Óни сидеть в плену не станет

— И если он станет сильнее, чем я… что будет? Впаду ли я в без контрольную ярость… или убегу так далеко, как только смогу? — тихо произнёс блондин. Немного приобняв себя, он вздохнул. — А если О̀ни не отдельная часть меня, а сам я? Мои животные желания, потребность в насилии и гневе вокруг? У Гармад… — запнулся об имя родителя — тот просил называть его отцом. — отца такого же нету, и не было? Он с самого начала знал, что он несёт в себе Разрушение, но у него не было деления! А если было, но я этого не знаю? И никто не знает? — Как доказать, что я не сошёл с ума! — крик раздался так громко, но в тоже время тише воды. Ллойд поднял глаза на ниндзя. Его семья, они смотрели на него с болезненным сочувствием. Откровение сорвалось рвано, но, будучи искренним, Ллойд не хотел скрывать от команды, что испытывает. Его переживания были реальны и терзали острыми зубами. — Ллойд… — проговорил с разочарованием Гармадон. — Я бы помог тебе, но, кажется, это индивидуально для каждого полуО̀ни… — Я тебя не виню… у тебя был Яд, а я свободен, но иногда… боюсь, что он мог передаться и мне. — очередной тяжёлый вздох. — Я же по сути твоё ДНК ношу, просто на половину разбавленное. — и от этого было порой страшней некуда, ведь если и в нем есть Яд, то это будет сущий кошмар для всего. — Я не знаю, был ли Яд частью моего ДНК, но не должен же он через поколения идти! Это уже слишком…. Даже для этой отравы. — лорд развёл руками. — Я почти не встречал ведущих свой род от О̀ни. Они либо не показывают своей темной части, либо умирают, потому что показали. — он потер переносицу. — Выживание всегда стоит выше всего. Даже жизней других, и люди убивали таких, испокон веков… ненавидели нас. Оверлорд постарался, чтобы те, кто был как мы с тобой, шли к нему, ибо только он в то время оказывал покровительство брошенным демонам. При упоминании имени дракона Ллойд вздрогнул: — Оверлорд тебя явно хотел переманить, отец… — с горечью проговорил парень. — Благо, я не доверял никому никогда. — хмыкнул мужчина с какой-то неопределённой нотой терпкой печали. — Надеюсь, что эта тварь уже никогда не воскреснет. — сжал кулаки Кай, заметив то, как реагирует зеленый. Как брат Ллойда, он имел четкое представление о том, когда стоит открыть рот и начать защищать морально. — Он вытрепал нам всем слишком нервов. — Согласна… — согласилась с братом мастер Воды. — Мы не можем… допустить повторного прихода. Все ниндзя поморщились, представляя себе это, и ведь было страшно даже думать, что им придётся снова и снова его прогонять, особенно, если теперь все знают, какие ужасы он творил… — Да какой там повторного… — отречено фыркнул Коул. — Мы в третий раз его уже прибили. — По моим расчётам, он не сможет вернуться. — попытался успокоить всех Зейн, но вышло плохо. Все только переполошились. — Да как будто бы он сам возвращается! Постоянно его кто-то воскрешает… гр. — рыкнул зеленоглазый, скрестив руки на груди. — У кого-то мозгов нету, как и набора опыта… — Если ты про Харуми, то она выглядела подавленной… — Джей похлопал блондина по плечу, желая убавить его стресс по этому поводу. — Кстати, когда тюрьму достроят, она отправится туда. — Достроят? — не понял Ллойд. — В каком смысле? — он приподнял бровь, осмотрев всех взглядом «Вы знаете, а я нет, почему?». — Когда из Криптариума сбежали уголовники под инициативой Ронина, тюрьма оказалась разрушена, удивительно — те не хотели, чтобы их нашли потом и посадили обратно. — сказал Смит-младший с раздражением. — Да ладно тебе, Кай, они нам сильно помогли. — Коул закатил глаза. — Без них не получилось бы справиться до того, как Ллойд и Гармадон достигли бы вершины. — И они разгромили половину того, что нужно было исправить! Конечно, помогли! — спорить с Каем было сложно ввиду его упёртости. — Пф, — издал смешок Ллойд. Его всегда забавило, как огненный против любых преступников выступал агрессивно. — Брат, но они помогли всё же? — Но какой ценой! Я видел, как… — он замер, увидев, как в дверь кто-то зашёл. — О̀ни и Драконы… Ллойд обернулся, однако, как и других, кроме Гармадона, пожалуй, увиденное его не порадовало. Как и во многих других случаях, когда видишь старого врага на пороге комнаты. Харуми зашла в комнату вслед за Ультрафиолет, видимо, обе девушки решили отыскать что-то съестное, но не ожидали увидеть ниндзя в полном сборе. Глаза Молчаливой задержались на глазах Ллойда. Он напрягся всем телом. Ненависть и любовь к одной и той же девушке, вот что невероятно странно, хотя уже привычно. Ныне появлялось чувство, что по голове бьют молотом, хотя… учитывая, как сильно разболелась вдруг голова, сказать что-либо было сложно. Может, и не ненависть… зрачки глаз расширились, и ему показалось, что за Харуми стоит тень темно-фиолетового цвета. Цвет, что быстро поменялся на розовый, как кристаллы по городу, уже разрушенные, но как будто бы фантомно сохранившиеся. Те «мерещились», как слышал Ллойд из краткого обзора на мир сейчас. Тень, что так сильно напоминала ему о ночных кошмарах, что терзали уже давно, слишком сильно похожая на Оверлорда, с рогами, запахом, как у мёртвого дракона… Ниндзя сделал шаг назад, задней поверхностью тела уткнувшись в стену. В его глазах зажегся страх, ненависть дала сил.

***

Она враг, вот что! А разве можно жить рядом с врагом? Разве ты можешь ей позволить быть тут, Ллойд! — Я люблю её! — самому эти слова даются с трудом, и кажется, что они пронизаны ложью. Нет, не любишь. Делаешь вид, чтобы защитить, но на деле нет. Она причинила нам боль. Она поставила нашего отца против нас. Она живёт под сотнями масок, показывая лишь одну тебе, играя с остальными другими лицами. — Она пережила ужас и боль… поэтому стремится доставить их другим! И у меня нету права её осуждать! — в уже его тень полетел сгусток энергии. Тот увернулся, появившись в своем обличии перед главной частью себя: - Есть! Я похож с ней! Но я же не стал злодеем. Я пошёл по мирному пути… - рокочущий голос был странный, жуткое эхо ходило по этому месту. — Да потому что выбора нам никто не давал. — уже окончательно потерявшись, с кем он говорит — с собой или с О̀ни, Ллойд начал путаться в местоимениях. — Если ты так хочешь мстить, то пожалуйста, мсти, но меня не впутывай. Я… — запнулся. — не такой, как ты! Демон расхохотался. В его смехе была боль. Непонятно, как две таких разных вещи — смех и боль, могут быть соединены. — О, глупый… неужели ты не понял ещё? Я это ты. И я это твои желания, твоя реакция на этот мир… ты сам хочешь мести. Помнишь это? — оскал наткнулся на худой череп четырехрукого. Ллойд с головы до ног вздрогнул, отступая в своём сознании дальше. Голова качалась из стороны в сторону, повторяя бесконечное отрицание этого факта. Верить в такое категорически не хотелось. — Ты сам сказал… — продолжил О̀ни. — Что у отца не было такого. Он был един со своим О̀ни, всегда. — разведя руки в стороны, монстр, порожденный сознанием зеленого ниндзя, наступал. — А ты придумал себе защитника! — безумный смех сорвался, тёмное обличие парня трясло от смеха. — Потому что меня все бросили! Я был один! Всегда! — и он продолжил смеяться, хотя из глаз фиолетового цвета полились слезы. Будучи вечно запертой частью, много что осталось внутри. И теперь начало выходить месивом из крови, боли и слез, стекающих по щекам. — Неправда… ты лжёшь! — завопил парень, сжавшись, но голос стал тихим уже на последнем слове. Глаза в панике метались повсюду, и мечта о том, чтобы это было только сном, стала ещё ярче. И, соответственно, недосягаемей. Тело дрожало, вздрагивая при каждом вздохе и выдохе. Детство. Жестокая пора, когда у него не было никого, кроме себя самого… его игры с тенями, как он представлял, что те живые и с ним разговаривают… появление О̀ни было резким, но Ллойд же как будто бы знал, что тот существовал странно, просто не с самого начала. Приобретённое зло… На его глазах прошлое пронеслось мимо, как поезд, который слетает с рельс. Сжав кулаки, он зашипел. — Ты… ты… ты… ты все это время… ты был просто ложью… — страшная правда вышла, наконец приобретая форму, которой было так долго лишено. — Я иллюзия… — прошептал леденяще монстр. — Я то, что было в твоей тени. Твоё безумие… Он поднялся, смотря на Ллойда. Оба тряслись. В глазах обоих было что-то до сумасшествия похожее, но слишком разное, чтобы назвать одинаковым… — Я не мог… хотеть её смерти… — вымолвил умоляющим шёпотом блондин. — Пожалуйста…скажи… что это не так… — ресницы намокли от частого моргания. Хотелось скрыть слёзы, но от себя ничто не укроешь. — Я — ты. — не раскрывая рта, сказал в которой раз О̀ни. — Ты — Я. — он выделил себя, ибо больше не думал, что является второй частью. Ныне, он будет голосом, что идёт в главе, и Ллойд может стать его эхом. — И нету никаких «мы». Только одно безумие. Говорить было больше нечего. Монтгомери замер на месте, забыв про то, что слезы нужно сдержать, про то, что он все ещё жив, ибо хотелось умереть. От жуткого осознания, что на самом деле хотел всей той жестокости сам. И это его желанием было поразить, убив, ни в чем не повинного полицейского. Самым жестоким способом разобраться с Оверлордом. Уничтожить в прах Харуми. — Я монстр… — соскользнуло убеждение с губ. — Я монстр… всегда им был… — дополнил низкий рокочущий голос. Молчание было таким тяжёлым, что хотелось взять катаны и разрезать его на части, на атомы, чтобы оно не давило. — Я хочу убить её. Она была тем, что призвало Оверлорда. Она играла с моими чувствами. Они хочет быть плохой… почему мне нельзя? Почему все получают месть… мстят, и мстят, и мстят, а мне никогда не было можно… — слишком много сдержанности повредило сознанию Ллойда бесконечно сильно. Монстр был ребёнком, что хотел отомстить всем за поломанную судьбу, и боль, которая наполняла его, выливаясь за края, положила новое начало Разрушения. Трагичная судьба — сокрытое в глубинах подсознания желание быть плохим, чтобы никто не смог ранить. Зло не выигрывает, но и не проигрывает, оно живёт всегда… а добро казалось призраком, когда О̀ни появился на свет. Когда он явился страшной по силе защитной реакцией на творящийся вокруг беспредел, который нельзя было понять, нельзя было как-то обуздать, у ребёнка, ребёнка пяти лет от роду, восстал из агонии и чувства тотальной брошенности собственный демон, что забрал чувство адекватности навсегда. Внутри что-то основательно сломалось, и как починить никто не знал. Вокруг зелёного ниндзя что-то происходило, вроде бы, команда, и не только, встревожились, ведь не каждый день парень, хватаясь за голову, начинал шипеть и рычать, не даваясь никому в руки. — Ллойд?! — словно из вытолканной откуда-то реальности раздавался голос обеспокоенного Коула. Позванный перевёл свой дикий взгляд на него, но не видел ни лица мастера Земли, ни паники в эмоции старшего. Вызванная волна горечи и ужаса, сейчас била по ушам громким звонам, виделась мраком по углам обзора, образом Оверлорда из-за спины Нефритовой принцессы, так и тянущего свои лапы к нему, слышалась шумом вокруг, все кричали, пытаясь привлечь внимание Монтгомери к себе, но блондина интересовало теперь только освободиться, уйти… так забавно, что он сам предсказал себе, что будет, может, и вправду знал уже, что станет делать при малейшем факторе стресса около себя? Харуми стояла, как вкопанная, не понимая, что творится, но её утянула за собой её спутница, что-то напугано тараторя себе под нос. Гармадон молча держал сына, молясь, чтобы тот пришёл в себя… у блондина текли слюни, немного кровавого цвета, текли слезы, падающие вниз, слышалось рычание, и дерганные движения мешали его удерживать на одном месте. Как будто бы тот когда-то был адекватным, но сейчас вокруг него все покрылось аурой тьмы, густой и невидимой даже для О̀ни, более старшего. Можно было лишь учуять тонкий запах агонии в воздухе. Вот что было забыто — нападение на Харуми ни с того, ни с сего, как показалось Гармадону, могло повториться. А почему бы и нет? — Ллойд, услышь меня… — прошипел мужчина, сжав в захвате челюсть своего ребёнка, но тому было на него также наплевать, как и на то, что кусаться нельзя. Опасность даже ещё не началась полностью… у всех, кто был там, сложилось ощущение неизбежной беды, что вот-вот нагрянет, и станет новой проблемой всего Ниндзяго-Сити.