Проклятая красота

      После той встречи Пань Ань полагал, что своего соседа он будет видеть также редко, как и остальных соседей, которые начали его побаиваться, и от того избегали, но не тут-то было. Он встречался на пути каждый день и чем дальше, тем настойчивее спрашивал, не нужна ли Пань Аню его помощь. Пань Ань упёрто отказывался, не подозревая о том, что демон мог в одночасье облегчить все его страдания.               Как-то раз тот очень настойчиво набивался ему в гости, желая якобы разделить с хозяином дома изысканный чай, которым он собирался торговать в тех местах, но Пань Ань ему отказал, поскольку после смерти жены не желал принимать никого в своём доме. Он даже слуг распустил, дабы те не убирались в комнатах и всё осталось как при жизни Ань Цзин.               — Ладно, не буду настаивать, — с улыбкой произнёс Хао Цзе, стоя посреди дороги со шкатулкой чая подмышкой. — Испробуем мой чай в другой раз, но вы, пожалуйста, помните, что за любезность, что вы мне оказали в прошлый раз, я готов чем угодно помочь вам в ответ. Помните это и непременно соглашайтесь, хорошо? — спросил он, продолжая улыбаться и немигающим взглядом глядя на Пань Аня.              Демон хотел помочь ему поскорее, поскольку знал, что уже к вечеру с красавчиком приключится очередное несчастье, но баран по имени Пань Ань никак не хотел соглашаться.               — Я благодарен, но вынужден вам отказать. Всего доброго.              Развернувшись на пятках, тот быстро юркнул за ворота собственного дома, оставив Хао Цзе раздражённо пыхтеть от злости.       

      ***

             Вечером в ворота дома Пань Аня снова постучались, и он нехотя отправился открывать, думая, что господин Хао очередными уловками желает проникнуть к нему в дом, но за воротами оказался Дяо Чжуй, его верный соратник в борьбе за справедливость.               — Всех наших повязали! Тебе нужно поскорее убираться из этого города, — сказал тот, и Пань Ань содрогнулся.              Учёный Дяо Чжуй, который всегда славился своим опрятным видом сейчас выглядел хуже некуда: его одежда была порвана, лицо испачкано сажей, а левое плечо он придерживал рукой, видимо оно было вывихнуто.               — В смысле повязали? За что? — спросил Пань Ань, хоть и догадывался, что ему ответит Дяо Чжуй.               — Тот закон, что мы хотели изменить. Прошение дошло до императора, и он посчитал это изменой… Отныне мы изменники, Пань Ань, и если нас поймают, то непременно казнят!              Притворившись стрекозой, Хао Цзе сидел на высоком заборе и смотрел как Пань Ань, спотыкаясь об подол собственных одежд, отправился к стойлу и отвязал оттуда единственную лошадь, которую, не раздумывая, отдал своему товарищу. С трудом усевшись в седло, Дяо Чжуй вероятнее всего предполагал, что Пань Ань последует за ним на другой лошади, но тот лишь с силой ударил лошадь по белоснежному боку и та, испугавшись унесла молодого учёного прочь из города.              Пань Ань остался у ворот дома, глядя вслед белоснежной лошади и молясь про себя всем богам, чтобы они спасли Дяо Чжуя. Сам же он ни на мгновение не думал о побеге, ведь хотел с достоинством встретить свою смерть.              «Очередной благородный олух», — подумал про себя Хао Цзе, увидев издалека как к дому Пань Аня уже направляется небольшой отряд стражников.              Красавчик им добровольно сдался, даже не дослушав до конца кричащего стражника, который, развернув длинный свиток, обвинял в государственной измене бывшего чиновника Паня. На запястья ему повязали толстые верёвки, заставили идти пешком до самой столицы, и заперли в дворцовой тюрьме, наряду с другими государственными изменниками. Всё это время за небольшим отрядом, который вёл осуждённого следовала пятнистая сова, которая никак не могла придумать, каким образом вызволить упёртого красавчика из заточения. Точнее, не могла придумать как его уговорить согласиться на демоническое предложение, поскольку без согласия Хао Цзе не мог просто взять его и унести к себе в поместье.              По прибытии в дворцовую тюрьму Пань Аня ждал ещё один удар — стражники схватили его больных родителей и остальных родственников, которые по закону должны были понести наказание вместе с предателем. Их поместили далеко друг от друга, и Пань Ань не смог с ними даже увидеться напоследок. Его старые родители и родственники, не выдержав пыток, сознались во всём и попросили яда. На следующий день ближе к полудню стражник с насмешкой в голосе сообщил Пань Аню о том, что их не стало.               — Я тоже хочу испить яд! Прикажите дать мне его поскорее. Я преступник, и должен за это поплатиться! — крикнул стражнику Пань Ань, а тот, насмешливо фыркнув, ответил:               — Ты тут никто, чтобы мне приказывать! Даже не думай, что кто-то пощадит. Преступники должны страдать до последнего вздоха!              Злорадно хохоча, стражник удалился, а ему на смену пришёл другой, взглянув в лицо которого Пань Ань обомлел: перед ним стоял его сосед господин Хао, переодетый в одежду дворцового стражника.               — Принёс вам воды, даже преступникам она полагается, — сказал тот, улыбнувшись и протиснув руку сквозь деревянные прутья клетки, передал Пань Аню небольшой закупоренный кувшин.              Пань Ань растерянно оглянулся по сторонам и увидел, что в соседних клетках, где содержались его единомышленники у каждого был такой же.               — Как вы тут оказались? — поражённо спросил Пань Ань, глядя на Хао Цзе. — Вы ведь говорили, что вы торговец, или… Вас специально подослали ко мне, не так ли?              Услышав такие слова, демон поморщился. Пань Ань был слишком умным и предположил, что хромающий господин Хао поселился рядом с ним чтобы шпионить. При других обстоятельствах это могло оказаться правдой и понимая, что нужно как можно быстрее переубедить в этом Пань Аня, Хао Цзе, подойдя практически вплотную к клетке, тихо сказал:               — Я тут, чтобы вам помочь. Вы согласны принять мою помощь?               — Нет, — уверенно ответил Пань Ань, хотя сам весь дрожал.              То ли от злости, то ли возмущения, но Хао Цзе точно знал, что Пань Ань уж точно не дрожит в страхе перед ним. Самый красивый человек в мире был тем ещё храбрецом, поэтому демон не побоялся на долю мгновения показаться ему в истинном обличии. Красные глаза Хао Цзе сверкнули алым пламенем, и бездонные глаза Пань Аня округлились до невозможного размера.               — Я могу тебя спасти, но только если ты согласишься принять мою помощь, — шёпотом сказал демон, когда его глаза стали обычного цвета.               — Я не согласен, — с трудом выдавил из себя красавчик, отстранившись в самой дальний угол клетки               — Времени в обрез, подумай хорошенько. Я приду вечером и надеюсь, что ты поменяешь свой ответ, — сказал ему Хао Цзе и хитро улыбнулся, после чего быстро скрылся из виду, оставив Пань Аня осмысливать то, что произошло ранее.              Демон намеренно показал себя заранее, да ещё и в окружении немалого количества людей, которые, конечно же, ничего не заметили. За время наблюдения он успел понять, что бывший чиновник Пань был довольно мнительным и всё подвергал сомнению, а также довольно долго думал, взвешивая все за и против перед принятием важного решения. Хао Цзе был уверен, что тот не согласится сразу, но спустя какое-то время, когда поймёт, что существует возможность спастись, он непременно пожелает сохранить свою жизнь. Ну не мог же он быть полным глупцом?       

      ***

             Как оказалось, Пань Ань был ещё хуже, чем Хао Цзе предполагал. Ему удалось переплюнуть в упёртости и Гао Чангуна и Сун Ю, ведь он ни за что не хотел согласиться на сделку. Хао Цзе несколько раз проходил мимо, задавая неизменный вопрос и каждый раз получал отказ. Пань Ань, которого не раз пытали, выглядел скверно, и от того ещё прекраснее, но видеть его в агонии Хао Цзе всё же не желал.               — Казнь вот-вот начнётся, соглашайся быстрее, — тихо шепнул Хао Цзе, когда подошёл к клетке Пань Аня, чтобы его оттуда вытащить.               — Ты спасёшь и всех остальных? — надломленным голосом спросил тот, глядя на то, как его измученных товарищей одного за другим вытаскивают из клеток.               — Только тебя, красавчик, только тебя, — настороженно сказал Хао Цзе, оглядываясь по сторонам, дабы убедиться, что их никто не услышит.               — Тогда я отказываюсь, — упёрто промолвил Пань Ань, и шагнул вслед за своими единомышленниками, высоко подняв голову.       Хао Цзе в очередной раз поморщился, но поскольку знал, что до утра Пань Аню не грозит никакая опасность, последовал за ним на место всеобщей казни.               — Указом короля велено обезглавить всех изменников, кроме Пань Аня! — торжественно воскликнул тучный министр и звенящую тишину разбили множество громких рыданий.              На глазах Пань Аня одного за другим палач обезглавил каждого, кто был причастен к прошению об изменении налога на зерно. Их семьи, в отличие от семьи Пань Аня, который считался главным зачинщиком, не были приговорены к смерти, а всего лишь к пожизненному рабству, и матерям позволили наблюдать за казнями сыновей и мужей, а их отчаянный плач ещё долго звенел у Пань Аня в ушах. Общая казнь была наказанием именно для него ведь каждый удар палача он будто бы ощущал на собственной шее. Красавчик плакал непрерывно, и был зол на себя за то, что горькие слёзы застилали его глаза, и напоследок он не мог чётко видеть лица своих товарищей, что одним за другим, оставляли Пань Аня наедине с собственным отчаяньем и горечью.               — Предателя Пань Аня казнят завтра утром после петуха на главной площади, сам император будет присутствовать, так что следите за тем, чтобы всё прошло как можно лучше! — приказал тучный министр и его слуги тут же покорно поклонились.              Связанного Пань Аня, который еле перебирал ногами двое взрослых стражников ухватили под руки и бросили обратно в темницу, а когда на город опустилась ночь, из-за угла появился Хао Цзе.               — Если бы ты согласился сразу, то не увидел бы всего этого. Ты, конечно, красивый даже в страдании, но для людей такое не остаётся бесследно. Боюсь, как бы ты не тронулся умом после увиденного, — сказал он, подойдя ближе к Пань Аню.              Тот ничего не ответил, продолжая сидеть на полу с опущенной головой и Хао Цзе пришло в голову, что поиграть в побег было бы предельно забавно. Вытащив из-за пазухи связку с ключами, он отпер двери клетки и приказал:               — Выходи, идём на казнь!              Пань Ань послушно встал и, шатаясь из стороны в сторону, вышел из своей клетки и последовал за Хао Цзе, который одному ему известными окольными путями вывёл приговорённого пленника на задний двор тюрьмы, который слабо освещался несколькими настенными факелами. Стражников не было, и Пань Ань почувствовал неладное, но не успел и глазом моргнуть, как в нескольких шагах от идущего впереди Хао Цзе ударила молния, а когда вспышка света растворилась в ночи, на её месте появился демон.               — Куда-то собрались, голубчики? — скривив красивое лицо, спросил он.               — Отсоси, Цзай Хо, он мой! — ответил ему Хао Цзе и покрепче обхватил рукоять появившегося из ниоткуда меча бирюзового цвета.