Moondust

      Блум еле-еле успела вернуться в Алфею до возвращения девочек: только ее тело коснулось кровати, как из гостиной послышались их голоса, к сожалению, совсем не веселые.       Лейла приоткрыла дверь в комнату Флоры и Блум и, увидев, что фея огня не спит, встревоженно сказала, что им срочно нужно поговорить всем вместе.       По спине хранительницы огня побежали неприятные мурашки, потому что она на секунду подумала, что девочки что-то узнали про них с Валтором.       Про «них»! Ну сколько можно!       Хранительница огня покинула холодную постель и вышла в коридор. Правое колено, которое девушка разбила, упав об плитку на Линфее, неприятно саднило под пижамными штанами, а запястья, которые сжимал Валтор, больно ныли. Ее лицо было опухшим от слез, хотя она успела умыться холодной водой, но никто не обратил на этой внимания – то ли потому что все уже привыкли, что принцесса плохо выглядит, то ли потому что были заняты случившимся.       А кое-что действительно случилось. Увиденное повергло Блум в шок — Муза сидела на диване и сдавленно рыдала, закрыв лицо ладонями. Фее стало очевидно, что случилось что-то очень-очень серьезное. В ее сердце похолодело, ведь она уже догадывалась о том, кто может быть виновником страданий Музы.       — На Мелодию напал Валтор, — прошептала Текна, будто боялась говорить это вслух, — точнее, он напал на Музей музыкальной магии и превратил его в руины, — девушка сглотнула, — дело в том, что в этом музее работает тетя Музы… сейчас ее не могут найти… — последние слова Текна говорила так тихо, что они были едва различимы, и Блум читала по губам.       Лейла подошла к плачущей фее музыки, присела рядом и крепко обняла, пряча заплаканное лицо девушки у себя на груди. Одной рукой она взяла холодную ладонь Музы, а другой начала спокойно гладить ее по голове, пока та продолжала захлебываться в прерывистых рыданиях. Гипнотизируя пустоту, Лейла сказала:       — Я тебя прекрасно понимаю. Он сделал с Андросом то же самое. Он за все заплатит… — одинокая слеза скатилась по щеке принцессы.       Стелла опустила глаза в пол, вспоминая, какой хаос натворил Валтор на ее планете — заставил ее любимого и любящего отца возненавидеть ее и действовать как марионетка в руках графини Кассандры.       Какое-то время девочки провели молча, пока Флора не предложила приготовить всем снотворный чай из мелиссы, мяты и какого-то редкого вида подсолнуха, который растет только на Линфее. ***       Вернувшись с Линфеи, Валтор быстро скинул верхнюю одежду и затем устало рухнул на свою кровать. Он чувствовал себя морально выжатым, несмотря на то что менее суток назад напитался новой магией.       Всему виной было произошедшее у Омута Ламор. Ему казалось, он уже был морально готов узнать, что они с Блум запечатлены, но, когда он увидел соединенные «половинки», он не совладал со своими гадкими эмоциями.       Такое наивное, жалкое, глупое чувство как любовь не входило в его планы.       Он всегда выбирал одиночество.       И тем более в его планы не входил дурацкий побочный эффект — невозможность серьезно навредить своему партнеру, предназначенному тебе судьбой.       Валтор любил решать загадки, но сейчас ему казалось, что Вселенная натурально над ним издевается. Что он герой какого-то глупого ток шоу или ситкома, которые так любят смотреть люди на Земле.       Он ругал себя за агрессию, но не потому что ему было жалко фею огня, а потому что сейчас он понимал, что это была неверная стратегия. Запугивание и шантаж отлично работают, если нужен быстрый результат, но для достижения более долгосрочного или глобального результата намного эффективнее манипулировать «добрыми» чувствами.       Хранитель темного огня мог бы использовать сегодняшнюю встречу для того, чтобы начать втираться в доверие к принцессе Домино, тем самым оказавшись на шаг впереди, но в итоге из-за своего необузданного раздражения он оказался на шаг позади.       Конечно, она никуда не денется, но хранитель темного огня дракона ненавидел терять контроль над своими эмоциями.       Его беспокоил один момент: даже если они запечатлены, с чего ему и, скорее всего, ей снятся эти странные сны, где они в главных ролях, но совсем другие? Живут другую жизнь, чувствуют другие чувства. Амулет Памяти должен хранить память, а не показывать варианты развития событий, если это вообще так можно назвать.       У темного принца было только одно объяснение: артефакт не выдержал соприкосновение двух противоположных огней дракона, еще и запечатленных, и оказал такой странный эффект, который продолжается во снах.       Он решил, что потратит ближайшее время на то чтобы изучить, можно ли все-таки разрушить связь душ. В крайнем случае, он просто похитит фею огня и сделает пожизненно своим питомцем. Или домработницей. Или секс-игрушкой.       А, может, вообще все вместе.       Он откинулся на холодные белые подушки и решил, что утро вечера мудренее. *** Прошла неделя       Девушка с рыжими, как языки пламени, волосами, кружилась в вальсе в гостиной с светловолосым принцем Эраклиона.       Время от времени ее мама устраивала балы, часто у них был придуманный повод, но от этого они не становились хуже. В этот раз Марион устроила бал по поводу, цитата: «Моя дорогая дочь получила свой Чармикс».       Зал был украшен тяжелыми тканями и сверкающими огнями свечей. Каждый элемент играл свою роль в создании волшебной атмосферы: длинные дубовые столы, уставленные изысканными угощениями, классическая, но веселая музыка, цветы в хрупких прозрачных вазах и серебряные подсвечники.       Музыка заставляла гостей забыть о заботах, и они радостно танцевали, подхваченные ритмом вальса. Словно в каком-то волшебном сне, дамы в роскошных платьях и их кавалеры в строгих фраках кружились в светлом вихре, а смех и музыка смешивались в единую симфонию. Лица гостей светились от радости, а их наряды переливались под мягким светом свечей.       Торжественный вечер был в самом разгаре, и Блум испытывала искренние наслаждение от внимания, которое она получала от гостей, приглашенных в их дворец на Домино. В этот раз на ней был «кричащий» наряд — бордовое длинное платье на тонких бретельках, отделанное фиолетовыми камнями, и высокий хвост, открывающий тонкую белую шею.       Когда ее отец увидел это платье, он сдвинул брови, и так Блум поняла, что это именно то, что нужно. Потому что сегодня она планировала нечто особенное.       Как бы не менялся гардероб девушки, неизменным оставалось одно: подвеска в виде бабочки с тенебрисом, поблескивавшая на ее ключицах. Дафна миллион раз предлагала фее огня украсить шею чем-то другим, но всегда получала жесткое «нет».       Закончив вальс, фея огня и принц Эраклиона Скай по традиции поклонились друг другу, и она увидела в его блестящих синих глазах неподдельное восхищение. Конечно, молодой девушке были приятны эти чувства, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что значили для нее его чувства.       Она бросила быстрый взгляд на зал, прежде чем покинуть его. Наконец-то официальная часть закончилась, и она могла хотя бы на время улизнуть.       Принцесса вышла в ночной сад, охваченный легким ветром. На дворе было лето, а летние ночи, как известно, особенно прекрасны своим свежим, но теплым воздухом, атмосферой свободы и звездами, на мерцание которых можно смотреть вечно.       Пройдясь немного по саду, она увидела, как он одиноко сидит на лавочке и задумчиво листает книгу, освещаемую тусклым бледно-желтым светом фонаря. Видимо, этот фолиант был настолько интересен, что маг решил забыть о приличиях и скрыться в саду по среди вечеринки.       Ей не составило труда найти его, потому что огонь дракона связывал их, и, прислушавшись к нему, она сразу поняла, что Валтор отдыхает в саду.       Он, конечно, тоже почувствовал ее приближение и закрыл книгу. В тусклом свете фонаря Валтор выглядел еще загадочнее, чем обычно: теплый свет тонул в его длинных русых волосах и очерчивал острые скулы, к которым фея так мечтала прикоснуться.       Девушка заметила, что он рассматривает ее, и почувствовала, как ее лицо начинает заливаться краской от прямого взгляда серых, как льды, глаз.       — Вы прекрасно выглядите, принцесса, — тихо, с уважением, произнес Валтор. Он был одет в торжественный костюм глубокого синего цвета, который был в меру украшен белой вышивкой.       Сердце девушки пропустило удар, а внутри живота запорхали бабочки. Она твердо решила, что сегодня добьется того, чего так давно хотела.       — Спасибо… прогуляемся? — стараясь держать голос ровным, произнесла рыжеволосая фея.       Валтор коротко кивнул, жадно смотря на нее, но не позволяя ей это заметить. Он знал: она была юна и прекрасна, но совершенно для него не достижима.       Они шли по ночному саду, как всегда, обсуждая все на свете: он рассказывал ей о своих захватывающих путешествиях и новых открытиях, а она ему про Алфею и свои успехи в рисовании.       Лунный свет мягко озарял их лица, а звезды мерцали, «подслушивая» их разговоры. Вокруг благоухали распустившиеся цветы, и каждый вдох приносил свежесть летней ночи. Их шаги по каменной кладке звучали тихо, как шепот, а в воздухе витала тихая мелодия — музыка бала, что раздавалась из близкого дворца.       В конце концов, остановившись у небольшого фонтана, они засмотрелись на белые звезды, мирно поблескивающие в темноте.       Блум показалось, что одна из них «упала», пролетев белым светом наискось, и фея загадала желание — чтобы эта ночь никогда не заканчивалась, и они вечно говорили, окутанные летним ночным воздухом.       Он взглянул в ее большие, блестящие в темноте глаза, и понял, что пропал. А она тяжело вздохнула, собираясь заговорить.       Валтор не был идиотом и догадывался, что красавица хочет сказать. Поэтому опередил ее:       — Как тебе танцы? Мне показалось, принц Эраклиона как-то по-особенному смотрел на тебя, когда вы кружились в вальсе, — маг сам не верил, что говорил это, и поэтому его же собственные слова отдались у него в ушах, будто чужие, — он тебе… нравится?       Это был очень глупый и опрометчивый ход — он бы сработал, если бы Блум не была настроена так решительно.       Хоть романтическая магия летней ночи и была разрушена, фея огня не планировала так легко сдаваться. Поэтому она уверенно приподняла голову, чтобы лучше видеть серые глаза мага, и с вызовом сказала:       — Совсем нет. Я давно люблю другого, — произнося эти слова, она неосознанно коснулась подвески, покоившейся на ее тонкой шее.       Валтор бесшумно улыбнулся в ночной тьме. Час от часу не легче. Он знал, что этот момент неизбежен, но надеялся, что получится отложить его на подольше. Чтобы сказать молодой принцессе горькую правду, он отвел свой взгляд, и сосредоточился не на ней, а на свете, исходившем от дворца, где продолжали веселиться гости. Он грустно вздохнул и сказал, понимая, что ранит этими словами их обоих:       — Блум, милая… ты еще очень юна. У тебя впереди целая жизнь, и ты обязательно встретишь своего принца. Возможно даже, что ты его уже встретила, — он произносил это, зная, что Орител и Марион обсуждали Ская в качестве кандидата на сердце дочери, — я ничего не смогу тебе дать. Я просто путешественник и ученый…       Каждое его слово отдавалось глухой болью в юном сердце принцессы, любовь которой была чистой и искренней. Слезы хлынули из ее голубых глаз, прокладывая блестящие дорожки по щекам, но она решилась ответить:       — Ты совсем не прав. Я мечтаю везде ездить с тобой… роскошь мне не интересна. Я хочу приключений и… тебя.       Последние слова дались ей с трудом, и она в смущении опустила свои глаза с намокшими ресницами.       Валтор резко перевел взгляд на нее, ощущая, как горькая боль утраты растекается по его венам, и продолжил:       — Ты нужна здесь, на Домино. Ты талантливая фея-защитница, и я верю, что ты приведешь свой народ к процветанию, — он на секунду застыл, а затем добавил, — я близкий друг твоих родителей, но мое прошлое не идеально, и по статусу я едва ли буду двадцатым в очереди… прости меня.       Голова у девушки закружилась, и земля начала уходить из-под ног. Чем бы все не кончилось, она поклялась себе идти сегодня до самого конца, и поэтому решилась применить хитрость:       — Я… я понимаю, — она сделала паузу, — тогда просто поцелуй меня один раз. В губы и по-настоящему. По-взрослому… — она снова отвела взгляд в смущении и схватилась вспотевшими ладонями за ткань платья.       Валтор оторопел. Он был знаком с ней с самого детства и знал, какой решительной она могла быть на пути к цели. Чистый огонь, сжигающий все на своем пути. Но почему-то ему казалось, что девичья стеснительность и невинность не дадут ей пустить в ход такие способы.       Фактически, он знал, что это ловушка, но решил позволить себе купиться один раз.       Только один.       Маг подошел ближе и положил одну руку на талию девушки, а другую на ее влажную от слез щеку. Они были так близко, что чувствовали дыхание друг друга, а их парфюмы смешались.       Он шепотом спросил:       — Ты точно не будешь об этом жалеть?       От волнения и мучительного ожидания в горле девушки пересохло. Ее сердце отчаянно билось, стремясь выскочить из грудной клетки. Впрочем, его тоже.       Прикрывая глаза и раскрывая пухлые розовые губы в предвкушении, принцесса сказала «да», и ее голос был похож на мольбу.       Мужчина наклонился к ней и прижал к себе ближе, чувствуя сладкий аромат ее духов. Их губы соприкоснулись, и она потянулась к нему, запуская руку в его мягкие светлые волосы.       Пространство вокруг перестало существовать. Опьяненный страстью, Валтор углубил поцелуй, касаясь ее языка своим, и гладя ее рукой по спине. От этих прикосновений по ее телу пробежались волны приятных мурашек. Она чувствовала, как подкашиваются ноги, как предательски стучит сердце и как горит все тело в возбуждении.       Они страстно целовались, не в силах оторваться друг от друга. Сладкий стон сорвался с губ молодой принцессы, и Валтор почувствовал, как все горит внизу живота.       Она знала точно: она отдалась бы ему прямо сейчас, здесь, на траве у фонтана, и никогда бы об этом не пожалела.       — Я… люблю тебя, Валтор… — на секунду прервав поцелуй, тяжело дыша, прошептала принцесса.