Игры Белого Лиса. Испытание для Пак Сонхва

             Говорят, если идти на белый свет в конце туннеля, то можно никогда и не вернуться              — Состояние тяжёлое, но не критическое. Не будем терять надежды.              Сонхва распахнул веки, тут же пересел на противоположное сидение, и почти сразу его вдавило в спинку. Петля. Зацикленность одного и того же момента. И непонятно, чем этот момент закончится. Каждая смерть перезапускала петлю. Но… Сонхва очень волновало, есть ли какой-то лимит. Вдруг эта жизнь последняя? Или они бесконечны, пока не найдётся выход? Проверять эту догадку желания не было.       Помня, что было в прошлый раз, Сонхва сначала прижался ухом к двери, надеясь услышать громкое дыхание монстра. Но ничего. Ни дыхания, ни смеха, ни каких-то других звуков. Надеясь, что в коридоре и правда пусто, Сонхва осторожно сдвинул дверь в сторону. Пусто. От волнения с запозданием пришло воспоминание о сотовом — на месте. Разгоняя тьму фонариком, Сонхва лёгко, стараясь не топать, побежал вперёд.       Если оглядываться, то локация в целом ничем не поменялась. Царапины. Ржавчина. Грязь. Пыль. Всё ровно то же самое. И Сонхва, хоть и боялся, но действовал гораздо увереннее. Но в воздухе витало что-то странное. Тьма казалась обволакивающей субстанцией, мешающей вдохнуть. Она точно пыталась затормозить спешащего парня. Не дать ему выбраться из этой западни. Заставить его оступиться и вновь проиграть.       Сонхва в третий раз добрался до кабины машиниста, но перед этим заглянул в то же купе. Забрался на ту же полку и решительно поднял сотовый светя на… Деревянную куклу на шарнирах, одетую в точно такую же одежду, как у него, с париком, напоминающим его причёску. Кукла, что выкрашена в белый цвет, будто намекая, что это давно охладевший труп. Неестественно алые губы казались насмешкой. Их цвет не напоминал кровь, скорее помаду. Кукла смотрела на Сонхва вставленными в пазы-орбиты стеклянными глазами. Смотрела с осуждением. Насмешливо. Точно говорила, что отсюда нет выхода, а всё, что делает он, лишь оттягивание неизбежного. Её лицо ничем не напоминало лицо Сонхва. Лишь парик и одежда наталкивали на мысли о нём. Поза куклы так же не изменилась.       Сонхва уверенно протянул руку, раскрывая деревянные пальцы хватая с ладони ключ. Закинув его в карман, Сонхва стащил куклу с полки, усаживая её на стол. Понимания, зачем он это сделал — никакого. Но смотря на своё жалкое подобие, смотря на эту неодушевлённую вещь, Сонхва чувствовал что-то родное, очень близкое. Словно он сам такая же марионетка в чьих-то руках. Но он не лишён воли, а значит мог сопротивляться.       От размышлений Сонхва отвлёк весьма громкий издевательский смех. Это заставило его вспомнить, что он далеко не в безопасности. Он забрался обратно на полку, выключил фонарик. Мрак разгоняла оставшаяся в одиночестве лампа над одной из нижних кроватей — её мигающий тусклый свет еле-еле справлялся. Сонхва его даже стало жаль. Этот свет ему напомнил летящих на огонь насекомых, кои зачастую сгорали, касаясь опасных, но красивых языков пламени. Чем дольше Сонхва смотрел на мигающий свет бра, всё сильнее видел сходство с… со своим сердцебиением. Свет мигал со скоростью стука сердца. Сонхва не мог вспомнить, было ли так же в прошлые разы. Не помнил, потому что не обращал внимания. Отвлекаться на свет? В подобной ситуации это как минимум глупо. Да даже если это так, что изменится-то? Если только вдруг появится понимание происходящего.       Сонхва отвернулся и лёг на спину. Шаги приблизились. Монстр застыл в проёме, издавая странные порыкивающие звуки. Больше напоминающие скулёж щенка. Шаркая, он подошёл к столу. Сонхва затаил дыхание, теряясь в догадках, что же сейчас будет. Монстр рухнул на колени, будто ноги вдруг отказали, сжав колени куклы, он прижался к ним щеками, смотря верным псом. Он точно любовался марионеткой. Сонхва невольно вспомнил Хонджуна. Пусть он отнекивался, что никогда не смотрел на него так, при просмотре видео с концертов, шоу и всего такого, всё становилось яснее самого ясного дня.       Неожиданно монстр дёрнулся вперёд и верх, впиваясь в тонкую деревянную шею зубами, легко её перекусывая, отчего голова отвалилась, упав на кровать. Сонхва охватил лёгкий ужас. Он невольно потянулся к своей шее, чувствуя, как бьётся под пальцами вена — свет замигал активнее. В такт. Это так странно…       Но более странным было поведение монстра: расхохотавшись безумцем, он разорвал майку на кукле, затем перевернул её на живот и прижался пахом к условным бёдрам. Сонхва почувствовал рвотные позывы. И тут, выворачивая разум наизнанку, по стеклу окна точно заскребли стальные когти. Сонхва весь сжался, накрывая уши руками. Но это не помогло. Адский скрежет повторился, и Сонхва показалось, что из ушей хлынула кровь.       Чувствуя, что больше не выдержит, к тому же смотреть на этот акт недосоития тоже не хотелось, Сонхва, превозмогая себя, слез с полки, мягко прыгнув на пол. Сам себе удивился, что устоял несмотря на то, что его покачивало. Сделав шаг назад и в сторону, он оказался вне купе. Пошатываясь и держась за стены, Сонхва побрёл к двери в отдел машиниста. Новый скрежет заставил его припасть на колени, перед глазами поплыло, а мозг пронзила нестерпимая боль. Сонхва упал. Точно сквозь толщу воды до него доносились чьи-то голоса.       — Хон… джун… — жалобно прошептал Сонхва, теряя сознание.       Монстр замер. Отбросив поломанную марионетку на пол, он вышел в коридор. Взгляд замер на лежащем на полу парне. Присев рядом с ним, он протянул руку, убирая волосы с глаз.       — Если есть, ради кого, то цепляться за жизнь гораздо проще.       Монстр повернулся на голос. А потом поднялся и просто ушёл.              Придя в себя, Сонхва прислушался к ощущениям, прислушался к звукам вокруг. Стояла тишина. Голова кружилась. Прохладно. И, кажется, из-за неудобной позы он отлежал руку. Медленно открыв глаза, Сонхва поводил взглядом, соображая, что происходит. Вспомнил быстро. Сначала ужаснулся, а потом так же быстро взял себя в руки.       Поднявшись на ватных ногах Сонхва прижался спиной к стене, ощущая её приятную прохладу. Немного постояв, собрался с силами и двинулся дальше. О том, чтобы заглянуть в купе, он даже не подумал. Да и зачем? Чтобы увидеть разорванное на куски тело марионетки? Увидеть глубокие порезы на стекле? Лишний стресс ему не нужен.       Сонхва достал сотовый, освещая себе путь. К его лёгкому удивлению, нужная дверь оказалась открыта. Она бесшумно отъехала в сторону, вызывая у Сонхва чувство обмана. Будто что-то не так. Особенно возник вопрос: зачем ключ? Но избавляться от него Сонхва не спешил, оставив лежать в кармане рубашки. Но что заставило его вновь воспрять духом — лежащее на том же сидении кольцо. Он не думая схватил его, надевая на безымянный палец, машинально прижимая холодный ободок к губам, целуя.       Стук в окно привлёк его внимание. Хищно скалясь, монстр молотил по стеклу ножом. Сонхва заметался, выискивая стальной прут. Но он пропал. Сонхва кинулся смотреть за и под сидениями. В надежде найти хоть какое-то оружие. Стекло всё сильнее трескалось, подгоняя Сонхва — оказавшись рядом с дверью, подумал, что нужно воспользоваться шансом и сбежать, но та не поддалась. Сонхва несколько раз дёрнул дверь — надежда умирает последней.       За спиной, заставляя обернуться, рухнуло стекло. Преисполненный решимости и желания выбраться, Сонхва, сунув сотовый в карман рубашки, рванул к большому осколку стекла, крепко хватая его обеими руками. На монстра он смотрел не только с толикой страха, но и с явным намерением защищаться. А тот, замерев, смотрел на жертву с интересом. Рассмеявшись, он медленно и слишком неестественно утянулся обратно на крышу — будто вместо ног у него змеиное тело.       Сонхва замер, больше от недоумения, чем от страха неизвестности. Глубоко вдохнув и выдохнув, он убрал осколок в боковой карман штанины и, забравшись на сидение, с нескольких пинков расчистил себе проход наружу. После каждого пинка он вслушивался в давящую на уши тишину. Ничего. Ни единого звука, кроме раскатывающихся по рельсам осколков несчастного окна — стекляшки словно издавали тихий плач. Ну или Сонхва просто начинал сходить с ума.       Расчистив себе путь, Сонхва предельно осторожно вылез и спрыгнул вниз. Вытянув сотовый, он лёгким бегом направился к платформе, достигая её без каких-либо проблем. Держась ближе к колоннам, Сонхва прокрался к лестнице. Но того, чего он ждал — вновь выбитой стены, — не последовало. Сонхва поднялся по лестнице в сторону выхода.       Вокруг сплошная разруха, точно человечество вымерло и прошло не одно столетие. Редкие тускло горящие лампы часто моргали, больше мешая, чем помогая. Отовсюду доносились разнообразные звуки: где-то капала вода, кто-то где-то ходил, где-то пищали мыши. Даже собственное тяжёлое дыхание отвлекало, как и гулко бьющееся сердце.       Сонхва поднял телефон, смотря на фигуру в десятке шагов от него. Рука потянулась к осколку в кармане. Дрожащие пальцы сжали прохладное стекло. Это придало уверенности. Хотя Сонхва и не был уверен, что у него получится справиться с этой тварью. Но убегать… Уже не вариант. Будет ли в этом смысл? Снова оказаться зажатым в угол? Снова ощущать, как лезвие пронзает плоть? И снова открыть глаза в том злополучном купе… Или не открыть их и вовсе.       Сонхва так сжал своё импровизированное оружие, что острые края до крови оцарапали кожу на ладони и пальцах. На запах его крови монстр сделал шаг. Затем ещё один. Ещё и ещё. Пока между ними не остался всего один.       Сонхва, дрожа всем телом, всматривался в прорези глаз маски. Свет вокруг вдруг перестал мигать. Лампы, одна за другой, постепенно включались, разгоняя тьму. Сонхва поднял дрожащую руку, осторожно сжимая нос маски. Ему не хватало решительности снять её. Он боялся увидеть того, кого меньше всего хотел видеть своим врагом.       Судорожно вздохнув, Сонхва всё же отодвинул руку, снимая маску, коя выпала из ослабевшей хватки пальцев.       — Нет! — в лёгкой панике и пытаясь заглушить рвущиеся наружу рыдания выдавил Сонхва. — Ты не Хонджун! Ты не он! Он никогда бы не посмел меня обидеть! Никогда бы не посмел поднять на меня руку! Он даже шутить со мной нормально не может из опасений задеть! Ты не он! Ты никто!!! — выплёскивая эмоции закричал Сонхва, отталкивая парня от себя.       Когда есть, ради кого жить, то возвращаться проще       — Проснись! — оскалился Хонджун.