Ребёнок лисицы

Этим же вечером нужно было вернуться домой и попрощаться с домоседами. Это было чем-то вроде праздника, семейной традицией, поэтому собиралась вся семья. Хоть праздником это никогда и не было, это очень важно, на мероприятии новенького как бы передавали в новую "семью" на служение. Коичи показал младшей сестре её комнату в небольших домиках возле храма. Девочка теперь жила в скромной комнатке, хотя большего ей и не надо. В помещении стоял маленький письменный стол и шкаф спрятанный в стену, в котором лежали сложенный футон и другие вещи. Окно выходило на лес, в котором росло много красивой сакуры. Вид был прекрасен, немного загадочен, особенно когда в темноте сумерек не видно, кто скрывается за кустом, а воображение рисует светящиеся жёлтые глаза, которые потом оказываются светлячками. Общежития находились на востоке, поэтому все просыпались с первыми лучами солнца. Решив порыться в своём шкафу, девочка нашла интересные вещи–книги. Их было не мало, наверняка оставила бывшая хозяйка комнаты. В шкафчике лежали различные небольшие повести, девочку это сразу обрадовало. Она любила читать, хоть в её доме не было большего разнообразия произведений. Единственная книга которая была в её доме, это небольшое собрание легенд о детях великих Идзанаги и Идзанами. Именно на этих рассказах дети в её семье и учатся читать. Тут же по меркам Мизуки большое разнообразие, читай-неперечитай! На переплёте одной из книжек была надпись:«Повесть о прекрасной Отикубо». Занятие на свободное время обеспечено. Спустя какое-то время в сёдзи комнаты постучались. Отложив книжку, девочка впустила гостя. Это был Коичи. Мальчик оповестил сестру о том, что уже пора выдвигаться в дом. Ещё один повод для волнения обеспечен. Сегодня вечером собирается вся семья, это всегда происходит с давящим напряжением в воздухе. Все всегда дико нервничали на этом собрании. Единственный кто разбавлял давящую тишину тёплой интонацией голоса, так это бабушка. Стоя у порога большого дома, темноволосая девочка заглянула в окна. Кирасиновые лампы горели, значит внутри давно есть люди. Открыв сёдзи в нос девочки ударил запах домашней утвари и еды. Переодев обувь на домашнюю, она прошла дальше по коридору, не дожидаясь брата. Мизуки зашла в комнату, в которой стоял большой стол, на нём же распологались вкусные блюда. Поняв что комната предназначена для банкета она вышла, так как есть они будут ещё не скоро. Пройдя дальше она зашла в комнату, которая ещё вчера принадлежала ей. Она была почти пуста, ведь из неё уже вынесли некоторые вещи. Только старый габелен оставался на месте. На нём была вышита картина, а на ней изображена белая кицунэ, сидящая на берегу реки и смотрящая на плавающих рыбок. Девятихвостая всегда направляла свой взгляд на смотрящую девочку, будто наблюдала за ней. В малом возрасте это пугало Мицуки, но теперь она понимает, что это визуальная иллюзия. Неожиданно раздался стук в сёдзи. Девочка обернулась и увидела младшую сестру, которая с некоторым беспокойством вошла в комнату. Малышка пришла проверить помещение и неожиданно встретилась со старшей сестрёнкой. В миг наполнившись счастьем и ликованием она побежала обниматься. —Мизуки-сан!—слегка невыговаривая некоторые звуки произнесла маленькая Хотару. —Хотару-тян! Меня не было всего день и ты уже соскучилась?— —Да! Мне без тебя скусьно!—слегка сжимая маленькие ладони в кулачки, ответила девочка. Потрепав младшую сестру по голове, Мицуки выпуталась из её крепкой хватки. —Хотару-тян, ты не знаешь где все? Не могу найти куда идти...—задала вопрос старшая. Малышка кивнула и потянула сестру за руку. Идя по коридорам, Хотару не забывала завалить сестру вопросами: "А сто нужно делать в храме? А сколько там работает людей? А какая твоя комната?" Мизуки терпеливо отвечала на любые расспросы. Прийдя на второй этаж, девочки зашли в большую комнату. Там стояли две женщины и уже знакомые Тадао и Макото, что ожидали прихода остальных. Они не были одеты как в храме, на них была обычная домашняя одежда, совершенно обыденные кимоно и хакама, будто они и вправду занимались обычной каждодневной работой, вместо того чтобы отдавать себя и свои мысли богам. Подведя сестру к толпе Хотару запрыгнула на руки к згорбленной пожилой женщине. —Бабушка, бабушка! Я привела Мизуки-сан сюда, я молодец?—голос малышки звучал по невинному радостно, это грело душу. Тон её голоса напоминал шепот ручейка в жаркий летний день, от чего становилось спокойнее, даже радостные. —Да, ты молодчина, моя хорошая, спасибо тебе,—женщина повернулась к чуть более старшей внучке, что стояла, боясь взглянуть на женщину стоявшую рядом. Подойдя к внучке, бабушка приобняла её одной рукой. Её сухая, но тёплая старческая ладонь легла на плечо девочки. Волнение немного отпустило. —Милая моя, сильно волнуешься? Не бойся, всё будет хорошо,–погладила она ту по спине. Сердце отбивало чёткий ритм, ударяясь о рёбра. Собрав силу в кулак, девочка всё таки подняла взгляд. Её глазам предстала женщина в темно-зелёном кимоно. Её длинные чёрные волосы были собраны в пучок и закреплённы фигурной заколкой. В тёрных, как соль, волосах виднелись седые проблески. Таинственные белые пряди, что были почти у каждого члена семьи, разве что в разном количестве. Их не было только у самых младших и ....... у отца. Женщина смотрела своими алыми глазами в пустоту, в них ничего не отражалось. Не было огонька жизни. Они были пусты и холодны. Из-за дверей послышался медленный топот. Старшие, быстро среагировав, решили прикрыть своими большими силуэтами младших, уже по привычке. Они не могли поверить, что он пришёл так рано. Сёдзи медленно отворились,а из щели между ними выглянул Коичи. Все нервно выдохнули. —Коичи-кун, ты нас сильно напугал! Ты нигде не видел его?— —Нет, Макото-сан, нигде его нет.—Макото перестала прятать за своей спиной Мицуки, вдохнув с облегчением. Подойдя к мальчику, девушка выглянула за двери. Никого не найдя она затолкала брата внутрь комнаты и быстро закрыла створку. —Уже вечер, скоро будет темнеть... Где он может быть?—заглянув в окно, задумчиво произнесла Макото. —Будда с ним, давайте сменим тему...—внезапно выдала бабушка. Заметив пожилую женщину Коичи кинулся к ней в объятия. Уже два года нормально не общался с родной бабушкой! У старушки по сухой морщинистой щеке медленно скатилась маленькая блестящая слеза. Мать же, равнодушно смотрела на детей. Оторвавшись от бабушки, мальчик подошёл к матери и низко поклонился, прошептав: —Здравствуйте, матушка...—она лишь кивнула. —Ну, раз все здесь,пойдём вниз,—позвала всех бабушка. Неся в руках трёхлетнюю девочку, та открыла сёдзи и вышла. За ней последовали и остальные. Мицуки шла позади всех, она не спешила. Её снова окутало волнение. Лёгкая дрожь колола кожу изнутри. Отец придёт домой...опять будет всех отчитывать и унижать? Может он подобреет хоть чуть-чуть? Должен же он хоть когда-то проявлять любовь к своим детям... Чесно говоря Мизуки никогда не видела его добрым. Он постоянно был чем-то раздражён, постоянно срывался на детей и жену. Не стеснялся даже руку поднять. Это было даже привычным в этом доме. Тем не менее, он являлся верховным Гудзи в их храме. Множество людей приходили к нему за благословением, приносили ему дары богам и читали молитвы. В их глазах он был божьим одуванчиком... Почему к чужим людям он так добр, а со своей семьёй он обращается как с уличным шавками? Этот вопрос девочка задавала себе частенько, но ответ она возможно никогда не узнает. Ни с кем из детей он никогда не общался, да и не собирался. Слишком много дел у него постоянно было... Пройдя на первый этаж, детишки пришли в банкетный зал. Как только самый младший член семьи уселся на татами, седзи резко и широко распахнулись. Все с ужасом оглянулась. Дети вздрогнули, их ожидания оказались верны...