束薰衣: Букет лаванды

      Дни тянулись. Шэнь Цинцю привыкал к новому телу, новым знаниям, новому месту. Его воспоминания ещё не до конца восстановились. Фрагмент за фрагментов они приходили к нему во сне или в виде призраков, танцующих среди бамбука, протаптывая тропинку по заросшим травой полянкам.       Днем и ночью он, в основном, пропадал в архивах и библиотеке, заново обучаясь и познавая мир вокруг. «Путь гордого бессмертного демона», роман, что он читал в прошлой жизни (и который помнил до странности хорошо, даже, не смотря на не до конца восстановленные воспоминания), уже познакомил его со строением и большинством флоры и фауны своего мира. Хотя в нём никогда не упоминалось о разновидности тех или иных растений и животных, другие свойства некоторых видов и подвидов, которые раньше он характеризовал как «для папапа главного героя с новой женой».       У этого тела была замечательная мышечная память, но она никогда не сможет заменить настоящее мастерство; не достаточно знать теорию, нужно уметь применять её на практике. Ему ещё предстояло многое прочитать и запомнить. Научиться играть на инструментах, рисовать картины, чувствовать и циркулировать ци, использовать её в бою. Фехтование, бой, стратегия, Го, Сяньци — всё это ему ещё нужно было освоить. Цинцю сбивался с ног, терял сознание за столом, засыпал, развалившись на полу бамбукового дома. Ему нужно было стать идеальным, элегантным, бессмертным, тем, кого все знали. Надеть маску и отыгрывать роль. Он — актёр, земля под ним — сцена, а окружающие люди — зрители. У него нет права на ошибку.       Шэнь Цинцю открыл глаза, видимо задремал за изучением старых документов. Шея болела от неудобной позы, тупая головная боль напоминало о недостатке сна, мышцы болели от тренировок. Ещё чуть-чуть и он точно не сможет встать на ноги. [Система приветствует Хост002!]       Резкий, механический голос заставил напрячься, но, увидев парящий бледно-синий монитор перед собой, Лорд Цинцзин расслабился. Система, которая помогала ему — словно мать учила новорождённого котёнка ходить — стала единственной вещью, которой он мог хоть немного довериться. [Система поздравляет пользователя с открытием арки «Собрание Пиковых Лодов. Тема: Альянс союза Бессмертных»!] [Загрузка…] [Открыты миссии: > Посетить собрание Пиковых Лордов: 1 В-балл > Узнать подробности об Альянсе союза Бессмертных в этом году: 1 В-балл > Увидеть остальных Лордов поколения Цин: 1 В-балл > Не выдать из себя трансмигратора: 1 В-балл] [Штраф за отказ: -20 В-баллов Количество В-баллов: 105

Принять/Отказаться]

      Увидев блеклую красную кнопку и яркую зелёную, он нажал на вторую. Ему явно не давали особого выбора, ограничивали действия, загоняли в тупик, где имелся только один выход — в руки врага. Но если это единственный вариант, то почему бы не рискнуть? К тому же эта миссия была больше похожа на проверку его актёрских способностей. [Миссии успешно приняты и запущены! Желаем успехов Хост002!]       Вместе с этим сообщением раздался стук в дверь и голос молодого человека:       — Шицзюнь! Этот ученик пришёл сообщить, что сегодня, в начале час вэй, состоится собрание Пиковых Лордов! — он говорил твёрдо и без заиканий. — Шисюн просил передать, что Юэ-шибо просил присутствовать всех Лордов!       — Этот шицзюнь услышал тебя, можешь идти, — ответил Шэнь Цинцю. За дверью послышалось согласие и шорох, ученик поклонился, затем всё затихло.       Цинцю вздохнул. Как он узнал, у Пика Цинцзин нет главного ученика. Да и вообще учеников было немного. Несколько старших и парочка, недавно принятых, младших, которые проходят этап проверки.       Наверное это было самое странное. Последний отбор учеников состоялся два месяца назад, но помимо него у Пика Цинцзин был свой ряд разных проверок пригодности ребёнка для пика. Новые ученики, не зная об этом, проходили проверку в течение месяца, для некоторых требовался год. Если по истечению года, они не проходили этот этап, то их выгоняли с пика или направляли на другой, более подходящий. Эта система действовала почти с самого основания ордена Цанцюн, так что не удивительно, что только недавно вошедший на должность Лорда, Шэнь Цинцю будет придерживаться старых, и самое главное, проверенных устоев.       Трансмигратор (он всё ещё не знал своего собственного имени, а называться любезным именем этого тела было непривычно) начал методично собирать, разложенные на столе бумаги и свитки, пока его мысли блуждали, прокручивая в голове информацию, которую он нашёл за эти несколько недель, что обладал телом заклинателя.       Взгляд Лорда Цинцзин невольно наткнулся на один из старых документов. Тот представлял собой список слабостей одной из многочисленных сект демонических заклинателей. В углу аккуратно была написана дата и заметка, что все члены этой секты — мертвы. Также был ещё один листочек со списком тех самых членов и их данных о родственниках, месте жительства, увлечениях.       Шэнь Цинцю поправил себя в мыслях. Самое странное, и в какой-то степени страшное, было выяснить, что Пик Цинцзин отвечает за шпионаж.       В «Путь гордого бессмертного демона» не было сказано ни слова об этом. Там даже не были раскрыты значения всех двенадцати пиков. В романе говорилось только о девяти из них, остальные даже не были упомянуты, будто не имели важной роли (что больше всего раздражало, так как даже Система не могла поделиться с ним информацией). Поэтому Цинцю начал собирать информацию. Та, словно пазл, кусочек за кусочком, потихоньку складывалась в картинку, и только после полной сборки выяснилось, что изображение не такое, как было обещано продавцом. В романе говорилось, что каждый из пиков отвечает за определённую отрасль, и все Лорды трудятся, помогают друг другу. Подобное описание показывало в воображении семью, очень большую, но живущую в гармонии, коей может не быть даже в простом браке без детей. Но то, что Шэнь Цинцю узнал из заметок прошлого хозяина тела и книг, которые тот хранил в никому, кроме него, недоступном отделе — своей собственной комнаты — не соответствовало этому описанию. Единственное, что было верно из того,что было в романе — это то, что каждая вершина отвечает за что-то своё. В романе было улучшено множество, огромное множество, деталей: от постоянных споров между пиками Цинцзин и Байчжан, который казалось были самой настоящей холодной войной, до дискриминации некоторых других пиков, вроде Аньдина. Что уж говорить о пике Сяньшу, который открыто заявлял о том, насколько мужчины гнусные и извращённые.       Другими словами, в Цанцюншан, каждый вёл свой образ жизни, отклоняя и не признавая другой. Поэтому другие пики, практически никогда не знали, что именно происходит на другом, какие там изучают предметы и искусства, какой ведут образ жизни. Вообще — ничего. Если кто-то будет рассказывать о том, что Вас ждёт на Цинцзин — это лишь малая часть информации, которая находится в общественном доступе. Если они говорят что-то более углублённое, то, скорее всего, они просто выдумали это, потому что кроме поверхностной информации —ничего более не покидает пределы пика.       Шпионаж, как раз таки, был одной из этих вещей.       В народе Пик Цинцзин известен своей обширной библиотекой, где собраны книги и свитки разных веков и авторов, от тех, что можно найти и в обычной городской библиотеке, до эксклюзивных — написанных первыми Лордами и Леди. Учёные — это те, кто собирает и фильтрует информацию, стараясь донести её до людей более понятным и простым языком. Но как именно они получают эту информацию? Что стоит за свитком, где описаны слабости того или иного ордена? Никому, кроме самих, и то не многих, учеников Цинцзин, это не известно.       Как выяснил Шэнь Цинцю, на пике есть три главных правила, которые ученики должны знать и помнить: слушай, наблюдай, проверяй. Три завета, которые помогают новеньким лучше понять структуру пика. Но также, эти три, ничем не примечательных правила, являются основными критериями для отбора учеников на пик. Ведь каждый шпион должен уметь слушать, чтобы собрать информацию из разных обрывков речи; наблюдать, изучая и выискивая слабости врага, оставляя список его привычек, чтобы позже придумать стратегию ведения боя, в котором проигрыш врага — его единственный выбор; также важно уметь проверять собранную информацию.       Цинцю был готов смеяться и плакать. Ему ещё многое предстоит узнать и выяснить, а времени, как такового, у него нет. Поэтому он, практически сутками, торчал в своей хижине, читая отчёты прошлых лет, которые он взял в архивах; книги, которые взял из общей библиотеки и личной, что находится в отдельной комнате в этом, казалось бы, маленьком домике.       Сложив все бумаги в аккуратные стопочки, Шэнь Цинцю поднялся из-за низенького стола и потянулся, разминая затёкшую спину и плечи. Только сейчас, чувствуя как мышцы ноют и тянутся, он осознал, что толком и не выходил из бамбуковой хижины, за исключением пары раз, чтобы сходить в библиотеку и архив, с момента своего появления в этом теле, сосредоточив всё внимание на исследованиях.       Взглянув на вид за окном, Цинцю кивнул сам себе, поправил мантию и волосы, вышел из домика, с целью прогуляться по радужному мосту, что раскинулся над пропастью, между пиками. К счастью, времени до начала собрания было предостаточно, чтобы не торопясь проделать весь этот путь.       Путь от бамбуковой хижины до моста занял не более пяти минут, но их хватило, чтобы поверхностно осмотреть состояние вершины (до этого Шэнь Цинцю выходил только ночью, предпочитая оставаться днём скрытым в стенах, с недавнего времени, своего дома). Пик Цинцзин казался пустым. Бамбуковый лес, что рос на этой вершине, не мог скрыть этой пустоты, наоборот создавалось такое впечатление, будто здесь никогда не было учеников, — маленьких и несносных детей, молодых мастеров и господ, которые ничего толком и не знают об окружающем мире, — будто здесь были только лес и, редко забредающие в его лабиринты, животные. Единственный намёк на то, что здесь жил кто-то кроме птиц, была слабая, еле уловимая, будто она лишь какой-то порыв ветра или колыхание травы, мелодия Циня. Видимо сейчас у учеников была практика на музыкальных инструментах.       Это немного огорчало. Но кислый привкус, скопившийся на его языке за последние дни, быстро исчез, стоило ему только подойти к арке, которая являлась чем-то вроде главного входа на пик (что не имело значения, ведь единственная ограда, которая отделала пустой склон от учебных зданий — был, на удивление, густой бамбуковых лес, ряды которого смешивались с редкими, высокими и многолетними дубами); прямо за аркой виделся Радужный мост.       Радужные мосты были одной из небольших особенностей Цанцюншан. Той небольшой чертой, что отличала орден от других. Они чем-то напоминали цветное стекло, которое переливается разными цветами под солнечными лучами. На первый взгляд, они казались хрупкими и не надёжными, но в информации, которую нашёл Шэнь Цинцю, говорилось, что мосты были сделаны ещё при первом поколении Пиковых Лордов и ломались только единожды — почти три столетия назад — с тех пор талисманы, которые поддерживают его, раз в месяц обновляли и проверяли их работу.       Цинцю неспешно шёл по мосту, оглядываясь на горный пейзаж. Хребет Цанцюн был, мягко говоря, великолепным. Множество высоких гор, казалось, были скрыты в обложках. Яркие зелёные цвета переполняли картину, делая её насыщенной и живой. Самое удивительное — что было в самом хребте, а не в ордене — разные растения и деревья, растущие на вершинах. Из ближайших к нему, Шэнь Цинцю смог разглядеть пик, покрытый соснами. Тот располагался совсем рядом с пиком Цинцзин, который обволакивал бамбуковый лес; тут же рядом примостился пик с лесом из дуба, а в дали виделся пик, покрытый белыми стволами берёзы. Цанцюншан не зря называют волшебным местом. Оно явно круче золотых стен дворца Хуаньхуа.       Идя по мосту, Цинцю, засидевшийся в тесном домике, почувствовал себя, как никогда, свободным. Скорее всего, это чувство будет с ним только до прибытия на Пик Цюндин, где, как он был уверен, все взгляды будут направлены в его открытую спину. Но пока, он просто хотел насладиться свежестью горного воздуха.

***

      В зале ещё никого не было, поэтому Шэнь Цинцю позволил себе, не стесняясь, осмотреть помещение. Зал для собраний представлял собой большую комнату, с высоким потолком и панорамным окнами, с натянутой на раму тонкой, светлой бумагой. Видимо, их решили не убирать, так как погода на улице была прохладной. В центре комнаты стоял большой круглый стол с двенадцатью стульями вокруг. Один из стульев имел более высокую спинку, украшенную изобилием резных узоров на дереве — это было место для главы ордена. Цинцю являлся правой рукой Юэ Циньюаня, поэтому его место было по правую сторону от места главы ордена, по левую сторону находилось место Лорда Пика Аньдин, отвечающего за логистику. Места других Пиковых Лордов и Леди были не определены и, каждый из оставшихся девяти мог сидеть там, где только ему захочется, хотя среди поколения Цин была какая-то своеобразная иерархия, поэтому за каждым Лордом и Леди было, не гласно, закреплено место за столом.       Шэнь Цинцю сел на своё место и положил, заранее сделанные, отчёты о состоянии бюджета Пика Цинцзин, так как, просмотрев копии других, понял, что дата отчётности приближалась и, буквально через три-четыре дня, эти документы нужно будет отдать Лорду Альдин — Шан Цинхуа. Или — лучше сказать — гнусному предателю, который в будущем будет помогать демонам вторгнуться сначала на Альянс союза Бессмертных и на территории Цанцюншан, когда Ло Бинхэ, главный герой этого романа, третьесортного гаремника, придёт к власти.       — Хаа... — позволил себя вздохнуть Цинцю. Все эти интриги и заговоры, коих в романе было очень и очень много, уже казались одной из проблем, которые в будущем, когда начнётся сюжет, будут приносить одну лишь головную боль.       Через несколько минут в зал вошёл Юэ Циньюань, с главным учеником, который нёс небольшую корзинку со стопками бумаг и свитков, где, видимо, была написана информация о предстоящем Альянсе и ещё чего-нибудь.       При виде Шэнь Цинцю глаза главы ордена широко раскрылись и он на секунду замер, но быстро собрался и подошёл, опускаясь на своё место. Между двумя Лордами воцарилась напряжённая и неловкая тишина. Ученик, явно посчитавший, что ему здесь не место, быстренько разложил на столе бумаги и свитки и, глубоко поклонившись, вышел из комнаты, оставляя взрослых наедине.       Лорд Цинцзин, не обращая внимание на смущённо взгляд Юэ Циньюаня, принялся изучать материалы для сегодняшнего собрания, периодически незаметно кивая и запоминая особенно важную информацию.       — Сяо... — начал Циньюань, но быстро оборвал себя, стоило только Шэнь Цинцю поднять на него немного хмурый взгляд. — Кхм... Цинцю-шиди, — быстро поправился глава ордена. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он и неловко улыбнулся, отводя взгляд.       «Он даже не старается» — подумал Цинцю и нахмурился. Он чувствовал всю неловкость, что несли в себя слова главы ордена. Будто он говорил через силу, словно он заставлял себя, а не спрашивал из искреннего беспокойства. Этот вопрос всего лишь жалкое проявление формальности. И это было отвратительно. Настолько противно, что по коже бежали мурашки, а зубы сводило.       — Со мной всё в порядке, — прикрывая лицо, изысканно исписанным, веером, сквозь стиснутые зубы ответил Шэнь Цинцю. — Главе ордена нет смысла волноваться, — добавил он и вернул своё внимание на документы в руках, ему ещё нужно было выполнить задание Системы.       (Внутри он чувствовал печаль, ему было жалко того, кто раньше занимал это тело. Вся эта, чёртова, фальшивость, что звучит громче слов, раздражала, до ужаса бесила, но он не был тем, кто мог жаловаться на неё, ведь сам подделка, — жалкая фальшивая, которую принимают за оригинал лишь из-за внешнего вида.)       Вскоре начали входить и другие Пиковые Лорды. Система была любезна и, когда входил кто-то из «девятки неизвестных», рядом с их лицами показывалось небольшое окошко с именем и родом деятельности (видимо сжалилась над ним). Остальных он узнал по внешности, несмотря на то, что в романе они упоминалось лишь мимоходом.       Собрание началось.

***

      — Кхм, — Юэ Циньюань прокашлялся и поднял руку, чтобы привлечь внимание к себе. — Этот рад видеть своих шиди и шимэй сегодня. Спасибо, что пришли. — он слегка поклонился, с лёгкой улыбкой на лице (будто действительно рад видеть этих людей перед собой, а не просто пытался сохранить свою репутацию доброго лидера и любящего брата).       Остальные последовали его примеру и, поклонившись, поприветствовали в ответ.       Голоса зазвучали в разнобой. Кто-то помедлил, выбирая, как лучше обратиться к главе ордена, кто был слишком пьян для внятного приветствия, кто-то и вовсе закричал на всю комнату.       Громкий звук резал нежный, привыкший к тишине, слух. Цинцю непроизвольно поморщился и уже было побоялся, что вышел за рамки характера оригинала, но Система молчала. Возможно, такое происходило и с Шэнь Цзю, поэтому жест не расценивался как OOC.       Юэ Циньюань сделал жест рукой, мол «не стоит», и начал говорить:       — Как вы все знаете, через несколько недель состоится Альянс союза Бессмертных. В этом году честь его проведения досталась Тяньи, — объявил он уже известную всем информацию. — Этот хотел обсудить с вами детали поездки. Я уже просмотрел списки учеников, которые отправятся на соревнования, есть ли в них какие-то изменения? — Лорды отрицательно покачал головой в ответ. — Замечательно. Тогда давайте перейдём к другим вопросам.       Шэнь Цинцю особо не обращал внимания на то, что говорил глава ордена и тихо попивал чай на своём месте. Хотя ему пришлось сдерживать себя, чтобы не выплюнуть жидкость, как только та коснулась его языка. Чай был до ужаса горьким и безвкусным. Будто за место чая ему налили обычную воду, только окрашенную в грязный коричневый цвет. Но Цинцю смог сдержаться и не заплевать стол этой грязью.       Единственное, на что он обратил внимание, был предложенный Юэ Циньюанем путь до ущелья Цзюэди, где проводился Альянс. Мужчина предлагал, как показалось трансмигратору, глупую идею: выдвигаться в путь за несколько дней до начала и лететь на мече, без остановок.       «Разве в таком случае ци учеников не закончится полностью к моменту прибытия?» — подумал Шэнь Цинцю и задумался, окончательно перестав обращать внимание на голос Циньюаня.       В голове Цинцю проносились тысячи разных текстов, прочитанных им за то небольшое время, что он был здесь. Он пытался найти более оптимальный вариант, где ученики потратят немного или вообще не потратят и капли духовных сил.       — Цинцю-шиди, — зов вырвал его из мысленного процесса. — Что ты думаешь об этом? — спросил Юэ Циньюань.       Лорд Цинцзин нахмурился, осмотрелся, а затем, испустив тихий вздох, начал:       — Этот считает, что лучше всего выдвигаться в путь за несколько дней раньше запланированного, — сказал Шэнь Цинцю. — И, лучше всего, взять лошадей и карету, возможно две. Так как поколения только недавно сменились, сейчас учеников, которые могут принять участие в Альянсе — немного, возможно, даже меньше дюжины. Если мы полетим на мечах, то их духовная энергия быстро иссякнет. Путь по земле, хоть дольше и затратней, позволит ученикам не только сохранить свои силы, но и поднакопить их в пути. — закончил объяснять свои домыслы Цинцю, затем он призадумался и добавил: — Если отправимся в путь за неделю до начала Альянса, то у нас ещё будет несколько дней в запасе, чтобы отдохнуть от долгой дороги, а не пара шичэней. — Шэнь Цинцю замолчал и прикрыл свои губы, растянувшиеся в маленькой довольной улыбке, веером.       Он был очень доволен своими выводами. Хотя те были основаны на обычной и понятной всем логике: во время полёта на мечах, ци расходуется, а во время езды на лошади или в карете — нет (единственное чего Цинцю не мог понять, так это того, что никто, даже Му Цинфан, не подумали об этом). Мысленно Шэнь Цинцю хвалил и гладил себя по голове, за умные мысли и дельную идею.       Однако не все Лорды были согласны с его предложением.       Их лица исказились недоверием и отвращением, у некоторых щеки пошли красными пятнами, что указывало на сильное раздражение. Только трое из одиннадцати мудро покивали головой в ответ. Это были: Юэ Циньюань, который, кажется, был готов согласиться даже на самую абсурдную идею, если она предложена его «любимым» Цинцю-шиди, Щан Цинхуа, который тут же взял в руки кусочек бумаги и сделал быстрые подсчёты того, сколько денег им понадобится, и довольно кивнул, и, собственно, Му Цинфану, здраво оценивший идею с точки зрения целителя, всё-таки он лучше всех знал о том, как связаны духовная энергия и тело заклинателя.       Глава ордена уже было открыл рот, чтобы поддержать Лорда Цинцзин, но его грубо опередила Ци Цинци:       — Знаешь, — начала она, рассматривая свои накрашенные ногти. Тон её голоса был насмешливым, а на красных губах красовалась презрительная ухмылка. — Ты, Шэнь Цинцю, мог просто сказать, что твоей собственной ци не хватит на такой длительный полёт, вместо того, чтобы придумывать такое оправдание. — её ухмылка стала шире, в голос проник никак не скрытый яд. Но самое главное — она не проявила даже фальшивого уважения по отношению к человеку, стоящему выше неё по иерархии.       Цинцю нахмурился. Он не мог понять, как именно Леди Сяньшу пришла к таким выводам. Он знал, что у Шэнь Цзю была плохая репутация, но не думал, что та заставит людей думать о нём в таком ключе. К тому же только сейчас он понял, что не знает пределов этого тела, ведь ещё ни разу не использовал свою духовную энергию для чего либо.       Шэнь Цинцю открыл рот, чтобы возразить, хотя в душе понимал, что это будет бесполезно, особенно если учитывать то, что большая часть сидящих за столом людей, согласно кивали на слова Цинци.       Однако Цинцю не смог сказать и слова.       В тишине зала раздалось громкое фырканье.       В этом единственном звуке, как не странно, слышались отвращение и раздражение.       — Не пытайся оправдаться, Шэнь Цинцю. — названный повернулся в сторону голоса и уставился на Лю Цингэ, вальяжно рассевшимся на стуле, со скрещенными руками на груди. — Мы все знаем, что из-за твоей лени твоё, недавно полученное, золотое ядро - слабое. И, по мимо этого, мы все знаем, что ты вполне себе способен прикрыться учениками, чтобы не делать ничего «сложного».       В груди трансмигратора колыхнулись гнев и обида. Его искренняя попытка помочь, обратилась против него, даже те, кто, вроде как, поддержали его идею, теперь смотрели на него с раздражением. От этого было больно. Однако, он не мог понять, на кого именно он злится: за себя, не правильно понятого и оскорблённого, или на оригинального Шэнь Цинцю, который, видимо, терпел такое отношение к себе годами.       Он открыл рот, чтобы указать на их ошибку, а также попросить проявить к нему хоть каплю заслуженного уважения. Он взмахнул рукой, чтобы закрыть веер и... [ПРИДУПРЕЖДЕНИЕ!! OOC!! Хост002 ведёт себя соответствующе своей роли!]       Системное оповещение остановило его от необдуманного шага.       В зале вновь воцарилась тишина.       В мыслях трансмигратора всплыл фрагмент текста из романа.       [Шэнь Цинцю всегда был холоден. Не важно с кем он говорил, будь то глава ордена или ученик. Он всегда вёл себя отстранённо, хотя, часто в его голос проникал яд, гнев и отвращение, когда он говорил с или о Ло Бинхэ. Он даже проявлял сарказм, явно насмехаясь над теми, кого считал не достойным его внимания. Хотя, иногда тон его был нежен и мягок, но только тогда, когда он разговаривал со своими ученицами.] — вот что было написано в том небольшом кусочек. И этот отрывок многое говорил об отношениях Лорда Цинцзин к людям.       Цинцю вздохнул, вновь надевая на себя, едва ли не сброшенную в гнев, маску, и заговорил:       — Этот Лорд, — подчеркнул он свой статус, напоминая о том, что находится с ними на одной ступени, и даже выше них. — Не это имел ввиду. — он расслабил челюсть, чтобы не говорить сквозь стиснутые зубы, и распахнул веер, прикрывая лицо, чтобы никто не видел тонкую линию его поджатых губ. — Этот мастер чётко изложил свои мысли и не виноват в том, что у какой-то псины не хватает ума поработать своим мозгом и понять этого. — для пущей убедительности, он хмыкнул и слегка отвернулся в сторону, показывая полное безразличие к Лю Цингэ и Ци Цинци.       — Ты!... — Бог Войны вскочил на ноги, хватаясь за рукоять меча.       Леди Сяньшун заскрежетала зубами от гнева и впилась в собственную ладонь своими длинными ногтями.       — Хватит-хватит, — миролюбивый Юэ Циньюань принялся успокаивать взбушевавшегося Лорда Байчжань. Хотя, его мягкая и неловкая улыбка и поднятые перед грудью руки в примирительном жесте, не особо то и могли помочь, Цингэ всё равно стушевался. Видимо, не хотел доставлять неприятности главе ордена. — Давайте, раз мы всё равно всё обсудили, закончим сейчас? Думаю мы все устали, всё-таки время приближается к часу ю.       Большинство кивнули в ответ и все начали по тихоньку расходиться.       Цинцю тоже уже хотел уйти, но тут его окликнул глава ордена:       — Цинцю-шиди, — голос у него был взволнованный и, как будто, испуганный. — Можешь задержаться ненадолго? Я... Этот хотел поговорить с тобой. — он запнулся, но быстро исправился.       Шэнь Цинцю лишь кивнул в ответ и сильнее сжал веер в своих руках, но не сделал и шага, чтобы подойти ближе к Юэ Циньюаню. Тот неловко помялся на месте и сам подошёл ближе, становясь прямо напротив.       Они остались один на один друг с другом. Их окружила напряжённая атмосфера, которая, буквально, душила обоих собеседников.       Циньюань помолчал немного, пытаясь подобрать слова. Он то и дело открывал и закрывал рот в нерешительности. Будто Цинцю был каким-то диким зверем, который шипел и кусался, стоило протянуть к нему руки.       Шэнь Цинцю нахмурился.       Глава ордена, увидев хмурое и мрачное выражение лица, прикрытое веером, вздохнул и, наконец-то, заговорил:       — После твоего отклонения ци и лихорадки, ты практически не выходил из дома... — он замолчал, так и не закончив фразу, и посмотрел прямо в нефритовые глаза, будто Цинцю должен был знать о том, что он имеет ввиду. Что, собственно, было не так.       Шэнь Цинцю поднял бровь, побуждая мужчину продолжать говорить.       — Кхм, — прокашлялся Циньюань. — Я... Этот хотел поинтересоваться, не стало ли тебе хуже. Просто, если так, то я могу попросить Му-шиди...       — В этом нет необходимости, — холодно ответил Цинцю, слегка качнув веер в руках. — У этого всё в порядке, нет смысла в лишнем волнении. Если это всё, о чём Вы, Юэ-шисюн, хотели спросить этого, то этот, с Вашего позволения, откланяется.       Глава ордена, будто маленький щенок, сник. Его плечи и голова опустились.       Шэнь Цинцю поморщился. Подобное выражение лица у взрослого, авторитетного человека вызывало отвращение. Хотя, если честно, омерзительное чувство было больше вызвано фальшивостью во всей этой ситуации.       «Если он так волновался за здоровье Шэнь Цинцю, то почему не пришёл раньше?» — сам у себя спрашивал трансмигратор. Но он не мог самостоятельно ответить на свой же вопрос (и никто, наверное, не сможет дать ему подсказки).       — Да... Конечно, ты можешь идти. Этот больше не будет тебя задерживать. — наконец-то сказал Юэ Циньюань.       Шэнь Цинцю слегка склонил голову и вышел из зала, оставив главу ордена наедине со своими мыслями.       Перед лицом Цинцю всплыло синие окошко системы. [Поздравляю Хост002!! Вы успешно справились со своими первыми миссиями! Вам начислено: +4 балла за хорошо выполненные задания и +5 баллов за сохранение характера оригинального персонажа! Ваш нынешний счет: 119 В-баллов. Поздравляем с успешным продвижением сюжета! (ﾉ≧▽≦)ﾉ]       Шэнь Цинцю прикрыл слабую удовлетворённую улыбку веером. Всё-таки было в сегодняшнем дне что-то хорошее.

***

      Ученик поставил перед Шэнь Цинцю поднос с чайником и чашкой. Из носика чайника к потолку поднималась тоненькая струйка пара. Она будто танцевала в воздухе, а затем рассеивалась под потолком.       — Можешь идти, — прогнал ученика Цинцю. Тот глубоко поклонился, тихим голосом прошептал прощание и ушёл, плотно закрыв дверь за собой.       Шэнь Цинцю остался один, в пустой комнате, уставившись на чайник. Бамбуковая хижина вновь погрузилась в тишину.       Цинцю вслушивался в звучания природы за окном. Тихое колыхание листьев бамбука и травы на слабых порывах ветра и далёкое пение птиц создавали свою собственную, непринуждённую атмосферу. Но, даже несмотря на это, пик всё равно казался слишком пустым.       Тихий вздох сорвался с губ Лорда. Его глаза осматривали простенькую композицию из бамбуковых деревьев и птиц на фоне белого фарфора сервиза. В голове у него всплыла мысль, что сервиз выглядит слишком просто для человека, который является Лордом второго, по иерархии, пика в Цанцюншан. Возможно, это из-за того, что одно из правил школы — «все равны друг другу, нет высших и низших». Но если подумать, то человек, который по слухам был молодым, избалованным господином, и занимающий такое высокое положение, всё равно постарался бы показать свой статус через одежду, украшения и такую обычную вещь, как чайный сервиз.       Но ничего из этого не было.       Трансмигратор огляделся. Ещё в первый день своего пребывания здесь он посмотрел интерьер комнаты, но только сейчас отметил, что тот выглядит достаточно просто и, если не отмечать разбросанные, уже им, бумаги и книги, помещение казалось пустым, не обжитым — будто тут никто никогда и не жил.       Это было странно.       Пальцы чесались и дёргались от любопытства. Шэнь Цинцю хотел узнать, почему было так много (чертовски много) несоответствий. Было такое чувство, что он нашёл старую коробку, закрытую глубоко в земле на своём заднем дворе (вроде капсул времени или, возможно, какими-нибудь ценностями, которые можно было продать за крупную сумму). Цинцю был взволнован. Ему хотелось узнать всё и вся о прошлом владельце тела, ведь информации о нём практически не было. Но...       Он остановился и сжал дрожащие от волнения руки.       «Это не правильно» — подумал он.       Эта бамбуковая хижина, эти книги, одежда, которая была хоть и дорогой, но простой на вид, и даже этот чайный сервиз, из которого он собирался выпить чай, — ничего из этого не принадлежало ему. Это всё принадлежало прошлому хозяину тела, — Шэнь Цзю. Но не ему — трансмигратору, который натянул кожу другого, словно маску, а также забрал имя и титул. Он, чёрт возьми, даже не помнил своего настоящего имени.       Трансмигратор — не хозяин.       Он не имеет права рыться в чужом грязном белье и открывать, давно затонувший сундук.       Шэнь Цинцю (кем бы он ни был в прошлой жизни, сейчас это его имя) сложил руки на коленях. Его глаза были похожи на два зелёных стёклышка, что месяцами валялись на пыльной дороге. Его плечи сами собой опустились, это не была расслабленная поза, наоборот, она всем своим видом показывала смирение и беспомощность, но, кто будет на него смотреть, чтобы понять это? — никто. Никто не посмотрит в его сторону и не задержит на нём взгляд более секунды. Ему остаётся только играть роль, данную Системой. Стать хорошим актёром, за чьей игрой никто не увидит истины.       «Ой... Чай остыл...»