Закон Неприкосновенности

When your dreams all fail

And the ones we hail

Are the worst of all

And the blood's run staleI want to hide the truth

I want to shelter you

Imagine Dragons — Demons

— Расступитесь! Прочь! — Ади не знала, только чувствовала, и от тревоги выворачивало внутренности. Не глядя, она расталкивала бессмертных, пробираясь сквозь толпу в первые ряды. — Сэми! Нет! НЕТ! Крик — это всё, что она могла. Бессмертное существо, прообраз человечества, и все её силы свелись к самой глупой, самой бесполезной человеческой реакции. Реакции на смерть любимого. — Сэми? Дайте пройти! — Вики, взволнованная, прорывалась сквозь толпу. Сэми лежал на земле. Глаза его были закрыты, будто он спал. Белые крылья пропитались кровью. Ади рухнула перед ним на колени. Дрожащими руками обняла остывающее тело. Ангелы не могут умирать вот так — в крови, на школьном дворе, толком не успев ещё пожить. Умирать так по-человечески глупо, бестолково. Не ради высшей цели, не в войне, а просто… умирать. Неправильно, всё должно быть не так. Но вот оно — доказательство. Длинные рыжие волосы Ади пачкались в темнеющей крови, слипались. От наглой дерзкой демонической красоты не осталось и следа. Ади плакала — громко, некрасиво, заходясь от слёз кашлем и всё уговаривая Сэми открыть глаза, перестать всех обманывать. Он ведь ангел. Ангелы не должны опускаться до лжи. Ангелы не должны умирать. Ангелам уготована самая лучшая, самая красивая судьба. Сэми был не просто ангелом: он сочетал в себе доброту и милосердие с любовью к опасности и риску, он был совсем неправильным ангелом, и оттого самым прекрасным из всех. Был. Ади спрятала лицо на груди Сэми. Слёзы капали на его белоснежную рубашку, портили её чёрными разводами потёкшей туши. Голос Ади стих, остались только всхлипы и отчаянный шёпот. Демону нельзя обращаться к Шепфу, нельзя просить о чём-то для себя. Они — по ту, тёмную, ужасную сторону. Ади просила не за себя. За него. Самого близкого, родного, любимого. За ангела, который погиб слишком рано. Отдать все силы, отдать крылья, всю себя лишь бы вернуть его. Ади не знала, слышал ли Шепфу просьбы демонов, но продолжала умолять. Плеч коснулись чужие горячие руки. Ади отмахнулась. Её хотят оттащить, отобрать у неё Сэми. Только не сейчас, когда она почти отмолила его, почти уговорила Шепфу забрать у неё всё, только бы Сэми открыл глаза, улыбнулся снова. Чужие руки снова накрыли плечи, сжали уже не ласково, а требовательно. Ади вскинула голову, подняла покрасневшие от слёз глаза. Люцифер. — Убирайся, — прошипела она сквозь слёзы. — Проваливай. Не смей к нему подходить. — Ади, он мёртв. — Голос Люцифера не дрогнул, лишь в глазах мелькнуло что-то похожее на печаль. — Убирайся к чёрту, Люцифер! — Ади оттолкнула касавшиеся её руки. — Сэми не умер. Сейчас он откроет глаза. — Она повернулась к бездыханному телу, дрожащей рукой ласково убрала с бледного лица пряди волос. — Вот сейчас, — лихорадочно прошептала Ади. Потянувшись, она коснулась поцелуем холодных губ Сэми. Этого ведь хотел от неё Шепфа? Передать Сэми всю свою силу, свою жизнь. — Хватит. — Голос Люцифера опустился до опасного рычания. — Устроила цирк. Он мёртв. Ты его не вернёшь. — Заткнись. — Ади опустила голову. — Заткнись, Люций. — Ади, пойдём. Вики аккуратно обняла её за плечи, помогла встать, хотя скорее заставила. Ади успела лишь коснуться ладонью щёки Сэми. Вики утянула в объятия, скрыла от глаз мёртвое тело. Его мёртвое тело. Молитвы не помогли. Шепфа не услышал её. Ади горько усмехнулась. Конечно, не услышал. Она ведь демон. Шепфа не помогает слугам Ада, но он же не сохранил и дитя небес. Ади рассмеялась — громко, пугающе весело. Она обвела взглядом собравшуюся вокруг тела Сэми толпу. Пришли посмотреть шоу. Ади смеялась, а из её глаз текли слёзы. Нельзя нарушать запрет, нельзя просить помощи, нельзя верить, что ангел и демон могут быть счастливы. Каждое «нельзя» вызывало приступ смеха и всё туже скручивало узел боли внутри. Ади поплатилась за свою надежду. Слишком дорого заплатила за нарушение запрета. Вики уводила её с заднего двора школы, не отпускала, прижимала к себе, словно боялась, что Ади вырвется и побежит обратно к Сэми. Но это больше не имело смысла. Ничего больше не имело смысла. Мир поблек. Последнее яркое пятно в нём — кровь на белых крыльях. — Отпусти, — охрипшим голосом попросила Ади. — Нет. Тебе нельзя оставаться одной. Когда люди теряют близкого… — Я не человек. — Ади остановилась, замерла посреди пустого школьного коридора. — Убирайся к дьяволу, Вики Уокер. Оставь меня одну. Стряхнуть её руки оказалось легко. Слова, бездумно произнесённые Ади, звучали как пощёчина, как самое тяжёлое напоминание, — Вики никогда не понять бессмертных. Она обрела крылья несколько недель назад и ещё мало понимала, что значит смерть для того, кто должен жить вечно. Ади выпрямилась, расправила крылья. Люцифер прав — устроила цирк. Сэми не хотел бы такого. Ади теперь никогда не узнает, чего он хотел. Они обсудили так много — различия между ангелами и демонами, всю глупость запрета, Ад и Небеса, Шепфу и Сатану, но никогда не касались смерти. Она выглядела такой далёкой, такой нереальной. Что-то, что случалось с людьми каждый день и никогда не могло случиться с ними. Не глядя на обиженное личико Вики, Ади пошла вперёд. Звук её шагов гулко разносился по пустому коридору. Хотелось броситься обратно, обнять Сэми, вцепиться в рубашку Люцифера, ядовито и зло спросить Дино, где же его хвалёная справедливость. Ади заставляла себя идти вперёд. Ни один из них не мог понять. Ни один из них не терял близкого. Бессмертного. Смерть — забава для людей. Ангелы и демоны должны жить вечно, ведь они бессмертные. Огонь злости внутри мешался с ледяными щупальцами боли. Ади не заметила, как перешла на бег. Влетев в свою комнату, она рухнула на колени, не замечая пронзившей их боли, обхватила себя руками и завыла. Громко, протяжно. Время на Небесах — условность. Оно искусственно подстроено под людское. Растянуть день до столетия или наслать вечную ночь не сложно. Это знают все маленькие ангелы и демоны. А временем управляют Архангелы, повинуясь воле Шепфы. Демонам никогда не позволят растянуть ночь хотя бы на час, но даже зная это, Ади всем сердцем желала, чтобы день поскорее закончился. В её комнате не было часов, — все бессмертные обладали хорошим чувством времени, и она физически ощущала, как тянулась минута за минутой. Слёзы кончились быстро. Слишком быстро. Ади думала, что проплачет по Сэми до следующего утра. Это было бы правильно. За окном только начинался вечер, когда она поднялась с пола и отправилась умываться. Размазанная по лицу косметика — это не только некрасиво, но ещё и очень неудобно. При любой попытке стереть слёзы со щёк, Ади пачкала пальцы в туши или размазавшейся помаде. Холодная вода успокоила. Ади, возможно, тёрла глаза с чуть большим рвением, чем следует. И полотенце швырнула в корзину для белья чуть резче, чем стоило было. Но всё это мелочи в сравнении с тем, что было несколько часов назад. Собрав длинные рыжие волосы в низкий тугой хвост, Ади сняла любимый зелёный бомбер и бросила его на пустующую постель. Два года назад Сэми украл для неё этот бомбер в одном из магазинов смертных. Первая его «демоническая» выходка. После того совместного задания они впервые поцеловались, а бомбер Ади носила, не снимая. Теперь на любимую вещь невозможно было взглянуть без боли. Она распахнула дверцы шкафа и придирчивым взглядом окинула свои вещи. Платье, надев которое, Ади услышала, кажется, сотню комплиментов от Сэми. Чёрные кожаные штаны и такой же корсет — подарок Мими, также украденный на земле. Толстовка, в карман которой Сэми часто прятал маленькие подарки для неё. Весь гардероб теперь состоял из воспоминаний, чужих вещей, которые Ади зачем-то собрала у себя. Она задумалась: а было ли у неё что-то своё. Не подаренное, не украденное специально для неё, не связанное болезненными воспоминаниями с Сэми. Среди тёмных вещей белым пятном выделялась его рубашка. Ади помнила, как уговорила Сэми оставить её, и смеялась, наблюдая, как одетый только в чёрные штаны ангел крался по тёмным коридорам школы, пытаясь без приключений добраться до своей комнаты. Она сняла футболку и отбросила её к бомберу. Чёрная водолазка и такого же цвета джинсы она принесла в школу из дома в Аду. Их она выбрала сама, хоть и не без давления со стороны папаши. Он всегда хотел видеть её образцовым демоном. В дверь постучали. Ади была уверена, что это Мими. На заднем дворе школы она выглядела шокированной. Хватило ли подруге времени прийти в себя? Скорее всего, нет. Возможно, она пришла за утешением. Ади горько хмыкнула. Ей самой сейчас утешения были куда нужнее. — Входи, — крикнула она и сняла с вешалки выбранную водолазку. — Хороший наряд. Почему я раньше тебя в нём не видел? — Люцифер стоял, привалившись плечом к дверному косяку. Ади обернулась, думая, что поймает на себе его изучающий взгляд. Но Люций смотрел поверх её головы, и снова в его взгляде было что-то неуловимое. Совсем не похоть или злорадство. Может, сочувствие? — Это лифчик, Люций. И я соболезную, если ты впервые видишь девушку в нижнем белье. Обмен колкостями с Люцифером — привычное, понятное дело. Обычно, Ади вкладывала в свои слова куда больше яда и насмешки, зная, что ей за это ничего не будет. Она всегда находилась на особом счету. Так повелось ещё с детства, когда они — Люций, Ади и Мими — были маленькими демонятами, только отрастившими первые некрепкие крылья. До определённого возраста они во всём были неразлучны: первый полёт, первый выговор от родителей и первое поощрение за «зло». Люцифер водил их в библиотеку Ада, и они терялись среди высоких книжных полок. Мими разрисовывала всем троим лица маминой косметикой (Люциферу всегда доставались тщательно выведенные красной помадой рожки на лбу, а Ади — ярко-алые губы остатками той же помады). Ади водила всех к кровавой реке и показывала маленькие фокусы с кровью. Как позже она узнала, у них было самое обычное человеческое детство, разве что забавы немного отличались. А потом воспитанием Люцифера занялся отец. Компания распалась. Люций всё свободное время проводил за тренировками и изучением истории Небес и Ада, и если удавалось снова собраться вместе, Люций являлся в компании новой красивой демонессы. Всё осталось в далёком прошлом. Чем взрослее они становились, тем больше была дистанция. Но особое, почти тёплое отношение не исчезло. Разве что проявляли все трое его по-разному. Люций не попрекал Мими её фанатичной влюблённостью и позволял Ади колко отвечать ему. Мими во всём поддерживала подругу и в любой ситуации вставала на сторону Люцифера. А Ади… Ади была готова отдать за обоих жизнь и тихо радовалась, что такой необходимости пока не возникало. — Я думала, это Мими, — запоздало попыталась оправдаться Ади. Она прижала водолазку к груди, пряча от Люцифера чёрный лифчик без кружев. Любовь Мими ко всему ажурному, летящему и чрезмерно сексуальному Ади так и не переняла. Она предпочитала мужские вещи и лишь изредка просила у подруги косметику. Иногда Ади жалела, что не родилась мужчиной. Так проблем было бы куда меньше. — А я думал, ты безутешно рыдаешь. — Люцифер сделал шаг в комнату и закрыл дверь. — Быстро успокоилась. Ади окинула Люция холодным взглядом. Из всех он, наверное, был единственным, кто мог её понять. Он тоже потерял близкого. Бессмертного близкого. И позволял себе говорить подобные вещи. — Ну и мудак же ты, — устало выдохнула она и повернулась к Люциферу спиной. — Король мудаков, — поправил Люций. Он замолчал, наблюдая за тем, как Ади надевала водолазку. — Телом Сэми занялся Геральд. Он постарается узнать, что с ним случилось, и подготовит всё к похоронам. Ади кивнула. Это правильно, это рационально. Геральд не станет лить слёзы по ангелу, а подойдёт к делу со всей серьёзностью. Лучшего кандидата не найти. Кроули редко появлялся в школе, хотя такой случай заставит его явиться. Мисселина с её чувствительностью и восприимчивостью едва ли сумеет организовать всё так, как следует. В груди Ади заныло: это она должна заняться организацией похорон, она должна всё подготовить и правильно попрощаться с Сэми. — Уже известен день? — Ади постаралась не дать голосу дрогнуть. Между ней и Люцифером когда-то была дружба, теперь — лишь её отголоски. На всплеск её эмоций Люций отреагировал резким «хватит устраивать цирк». Не стоило ждать от него поддержки и сочувствия. Все свои эмоции он оставил в детстве. Сатана выбил из него всё хоть каплю светлое. — Как только Геральд закончит с телом. Ади вытащила волосы из-под ворота водолазки и повернулась к Люциферу лицом. Он держался на расстоянии, не спешил подходить ближе. Не друг, не приятель, всего лишь демон, пришедший поддержать её из какой-то странной, не до конца понятной Ади солидарности. Демоны держались друг друга. Но обманываться, принимая минутный союз за настоящую поддержку, не следовало. Каждый из них оставался воплощением греха, и никто не посмел бы упрекнуть создание Ада в излишней подлости или хитрости. На этом строились их личности. Их все в себе воплощал Люцифер. Тогда почему же так погано, что он не сделал эти грёбаные несколько шагов и даже не обнял? — Мне жаль, что Сэми умер. — Люцифер не звучал печально, его голос остался ровным, даже не дрогнул. — Но даже к лучшему, что всё обернулось так. Ади не сразу поняла слова Люцифера. Эта фраза звучала так ужасно. Лучше, что Сэми умер. Её глаза сузились, и лишь отчасти от злости. Ади не собиралась плакать перед Люцием. — Что ты имеешь ввиду? — прошипела она. — Ваши отношения зашли слишком далеко. — Люцифер убрал руки в карманы и пожал плечами. Он словно говорил о завтрашних занятиях или о чём-то ещё таком же бессмысленном. — Раз или два покувыркаться с ангелом наверняка весело. Несмотря на запрет, уверен, многие в этой школе уже побывали в постелях друг друга. Ты заигралась, Ади. Несколько лет с ангелом. Вы, кажется, даже называли это отношениями. — Это и были отношения, Люцифер. — Ади сделала шаг вперёд. Даже мысль, что перед ней её будущий повелитель, не могла её остановить. Внутри клокотало желание низко, совсем по-человечески вцепиться Люцию в лицо ногтями и заставить пожалеть о каждом сказанном слове. — Ладно, ладно. — Люцифер достал руки из карманов и поднял их, будто сдаваясь, но тут же сделал в воздухе кавычки пальцами. — Эти «отношения» изначально были обречены. Удивлён, как вас обоих ещё не казнили. Но ты заигралась, и тебя нужно было остановить. Терять такого талантливого и сильного демона из-за любви к ангелу — глупость. Думаю, мы отделались малым. — Проваливай. Между Ади и Люцифером оставалось чуть меньше пяти шагов. Она сама не заметила, как сократила между ними дистанцию. Этого расстояния хватало, чтобы Ади смогла воспользоваться своим даром и заставить Люцифера пожалеть о каждом сказанном слове. Но последнее, чего она хотела, — конфликт. Её выворачивало изнутри, к горлу подступала тошнота, а глаза снова щипало от слёз. Ади думала, что выплакала их всех за несколько часов. — Я сказал что-то, что ты сама не знала? — Люцифер даже не пытался изобразить удивление, он открыто издевался. — Не знала, что существует запрет? Или не знала, что ходить под ручку с ангелом для демона — самое страшное преступление? — Выйди, Люций. — Ади шипела, подобно змее, готовой к смертельному укусу. — Мне твои нравоучения нахер не нужны. — Ваши «отношения» изначально были обречены. Или ты придумала себе, что родишь от Сэми маленьких демонят где-нибудь в далёкой пещере, и никто этого не заметит? Его смерть — лучшее, что мог дать тебе Шепфа. Погорюешь по нему денёк и снова станешь нормальным демоном. Идеальный подарок для нелюбимого ребёнка. Ади ударила Люция в челюсть. Она буквально подлетела к нему и со всей силой, на которую была способна, врезала ему кулаком. Плевать было на возможные последствия, на злость самого сына Сатаны. Люцифер бесил. Каждым своим словом он вгонял в огромную рану в сердце Ади грязный тупой ржавый нож всё глубже. Она знала, прекрасно обо всём знала. Никакого будущего, никакого счастья. У них с Сэми никогда не могло быть нормальной семьи. Короткие встречи приносили бы только боль. И всё-таки пока на их отношения закрывали глаза, Ади была счастлива. Ещё несколько месяцев до выпуска из школы у неё было. А дальше… Она бы придумала, сумела бы выкрутиться. Люцифер сплюнул кровь себе под ноги и усмехнулся. — Стало легче? — Пошёл вон. Ади выставила ухмыляющегося, слишком довольного Люцифера за дверь и, упираясь в неё ладонями, расплакалась. Она вжимала руки в деревянную поверхность с такой силой, что заболели мышцы. Громкие, некрасивые рыдания вырывались из груди. Спустя час она уснула там же, свернувшись на полу рядом с дверью калачиком и всем телом вжимаясь в неё. Чтобы никто не вошёл, не сказал, как жаль и какое счастье, что её неправильные отношения кончились. До визита Люцифера она думала, что ей нужен кто-то. Ангел, демон или непризнанный, — плевать. Просто кто-то рядом, кто разделит с ней боль, глупо пообещает, что она сможет жить дальше. Теперь не хотела слышать ни от кого ни слова. Пусть катятся к чертям со своими соболезнованиями, подбадриваниями и попытками её утешить. Утро встретило Ади головной болью. Бессмертным не снятся сны, и впервые это казалось благословением, а не карой. Может, Шепфа специально лишил своих детей снов, чтобы те не потеряли смысл просыпаться. Ади с трудом вытолкала себя за дверь комнаты. Желания идти на занятия не было. Там она встретит только печальные взгляды, попытки ангелов её поддержать и своеобразное сочувствие демонов. А ещё Вики, которая нацепила на себя корону и в каждой дырке была затычкой. Идеальная дочь своей матери. Убралась бы она поскорее на Небеса вместе со своими земными правилами и взглядами. Коридоры встретили тишиной. Другие бессмертные редко разлёживались в кроватях, отличаясь этим от своих неудачных копий — людей. Жизнь для них была полна интереса и красок: крылья давали возможность улететь, а знания, которые порой насильно пихали в бестолковые головы, были не такими и скучными. Ади была почти рада не встретить никого из знакомых. Головная боль быстро прошла. Бессмертные почти не болеют, а если что их и мучает, то это либо лечится за день-два, либо почти сразу убивает. Ади всего лишь уснула на полу после истерики, лёгкая боль — понятное последствие. На занятие она явилась с небольшим опозданием. Толкнув дверь в класс, Ади мысленно приготовилась к десятку обращённых к ней взглядов и сочувственно-наставительному голосу Мисселины. Наверняка она сказала бы ничего не значащие слова поддержки и напомнила о том, что распорядок нельзя нарушать даже в такой ситуации. Но в кабинете было пусто, только за учительским столом сидел Геральд и скучающе листал книгу. Готовился к следующему занятию? Ади плюхнулась на скамейку за последней партой и сложила руки на груди. — Если хочешь сидеть здесь, хотя бы не мешай. — Голос Геральда звучало устало. Ади подняла взгляд. Она была почти готова отдать ему должное. Может, он даже не спал, занимаясь телом Сэми и организацией похорон. Ведь ещё нужно было связаться с его родителями. — А где мне сидеть? Занятие проводится тут, — в тон ему ответила Ади. Грызться с Геральдом было глупо. Он — единственный, кто действительно что-то делал для Сэми теперь. — Занятие сегодня на заднем дворе. Фенцио решил, что всем нужно тренировать взлёты и приземления. — Это из-за.? — Да. — Геральд кивнул. — В том числе из-за этого. А ещё потому, что это никогда не будет лишним. Я уже сказал: хочешь сидеть здесь, сиди; только не мешай. Ади помотала головой. Грызться с Геральдом — весело, выводить Мисселину на эмоции — весело, а вот выдерживать злой взгляд Фенцио, его нотации и крики — нет. Хотя веселье сейчас было последним, о чём могла думать Ади. В груди ныло, будто со смертью Сэми кто-то выдрал оттуда огромный кусок. Но уже не болело так ярко. Ади отмела мысль о том, что это могло быть из-за Люцифера: он дал ей возможность выместить свою боль, разозлиться и всё-таки взглянуть правде в глаза. Но скорее Ад замёрзнет, чем Ади поблагодарит этого ублюдка за его мерзкие слова. — Геральд, что случилось с Сэми? — Ади поднялась из-за парты. — Люцифер сказал, что Сэми занимаешься ты. Геральд закрыл книгу, откинулся на спинку стула. Ади почти физически чувствовала его усталость и нежелание вести этот разговор. — Не знаю, — спустя почти минуту ответил он. — Не лезь в это, Ади. Сэми был тебе близок. Но сейчас это нужно отпустить. Он умер, и это самое важное. Ади медленно кивнула. Ей действительно не нужно лезть. Она достаточно создала проблем, решив стать девушкой Сэми. Не будь она так глупа, сейчас не болело бы так сильно в груди. Она ещё раз кивнула, благодаря за попытку поддержать, и вышла из кабинета. Остаться в кабинете — прекрасная возможность хотя бы на ближайшие пару часов избежать любых разговоров. Геральд не стал бы лезть с вопросами в душу. Ади разрывалась между желанием и невозможностью остаться в одиночестве. Она хотела быть среди других бессмертных, видеть, что жизнь не остановилась. Иллюзия того, что однажды она забудет Сэми и сможет жить обычной жизнью демона. И в то же время не хотела взглядов, перешёптываний, вопросов; не хотела понимать, что Небеса не рухнули из-за смерти лучшего Сэми. От ангелов поддержки не дождёшься, — надменные уроды, возомнившие себя лучше только из-за цвета крыльев. Поддержка демонов — худший из кошмаров. Ади замерла в тени коридора. От заднего двора школы её отделял шаг. В воздух тут и там поднимались чёрные и белые крылья, среди них иногда мелькали серые. Непризнанные летали медленнее, осторожнее поднимались в воздух. Те, кто умер давно, пытались соревноваться с бессмертными. И всё равно проигрывали. Среди всех только крылья Вики выделялись попугаичьей яркостью. Непризнанные обязаны были носить серое, пока не определятся со стороной. Вики вертела все законы и правила. Ади привалилась плечом к каменной стене и сложила руки на груди, наблюдая за подругой. Щенячьими глазками та смотрела на Дино и не то флиртовала с ним, не то действительно была дурой, не понимающей, как одним взмахов крыльев можно оторваться от земли. Ади восхищало её умение пробивать лбом стены. Даже если эти стены стояли в чистом поле и любой, имеющий хоть каплю мозгов, с лёгкостью их обходил. Когда Дино положил ладонь на поясницу Вики, Ади отвела взгляд. Она вышла под тёплое солнце, повела крыльями, разминая затёкшие мышцы. Она летала быстрее многих, и Фенцио редко мучил её на занятиях. Ади несколько раз поднялась в небо прежде, чем поймала на себе взгляд учителя и получила его короткий кивок, который можно было принять за одобрение. На сегодня она свой тест сдала. Ади опустилась к корням раскидистого дерева, сложила крылья за спиной и откинулась на крепкий ствол. До её слуха донеслись обрывки разговоров: бессмертные обсуждали смерть Сэми и бросали на Ади то внимательные, то сочувствующие взгляды. Она закрыла глаза, стараясь не прислушиваться. Даже думать о том, какие версии строили ангелы, не хотелось. Ади славилась своим взрывным нравом. Не удивилась бы, реши кто-то, что она сама и убила Сэми из-за ревности или предложения расстаться. Ади почти ждала такое предположение; кулаки чесались снова кому-нибудь врезать. Люцифер её разбаловал безнаказанностью. — Привет. Ади неохотно открыла глаза, скользнула взглядом вверх. Длинные ноги, крепкое тело, серые крылья и такого же цвета волосы. Кто-то из Непризнанных вдруг решил с ней заговорить. Ади мысленно отвесила себе затрещину: не нужно было помогать Вики, теперь каждая серость будет считать, что Ади и Мими радушно примут их в свою компанию. — Видел, как ты взлетала. Так красиво и легко, кажется, тут больше никто не умеет. Голос у Непризнанного был глубокий, красивый. Ади оценила и неуместную лесть. Да, в искусстве полёта она была хороша. До скорости Люцифера и силы Дино, конечно, не дотягивала, но часто приносила победу команде демонов на Крылоборстве. — Если тебе нужен учитель, обратись к Дино. Он у нас помогает всем обделённым. — Ади сверкнула глазами в сторону Вики. До последнего разговора она относилась у Уокер куда лучше. Всё испортила жалкая попытка приравнять её чувства к чувствам смертных. — Дино занят. — Непризнанный оглянулся и окинул взглядом Дино и прилипшую к нему Вики. — Не хочу быть рядом, когда Фенцио их заметит. Ади слабо дёрнула уголком губ. Непризнанный был не глуп. То ли кто-то успел ему разболтать, что Фенцио держал своего сына в ежовых рукавицах, то ли он сам сумел сделать правильные выводы. — Поможешь? — Просишь помощи у демона? — Наглости Непризнанному было не занимать. Это почти веселило. — Да, — просто ответил он, словно это было чем-то само собой разумеющимся. Ади опустила голову, пряча лёгкую улыбку. Одна маленькая помощь ведь не обязывала её к чему-то большему. Чем быстрее Непризнанный поймёт, что учитель из неё бестолковый, тем быстрее отвалит. Она поднялась. — Нет тут никакого секрета. Если не можешь одним взмахом крыльев подняться в воздух, значит они у тебя слабые. Только тренировки помогут. Выйдя из тени дерева, чтобы не запутаться в его ветвях, Ади чуть согнула ноги в коленях, с силой оттолкнулась ступнями от земли и широким взмахом крыльев оказалась в воздухе. Зависнув над Непризнанным, она махнула рукой, мол, повторяй. Тот взмахнул крыльями, но только поднял облачко пыли. Ади закашлялась, сложила крылья и, словно спрыгнув с высоты, приземлилась обратно на землю. — Ты вообще ходил на занятия по полётам? — Ади скривилась, шагнула к Непризнанному. — Я умер всего пару дней назад, — улыбнулся он в ответ. — Это моё первое занятие. Ади кивнула. Стало ясно, почему она его не узнавала. В школе не так много учеников, чтобы среди них можно было затеряться. Она мысленно обругала тупую систему, которая закидывала новеньких в те же условия, что и тех, кто вот-вот должен был выпуститься. Никто не мог точно сказать, когда появится новый Непризнанный, поэтому процесс обучения больше напоминал бесконечный круг, в который затягивало, а потом выплёвывало. И всё-таки бред. — Смотрел кино о супер-героях? — Ади попыталась подобрать самый понятный образ. Ссылаться на учебники, которыми с ней в детстве делился Люцифер, казалось глупым. Ни одному человеку, узнавшему о существовании Небес и Ада, не придёт в голову копаться в библиотеке. Ни одному нормальному человеку, конечно, а Непризнанный ботаником не выглядел. Тот неуверенно кивнул. — Повторять один в один не надо. — Ади представила, как глупо выглядел бы Непризнанный, вытяни он руку вперёд и попытайся взлететь, как Супермен. Настроения на шутки не было, а так бы заставила повторить именно эту позу. — Согни ноги в коленях. Пока крылья не окрепли, можешь даже немного присесть. Выглядеть будешь как идиот, но от непризнанных тут много и не ждут. Оттолкнись ногами от земли, как при прыжке, и резко взмахни крыльями. Она отошла на пару шагов назад, чтобы не попасть под размах больших крыльев. Ни ростом, ни силой стоявший перед ней Непризнанный обделён не был. Мог в размахе крыльев посостязаться с Люцифером. Если у него окажется не самый бесполезный талант, далеко пойдёт, какую бы сторону ни выбрал. Непризнанный присел, может, чуть глубже нужного, резко оттолкнулся от земли и махнул крыльями. В воздух снова поднялось облачко пыли, на этот раз меньше. Ади помахала ладонью перед лицом, разгоняя пыль, и поискала взглядом Непризнанного. Пришлось поднять голову, чтобы найти. Он взлетел куда выше, чем она ожидала, и, кажется, куда выше, чем он сам надеялся. Неясно, чего было больше — силы или дури — в этом Непризнанном. Ади слабо улыбнулась, рассматривая его. В лучах солнца серебряные волосы и серые крылья светились. Серая одежда совсем не портила, только придавала смирения всему его облику. Истинный ангел, каким и задумывал их Шепфа. Улыбающийся несмело, излучающий свет и смиренный. Ади хмыкнула. С тем, какую сторону он выберет, сомнений не было. Непризнанный медленно, неуверенно опустился на землю. Несколько тренировок, и он будет летать и приземляться красивее многих. — Получилось. — Непризнанный улыбался. Ади сдержано кивнула. Совсем немного она завидовала ангелам, которые получат такой прекрасный экземпляр в свою коллекцию. Ему определённо больше подходили белые крылья, высокая должность и помощь другим. Но Ади хотела надеяться, что что-то в мире пойдёт не так, и вместо белых перьев она увидит чёрные. В Непризнанного легко было влюбиться. И лучше бы ему быть на правильной стороне, потому что Ади, даже когда перестанет мучиться мыслями о Сэми, не готова рисковать своей жизнью ещё раз. — Не приседай в следующий раз так глубоко и контролируй, сколько силы вкладываешь в крылья, — посоветовала Ади и повернулась к дереву, намереваясь вернуться в свой тихий уголок и просидеть там до конца занятия. — У меня ещё остались вопросы. — Непризнанный потянулся следом. — Тренируйся. Если упадёшь, не разобьёшься. Ади опустилась обратно на корни дерева, прижалась спиной к его стволу и прикрыла глаза. Надеялась, что грубость отпугнёт Непризнанного. Среди смертных в почёте были доброта, открытость и удобность. К встрече с демонами они редко были готовы, а потому и редко заводили с ними дружбу. Но этот Непризнанный остался на том же месте, в паре шагов от её «убежища». Вернулся к тренировкам, не собираясь признавать поражение и уходить. Ади не была против: если красивый мужик решил выпендриваться перед ней, она насладится шоу. На большее пусть не рассчитывает. Остаток дня прошёл без происшествий. Ади мысленно поблагодарила за это расписание занятий: некоторые лекции и практики проходили совместно с ангелами и Непризнанными, но для большей части демонов, ангелов и Непризнанных собирали отдельно. Ади вытерпела несколько убогих попыток её подбодрить, обожгла Люцифера недовольным взглядом и демонстративно отсела подальше от него, прижимаясь своим плечом к плечу Мими. Та, на удивление, молчала. Смерть Сэми и она переживала тяжело. Только у Ади не было для неё слов поддержки. Обычно, она отпускала шутки во время рассказа Геральда об истории Ада. В такие моменты Мими хихикала, Вики смотрела удивлённо, а Люцифер бросал на неё одобрительный взгляд, впрочем, поймать его было тяжело. Для сегодняшней лекции Геральд словно специально выбрал самые тяжёлые этапы войны Небес и Ада, и никто не решился вмешиваться в его лекцию. После занятий Ади, игнорируя попытку Мими с ней заговорить, поспешила обратно в комнату. Лимит её спокойствия был исчерпан ещё час назад, теперь она держалась на тупом упорстве. Тоска переходила в агрессию, и на любые слова Ади хотела броситься в ответ, облаять, причинить ту же боль, что испытывала сама. Испортить отношения она не боялась, боялась расплакаться в перепалке с тем же Люцифером. Захлопнув за собой дверь, Ади вдохнула полной грудью и медленно сползла на пол. Ещё раз ночевать у входа не было частью её планов. Только оказалось, что держать лицо, даже если это подразумевало кислую недовольную всем мину, куда тяжелее, чем самая выматывающая тренировка. Она мысленно поблагодарила Ад и Небеса за то, что соседки у неё уже давно не было. Комната оставалась её маленькой крепостью, врываться в которую было разрешено только одному, теперь уже мёртвому Сэми. Даже беспардонную Мими, которая, кажется, успела залезть в трусы всем хотя бы немного симпатичным демонам, Ади приучила стучаться. Не обошлось без громких скандалов, едва не дошло до драки, но Мими исправно трижды стучала в дверь комнаты Ади, хоть и не всегда дожидалась ответа. Она обняла себя руками, склонила голову к плечу. Весь день Ади гнала от себя воспоминания. Каждый уголок школы напоминал о Сэми. Они вместе сидели на занятиях, и было непривычно не ощущать его бедро своим, не касаться под столом его рук, вызывая на щеках лёгкий румянец. В полётах практиковались вдвоём, забыв на время обо всех вокруг: Сэми всегда поддавался, пусть Ади это и не было нужно. Иногда они заигрывались, поднимались слишком высоко, чтобы коснуться губ друг друга мимолётным поцелуем. Если занятия были раздельными, Ади обязательно находила Сэми в коридорах школы, не слушая возмущения Мими, которая хотела поскорее выйти на задний двор следом за Люцифером. Остаться ещё хоть на день в месте, где всё было связано с Сэми, становилось невыносимым. Но вернуться в Ад она не могла. Отец не позволит. Ади повезло с отцом чуть больше, чем Люциферу. Её отец по крайней мере старался не оставлять следов. Мать редко вступалась за неё. В тайне от отца они раньше плакались друг другу, при удобной возможности сбегали в мир смертных и проводили там часы за простыми человеческими развлечениями. Всё то немногое светлое, мягкое, что в ней было, Ади переняла от матери. И всё равно не понимала, за что она полюбила этого бездушного демона. Рядом с ним мать Ади становилась словно другой: слушалась во всём, смотрела восхищённо, радовалась любому проявлению внимания. Если вернуться сейчас, придётся объяснять отцу причину. Самым лучшим исходом такого разговора станет быстрая смерть, худшим — отец в красках объяснит Ади, как он относится к связи с ангелом. На Небеса путь демонам закрыт. Те, кто стояли выше по иерархии, часто бывали там, но лишь по рабочим вопросам. Ангелы ни на минуту не давали забыть: Шепфа не рад детям Ада. Оставался лишь мир смертных. Там Ади будет стареть, как человек, обманывать, как демон, и смотреть на всех свысока, как ангелы. Спуститься к людям — не самое правильное решение, но других Ади не видела. Может, она не задержится там. Неделю поиграет с чувствами смертных, разрушит парочку семей, подтолкнёт кого-нибудь к убийству и, навеселившись, вернётся в школу. Подобное не поощрялось, но и серьёзного наказания не было. Максимум — Фенцио прочитает очередную нудную лекцию, периодически срываясь на яростный крик. Наблюдать за тем, как его недовольное лицо багровеет, даже забавно. Ади поднялась с пола, раскрыла дверцы шкафа. План — совершенно глупый — нужно приводить в исполнение. Для человеческого мира одежда должна быть подобающей: не слишком привлекать внимание, но не дать забыть, что это людей сотворили по её подобию, не наоборот. Ади разделась и вытащила из шкафа несколько вешалок. Если поторопится, успеет к началу ночи, — самому приятному времени на земле для демона. В дверь тактично постучали, вырывая Ади из мыслей. Второй раз за два дня кто-то выбирал самое «удачное» время для визита. Бросив вешалки на кровать, Ади подошла к двери и открыла. Стыд — наказание ангелов. Своей наготой Ади восхищалась. — Я… — Стоявший за дверью Непризнанный, которому Ади помогла на занятиях, смущённо отвел глаза. — Не хотел мешать. Зайду позже. Ади облокотилась на дверь, сложила на груди руки. Едва ли сейчас она могла вызывать подобную реакцию: бельё на ней было самое простое (красивое надевать просто не хотелось), вместо макияжа опухшие глаза и красный от слёз нос, волосы выбились из низкого хвоста, придавая сходство с сошедшей с ума ведьмой из средневековых баек. Но раз вызывала, значит в Непризнанном светлого было больше, чем тёмного, и он точно станет ангелом к середине своего обучения. Ади почти жаль. — Голую женщину впервые увидел? — Настолько красивую, да, — неловко ответил Непризнанный. Он странно держал руки за спиной, и только желание узнать, что он прячет, не давало Ади захлопнуть перед его носом дверь. — Если пришёл благодарить за помощь, можешь уходить. Ади сделала шаг назад и попыталась закрыть дверь. И легко добилась того, на что надеялась: Непризнанный выставил вперёд руку, чтобы не дать ей уйти. Все мужчины предсказуемы. Ади не была экспертом в отношениях. На самом деле, парней у неё было всего двое. Но постоянные вылазки к смертным на задания научили её: легче всего манипулировать детьми и мужчинами, которые проявили хоть каплю интереса. — Можно войти? Ади кивнула и отошла в сторону, пропуская Непризнанного в свою комнату. С только что обретшим крылья она легко справится, бояться было нечего. Тот сделал несколько шагов и повернулся к Ади спиной, продолжая старательно прятать то, что держал в руках. — Ты можешь одеться? — попросил Непризнанный. Пожав плечами, Ади закрыла дверь и прошла мимо своего гостя к шкафу. Она не успела выбрать, в чём отправится в человеческий мир. И, визит, кажется, откладывался. Вытащив наугад первую попавшуюся вещь, Ади накинула её на плечи. Её всю заволокло ароматом Сэми. Его белая рубашка. Её везению сейчас позавидовал бы самоубийца, застреленный во время попытки его же спасти. Ади сунула руки в рукава, застегнула несколько пуговиц. Тёмное белье просвечивало сквозь белую ткань, но Непризнанный не просил её выглядеть целомудренно, он просил одеться. — Говори. Непризнанный обернулся, окинул взглядом сперва комнату, затем саму Ади. В его глазах она увидела секундное восхищение, а после они снова наполнились неясным для неё чувством. Что ж… Если она снова решит поставить свою жизнь под удар отношениями с ангелом, то кандидат уже найден. Лелеять тело Непризнанного в объятиях, правда, будет куда сложнее: комплекция у него была куда крупнее, чем у Сэми. — Я узнал, что произошло вчера. И… Ади поморщилась. После такого начала обязательно должно прозвучать поганое «мне жаль». Непризнанному не могло быть жаль, он даже не знал Сэми. Лицемерная доброта. Ему точно дорога в ангелы. — И я удивлён, что ты пришла на занятия и даже помогла мне. Когда кто-то теряет близкого человека, самое тяжелое — жить со своим горем дальше. Продолжать делать то, что должен. Потому что кажется, что весь мир должен остановиться и оплакать того, кто умер. А мир не останавливается, наши дела не исчезают, и никто не согласен ждать, когда станет легче. Главное — неясно, станет ли вообще легче. Непризнанный говорил правильно. Не добавлял в голос неуместного понимания или сочувствия. Для него жизнь только началась, он не должен грустить или разделять с Ади её эмоции. И всё-таки он говорил правду. Мир не остановился из-за смерти одного ангела. Никто, кроме Ади, не оплакивал его смерть. Может, только родители Сэми, но Ади плевать на них хотела. А все слова поддержки бессмертные могли засунуть глубоко себе в задницу, потому что они не вернут ей Сэми. — Как тебя зовут? — Ади подвёл её голос, сорвался на хрип. — Бонт, — представился Непризнанный и сделал осторожный первый шаг к Ади. — Убирайся из моей комнаты, Бонт. — Нет. Он отказал так просто, что Ади не нашла других слов. А Бонт снова шагнул к ней, притянул и крепко обнял. Грёбаный добренький Непризнанный решил, что от его объятий одной рукой должно стать легче. — Горе — это буря, к которой никто не готов. Но никто не должен переживать бурю в одиночестве. — Ты до смерти учился на философском? — Ади скривилась, пусть Бонт этого и не увидел. — Нет. Я принёс тебе кое-что. — Он отстранился, наконец вытащил руку из-за спины, раскрывая тайну. Ади даже сделала шаг назад. Она ожидала что угодно — цветы, новую одежду, пузырёк с порошком забвения. Она ожидала что-то, что принято дарить бессмертным от бессмертных. Пёстрые бутоны, дурманящие разум и дарящие несколько минут покоя. Чёрный балахон — привычную одежду всех демонов, достать которую на Небесах трудно. Взятый в медицинском блоке порошок, лишающий воспоминаний, о котором Ади отказывалась даже думать. Бонт держал в руке мягкую плюшевую акулу. Человеческая игрушка. Такие покупают детям. — Узнал у Мисселины, как пользоваться водоворотом. Мой счёт в банке ещё не успели заблокировать, так что, — Бонт несмело улыбнулся. Ади переводила неверящий взгляд с лица Бонта на акулу и обратно. Человеческая мягкая игрушка, изображавшая опасного хищника. Бонт не украл её, как принято у демонов. Он купил. Воспользовался возможностью и купил на свои деньги. Это было куда приятнее уже привычных ворованных подарков. Ади осторожно забрала акулу, прижала её к груди, обняв обеими руками. Игрушка оказалась мягкой не только на вид. От неё тонко пахло бергамотом, — свежестью и зеленью. Новым днём. — Я сказала тебе убираться, — с трудом выдавила Ади. — Я часто это слышал, — теперь Бонт улыбался куда увереннее. — Обычно, такое говорят либо когда действительно хотят выгнать, либо когда не хотят, чтобы человек уходил. У тебя хватит сил выставить меня за дверь. Ади кивнула. Умный. Эта его черта почти не раздражала. Она прошла мимо Бонта, села на постель и уткнулась носом в нос плюшевой акулы. Раз он такой умный, пусть сам догадается, чего она от него хотела. Или не хотела. Бонт сел рядом, обнял за плечи. — Расскажешь мне о нём?