воскликнула Катарина, но после глубоко вздохнула, почувствовав, как плечо сильно сжал Син Цю. — Катарина, успокойся. Я могу тебя понять, но пока что никаких обвинений не было, — заметил он.       Хмыкнув, ведьма развернулась в сторону и, бросив свое веское «Это пока что», ушла подальше, чтобы остыть. — Прошу прощения, это была не ее вина, — проговорил следователь, привлекая все возмущенные взгляды на себя. — Мы вызвали полицию, поэтому прошу вас уйти. Будет лучше, если граждане других регионов не окажутся участниками следствия, — вздохнул Томо, все же кося глазами на Катарину, подпинывающую лежащий на земле камень. — Есть один погибший, — влез в разговор Чун Юнь. — Куникудзуси был убит демоном.       Вокруг раздались шепотки, смешанные со вздохами облегчения. Экзорцист стал свидетелем того, как послушники церкви что-то обсуждают, как сожаление в их глазах смешивается с расслабленностью. Как кто-то в порыве эмоций практически выкрикивает «Так ему и надо», как одна из девушек кривит лицом, явно не поддерживая запала парня. Их отношение было более чем логичным, но все же смерть есть смерть. Почему никто не решил выждать хоть какое-то время? А ведь, насколько удалось узнать, он бывал тут достаточно часто, чтобы познакомиться со всеми. — Вот как… Его поглотило бесом. Я безмерно рад, что теперь у этого мальчика будет шанс попасть в рай за все его страдания, — вежливо произнес главный священник. — Да, прошу вас позаботиться о том, чтобы его родители получили тело. Его нужно похоронить по всем правилам. Если вы позволите, я бы хотел лично провести поминальную службу, — проговорил Син Цю, предлагая свою кандидатуру скорее из вежливости. Но в любом случае, кажется, они с Чун Юнем еще задержатся в этом городе. Основная их миссия оставалась не исполнена. — Это честь для всех нас и для покинувшей тело души, — чуть поклонился главный священник.       Внезапно из-за двери церкви вышел Итто. Все так же беззаботно, со сложенными за голову руками он мило улыбнулся собравшимся, тут же уходя в сторону Катарины, что-то начиная ей говорить, но вот если слова оказались неразборчивы, то смех слышался отчетливо, так же как и вскрик Снежневой: «Ты совсем не видишь проблемы?!» — Это тот демон? — спросил священник. — Нет, не он. Он никого не трогал, — ответил следователь, тяжело вздыхая.       Чувство опасности в груди улеглось. Кажется, виновник в смерти Сумирэ так же пропал, а значит настал черед обследовать место происшествия. Вот только заниматься этим, к счастью, придется не им. Скорее всего полиция уже скоро приедет. Пусть Куникудзуси погиб как мессия от рая, пройдя, вероятно, через большое количество боли, но запомнят его только как безумца, решившего зарезать людей. — Что ж, на этом нам стоит откланяться. Мы вернемся позже, — поклонился Син Цю, прощаясь с присутствующими, а заодно подхватывая с собой и напарника. — Ты действительно хочешь лично отпеть его? — спросил Чун Юнь, рассматривая сосредоточенно-серьезное лицо друга. — Он заслуживает, чтобы хотя бы это было по правилам, — ответил ему следователь.       Вернувшись обратно к Катарине, Син Цю уже точно не знал, что именно мог говорить, а что нет. Девушка выглядела крайне подавленно. Даже чересчур. Хотя злость в ней, кажется, поулеглась, но вот глаза наполнились тенью скорби. — Это мало поможет в нашей ситуации, но нужно развеять веру хотя бы сотни людей, — проговорила она, показательно отворачиваясь от своего демона, который и бровью на это не повел. Он просто рассматривал что-то вдали, как кот, смотрящий в пустоту и видящий там будто бы смысл жизни. — Еще мне нужно предупредить отца, поэтому вечером я уйду и вернусь только утром, — добавила девушка, не глядя выхватывая из рук демона свой рюкзак, невзначай поглаживая большим пальцем по тканевой ручке. — Конечно, надеюсь, для вас все обойдется, — сказал Син Цю, но в ответ ничего не услышал, после со вздохом оглядываясь в сторону церкви. — Юнь-Юнь, можешь сходить за нашей записной книжкой?       За прошедшие дни в ожидании ответа от Ватикана Син Цю успел проструктурировать все собранные материалы по одержимых верой. Среди них присутствовало несколько семей, полностью пораженные ангельским вмешательством, были и одиночные индивиды, но что пугало больше всего, так это то, что часть опрошенных работали преподавателями университетов или учителями в школе. Таковых было не много, но, учитывая, что они напрямую контактировали с большим количеством людей, можно было ожидать, что некоторые учебные заведения уже полностью оказались заражены этой инфекцией. Именно в одно из них вся группа из четырех человек направлялась сейчас.       Следователь старался не обращать на это внимание, но каждый был на нервах. Катарина, которая бежала впереди, неся в руке телефон с открытой картой и упорно игнорирующая все замечания Итто, который, пожалуй, оставался самым расслабленным из всех. Чун Юнь упорно сверлил взглядом из-под капюшона ведьму, словно ожидая от нее подвоха в любую секунду. И Син Цю. Нет, он не особо сильно волновался. Парень не мог дать точного определения тому, что он чувствовал и пытался осознать, но чувствовал, что с ним было что-то не так. Нельзя было так спокойно реагировать, когда человека убивают прямо на глазах, но он чувствовал облегчение от этого. Куникудзуси достаточно мучался, может быть, хотя бы на небесах ему будет лучше. Нельзя было так спокойно реагировать на преддверие вхождения в мир людей ангела, но ведь это никак его не коснется? Более того, вера станет устойчивее и сильнее. Но вот уже который раз священник замечал граффити крестов, пока что скрытых темнотой переулков. Это заставляло вздыхать. В конце концов вера это не про вандализм, не про терроризм и уж тем более не про безумства. — Мы почти пришли, — осведомила всех ведьма, заворачивая за угол.       Перед ними оказалось большое школьное здание. Это было не то место, где учился Сумирэ, но тем не менее в этом регионе все выглядело, как одно. Син Цю даже на всякий случай осмотрелся, пытаясь свыкнуться с тем, что окружение было совсем другим: рядом парк, много деревьев, большая спортивная площадка, видимая за забором. — Как ты собираешься избавлять людей от их веры? — спросил Чун Юнь, подходя ближе к Снежневой, на что она раздраженно повернулась к нему.       Следователь почувствовал, как атмосфера между ними снова накалилась, и хотел было снова стать барьером, но внезапно голос подал Итто, все в той же юмористической манере говоря: — Ха-ха-ха! Моя хозяйка крута в заклинаниях по площади! Если там много верующих, это же будет лишь эпичнее! — воскликнул демон, тут же привлекая на себя внимание экзорциста. — И что, мы просто зайдем туда? — спросил Чун Юнь, сложив на груди руки.       Он не мог почувствовать доверия к этим персонажам. Демон, вручивший в руки мессии оружие убийства, которым, к счастью, тот лишь оставил пару ран, но не убил. Ведьма, которая настраивала Куникудзуси на совершение греха. Они оба были чистым злом в глазах Чун Юня. Все же он от части надеялся на то, что к ним пришлют лишь начинающую ведьму, а не настоящую бессмертную. Как бы то ни было, но у него так же имелись не лучшие воспоминания о чернокнижниках. — Нужно проверить, сколько людей стали одержимы. Если их большинство, я использую то заклинание, если не так много, то использовать его будет опасно, — объяснила Катарина, все же взяв себя в руки, стараясь игнорировать явно предубежденный взгляд экзорциста. — В каком смысле опасно? — спросил Син Цю, нахмурив брови. — В аду прибавится людей, горящих в котлах, — посмеялся Итто.       От подобной новости священники переглянулись. И что же это было за заклинание, способное очернить душу настолько, что за жизнь не будет возможности снять с нее грех? И можно ли было в таком случае его в принципе использовать? — Не парьтесь. Я не стану его использовать, если будет меньше восьмидесяти процентов зараженных, — предугадав ход мыслей «напарников», ответила ведьма, вот только доверия подобный ответ вовсе не внушил. — А остальные двадцать? — спросил Чун Юнь. — Лучше устранить веру с большинства, чем отправить нескольких людей в ад после смерти. Поварятся в котлах пару столетий да отправятся в Чистилище, — махнула рукой Снежнева. — Вот только мне самой не хочется иметь дело с жнецами, поэтому именно такое соотношение.       Нахмурившись, следователь уже хотел уточнить про то, о чем она говорила, но со стороны школы раздался крик, затем плач. Голос был настолько громким, что его можно было услышать издалека. Внутри что-то происходило, а значит нужно было срочно все проверить.       Сорвавшись с места, первой побежала Катарина. Она в один прыжок перемахнула через ограду, за ней бежал и демон, так же без проблем преодолевая препятствие. Син Цю же встал около забора. Его напарник оказался по ту сторону так же быстро, как и остальные, а он…       Тяжело вздохнув, следователь чуть медлительно перелез, стараясь игнорировать неправильность того, что они так бесцеремонно врываются, но все мысли из головы оказались вытравлены очередным криком, как оказалось, с третьего этажа здания. Там было приоткрыто окно, и единственное, что мог заметить следователь, то, что тень человека встрепенулась, смутный образ поднял руку, а затем резко опустил ее вниз, и снова крик. — Да что там, блять, происходит, — шикнула ведьма, залетая на порог школы.       Компания собралась в одном месте, в прихожей. Уже оттуда открывался вид стен, обклеенных страницами Библии, темные кресты, выведенные не то краской, не то баллончиком. На обувных шкафах уже догорали церковные свечи, слезами воска скатываясь вниз по дереву. Отвратительно поражающее зрелище. Подобного следователю не доводилось видеть даже в сектах, куда порой приходилось наведываться. — Тут явно больше восьмидесяти процентов, — проговорила ведьма, морщась от концентрации веры в одном только здании.       Это ощущалось чем-то удушающим. Голову кружило. До того, как она встретилась с Кадзухой и Эребосом впервые, ей уже приходилось бывать в подобных местах, но тогда они не казались столь удушающими. Виноват ли это был нераскрытый потенциал или же отсутствие договора с демоном, но Снежнева точно помнила, как удивлялась тому, что ее бабушка много кашляла, когда приходила очищать сердца людей от веры. — Нужно сначала посмотреть, что там происходит, — бросил Чун Юнь, первым срываясь с места. — Да не нужно нам это! — воскликнула Катарина, но, проследив за тем, как Син Цю последовал за своим напарником, лишь цыкнула, продолжая бежать за ними. — Вот это они хорошо постарались! Ха-ха-ха, ощущение, как в настоящей церкви, даже круче! — восхитился демон, бегущий рядом со своей ведьмой. — Нашел, чем восхищаться, — бросила она в ответ, в пару прыжков преодолевая первую половину этажа на лестнице, затем следующую, и еще выше.       Она бы могла просто проигнорировать священников, но почему-то бежала следом. Может быть, боялась, что они натворят что-то, пока она не видит, а возможно из праздного интереса. Им хватило минуты, чтобы добраться до класса, откуда доносились удушающие крики. Только сейчас девушка поняла, что помимо криков она слышала четкое рассечение воздуха чем-то. Пищащий, дребезжащий звук наряду с глухими ударами — происходило высечение.       Не задумываясь ни на секунду, Чун Юнь раскрыл двери класса, тут же замечая огромный крест в отдалении, собранный из парт разного цвета. На полу — разбросанные листы с молитвами. Все ученики склоняли колени, выставляли руки в молитве, отбивали поклоны перед учителем, который с особой яростью наносил удары импровизированными розгами, собранными из каких-то пластиковых лесок. — Бог не прощает подобного! Молись! Молись и кайся! — вскрикивал он каждый раз перед ударом.       Экзорцист дернулся вперед, чтобы отобрать у мужчины орудие пыток, прекратить страдания нагой девушки, чья спина и руки уже были залиты кровью, мерно скатывающейся прямо на разбросанную по полу бумагу, но тут все затихло. В этой тишине все присутствующие обернулись в их сторону.       Замутненные, одурманенные глаза. В них больше не было жизни. Словно потертые безумием, такие, будто они уже давно умерли, но сохранили в себе цвет. Цвет «истинной» веры, которую можно было пить в этом пространстве, как из святого Грааля.       Взрослый мужчина поднял свою руку, указывая пальцем на девушку, стоящую за спинами священников. Вслед за ним на нее указали и остальные, словно желая проткнуть одним лишь пальцем. Сзади послышался звук открывающейся двери. — Ведьма! — воскликнул учитель. — Сжечь всех нечестивых! Гореть им адским пламенем! Нет прощения слугам Сатаны!       От этих фраз по телу Катарины прошлись мурашки. Перед глазами снова запестрили всполохи огня, а сердце забилось так быстро, что его хотелось проткнуть, натянуть на вертел и сжечь — лишь бы больше не пускало по всему телу неустанную дрожь.       Крик учителя был подпитан вскриками учеников. Они как один встали, неотрывно наблюдая за ней. — Прекратите это! — воскликнул Син Цю, надеясь на то, что его слова послушают так же, как ранее сделала другая группа. — Еретики, водящие дружбу с посланниками ада, так же подлежат сожжению! — парировал мужчина, вытягивая из-за пояса большой крест, выставленный вперед.       Итто с усмешкой наблюдал за тем, как Катарина хватается за сердце, водит взглядом по округе, погружается все глубже в собственные воспоминания. Ее трясло слишком заметно. Это было неприемлемо. Неприемлемо для той, кого он так упорно тренировал. — Ха-ха-ха, что же это? — посмеялся демон, нагибаясь к самому уху ведьмы. — Ты такая слабая, что становится совсем невесело. Где же твое отчаянное рвение, Рина? Вдруг наш папаша так же окажется в огне. Тоже будешь думать о прошлом?       Переведя взгляд прямо на демона, ведьма почувствовала, как ее охватывает злость. Как ему хватало наглости говорить про смерть единственного близкого ей человека? Что бы она ни чувствовала, как бы тяжело ни было, она ни за что не допустит того, чтобы отец умер раньше времени. Если будет нужно — пожертвует своей жизнью. — Ты отвратителен, — так же тихо прошептала Снежнева, дрожащими руками вытягивая из рюкзака книгу, пока единовременные щелчки зажигалок отражались в ушах новыми воспоминаниями. — Ради Бога нашего, уберите зажигалки! — воскликнул Чун Юнь, пытаясь прервать странный обряд.       Конечно, он понимал, что именно собрались делать верующие, но даже если была ведьма, в современном мире не должны были использоваться столь гнусные методы. Вот только для одурманенных ангельской силой ничего не имело веса. Все в их глазах сливалось в огромный ком желания сжечь чернокнижницу. — В сторону, — прошептала ведьма, расталкивая священников.       Она закрыла глаза, глубоко вдыхая. Нельзя было смотреть на огонь. Она не могла спокойно смотреть на него, особенно в руках у верующих. Пожирающая ненависть к этому, злость на демона — все это заставило взять себя в руки и достать из-за пояса кинжал, наощупь пронзая им свою ладонь, позволяя упасть каплям крови на пол. — Сжечь ее! — повторил свою команду учитель, заставляя учеников опуститься ниже, подбирая бумагу и поджигая ее, подходить ближе к девушке, морщащейся от ощущения приближающегося жара. — Да опустит Мара свой порок на сердца безбожно влюбленных в отродье, именуемое Господом. Да поразит их адское пламя, очернит души, заставит завывать в страданьях, гора, именуемая Котлованом, — раскрыв в другой руке книгу, ведьма прочитала заговор.       От подобных строк Син Цю сжал губы. Заговоры ведьм действительно были невыносимо абсурдными и оскорбляющими, но приходилось стоять на месте, не прерывая, наблюдать за тем, как лица учеников искажаются не то в ярости, не то в возмущении. Они с большим рвением начали подносить горящую бумагу к лицу Катарины. Ведьма дрожала, это было видно по ее трясущейся руке. — А вам дальше слушать не стоит, ха-ха-ха, — заявил Итто, касаясь плеч священников ладонями, в тот же миг поглощая их слух.       Следователь приоткрыл рот, оглядываясь по сторонам. Сбоку, сзади, спереди — все вокруг открывали раскрывали губы, что-то говорили или кричали, но единственное, что слышал он сам, — тихий писк.       Перед глазами зрителей начали взвиваться клубы темного тумана, исходящего прямо из небольшой лужи крови, скопившейся под вставленной вперед рукой ведьмы. Он обволакивал стены, потолок, пол, а после начал перекидываться и на людей, покрывая их плотной оболочкой. Теперь ученики больше не были похожи на людей, словно большие куколки, они стояли неподвижно, по очереди падали на землю, заставляя священников еще раз дернуться вперед, с опаской смотря на то, как люди оказываются лишены сознания. — Не советую вам вмешиваться, — проговорил демон, чей голос в этом писке и пустоте заставил обоих парней дернуться, оборачиваясь обратно к нему. — Ха-ха-ха, нежели вам собственные души не жалко? Не уверен, пострадаешь ли ты, парнишка с врождённым благословением, но вот твой брательник точно в церковь не вернется.       Чун Юнь перевел встревоженный взгляд на Син Цю, который лишь нахмурился от подобного заявления. Почему-то внутри экзорциста зародились тревога и желание вытащить отсюда друга, чтобы больше не подпускать его к этой умалишенной, проткнувшей собственную ладонь кинжалом насквозь. Просто потому что если Син Цю больше не будет ему напарником, то это будет определенно грустно. — Ха-ха-ха! Да бросьте переживать, — Итто согнулся, обхватывая священников за плечи, прижимая к себе. — Пока я с вами, ничего не случится! Даю слово бывшего генерала!       Катарина хмурилась, чувствуя, что за ее спиной происходит что-то странное, но открыть глаз не решалась. Что если еще не все вокруг были охвачены ее мороком, что если заклинание сработало не так? Но по коже прошлись мурашки. Она почувствовала, что силы веры в месте, переполненным ей, практически не осталось. С каждой секундой святость пропадала, а вместе с тем расслаблялись и нервы, и бешено клокочущее сердце.       Опустив болевшую руку и тяжело выдохнув, Катарина открыла глаза, отзывая оставшийся морок словами «Да прибудет с вами страх Мары».       Вокруг все лежали на полу, не подавая признаков жизни. Они точно придут в себя позже, а пока тело ведьмы пошатнуло. Она опустилась вниз, садясь на пол, и резким движением с шипением вырвала из руки кинжал. Больно. Калечить саму себя девушка не любила, но это был единственный способ, позволяющий охватывать большую площадь — чем она больше, тем больше требовалось крови.       Получив обратно возможность слышать, Чун Юнь пробежал вперед, осматривая пострадавшую от избиения школьницу. Та тоже не шевелилась, но дыхание было. Можно было немного успокоиться, обработать ее раны, но его остановил Син Цю, подошедший ближе. — Нам нельзя трогать обнаженное женское тело, нужно вызвать скорую, — напомнил следователь, и сам морщась от подобного правила. Перед ним лежала девушка, истекающая кровью, но нарушить правил он никак не мог. — Да вы, сука, издеваетесь, — вздохнула ведьма, через силу поднимаясь со своего места. — Перед вами лежит человек умирающий, какие к черту заветы!       От ее голоса Син Цю дрогнул, разворачиваясь, но Катарина уже прошагала в их сторону, беря из кармана шорт прозрачный бутылек с зеленым дымом, который открыла окровавленной рукой и вылила прямо на спину незнакомки.       Раны затянулись прямо на глазах священника. Пожалуй, удивляться уже не стоило. Только что эта девушка заставила потерять сознание всех, кто находился в школе, — лечение уже не казалось чем-то удивительным. — Но что если они снова попадут под воздействие? Это возможно? — спросил Син Цю, пока ведьма наклонилась ниже, приставляя к зеленому поблескивающему дыму и собственную ладонь. — Нет, попавшие под это заклинание больше никогда не вернутся к вере, каким бы ни было воздействие, — объяснила она. — Что? — переспросил экзорцист, стягивая с головы свой капюшон. — Это прямое вмешательство в порядок сил! — А есть другие идеи? — обернулась на него Катарина. — Хочешь убить всякую человечность в них ради того, чтобы у всех была возможность верить? Ты сам видел их глаза. И это ты можешь назвать жизнью?       На изречение девушки Чун Юнь не нашел, что ответить. Его плеча коснулась чужая рука, и он бросил взгляд, полный смятения, на друга, который решил хоть немного подбодрить его. И все же разве это было правильно? Разве так все должно было произойти?