Luxuriate

31 декабря 2023 года, бар «Black Raven»

Бар на окраине маленького североамериканского городка был наполнен тёплым светом, отражающимся от лакированных поверхностей и стеклянных бутылок, стоящих на полках. Приглушённый свет, мягкие тени на стенах и тёмные деревянные панели, источающие спокойствие и уют. Внутри всё было украшено сверкающими и картонными гирляндами с надписью Happy New Year. Лёгкий запах пряного рома смешивался с дымкой от горящих свечей, вокруг царила особая праздничная атмосфера, какая обычно витает в заведениях в преддверии главного праздника года. На старом телевизоре в углу шёл без звука какой-то рождественский фильм, из колонок доносилась тихая музыка, и звуки негромких разговоров наводняли пространство, делая его уютным. Молодая черноволосая барменша ловко готовила коктейли, наполняя бокалы яркими напитками, которые искрились в них, словно звёзды. Она обслуживала гостей и то и дело возвращалась к сидящей перед ней дамой в чёрном праздничном платье и тёмных очках, защищающие её глаза от блёклого света и необходимости смотреть другим людям в глаза. Табита, или Табс, как называли её знакомые, выглядела весьма довольной. Она постукивала пальцами по барной стойке, как бы наигрывая мелодию на невидимых клавишах, а её взгляд иногда пробегал по помещению, как если бы она искала что-то важное. Она пригубила солоноватый напиток из бокала на тонкой ножке, изящно подцепила длинными ногтями кусочек лайма за тонкую корочку и отправила его в рот. Её заразительный смех, совсем не вяжущийся с образом мрачной леди, словно мелодия, заполнял пространство. Сидя на высоком стуле, она хихикала, обсуждая с Верной последние новости из мира людей. — Ты знаешь, я слышала, что в этом году на вечеринках все будут танцевать под старые хиты, — произнесла она, потянувшись к своему напитку. Верна, наклоняясь, чтобы налить ей ещё, с улыбкой ответила: — Я лет сто не слышала старых песен за этими стенами. Если захочешь, могу научить тебя паре движений. В этот момент двери бара распахнулись, и статная седовласая особа, будто царица, вплыла в помещение. Она замерла на пороге, её глаза сузились, когда она увидела Верну, беседующую с кем-то. Сначала её взгляд был сосредоточенным, но вот она уже следила за тем, как Верна крутит бокал в руках, а вторая женщина сидит перед ней, улыбаясь и будто флиртуя. Она выглядела немного потерянной, но подчёркнуто элегантной, и, отмахнувшись от нежелательного внимания бросившегося к ней мужчины, присела на высокий стул рядом с Табитой. Этой женщиной была Мадлен Ашер. Как только Мадлен появилась перед ней, Верна тотчас наполнила её бокал чистым виски. Этот бокал предназначался специально для неё. Он стоял на отдельной полке под барной стойкой и регулярно протирался от пыли. Как и Верна, он преданно ждал появления прекрасной Мадлен. — Здравствуй, моя Клеопатра, — произнесла Верна, глядя на Мадлен с нежностью. Табита, заметив её, улыбнулась. Внутри Мадлен всё затрепетало от этого обращения, она посмотрела на Верну и затем на таинственную незнакомку. — Сама Мадлен Ашер, ну надо же, — восхитилась Табита и протянула Мадлен руку в знак приветствия. — Наслышана о вас. Мадлен косо посмотрела на неё и, слабо улыбнувшись, невесомо сжала её пальцы, стараясь не выглядеть презрительной. — Зато я понятия не имею, кто вы. Верна улыбнулась уголками губ, как будто знала, что такая реакция была неизбежна. — Это Табита, моя давняя подруга, — объяснила Верна, наклонившись к Мадлен и чокаясь с ней бокалом. — Табс помогает мне искать тех, кто может быть… полезен. — Табита с загадочной улыбкой кивнула и сделала глоток маргариты. Мадлен почувствовала лёгкое беспокойство, когда Верна продолжила: — Она даёт объявления о поиске няни якобы для своего больного брата. Немногие откликаются, но тем, кто отваживается, нужны деньги, они молоды и небогаты, подработка в доме на отшибе цивилизации на пару дней для них — настоящая золотая жила. Когда кто-то откликается, они приезжают к ней, и тогда… Табита скривила губы, но молчала, приковав взгляд к Мадлен. Она давно привыкла, что люди странно реагировали, узнав об их маленьком бизнесе, но в этот момент ей казалось забавным, как Мадлен, будто не испытавшая на себе всю власть Верны, удивлённо слушает рассказ. Мадлен не могла не почувствовать укол ревности, осознав, что Верна работает не одна, но не попросила её о содействии. Она всегда думала, что Верна — это само могущество и сила, которая может всё, и теперь, когда рядом была Табита, она ощутила, как её собственность начинает ускользать. Теперь она не чувствовала себя единственной и самой важной в жизни Верны. — Я думала, ты справляешься сама, — сказала Мадлен, явно расстроенная. — Почему тебе понадобилась чья-то помощь? — Это не о том, чтобы справляться. Это о том, чтобы делать всё правильно, — тихо ответила Верна, но в её словах звучала лёгкая ирония. — Иногда одному не под силу всё держать под контролем. Табита смотрела на них, на двух сильных и гордых женщин, сведённых однажды судьбой и её же волей ставших друг для друга самыми близкими, и снова улыбнулась. Верна склонила голову набок, и Мадлен по одному её взгляду всё поняла. Она высоко подняла подбородок и взглянула на неё свысока, глубоко оскорблённая и задетая за самое уязвимое — собственное самолюбие. — Эх, вернуть бы молодость, — пробормотала она с ноткой сожаления, словно вспомнив что-то личное и стараясь немного разрядить накалившуюся обстановку. В её голосе звучала ностальгия и едва заметная тоска. Мадлен поняла, что это намёк на что-то, а не просто рассуждения о недоступном, и её сердце забилось быстрее. — Кто вы такая? — спросила она, глядя на Табиту с опаской и недоверием. — И какое вам дело до чужой молодости? Вы что, вампир? Табита рассмеялась, и её смех был чуть зловещим, но мягким и обволакивающим, как шёлк. — Кто я? О, это не важно, дорогая. Важно то, что молодость — это величайшее преимущество, которое люди начинают ценить, лишь утратив. Тебе не кажется, что было бы здорово вернуть всё? Пальцы Верны мягко скользнули по барной стойке, она остановилась рядом с Мадлен и, изучающе глядя на её гордое, хоть и усеянное морщинами, лицо, провела пальцем по её щеке. — Ты была так прекрасна в свои юные годы, — шёпотом сказала она, и её голос был почти нежным, почти заботливым. Мадлен ощутила, как по её коже пробежал холодок, как будто что-то важное исчезло, что-то ушло. Она отвела взгляд, пытаясь скрыть свои эмоции, но внутренний голос всё же громко отозвался в голове. Это было невыносимо. Она огорчалась, но не хотела этого показывать. Только потеряв, мы начинаем ценить, но что, если речь идёт о возрасте? Со временем цифры становятся больше, тело дряхлеет, руки начинают дрожать, голос грубеет, волосы покрывает седина — и вот не проходит и сорока лет, как ты уже не узнаёшь себя в зеркале. Табита смотрела на них обеих с любопытством и, как всегда, с едва различимым забавным оттенком в глазах. — Всегда есть способ вернуть свою молодость, — сообщила она, не скрывая улыбки, но Верна молча покачала головой. — Нет, — отрезала она, как бы завершая разговор. — Мадлен не согласится. Мадлен вдруг вздрогнула. — Я не продам свою душу во второй раз, — холодно отозвалась она и обратилась к Верне: — Моя душа и так твоя. Я уже сделала этот выбор много лет назад и ни о чём не жалею. Верна широко улыбнулась и, отсалютовав бокалом, сделала из него маленький глоток. Затем она прикусила нижнюю губу и посмотрела на свет сквозь янтарную жидкость, плещущуюся в нём. Она была приятно польщена и гордилась тем, что в своё время предложила сделку правильным людям. Табита нахмурилась, усмехнувшись. — Ты не совсем понимаешь, о чём говоришь, — тихо возразила она. — Мне не нужна твоя душа, но я не единственная в своем роде. Мой брат Гектор мог бы нам в этом посодействовать. Если ты, конечно, не боишься. Мадлен только фыркнула. — Я Мадлен, мать твою, Ашер. Я ничего не боюсь. Табита победно улыбнулась.

***

1 января 2025 года

Мадлен проснулась от странного чувства, будто вынырнув из омута, будто очнувшись от смерти. Она открыла глаза и ощутила странную лёгкость в теле. Вся комната казалась такой же, как и вчера, — обыденной, знакомой, привычной, — но что-то не давало ей покоя и заставило проснуться, вкрадчиво нашёптывая на ухо. Она встала с кровати и подошла к зеркалу и, увидев своё отражение, ошеломлённо застыла. Её лицо было таким, каким она помнила его в юности. Молодое, привлекательное, полное энергии и жизни. Она коснулась своего лица, не веря своим глазам, и начала осматривать себя, словно проверяя, не снится ли ей это. Её руки были нежными, как у девушки, только что начавшей свой путь, волосы соломенного цвета волнами струились по плечам, на щеках играл бодрый румянец, а глаза оживлённо блестели, как пара алмазов на солнце. Не веря увиденному, она схватила свой телефон, лежащий на прикроватном столике, и уставилась на дату. На календаре красовались цифры: 1/1/25. На её лице появилась воздушная, почти счастливая улыбка. Спускаясь вниз по лестнице, Мадлен чувствовала себя победительницей. Она словно обманула саму смерть, получив шанс начать с начала. Она спустилась к бару, где свет был более ярким, чем обычно, голоса — более звонкими, а запах — всё тем же, родным и уютным. Табита встретила её сияющей улыбкой, как будто ждала этого момента целую вечность. Она что, всю ночь здесь просидела? — Ну вот, — сказала она с нескрываемым восторгом. — Добро пожаловать. Мадлен поприветствовала её едва заметным кивком и, прикрыв глаза, вдохнула воздух полной грудью. Она свободна. Она молода. Теперь, когда у неё есть всё время мира, она свернёт горы ради своей цели. — Моя Клеопатра, — восхищённо проговорила Верна, глядя на Мадлен. Девушка смущённо улыбнулась и почти бегом спустилась к барной стойке, за которой, как и прежде влюблённо глядя на неё, стояла её вечно молодая Смерть.