Зов зимнего леса

      Давным-давно, когда мир был моложе, люди и духи ходили под одним небом. В лесах жили древние боги, чья сила поддерживала жизнь земли. Среди них был Цернунн, бог леса, животных и плодородия, известный своим добрым сердцем и вечной связью с природой. Он был хранителем равновесия между людьми и природой, их проводником в мир духов.              Но пришло время, когда жадность людская пересилила мудрость. Леса сгорали в огне, реки пересыхали, а магия исчезала вместе с последним дыханием природы. Предательство одного из избранных, тех, кто должен был защищать священную землю, разорвало связь между Цернунном и людьми. Бог ушёл в глубины своего леса, унося с собой надежду.              Говорят, что с тех пор Цернунн стал тенью прошлого, духом, который лишь изредка являет себя тем, кто ещё слышит голос леса. И если однажды человек найдёт путь к сердцу леса, он должен будет доказать свою искренность — или исчезнуть навеки.              Многие века эти легенды передавались из уст в уста. Ходили слухи, что в ночь перед Новым годом зов Цернунна слышат те, чьё сердце готово принять тайны леса. И если они решат последовать за этим зовом, их жизнь больше никогда не будет прежней.              Однажды в тихой деревне на окраине леса, появился человек, который не побоялся услышать зов, и именно он изменил ход старой сказки.              В небольшую деревушку, окруженную заснеженным многовековым лесом, приехал мужчина. Он обладал высоким ростом, а его движения были плавными, словно он не шел через высокие сугробы, а парил над ними. И лишь небрежно обернутый шарф поверх длинного пальто цвета леса выдавал его движения. Неизвестный ни одному местному жителю мужчина прошел по главной улице, украшенной гирляндами и еловыми ветками, по обеим сторонам которой стояли небольшие домики с крышами покрытыми толстым слоем снега, и вошел в гостеприимно распахнувшиеся двери гостевого дома.              У стойки его встретил, по всей видимости, хозяин этого заведения — высокий, плечистый мужчина со смуглой кожей, одетый в шерстяной жилет поверх рубашки, шарф и толстые тёплые ботинки.              — Добрый вечер, меня зовут Намджун. А Вы, вероятно, Ким Тэхен? — мужчина по-доброму улыбнулся гостю и на его лице появилась мелкая сетка морщин в уголках глаз, а на щеках ямочки. Его внешний вид, в совокупности со слегка растрепанными волосами, тронутыми легкой проседью, внушал доверие и надежность.              — Добрый вечер, всё верно. Можете звать меня просто Тэхен, — он снял с себя шарф, а затем и пальто, оставаясь лишь в тёплом шерстяном свитере оттенка охры. Его тёмно-каштановые, чуть взлохмаченные, с лёгкими завитками волосы слегка растрепались, как будто ветви зимнего леса оставили на них свой след. — Я бронировал комнату на пару недель, всё в силе?              — Да, конечно, — ответил ему Намджун, проверив бронь в системе заселения и протянув обычный металлический ключ, вместо привычных ключ-карт. — Чувствуйте себя как дома.              Взяв ключ, гость отправился в свою комнату и, распаковав вещи, вновь спустился в общий холл. Он приехал сюда за вдохновением для своей новой серии картин. Художник-пейзажист сыскал славу после удачной продажи предыдущей серии, которую он нарисовал, побывав в лесах Японии. Но его всегда тянуло в страны Скандинавии, где нетронутые национальные парки и живописные озёра предстают перед глазами, а еще в нём теплилась надежда увидеть северное сияние, чтобы запечатлеть его на своих холстах. И вот, он, наконец, здесь. Ему не терпелось побыстрее прогуляться меж деревьев и кустарников и напитаться силой природы, чтобы писать новые сюжеты. Когда Тэхен уже собрался отворить деревянную входную дверь и выйти на морозный воздух, хозяин дома его окликнул.              — Собираетесь на прогулку? — облокотившись на стойку администратора, спросил Намджун.              — Да, хочу пройтись, посмотреть местные улочки. Что-то посоветуете? Ищу место, где смогу спокойно порисовать, — легко и с улыбкой откликнулся Тэхен.              — Ну, прежде всего ёлку на главной площади, там ещё ярмарка и гуляния. Есть на что посмотреть, — Намджун на секунду задумался и продолжил. — Если уйти по улице вверх и немного направо в лес, то там будет замерзший ручей, над которым висят хрупкие сосульки. Вода подо льдом всё ещё течёт, несмотря на заморозки, создавая едва слышимый звук, — с заговорщическим видом, на полтона ниже он добавил. — Но только будьте осторожны. Поход туда лучше отложить до утра. Вечером к лесу не стоит подходить близко.              — Почему не стоит? — так же тихо и даже слегка наклонившись, спросил Тэхен.              — Ходят легенды, может, это, конечно, пустые слухи, но всё же не стоит их недооценивать, — начал рассказ хозяин домика. — В лесу жил, а может, и всё ещё живёт лесной дух — Цернунн. Он, по легенде, защищал местные территории, но люди стали жадными, и он ушёл, оставив жителей без своего покровительства. Его не видели уже сотни лет, но люди, которые уходят в лес в преддверии Нового года, пропадают там бесследно. Поэтому уже много лет эта легенда жива и остерегает всех желающих прогуляться.              — Это же всего лишь легенда, — улыбаясь, ответил Тэ. — Но спасибо, что поделились. Теперь буду осторожен.              Он вышел на улицу, и ему в лицо сразу дунул холодный воздух, заставив посильнее закутаться в свой шерстяной шарф. Первым делом он и правда посетил главную площадь, пройдя всё по той же главной улице, на которой стало уже больше людей, чем часом ранее, когда он только прибыл. Ведомые яркими огнями гирлянд и запахом свежей выпечки, люди семьями шли к площади. Взрослые что-то обсуждали между собой, а дети резвились вокруг них, перебежками передвигаясь от одной замерзшей лужи к другой, чтобы покататься на этом импровизированном катке. Среди них Тэхен чувствовал себя немного одиноко, но это было его решение уехать от семьи, чтобы, наконец, исполнить давнее желание — попасть в те края, куда его тянет всю жизнь.              Оказавшись на площади, Тэхен искренне поразился Новогодней ели. Её размеры поражали, а количество огоньков и игрушек было таким, что даже Нью-Йоркская позавидует. Все игрушки были сделаны жителями этой деревушки из материалов, что их окружали, и все они разных форм и размеров. Многие из них несли в себе отсылки к кельтской культуре: от простых узоров до персонажей местных легенд. Одна из них особенно заинтересовала Кима — фигурка статного мужчины с черными волосами в белом узорчатом плаще, под которым была легкая одежда, напоминающая лёд, но больше всего его заинтересовали миниатюрные оленьи рога на голове куклы. Он аккуратно коснулся рукой игрушки, чтобы покрутить, но стоило ему коснуться её, как его позвал детский голос.              — Дядя, аккуратнее. Это моя игрушка, я сам её сделал с папой.              Тэхен посмотрел вниз и опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с мальчишкой лет восьми.              — Как тебя зовут?              — Чимин-и, — гордо задрав нос и шмыгнув им, ответил мальчик. — Я сам её сделал. Не для того, чтобы её кто-то трогал.              — Прости, пожалуйста, Чимин-и. Я лишь хотел посмотреть её со всех сторон. Меня зовут Тэхен, я художник, поэтому меня заинтересовала фигурка. Никогда такую не видел. Расскажешь мне, кто это?              — Это Цернунн. Говорят, он раньше защищал нашу деревню, но потом бросил и его больше никто не видел. У него красивые оленьи рога и меховой плащ, но меха под рукой не было. Поэтому он не очень похож. А еще из-за этой легенды нам не разрешают подходить к лесу. Вроде как, если он всё-таки там, то может утащить к себе.              — А ты сам веришь в это, Чимин-и? — спросил Тэхен. Услышать легенду однажды — случай, услышать её дважды за вечер — знак.              — Я не знаю. Вроде это же легенда, но раз родители говорят, значит, надо их слушаться, — мальчишка растерялся и потупил взгляд.              — Умница, Чимин-и. Родителей всегда надо слушаться, — он потрепал его по голове, отчего его шапка съехала.              — Чимин-и, пойдём домой, не мешай дяде гулять, — мальчугана позвал мужчина, видимо его отец и тот убежал, бросив на прощание: «Пока, Тэхён!»              Художник ещё немного погулял по площади, понаблюдал за людьми, но мысли его были заняты лишь мистической легендой и это не давало ему покоя. Не удержавшись, Тэхен пошёл в сторону леса. Оказавшись у самой кромки, Ким оглянулся на светящуюся огнями деревню и ступил на снежный покров, что захрустел под ногами. С каждым шагом вглубь леса в поисках тропинки к замерзшему ручью, Тэхён ощущал себя здесь так, словно вернулся в родные края и лес этот был ему когда-то знаком. Он старался стряхнуть с себя это наваждение, списать на эйфорию от исполнения мечты, ровно до тех пор, пока не услышал лёгкий мотив, словно в глубине леса был кто-то, кто играл на флейте. Он шёл на зов музыки, не смотря под ноги, сбившись с протоптанной дорожки, заходя всё глубже в лес. Вокруг стали появляться деревья покрытые странными ледяными узорами, а воздух наполнился мерцающим светом.              Лес казался живым: ветер шептал на незнакомом языке, снег иногда осыпался с веток, как будто подталкиваемый невидимыми руками.               Тэ ступал по снежным сугробам до тех пор, пока не заметил синее свечение. Тогда он подошёл ближе, притаившись за толстым стволом ближайшего дерева, выглянул из-за него и увидел высокую, статную, но при этом грациозную, словно вырезанную изо льда, фигуру мужчины, облаченного в меховой плащ. Его кожа была бледная, будто с серебряным отливом. Глаза светились синевой, говоря о том, что перед Тэхеном не человек. Длинные густые чёрные волосы развевались будто на ветру, хотя воздух вокруг был спокоен, а мужчина не двигался. Но самым удивительным в его внешнем виде были рога. Оленьи рога, величественные и изящные, покрытые инеем и сверкающие при лунном свете. Как у той фигурки из местной легенды, что висела на главной ёлке.              — Выйди. Не прячься, — не то просит, не то приказывает мужчина с рогами.              Ким посмотрел вокруг, но никого рядом не было, осторожно выглянул из-за дерева и его взгляд мгновенно встретился с глазами мужчины. Завороженный глубокими, холодного серо-голубого цвета, будто отражающими зимнее небо глазами, что при свете луны они казалось светились мягким серебристым светом, Тэхен вышел из своего укрытия и подошел ближе к мужчине.              — Уходи отсюда. В лесу людям не место.              — Кажется, я немного заблудился, когда услышал музыку и сошел с тропы, — открыто рассматривая мужчину, ответил художник. Его профессиональная привычка обычно отпугивает людей, но человек перед ним ни на секунду не смутился. Очарованный им Тэхен, продолжил. — А Вы… я могу прозвучать глупо… но всё же… у Вас костюм того самого Цернунна из местной легенды?              — Это не костюм, я и есть он, — спокойно проговорил мужчина, смотря на Тэхена, взгляд которого нисколько не изменился. Ни капли удивления, словно тот и так знал, что перед ним бог. — Я охраняю этот лес.              — Но по местным легендам, Вы покинули людей, что же тогда Вы здесь делаете?              — Я и правда покинул людей. Эти жадные мерзавцы слишком зазнались. Они решили, что природа будет им подчиняться, что можно брать и не давать ничего взамен, — голос божества звучал зло, но Ким, будучи душой творческой, а потому тонко чувствующей, распознал легкие оттенки грусти. — Уходи отсюда. Не нарушай границы, которых не знаешь.              Цернунн растворился в воздухе, рассыпавшись на миллионы маленьких светящихся снежинок, которые, подхваченные ветром, улетели в сторону, откуда пришел Тэ и сложились в тонкую нить, указывающую на путь из леса.       

***

             Всю ночь Тэхену снились разные образы: магический лес, ветер, несший искрящиеся снежинки снизу вверх, закручивая в разные замысловатые узоры, деревья со снежными шапками, расступавшиеся перед ним, а между ними бродил Цернунн в своем плаще, что словно был соткан из инея и окаймлен белым мехом. Сам же Тэхен в своём сне ощущал себя могущественным магом, что с богом был близок и вместе с ним бродил по лесной чаще. Несколько раз за эту ночь Ким просыпался и делал небольшие скетчи, прямо лежа в кровати, используя альбом и карандаш, что всегда ложил рядом со своей подушкой, на случай внезапно напавшего вдохновения. Но завершился сон очень неспокойно: ему приснились магические ритуалы, темные духи, огонь, топоры и лязг металла. Самым страшным оказалось то, как он в своём сне предал Цернунна, подведя того к краю гибели.              Утром он проснулся полный намерения пойти в лес вновь, чтобы найти ручей и порисовать, но в тайне надеялся встретить прекрасное божество еще раз. Тэхен взял с собой минимальный набор предметов для рисования и спустился вниз для завтрака. Пока он допивал свой кофе, к нему подошел Намджун:              — Я присяду? — спросил мужчина и сразу сел за стол напротив Тэхена, не дожидаясь ответа. — Как Ваш вчерашний променад?              — Ооо… спасибо, что спросили! Познакомился вчера с таким забавным мальчишкой. Он отругал меня, когда я потрогал игрушку на ёлке. Чимини-и, кажется. Он еще раз рассказал мне легенду, что Вы рассказывали. И тоже сказал не ходить в лес, представляете?              — Представляю, — весело ответил Намджун. — Чимин-и хороший малый, слишком взрослый для своего возраста. И что же Вы? Не пошли в лес?              — Эмм… пошёл, не смог удержаться, — неловко ответил Ким, словно нашкодивший ребенок и шепотом добавил, чтобы никто, кроме мужчины его не услышал. — Я, наверное, сошел с ума. Но вчера в лесу я видел ЕГО. У него были рога и он сказал мне уходить. А потом исчез, но тропинка из снежинок указала мне путь. Господи, какой же бред. Самому не верится, что я говорю это вслух.              — Отчего же бред, может это и правда было.              — А ночью… — так же тихо добавляет Тэхен. — Мне приснился лес, и то, что я был магом и предал этого бога. Причем всё было так реалистично, как будто это был не сон, а моё воспоминание.              — Послушайте, Тэхен. Это вовсе не бред. Не знаю, откуда Вы это всё знаете и почему Вам это приснилось, но ведь по легенде всё правда так и было. У Цернунна был друг из местных шаманов, но когда пришел тёмный дух, тот его предал. В результате чего, Цернунн потерял половину своих сил, — рассказал хозяин домика, а затем задумался, нахмурив брови и больше не сказал ни слова.              Тэхен попрощался с ним и вышел на улицу. Днём деревушка смотрелась не так празднично, как вчера вечером, огоньки были выключены, а люди сидели дома или дорабатывали последний день перед Новым годом. На улицах было пусто и лишь редкий прохожий угрюмо шел по своим делам. Не долго думая, Тэхен прошел через главную площадь, взглядом зацепив игрушку Чимин-и на ёлке и про себя улыбнувшись вчерашнему разговору с ним, и направился к лесу.              При свете солнца лес уже не казался таким волшебным, но от этого он был не менее прекрасным. Яркое солнце проникающее сквозь спутанные ветви деревьев, что были окутаны инеем, словно застывшие в хрустальной раме, переливалось на снеге. Тэхен шел долго по тропе, указанной ему еще вчера Намджуном, в поисках ледяного ручья. Но дойдя до определенного рубежа, он почувствовал что-то похожее на толчок, словно сделав шаг, переступил невидимую границу леса. Надежда найти ручей постепенно угасала, а встретить вчерашнего мужчину и подавно.              Тогда Тэхен повернул направо и кардинально сменил свой маршрут, ведомый интуицией и воспоминаниями о вчерашнем сне. Пройдя еще несколько десятков метров вглубь леса, Ким увидел стройный ряд высоких деревьев, что стояли полукругом, как естественная защита. Он подошел ближе, внутри этого полукруга находился каменный круг, наполовину скрытый под толщей снега и украшенный древними рунами и ледяными узорами, что очень были похожи на узоры вышитые на плаще Цернунна. Всё это очень было похоже на святилище, а внутри этого круга разместился алтарь, сделанный из дерева и камня, тоже покрытый инеем и снегом. Над алтарем иногда были видны отблески света, будто он был заряжен магической энергией, что бликовала на свету словно красивый витраж.              Изумленный такой красотой, Ким уже стал доставать свой блокнот, чтобы зарисовать находку, как такой же вихрь, который проложил ему вчера путь из леса, пронесся перед ним, вырвав бумагу из рук, обернулся вокруг пару раз и резким толчком в спину заставил войти в круг из деревьев. Он обогнул его ещё пару раз, а затем рой маленьких снежинок взмылся вверх и рассыпался плотным туманом, явив перед Тэхеном Цернунна.              — Я же говорил тебе держаться подальше от леса, — раздражённо произнёс бог. — Что ты здесь забыл?              — Если честно, я не могу ответить на Ваш вопрос, потому что и сам не знаю ответа. Ночью мне снились странные сны, и где-то в глубине души я знаю, что они были правдивы. Я давно уже сошел с тропы, ведь интуиция вела меня сюда. Так что, если Вы хотите, чтобы я ушёл отсюда, то боюсь, Вам опять придется стать снежинками и показать мне путь. Только я хочу еще ручей посмотреть.              В ответ на это Цернунн лишь хмыкнул и подошел ближе к каменному кругу, наблюдая за свечением в центре. Тэхен подошел ближе и встал рядом с ним.              — Этот лес угасает и я вместе с ним, — проговорил он задумчиво. — Тебе не стоило заходить сюда.              — Вы прогнали меня вчера, но я не мог не вернуться. Я чувствую, что это место важно. Я знаю, кто Вы.              Цернунн приподнял бровь, его голос зазвучал как ледяной ветер.               — И кто же я? Скажи. Что ты думаешь, зная всего лишь обрывки легенд, которые рассказывают у костров?               — Ну, вчера, я узнал, что по легенде в лесу живёт древний дух-хранитель леса. Люди называли его богом, но потом стали жадны до его чудес. Требовали слишком многое и божество отвернулось от них. С годами люди передавали эту легенду, но всё больше деталей ускользало. А после вчерашней встречи и тех снов, что мне приснились, я знаю, что это Вы, — Тэхён глубоко вздохнул, но его голос остался мягким.       — Легенды… Всего лишь сказки, чтобы пугать детей. Еще вчера ты думал, что я ряженый, а сегодня думаешь, что слова, забытые временем, могут спасти этот лес? — бог повернул голову, чтобы взглянуть на человека, с его рогов посыпался мелкий порох снега. Он был напряжён, а его глаза сверкали холодным светом, словно лезвие ножа.               — Нет. Но я здесь не из-за слов.               — Ах да, интуиция? Ты слишком много себе позволяешь, смертный, — на мгновение его взгляд смягчился, но затем он снова стал жёстким. — Этот лес — под моей защитой. И он умирает, потому что такие, как ты, забыли, что он значит.        — Вчера я слышал, как ветер шепчет Ваше имя. Я видел в снегу Ваши следы. Мне этого достаточно, чтобы поверить. А ночь показала мне правду. Может быть, я всего лишь человек, но я хочу помочь, — произнёс Ким твердо, не отводя взгляд от глаз мужчины, но в его глазах видел настороженность, за которой скрываются страх за будущее этого леса и бесконечная усталость.        — Помочь? Как ты можешь помочь, если даже не понимаешь, что видишь? Лес не нуждается в жалости. Он нуждается в силе, в вере. Но люди разучились верить.       — Тогда научите меня. Научите верить, так, как Вы верили когда-то, — добавил Тэхен тихо, но от того не менее искренне.       — Останься, если хочешь, — всё ещё настороженно сказал Бог после долгой паузы, но его голос стал чуточку мягче. — Ты можешь звать меня на ты. Меня зовут Чонгук.       — Спасибо, Чонгук. Меня зовут Тэхен, — улыбнулся художник мужчине рядом. — Я художник и я бы хотел всё-таки немного порисовать. Тут такое красивое место. Могу я сделать наброски? Через рисунки у меня лучше получается передавать свои чувства, чем словами. Может, после этого ты мне поверишь?       Чонгук благосклонно кивнул художнику и отошел в сторону, ближе к деревьям, чтобы не загораживать обзор Тэхену. Когда же тот достал все свои принадлежности и думал, куда ему можно присесть, Чонгук не пророня ни слова, взмахнул рукой и рядом с Тэхеном появился небольшой, но толстый настил из листьев и мха, чтобы тот мог присесть и небольшие огоньки повисли в воздухе, чтобы согреть нежданного гостя.       Тэхен просидел у алтаря до самого вечера. Рядом с ним образовалась уже большая стопка из листьев с карандашными набросками и не очень большая кучка пепла, как раз под одним из маленьких огоньков, в который он отправлял неудачные свои зарисовки. Всё это время Чонгук стоял поодаль и наблюдал за человеком, что одним лишь простым карандашом пытался передать красоту и величие алтаря древнего лесного бога.       Иногда он всё же поглядывал через плечо, тайком рассматривая Чонгука. Его стан впечатлил Тэхена: длинные волосы цвета угля блестели, лёжа на плечах мягкими волнами, подернутые инеем, из которых вились вверх величественного вида рога.       Когда же в лесу совсем стемнело, Тэхен засобирался обратно в деревню. Уже готовый выйти за пределы круга в лесную темноту, как вспомнил, что вовсе не помнит, какими тропинками сюда добрался, а лес ночью кажется совсем другим, чтобы вспомнить хоть что-то.       — Чонгук, спасибо за возможность запечатлеть такую красоту и за заботу. Благодаря тебе я не замерз, но могу ли я еще кое-что попросить? — Ким слегка смутился и потупив взгляд продолжил. — Не можешь ли ты, как вчера, наколдовать мне дорогу отсюда? Или может, ты можешь меня проводить?       — Ох… люди, такие люди. Ничего сами не могут. Ей богу, как дети, — тяжело вздохнул Чонгук, но на его лице появилась легкая улыбка.             

***

      Тэхен возвращается в гостевой домик уже сильно за полночь. Их прогулка с Чонгуком затянулась. Поначалу они шли сквозь лес в полной тишине, но Тэхен заговорил и попытался вовлечь Чонгука в разговор. Ему это удалось и как только мужчина расслабился и отпустил все подозрения, то беседа стала течь так легко и свободно, словно они были давними друзьями. Божество проводило его до самого края леса, но не переступая условную границу мира людей. Дальше Ким пересекал деревню в одиночку. Вокруг было тихо и безлюдно, вероятно, все жители уже спали. Лишь одинокая старая женщина сидела у порога своего дома на небольшой скамейке и курила трубку, наблюдая за миром вокруг. Завтра у всех будет тяжелый день — празднование Нового Года — запуск нового цикла в природе, а значит, и в жизнях человеческих наступает новый виток.       Войдя в тепло, Тэхен хотел было подняться к себе в комнату, но краем глаза увидел Намджуна, уснувшего на маленьком диванчике с какой-то ветхой книгой в руках. Тогда Ким подошёл ближе и, взяв с пуфика плед, решил было накрыть мужчину, но тот проснулся, чем напугал художника настолько, что он рассыпал все свои рисунки.       — Ой, простите. Простите. Я Вас напугал. Я не хотел, — запричитал Намджун и кинулся собирать листки с рисунками, но остановился на одном, где был нарисован алтарь, а затем на еще одном с изображением мужчины с ветвистыми рогами. Тогда он взялся за книгу, что читал и над которой уснул, и стал быстро перелистывать страницы. Тэхен был удивлен такому поведению, но все же молча ждал, когда это закончится, чтобы спросить о том, что вообще здесь происходит. Открыв на нужной странице, Намджун протянул книгу Тэхену, чтобы тот прочитал отрывок из неё. На страницах этой старой и ветхой книжонки всё было написано от руки, будто это когда-то было личным дневником. Ким читал страницу за страницей, возвращался, что-то уточнял у Намджуна и снова возвращался к страницам. Закончив с чтением, он долго сидел на диване рядом с хозяином дома и не мог поверить в прочитанное. Его руки дрожали.        — Это правда? Это… про меня?       — В одной из своих прошлых жизней ты был тем, кто помог разрушить связь Цернунна с людьми. Тогда это казалось правильным решением, но последствия оказались ужасными. Теперь лес умирает, и его хранитель вместе с ним, — кивнул Намджун, устало вздыхая.       — Но откуда Вы это знаете?       — Я хранитель историй и легенд этой местности. Они передаются в моей семье из поколения в поколение. Вот таких вот дневников, — он взял в руки книгу и показал её Тэхену, а затем и пролистал страницы, — у меня целая библиотека.       Некоторое время они еще сидели в полной тишине, прерываемой лишь тиканьем настенных часов. Вскоре Намджун оставил гостя, чтобы поставить чайник и заварить чай, а когда вернулся Тэхен поднял на него свои глаза, полные вины и решимости, и спросил:       — Но я могу это исправить, верно? Я… должен это сделать.       — Это не будет просто. Тебе нужно не только восстановить баланс, но и доказать, что любовь и искренность сильнее любого предательства.       Они разошлись, не говоря больше ни слова. Тэхен поднялся наверх опустошенным и сразу упал на кровать, даже не раздеваясь. Во сне ему вновь приходили образы, но этой ночью он более не просыпался. Его целью было разобраться в себе, сложить пазл в своей голове и в конце концов принять тот факт, что в прошлой жизни он сыграл в этой деревушке не последнюю роль.       

***

      Утро нагрянуло распахнутыми створками окна, через которые проник ветер, разметав по комнате снег и всё, что лежало на столе у Тэхена. Кисти, краски, листки бумаги лежали на полу, постепенно покрываясь изморозью. С улицы звучали звуки людских разговоров. Замерзнув, Тэхен нехотя поднялся с кровати и первым делом поспешил собрать свои вещи, нежели закрыть окно. Он собрал рисунки и убрал их в лежащую рядом папку, из которой они высыпались при падении, следом на стол поднялись краски и кисти. Постепенно приходя в себя, начиная отличать сон от реальности, он подошел к окну, чтобы его закрыть, но перед этим задержался, чтобы вдохнуть свежий морозный воздух и проснуться окончательно. Возле окна он наступил на самую большую свою кисть. Наклонился поднять её, как вдруг вдали послышался треск дерева и стук топоров о деревья.       Он сорвался с места прямо во вчерашнем свитере, спустился вниз в поисках Намджуна, но его на месте не было. Тогда Тэхен, не долго думая, рванул в сторону леса, сняв с вешалки у двери свою верхнюю одежду и надевая её на ходу. Тэхён с трудом пробирался через глубокий снег, что снова выпал, пока миром правила ночь, направляясь к группе деревенских жителей. В их руках факелы, а лица искажены страхом.       — Что вы делаете?! Остановитесь! Вы не понимаете, что делаете! — кричал Тэхен, обращаясь к жителям, пока пробирался через толпу к границе с лесом.       Один из мужчин, что уже занёс топор над головой, остановился и произнес:       — Этот лес проклят! Каждый год зима становится суровее, а наш урожай погибает. Мы избавимся от проклятия, уничтожив лес!       — Да с чего вы вообще взяли, что лес проклят? — спросил Ким у толпы, ожидая ответа. В этот раз ему ответила женщина в возрасте, с трубкой во рту и обёрнутая в несчетное количество платков и шалей:       — Вчера я видела духа в лесу. Того самого, что бросил нас когда-то, а теперь решил мстить. Этот лес проклят! Мы должны избавиться от него!       От её речей толпа завелась, а мужики продолжили рубить деревья.       — Да поймите же вы! Это не проклятие! Лес умирает, потому что вы сами разрушаете его магию. Если вы продолжите, это пробудит нечто, что гораздо хуже.       — Легенды, сказки… Почему мы должны тебе верить? — послышалось откуда-то из левого края толпы.       На этот вопрос остался без ответа. В этот момент появился Чонгук, его силуэт сливался с деревьями, глаза светились, как две ледышки на солнце, а голос звучал, как рокот грозы.       — Если вы не остановитесь, этот лес отомстит за себя.       Жители стали отступать и разбегаться в разные стороны, охваченные страхом, но их действия уже начали нарушать баланс. Чонгук резко повернулся к Тэхёну и в отчаянии проговорил:        — Они уже сделали слишком много. Печать нарушена и тёмный дух теперь на свободе.       Земля под ногами начала дрожать, и из глубин леса раздался низкий рёв. Там, где деревья уже были срублены, над землёй стал подниматься тёмный, ледяной туман. С каждой секундой он принимал форму зловещей фигуры, напоминающей огромного человека с ледяными когтями и холодными глазами, полными ненависти.       — Дух зимы. Его разбудили, — спокойным голосом сказал мужчина, появившийся из ниоткуда по левое плечо от Чонгука. Он был чуть ниже и его образ был легкий, спокойный и загадочный. Кожа бледная как снег, отдавала синевой, а прозрачно-голубые глаза были настолько глубокими, словно толща льда. Казалось они были наполнены блеском льдинок. Светло-серые длинные волосы, словно пена ручья, в такого же цвета струящейся накидке, напоминающей блестящий лед и легких мягких сапогах. Он заметил на себе удивленный взгляд Тэхена и поспешил представиться. — Кстати, я Юнги — дух реки.       — А я Хосок, приветики! — по правое плечо появился еще один человек, он сразу вскинул руки из которых исходил мягкий золотой свет, тем самым создав щит для них троих. Он был полной противоположностью первого духа, от него так и веяло теплом жизнью и энергией пламени. Его кожа была смуглой, будто он только вернулся с отдыха в жарких странах. Янтарного цвета волосы, развевались на ветру и казалось, что кончики их охвачены пламенем, который спокойно плескался в глазах этого человека. Одежда его тоже кричала о том, что он дух огня. Яркий плащ, на котором танцевали языки пламени был окаймлен черным шарфом цвета угля. — Нужно его остановить, пока он не уничтожил всё.       С каждым взмахом руки злого духа, с деревьев срывались куски льда, превращаясь в острые копья, что летели в сторону тройки богов, но последняя атака была направлена на Тэхена, что стоял чуть поодаль. Чонгук бросился вперёд, заслонив его и приняв весь удар на себя, но при этом потерял часть своих сил. Тогда Хосок и Юнги подошли ближе к ним, распространяя силу их магических щитов и на них.        — Я не могу с ним справиться. Он питается болью, предательством… — произнес дух леса, тяжело дыша и с трудом пытаясь подняться с колен.        — Тогда мы дадим ему что-то другое, — подал полный решимости голос Тэхен, сидя на снегу и сжимая в руке кисть. Он посмотрел на Чонгука, чтобы тот помог ему подняться со снега. — Вчера вечером я поговорил с Намджуном и он рассказал мне о ритуале обмена энергией. В прошлый раз мы заключили договор и провели его, но я предал тебя и теперь моя душа обречена возвращаться в человеческий мир до тех пор, пока его искупление не будет завершено. Так позволь мне искупить свою вину и отдать часть своей энергии тебе. Позволь мне вернуть тебе веру в людей, позволь защитить лес так, как это задумано самой судьбой.       — Вы там долго еще болтать будете? Дух зимы уже близко. Потом будете признаваться друг другу в любви, — прокричал им Юнги, в своем саркастичном тоне.       — Такой момент прервал, Юнги-я, — игриво поигрывая бровями, сказал Хосок духу реки. Следующая его реплика уже была обращена к Чонгуку. — Но вообще-то он прав. Встречаемся у твоего алтаря, туда ему будет сложно добраться.       Три духа и один человек одновременно растворились в воздухе, оставляя духа зимы бушевать и уничтожать природу.

***

      Лес погрузился в звенящую тишину, нарушаемую лишь треском свечей, расставленных в круге на заснеженной поляне. Ночь была ясной, и серебряный свет луны заливал святилище мягким голубым сиянием. Окружённое древними деревьями, святилище казалось живым — каждый камень, покрытый инеем, мерцал от энергии, готовой пробудиться.              В центре стояли Тэхён и Чонгук, напротив друг друга, между ними — каменный алтарь, уже покрытый замысловатыми узорами льда и огня, сотканных усилиями их спутников.              Юнги и Хосок занимались последними приготовлениями.              Сдержанный, но сосредоточенный дух реки провёл рукой над замёрзшей поверхностью воды, которую он принёс в большом хрустальном сосуде. Каждое его движение наполняло воздух холодом, а из сосуда вырывались струйки пара, превращаясь в сверкающие кристаллы льда. Он аккуратно разлил воду в специальные выемки на алтаре, которые тут же засверкали ледяным светом.              Хосок же, напротив, добавил тепла. С его пальцев стекали маленькие язычки пламени, которые продолжали зажигать свечи вокруг алтаря. Их свет был мягким и тёплым, как солнечные лучи, отражающиеся на снегу. Он взглянул на Юнги и чуть улыбнулся:              — Всё готово. Осталось самое важное.              Юнги кивнул и повернулся к Тэхёну:              — Помни, что ты делаешь. Это не просто слова или жесты. Ты отдаёшь часть себя.              Тэхён, хоть и нервничал, но еще крепче сжал кисть, которую держал в руках, и кивнул: — Я готов.              Чонгук взял слово первым. Его голос был глубоким и мощным, как эхо, раздающееся в горах:       — Лес, который спит. Лес, который умирает. Я, хранитель, прошу твоего пробуждения. Прими этот дар, — он посмотрел на Тэхёна и их взгляды встретились. Впервые в глазах Чонгука не было холода. Сейчас там было лишь волнение и благодарность.              Юнги поднял руки, и воздух вокруг алтаря наполнился морозным дыханием. Снежинки начали кружиться вокруг, образуя тонкую завесу. Лёд на алтаре стал пульсировать слабым голубым светом.              — Вода даёт жизнь. Лёд сохраняет её, оберегая до лучших времён, — произнёс он.              Хосок шагнул вперёд, положив руки на камень алтаря. Пламя свечей стало расти, танцуя в ритме слов, которые он произнёс:              — Огонь согревает. Огонь зажигает искру новой надежды.              Тэхён встал в центр круга, держа кисть в руках, как символ своего творчества и души. Он закрыл глаза, вспоминая всё, что чувствовал к Чонгуку с момента их первой встречи. Он сделал шаг вперёд, повернувшись к Чонгуку:              — Лес привёл меня сюда не случайно. Я отдаю часть своей энергии, чтобы вернуть его к жизни.              Он приложил кисть к алтарю, и в тот же момент золотистый свет начал струиться из его ладоней. Это был его дар — энергия чистой искренности и веры. Алтарь засветился ярче, снежинки вокруг начали таять, а потом снова замерзать, создавая переливы света.              Чонгук положил руки на алтарь рядом с Тэхёном. Его голос звучал мягко, но с огромной силой:              — Лес, прими этот дар. Пусть моя сила вернётся, чтобы защищать тебя.              В этот момент всё пространство вокруг них стало заполняться сиянием. Пламя Хосока и лёд Юнги сплелись в танце друг с другом, образуя вокруг круга кольцо света, которое медленно поднималось в небо. Достигнув верхушек деревьев, кольцо распалось на множество сияющих снежинок, что превратились в звёздную пыль, рассыпаясь по лесу.              Тэхён почувствовал, как силы покидают его, но слабость не пугала — наоборот, это наполняло теплом и покоем, наконец, он почувствовал, что нашел своё место. В этот момент Чонгук, наконец, улыбнулся. Это была тёплая, искренняя улыбка, как луч солнца среди зимы.              Тёмный дух, крушащий и захватывающий лес, стал растворяться прямо на глазах, а потом вовсе исчез, оставив за собой лишь слабый шёпот ветра. Ветки деревьев стали оживать, их стволы начали покрываться зелёным мхом, несмотря на зиму. Лес задышал.              Юнги и Хосок отошли в сторону, обмениваясь короткими взглядами, довольные завершением ритуала. Чонгук же подошел и взглянул на Тэхёна, теперь стоявшего ослабевшим. Его лицо стало бледным, а на коже появилась испарина. Его тело дрожало, но всё еще твёрдо стояло на земле.              — Ты сделал невозможное. Спасибо, Тэхён, — он сделал еще шаг ближе, поддерживая его и помогая сесть.              — Это всё лес. Он знал, что мы сможем, — ответил Тэхён, чуть улыбнувшись и опускаясь на камень, на котором Чонгук уже любезно расстелил подушку из мха.              Вдалеке раздались звонкие споры Хосока и Юнги, которые спорили о том, кто сделал больше, но ни художнику, ни духу леса не было до них дела. Чонгук стоял в центре поляны, его рога вновь сияли мягким золотым светом, а Тэхён смотрел на него, улыбаясь сквозь усталость и вспоминая эпизоды прошлых жизней. Ведь ритуал не только забрал у него энергию, но и открыл ему завесу тайны прошлого его души, даруя искупление.               — Ты сделал невозможное. Ты вернул мне веру, — подойдя ближе поблагодарил Чонгук.               — А ты вернул лес, — ответил ему Тэхен и добавил чуть смущенно, но уверенно. — Теперь у нас есть второй шанс.       — Ну, посмотри на это. Древний бог и смертный художник устраивают перформанс века, а мы тут просто массовка. Прекрасно, правда? — Юнги облокотился на дерево, скрестив руки, и устало смотрел на алтарь, где Тэхён и Чонгук стояли рядом.              — Иногда, одно искреннее сердце может сделать больше, чем вся наша сила. Разве это не вдохновляет? — улыбаясь и вытирая руки от свечного воска ответил ему Хосок, взглядом обвёл оживший лес.              Дух реки холодно усмехнулся, хотя в глазах все же мелькнула тёплая искра:              — Вдохновляет? Меня? Нет. А вот переутомляет — вполне. В следующий раз, если бог этого леса снова забудет, как поддерживать баланс, я лично заморожу его рога.                    — Ну признай, это ведь было красиво. Даже ты должен это признать, мистер «я-слишком-циничный-для-этого», — Хосок рассмеялся и легко толкнул Юнги локтем.              — Красиво — да. Полезно — сомневаюсь. Но хоть лес ожил, и Чонгук снова выглядит как бог, а не как грустный олень, — Юнги закатил глаза, но губы тронула едва заметная улыбка.              — Он ведь только что снова нашёл веру. Не только свою, но и в людей. Это стоило всех усилий.              — Нуу… Если ты так говоришь, значит, всё было не зря. Но в следующий раз предупреждай меня, если кто-то собирается отдавать часть своей энергии. Лёд терпеть не может сюрпризов, — строго пригрозил речной бог. Все же дружба это хорошо, но вот магия шуток не любит.              — А я люблю сюрпризы. Разве не поэтому мы так хорошо работаем вместе? — тепло взглянув на Юнги, сказал Хосок.              — Нет, это потому что ты слишком упрямый, чтобы всё бросить и уйти.              Они оба рассмеялись, наблюдая, как снег начинает таять под светом звёзд, а лес обретает новую жизнь. И в этот момент где-то вдалеке часы пробили двенадцать, возвещая начало нового года.