Цена души

Кристина в последнее время спала все хуже и хуже. Ее постоянно преследовало странное чувство, которое она сама никак не могла описать и уложить в голове. Чувство, словно вот-вот с ней или ее мужем произойдет нечто ужасное. А может, и с ними обоими.       Так или иначе, причина подобного была совершенно не ясна. Ничего не предвещало беды. Их с Николаем физическое здоровье все такое же замечательное в свои шестьдесят два и шестьдесят три года соответственно. Да, разумеется, до себя двадцатилетних им далеко, но огромные сбережения на банковских счетах и отсутствие лишнего стресса в жизни в виде детей или внуков позволяют пожилой паре не переживать о возможности скорой кончины. Точнее, не позволяли раньше. Но, как уже говорилось, этих причин стало недостаточно для Кристины. Шестое чувство не покидало ее вот уже пару недель. Оно не давало ей нормально отдыхать, читать книги, убираться в доме, готовить, стирать и даже спать. Ее повседневный сон превратился в несколько дробленных отрезков, растянувшихся на всю ночь. Она то просыпалась, то засыпала обратно, - и так по кругу. А хуже всего было то, что состояние ее по-прежнему оставалось абсолютно беспричинным.       Она уже подумала, что начала медленно сходить с ума. Что у нее в скором времени обнаружат деменцию, Альцгеймер или того хуже, - рак. И с одной стороны ее спасла, а с другой стороны только ухудшила ситуацию еще одна деталь: Николай, ее муж и по совместительству самый известный русский писатель в жанре ужасов, похоже, испытывал то же самое.       Напрямую на эту тему Кристина заговорить с ним не решалась, но со стороны становилось ясно видно, что Николая что-то гнетет. Он все больше и больше уходил в себя, закрывался в кабинете и беспрерывно писал свои романы. Более того, он перестал на нее смотреть. За эти две недели муж почти ни разу не бросал на жену взгляд, а если и бросал, тот максимально короткий и никогда напрямую в глаза. Раньше он не мог оторваться от ее чарующих глаз. Кристина помнила, как при каждом их волшебном мгновении он не упускал возможности похвалить ее глаза. А теперь он мог смотреть куда угодно в, когда-то часовых, а теперь мимолетных разговорах. Что-то в их семье явно шло не так.        Этой ночью, Кристина, как и последние две недели то и дело просыпалась и сразу ложилась обратно. В одно из таких пробуждений она для большего удобства повернулась со спины на левый бок и вытянула правую руку вперед, чтобы обнять мужа. Только вместо этого ее рука обрушилась на мягкую, но пустующую половину кровати. Женщина резко распахнула глаза, приподнялась на локте и увидела, что спит одна. Одеяло мужа полоской лежало у края постели, а сам он куда-то пропал.       Паникой эмоциональное состояние Кристины еще нельзя было назвать. Но вот беспокойство в данный момент она испытывала точно. На электронных часах отображалось время 01:17       Женщина встала с кровати, сунула ноги в теплые тапочки и будучи в ночнушке направилась в коридор ее с мужем трехкомнатной квартиры. Дверь в гостиную оказалась приоткрыта и через образовавшуюся щель проникала тонкая полоска тусклого, неравномерного и постоянно скачущего теплого света. Войдя в гостиную Кристина немного успокоилась. Вид Николая, сидящего в кресле и абсолютно невредимого, заставил женщину выдохнуть с облегчением.       Гостиная, понятное дело, являлась самой просторной комнатой. Здесь полностью от и до преобладал стиль модерн: так, например, одна из стен была полностью кирпичной, остальные покрашены в светло-серый. Пара книжных стеллажей в углу, висящий на стене широко-диагональный плазменный телевизор, под ним длинная полка с игровыми приставками. Возраст никак не мешал семейной паре в свободное время развлекаться за прохождением современных игр. Также в комнате находились диван, два невероятно удобных и мягких кресла, журнальный столик и искусственный камин, расположенный недалеко от панорамного окна, вид с которого выходил на всегда оживленные улицы города.       Ненатуральный огонь из камина был единственным, что освещало гостиную, а потому во всем помещении преобладала полутьма. Николай переставил одно из кресел и журнальный столик почти вплотную к окну и теперь сидел, глядя на красивый пейзаж ночного мегаполиса. Также для этого ему явно пришлось распахнуть темно-коричневого оттенка шторы, - пронеслось в голове Кристины. Она четко помнила, что ранее вечером закрывала их. Еще она обратила внимание на бутылку коньяка и бокал, стоявшие на столике рядом с креслом. Бокал был на четверть полным, а бутылка наполовину пустой. Беспокойство вернулось к женщине. Ее муж не пил много лет, с тех пор как в тридцать восемь ушел в завязку. Тогда, после одного ужасного случая с аварией, чуть не лишившей его жизни, он пообещал никогда больше не притрагивался к спиртному. И до сегодняшней ночи держал слово.       - Коль, у тебя все хорошо? – какой глупый вопрос, сразу подумала Кристина. Она абсолютно ясно видела, что с ее мужем не все хорошо. Как и с ней уже давно не все хорошо. Предчувствие плохого резко вспыхнуло с новой силой, какой прежде еще не было. Сердце женщины забилось чаще.       - О, ты проснулась, - Николай повернулся к ней и печально улыбнулся. Это был первый за последнее время раз, когда он посмотрел строго на нее. В тусклых пляшущих язычках огня лицо супруга казалось еще более старым, а все морщины наиболее заметными. – Нет... боюсь, что нет.       - Что случилось?       Муж не торопился отвечать. Он взял в руку бокал, поднес ко рту и в пару глотков осушил его, после чего поставил обратно. Еще несколько секунд помолчал и лишь потом сказал:       - Подойди сюда, дорогая.       Кристина послушалась. Медленными шагами, словно идя по минному полю, приблизилась к панорамному окну.       - Посмотри, какая красота, - Николай указал на город. Жена смиренно оторвала взгляд от мужа и обратила его на вид, где далеко внизу горели уличные фонари и фары десятков едущих по трассе машин. Днем их были бы тысячи.       - Скажи, красиво.       - Очень, - ответила супруга. Крайне необычное и странное поведение мужа все больше заставляло нервничать.       - Потому я и выбрал это место. Эту квартиру, - Николай все продолжал игнорировать вопрос любимой. – Отсюда ты будто смотришь свысока на всех тех, кто находится внизу. Чувствуешь себя великим, - он сделал паузу. – Хотя на самом деле являешься точно таким же человеком, как и все те, что сейчас идут по этой улице. Вон, смотри, видишь того мужчину?       Кристина проследила за направлением пальца и увидела одинокого бредущего мужчину в деловом костюме.       - Да.       - Для тебя это просто человек, - сказал Николай. – Никто по сути. Но он прожил в этом мире лет тридцать, я бы сказал. Этот человек возможно уставший и идет с работы домой, а может, наоборот полон сил и просто решил прогуляться до магазина. Это неважно. Важно то, что он живой.       - Ты меня пугаешь, - напрямую сказала Кристина. Она не врала, поведение мужа действительно вызывало у нее все нарастающее чувство страха. Но он все равно продолжил ее игнорировать.       - А вон там девушка молодая, лет двадцати пяти. Тоже одна. Как думаешь, у нее есть дети?       - Не знаю, - женщина даже не стала смотреть, куда показал пальцем муж. Ее страх начал медленно переходить в раздражение. Похоже, теперь Николай наконец заметил ее вот-вот приближающийся нервный срыв.       - Успокойся, пожалуйста, - произнес он. – Не могла бы ты взять второе кресло, коли уже проснулась и составить мне компанию?       - Нет, пока ты не объяснишь мне, в чем дело, - уверено ответила супруга, стараясь держать себя в руках. Николай тяжело вздохнул.       - Ладно. Только это не одна из коротких историй. По-хорошему, она бы вышла на целый роман, если бы я решил описать ее во всех подробностях, - он печально усмехнулся. Увидев, что Кристина шутку не оценила, произнес: - Дорогая, возьми пожалуйста кресло и принеси сюда. Или, если хочешь, я сам это сделаю. Только пожалуйста не стой. В ногах правды нет.       Она послушалась. Сама не знала почему, но прошла в другую часть гостиной, взяла оттуда мягкое и не особо тяжелое кресло и принесла его к окну, после чего села.       - Благодарю.       - Теперь ты объяснишь, что происходит? Почему я вечно нервничаю и думаю о плохом? Почему ты все меньше на меня смотришь? И почему опять начал пить?       Еще один тяжелый вздох.       - Да, только обещай мне, что воспримешь все, что я скажу дальше, нормально. Или по крайней мере ничего с собой не сделаешь.       - Например, что?       - Не важно. Просто пообещай.       - Хорошо, - женщина пожала плечами. – Как скажешь.       Повисла тишина. Николай смотрел на вновь наполненный бокал, крутил его и наклонял в разные стороны, смотря как алкоголь переливается с одного края в другой и обратно.       - Даже не знаю, с чего начать… - наконец заговорил он, - как я уже упоминал, это долгая история.       - У нас впереди вся ночь.       - И то верно, - Николай опустошил бокал.       

* * *

Одинокий автомобиль гнал по пустому загородному шоссе с невероятной скоростью. Его когда-то черный, а теперь коричневый из-за обилия грязи корпус прекрасно освещался в теплом свете изредка встречавшихся фонарных столбов. Высоко-высоко над землей в темном ночном небе виднелась яркая белая луна, почти полная. Звезд не было вовсе, - армия мрачных гнетущих туч полностью заволокла их и, казалось, вот-вот поглотит собой спутник Земли. В таком случае на всю оставшуюся ночь не осталось бы ни одного природного источника света.       Что по левую, что по правую стороны от машины простилались километры и километры хвойного леса. Этот пейзаж за ветровыми окнами не сменялся уже на протяжении двух часов – до этого он пришел на замену бесконечным полям, где выращивали все подряд: от капусты до подсолнухов.       Изредка навстречу черному автомобилю по соседней полосе проезжали другие одинокие машины, а порой он сам догонял и обгонял тех, кто ехал впереди. Неудивительно, ведь цифры на спидометре образовывали число выше 110 км/ч., а иногда переваливали за все 130. Но нарушение правил дорожного движения не особо беспокоило водителя. У него была веская причина гнать с такой скоростью – он серьезно опаздывал.       Николай, двадцати-двух-летний парень сидящий за рулем, постоянно бросал взгляд на электронные часы на приборной панели. В это время он уже должен был быть в отеле, который приметил заранее, когда прокладывал маршрут. Навигатор же показывал, что добираться до пункта остановки парню еще минимум полчаса. А чем позже он туда приедет, тем меньше времени на сон останется. Уже в следующую ночь наступит полнолуние – единственный шанс исполнить задуманное. И если Николай не успеет к полуночи следующего дня добраться до нужного ему места, ему придется банально развернуться, уехать домой и лишь через месяц повторить попытку. У него же на это не было ни времени, ни денег. Да и веры бы не хватило на новую мотивацию для подобного путешествия. Вся его нынешняя поездка держалась на крохотной вере и надежде, что делает он это не зря.       Парень начинал все больше клевать носом. Его веки медленно опускались после чего резко поднимались обратно, и все это бесконечно повторялось по кругу. Даже ужасные невыносимые песни, включенные на почти полную громкость, которые крутили по радио, не спасали ситуацию. Обычно Николай заранее записывал песни в дорогу на флешку и брал ее с собой, но в этот раз в дикой спешке он умудрился ее посеять сам не зная где - толи в гараже, толи дома, толи в самой машине, но искать ее не было времени.       Ранее вечером от скуки Николай порой малость отвлекался и смотрел вправо в безграничный лес в надежде увидеть там какого-нибудь зверька. Да, разумеется, на скорости почти в полтора раза выше нормы, да и в полутьме, сложно кого-либо разглядеть, но это не значит, что невозможно. И парень пытался это сделать. На дороге все равно довольно редко встречались другие машины, и весь маршрут становился все унылее. К сожалению, ни лося, ни медведя, ни хотя бы ежика с белкой улицезреть так и не удалось. Но кто бы мог знать, что долгожданная встреча с представителем лесных обитателей настигнет Николая именно сейчас? Да еще и так неожиданно и совсем не вовремя.       В момент, когда парень уже почти заснул, на дорогу в нескольких десятках метров впереди его автомобиля выбежал лисенок. Очевидно, что он хотел перейти через шоссе и попасть на другую сторону леса, но явно не ожидал внезапно появившейся машины совсем рядом. Он успел перебежать почти на середину трассы прежде чем заметил машину и замер от страха. Лис остановился и не в состоянии побежать дальше уставился на приближающиеся яркие глаза.       Фары автомобиля заприметили рыжее существо за сотню метров, а вместе с ними это сделали и глаза Николая, за одну секунду вернув его в чувства. Но было уже поздно, и он это знал. Автомобиль, едущий со скоростью 132 км/ч просто не мог мгновенно среагировать и остановиться. Парень сделал все, что было в его силах: надавил на тормоз, выкрутил руль сначала вправо, потом одним махом на несколько оборотов влево и затем обратно вправо в надежде объехать животное. Он понял, что маневр не удался, когда почувствовал легкий толчок справой стороны, будто наехал на кочку. Сразу следом за этим машина начала дрифтовать и проехала еще несколько метров почти под углом в 90 градусов, прежде чем остановилась, перекрыв собой обе полосы. С закрытыми окнами Николай не услышал ни хруста костей, ни дикий писк, полный боли и страха, который лисенок издал перед смертью.       Следующие секунд 30, а то и минуту парень сидел, опустив голову и взявшись за нее обеими руками. Глаза его то закрывались, то открывались и смотрели на руль, однако видели перед собой не его, лиса, который в последние секунды жизни стоял на дороге и наблюдал за приближающимся светом фар. Он видел перед собой животное, которое теперь лежит где-то справа и не двигается не потому что боится, а потому что уже никогда не сможет двигаться.       Николай хотел уехать как можно быстрее. Сна больше не было ни в одном глазу, невероятный поток адреналина теперь не давал парню даже думать об усталости. И тем не менее любопытство взяло верх, рука потянулась к кнопке и опустила ветровое стекло. Свет фар в данный момент был направлен в лес, поскольку машина стояла почти перпендикулярно дороге, и никак не освещал ее. Но посмотрев на шоссе и немного прищурившись, Николай увидел темный силуэт чего-то, что там лежало. Точнее, кого-то. Сомнений не оставалось в судьбе того рыжего зверька. Несмотря на ночь, мозг смог в точности дорисовать черной фигуре все недостающие детали: кровь, уже успевшую образовать лужицу вокруг всего тельца, раздробленные кости, торчавшие наружу и разрывающие собой когда-то рыжую, а теперь местами ярко-красную шерсть и, конечно, голову, выражение морды которой было полно невообразимого ужаса.       Промелькнула мысль включить фонарик на телефоне и посветить, дабы убедиться, что лис мертв. Потому что, если он окажется живым, ситуация станет еще более кошмарной. Николай знал, что в случае такого исхода не сможет ничего сделать – ни самому подойти и избавить бедное существо от страданий, ни вернуться на машине и проехаться по нему еще раз, так же отправив в иной мир. Но морального духа парня не хватило, чтобы хотя бы взять телефон в руки, не говоря уже о функции фонарика. Ему оказалось достаточно того, что мозг себе вообразил, а увидеть это в реальности никакого желания не возникало. Именно по этой причине Николай поднял стекло назад, взялся за руль и повернул обратно на шоссе, продолжив двигаться по маршруту. Однако дрожь в его теле не исчезала несколько часов, вплоть до рассвета. Он проехал мимо отеля, в котором планировал остановиться и заметил это только спустя час, на что махнул рукой и поехал дальше. Преодолевая одну сотню километров за другой, изредка заезжая на заправку, он точно знал, что образ мертвой лисы будет преследовать его не один год, а может, не уйдет из памяти до самого конца жизни.              Всего один раз он остановился поспать уже утром, когда солнце давно висело над горизонтом. Съехал на обочину, откинул спинку сиденья и закрыл глаза. Пролежал так около двух часов из которых поспать удалось не больше двадцати минут. Смирившись с тем, что затея с самого начала была обречена на провал, Николай вернул кресло в исходное положение и поехал дальше. О завтраке он вспомнил только во время обеда и купил на одной из заправок круассан с кофе; уже через пять минут они оба находились в желудке, а парень снова гнал по почти пустой трассе.              В течение всего нового дня леса́ по обе стороны дороги сменялись полями, другими лесами из берез, елей, сосен. В какой-то момент автомобиль заехал в город и теперь вокруг него возвышались то высокие современные дома, построенные пару лет назад, то советские пятиэтажные хрущевки. Тут Николай также не задержался и, преодолев весь город-миллионник вдоль так быстро, как позволял скоростной режим, вновь выехал к привычным лесам и полупустым дорогам. Цель была уже близка, когда солнце начало медленно опускаться к горизонту.              И вот он, долгожданный указатель, который парень так стремился увидеть:       

СЕНО́ВО 5

      

      В этом месте следовал поворот направо, где ровную асфальтированную трассу сменяла обычная проселочная дорога – с ямками, кочками, на каждой из которых давно не новый автомобиль Николая подпрыгивал как мячик. Благо это должно было продолжаться недолго, и парень мог наблюдать вдалеке темные силуэты деревенских домиков. Темные, потому солнце уже вот-вот планировало скрыться. Это дало еще один очередной знак, что нужно поторапливаться.       Машина подъехала к самой деревне и теперь медленно пересекала главную улицу. Николай пребывал в абсолютном незнании, куда ему дальше двигаться. В интернете этот поселок значился последней точкой маршрута к его цели, и в данный момент парень просто смотрел то налево, то направо в надежде увидеть хоть одного живого человека, у которого можно будет спросить дорогу. Совсем скоро, после нескольких минут блужданий и пары поворотов на соседствующие улочки, такой человек подвернулся по правую сторону от машины.       Это был невысокий старик, почти-что лысый, в белой запачканной чем-то черным (Николай подумал, что сажей) футболке и темных домашних трико. Невооруженным глазом было видно, что он страдал от лишнего веса, хоть и не крайней его стадии. На глазах были очки и в данный момент старик просто сидел на скамейке крыльца своего дома под лампой и читал какую-то книгу.       «Аллилуйя!» - мысленно обрадовался парень, остановил машину прямо напротив дома старика, опустил ветровое стекло и прокричал:       - Эй! Не могли бы вы подсказать мне дорогу?! Я очень спешу.       Глаза за очками оторвались от увлекательных строчек текста и посмотрели в сторону донесшегося голоса. Через секунду лицо пожилого мужчины расплылось в улыбке, он положил открытую книгу на скамейку, встал и прошествовал к невысокому деревянному забору своего участка. Теперь их с Николаем разделяло не более двух метров.       - Конечно, - старик продолжал улыбаться. – Что привело вас в нашу местность?       - Мне нужно найти перекресток. Вы знаете, что это такое и где он?       После этих слов такая обаятельная и доброжелательная улыбка мигом сошла с морщинистого лица. Ее сменило предельно серьезное и даже в какой-то мере грустное выражение. Последовал тяжелый вздох.       - Не могли бы вы составить мне компанию и выпить чаю, молодой человек? – старик указал рукой на дом, очевидно приглашая его посетить.       - Я же сказал, что тороплюсь. Если знаете, просто скажите, я поеду и больше не буду отвлекать вас от чтения.       Раздался печальный смешок.       - На машине вы туда не попадете, это точно. Никто другой, кого вы можете найти здесь явно не скажет вам ни слова на вашу просьбу, а лишь пошлет куда подальше. Поэтому прошу, пройдемте со мной в дом.       - У меня нет времени… - Николай не успел договорить, как его перебили.       - Времени у вас предостаточно. Вам нужно там быть в полночь, а сейчас только… - старик посмотрел на свои наручные часы, - половина девятого. Мы еще успеем с вами поболтать. – После этих слов мужчина развернулся и направился обратно к дому. Парень сидел в машине и думал, что делать. – В ином случае вы можете продолжить слоняться по окрестностям в надежде, что удача вам подвернется. Но уверяю вас, в этом месте удачей и не пахнет. Особенно сегодня, - сказал старик не оборачиваясь.       «Сукин сын» - подумал Николай, но заглушил двигатель, вынул ключи и выбрался из машины. Калитка оказалась незапертой, и парень быстрым шагом нагнал хозяина дома.              В доме старика оказалось довольно уютно. Войдя в него могло появится полное ощущение пребывания в прошлом. В гостиной жилища имелись все соответствующие элементы ушедшей советской эпохи: огромная стенка, в одной из секций которой за стеклянными дверками хранилась массивная коллекция хрустальной посуды, на комоде располагался древний кубический телевизор, напротив него диван, изрядно поеденный молью за множество лет, а прямо за ним стену украшал невероятных размеров ковер, выполненный в бордово-бежево-черных узорах, напоминающих фракталы.       Хозяин указал рукой на диван, как бы предлагая Николаю устроиться на нем и ждать, а сам ушел на кухню. Через десять минут старик вернулся, держа в руках две чашки чая и поставил их на расписанный хохломой столик перед диваном.       - Может, печенья? – спросил пожилой мужчина.       - Нет, спасибо, - парню хотелось быстрее закончить эти чайные посиделки и уйти. – Как я могу к вам обращаться?       - Можете просто «Борис». Формальности ни к чему.       - Хорошо, Борис. Скажите, далеко отсюда находится перекресток?       - Нет, минут десять-пятнадцать пешком. Не волнуйтесь об этом.       Николай не знал, насколько ему можно верить, но другого варианта у него не оставалось. По крайней мере старик перестал игнорировать его вопросы.       - А зачем вы меня сюда привели?       - Пожалуйста, выпейте чаю, - сказал Борис, садясь рядом на диван и уже поднося к губам свою чашку. – Вам предстоит долгий вечер.       Парень нехотя отпил чая, такого сладкого, что туда, казалось, высыпали половину сахарницы. Мужчина, удовлетворенный этим, продолжил диалог.       - Что вам там нужно? Зачем вы приехали?       - А вам какое дело?       Очередной печальный смешок. Эта привычка старика уже начинала действовать на нервы.       - Ни один человек, побывав там, так и не приобрел свое счастье. На моей памяти после перекрестка четверо людей умерло от самоубийства, остальные получили травмы, как физические, так и психологические. Но никто не получил того, чего хотел, - Борис замолчал.       - Вау, - закивал Николай. – Вам бы еще костюм надеть и камин зажечь. А то не так атмосферно. С камином было бы страшнее.       - Я не шучу.       - Я тоже. Слушайте, я даже не знаю, насколько байка о перекрестке близка к истине. Я приехал сюда на одной надежде и почти без денег, чтобы испытать свою веру и исполнить желание. Честно, меня не покидают сомнения, что все это – чушь собачья. И вы сейчас просто набиваете цену, чтобы потом я испугался, рассказал своим знакомым о вашей «достопримечательности» - говоря это, парень пальцами изобразил кавычки, - и все они тоже ринулись сюда, поднимая вашей захолустной деревне популярность. Не удивлюсь, если вход на перекресток платный.       - Совсем нет. Моя совесть не позволила бы взять и копейки за информацию о его местоположении.       - И на том спасибо. Так что, закончим с байками?       - Зачем вы так? – старик опустил голову. – Я ведь искренне пытаюсь вам помочь.       - И снова ложь. – Николай допил свой чай и поставил чашку на стол. – Но хорошо, я дам вам закончить мысль.       - Признаюсь, вы далеко не первый, кто спрашивает у меня дорогу. До вас это уже делали минимум несколько десятков человек, и каждого я пытался отговорить, но не мог. И все вы как один, до последнего не верите. Одни не верят, что перекресток обладает сверхъестественной силой и считают себя охотниками за призраками, раскрывающими людям правду о существовании паранормального, или, правильнее сказать, его отсутствии. Другие наоборот, убеждены в магической силе перекрестка, но не способны поверить, что эта сила губительна и опасна. Прошу вас, станьте первым человеком, кто послушает меня.       - Я вас и так слушаю, - ответил Николай. – Но буду честен, как и всем, о ком вы говорите, мне слабо верится, что этот перекресток действительно так ужасен. Что может быть плохого в желании исполнить свою мечту.       - Цена, - коротко сказал Борис. – Вы знаете цену вашей мечты?       - В интернете писали, что в этом месте можно вызвать дьявола, который заберет душу за любое желание. Значит, цена мечты – это душа?       - Именно! – старик поднял указательный палец. – Душа! А вы знаете цену своей души? Какая мечта может быть настолько важной, чтобы за нее отдать душу?       - Зависит от того, что значит это выражение. Вечные страдания в аду после смерти? – улыбнулся парень. На морщинистом лице старика не было и намека на улыбку.       - Это только малая часть ваших страданий. Душа – это бесконечный источник энергии, обладающий невероятной мощью. При жизни душа лишь выполняет роль совести и моральной нравственности человека, но после смерти душа приобретает свое истинное состояние и может творить невиданные чудеса.       - Откуда вы это знаете? – рассказ Бориса малость заинтересовал Николая. Хотя он и продолжал скептически относиться к каждому его слову.       - Не могу сказать. Но знаю, и вы должны мне поверить. В не тех руках, в руках Сатаны, человеческая душа может стать оружием. Это в худшем случае.       - А в лучшем?       - В лучшем дьявол будет просто издеваться над душой, заставляя ее выполнять свои желания. Сделает ее рабом.       История старика действительно впечатлила Николая. Он даже подумал, что, исполнив мечту, сможет написать книгу об этом, основанную на рассказе Бориса.       - Вижу, вы так и не поверили мне, - сказал мужчина, внимательно изучив лицо парня.       - Извините, уж, - он пожал плечами.       - Но при этом в вас хватает веры в правдивость силы перекрестка. Раз вы совершили столь долгий путь сюда.       - Откуда вы знаете, что долгий?       - Предположение. Зачастую правильное.       С полминуты в комнате висела тишина, нарушимая в конечном итоге стариком.       - Я могу показать вам кое-что?       - Почему бы и нет? – Прежняя почти злость ушла и Николаю стало интересно, чем еще его может удивить этот человек. Лишняя информация, пускай и ложная, в любом случае может пригодиться.       - Скажите, у вас есть ноутбук? – обратился мужчина к парню.       - С собой нет.       - Печально… мой уже давно сломан, и найти там ничего не получится.       - А что вы хотели там найти?       - Имена. Уже не суть важно. Думаю, после сегодняшней ночи рано или поздно вы сами их найдете.       - Заинтриговали.       Печальная улыбка на лице старика говорила, что он вовсе не преследовал такой цели. Или по крайней мере делал вид.       - Прошу вас, не идите туда, - по этим словам стало понятно, что аргументы у мужчины закончились и ничего интересного он уже не скажет.       - У меня нет выбора, - ответил Николай, пожав плечами. – Надеюсь, вы не станете допытываться, почему.       - Нет. Причина у всех вас одна, только обстоятельства разные. Я уже вдоволь наслушался этих грустных историй.       - Тогда, полагаю, разговор исчерпан, - в знак подтверждения своих действий парень допил пересладкий чай и поставил пустую чашку на стол.              Когда они вышли из дома, наручные часы старика показывали чуть больше девяти вечера. Автомобиль так и остался стоять припаркованным возле деревянного забора. Николай с Борисом обогнули его и направились по тропинке, второй чуть впереди указывая дорогу, первый сзади.       Парень не понимал, почему они не могли поехать на машине с учетом, что тропа, по которой они шли, была мало того, что достаточно широкой, так еще со следами протекторов, то есть тут вполне себе люди проезжают без проблем. Недоумение это преследовало Николая, пока внезапно старик не свернул влево, на узенькую тропинку, которую парень даже не сразу разглядел. Поначалу ему показалось, что мужчина перед ним просто решил отойти в туалет за деревья, так как вблизи уже начинался лес. Но поняв, что это подлинное продолжение их маршрута, он поспешил за Борисом.       Они шли молча, не говоря друг другу ни слова. Николай хотел пару раз задать какой-нибудь вопрос, все же старик и его рассказ заинтересовали парня, но не смог ничего придумать.       Узенькая дорожка увела их глубоко в лес. Открытую местность поселка с кучей старых деревянных и кирпичных домиков сменила череда темных и мрачных стволов с такой же мрачной листвой. Солнце еще не до конца село, и когда Николай с Борисом вышли из дома, оставалось достаточно светло, хоть сумерки уже наступили. Сейчас же из-за огромных крон деревьев и их близкого расположения друг к другу свет уже не проникал и идти приходилось в темноте.       - Может, стоит включить фонарик? – наконец выразил свою мысль парень. Он все боялся нарушать имеющуюся тишину.       - Да, пожалуй, - старик повернулся к нему. И в темноте было видно, как он устал. У Бориса появилась отдышка, а когда он рукавом своей старой рубашки вытер проступивший на лбу пот, рукав остался мокрым.       Николай достал из кармана телефон и врубил фонарик. Первое, что он увидел в луче белого света, была паутина между двумя деревьями аккурат на уровне лиц проходящих путников. Реакции Бориса хватило, чтобы успеть остановиться в паре сантиметров от нее. Пригнувшись, мужчина с парнем прошли под паутиной и продолжили свой путь, подсвечивая его яркой белизной фонарика.       Спустя минут двадцать пешком Николай понял, что его путеводитель соврал о времени, что занимает дорога. Они все шли и шли по густому темному лесу, но по-прежнему не возникало никакого намека на конечную цель. Постепенно начали закрадываться мысли, что старик и вовсе ведет парня не к преследуемому перекрестку, а как можно глубже в чащу, чтобы убить, и где тело Николая никто не сможет отыскать. Парень пожалел, что не взял с собой никакого оружия, свой складной походный нож, который и так был лучше, чем ничего, хоть и оставлял желать лучшего, он оставил в бардачке машины. Тем не менее, он был наготове. Пока они продолжали идти, продумал очередность действий, на случай, если Борис окажется не таким добродушным и заботливым. Раз не получилось убедить не соваться на перекресток словами, он мог попробовать другие методы.       Внезапно белый луч высветил в надвигающейся темноте два красных глаза, от чего у парня от неожиданности содрогнулось сердце, подкосились ноги, а дыхание участилось. Для Бориса испуг спутника не остался не замеченным. Он улыбнулся.       - Это всего лишь сова.       Они пошли дальше. Когда приблизились, это и правда оказалась обычная сова, которая даже не обратила внимание на проходящих людей, продолжая смотреть в одну точку. Тень ее от фонарика падала на высокие стволы деревьев и в отдельности от хозяйки напоминала тень какого-то чудовища.       - Осталось немного, - ответил на немой вопрос парня старик. – почти пришли.       - В интернете не было никаких фотографий. Я думал, Перекресток – как дорожный перекресток, имеется ввиду.       - Ты ошибался, - сказал Борис и остановился.       - Что случилось?       - Посмотри внимательно, - мужчина указал пальцем на землю под ними.       Николай опустил фонарик. Перед ним, в месте, где стоял старик, узкая тропинка, по которой они шли, пересекалась с еще одной такой же тропинкой, идущей перпендикулярно, образовывая знак «Х».       - Куда ведет эта развилка? – парень еще не понял, что перед ним находится. Он действительно представлял в голове широкий перекресток на автомобильной трассе. Но никак не две крохотные тропинки глубоко в лесу среди деревьев.       - Без понятия. Знаю лишь, что, если пойдем прямо, наткнемся на кладбище. Это наше кладбище, где жители нашей деревни покоят своих умерших близких. О нем никто не знает.       - А зачем рассказали мне?       Мужчина пожал плечами.       - Мне нет до него дела. Кладбище и кладбище. Ты спросил, я ответил.       - Так что, мы пойдем дальше?       - А ты не понял? – Борис вдруг рассмеялся.       - Чего именно?       - Мы пришли, - старик потопал ногой по точке пересечения тропинок. – Твой пункт назначения.       Нарушение ожиданий и этот внезапный переход на ты заставили Николя замешкаться.       - Что вы имеете ввиду?       - Это перекресток, - мужчина отошел в сторонку на траву, чтобы открыть полный обзор путнику.       - Это? – парень обвел лучом света крест из земляных дорог. – Серьезно?       - В полночь узнаешь. Ты хотел, я тебя привел. Хотя и по-прежнему рекомендую убраться и просто продолжить жить, как жил раньше.       Ступор все никак не сходил с лица Николая. Он подумал, что его обманывают, однако аргументов к этой позиции как таковых не было. Чем расположившийся перед ним крест – не перекресток? Такой же перекресток, как и все прочие.       Парень стоял, продолжая разглядывать две тропинки перед собой, мужчина все ждал.       - Как странно, - только и выдавил из себя Николай.       - Не то слово, - Борис обогнул его и направился обратно по пути, по которому они сюда пришли. – Дольше в этом месте я находиться не хочу.       - Что ж, спасибо вам, - парень смог взять себя в руки. Он обернулся и вяло помахал старику.       - Пошли со мной, - умоляющие глаза мужчины смотрели на молодого парня перед собой. Этот старик умел менять эмоции как перчатки. – Не нужно оно тебе.       - Боюсь, нужно, - парень опустил голову. Некая его часть хотела уйти. Не потому что не верила в правдивость силы, обитающей в этом месте, а потому что боялась этой силы. Но воспоминания о его нынешнем положении, о прошлом, о будущем, которое он может получить, перевесили этот страх. – Простите.       - Приятно было познакомиться, - с печальным лицом Борис отвернулся и медленным шагом направился обратно. Через минуту его силуэт окончательно растворился в темноте. Единственные фонарик в телефоне остался у парня, поэтому старику пришлось совершать обратный маршрут в полном мраке.       Экран смартфона показывал сорок одну минуту десятого, а значит Николаю предстояло еще больше двух часов сидеть в этой чаще в ожидании полуночи. Первые полчаса пролетели быстро, пока парень наворачивал круги вокруг земельного креста и размышлял на тему всего грядущего. Он действительно собирается продать душу дьяволу? Стоит ли этой сделки возможная цена? Несмотря на подробный рассказ Бориса все еще оставалось много вопросов. Что именно значит выражение «продать душу»? Что дьявол будет с ней делать, каким оружием она может послужить и самое главное, какова цель этого оружия. Да и существует ли дьявол в действительности? Вот умора будет, если наступит полночь, и ничего не произойдет. А быть может, Борис обо всем этом знал и сейчас прячется где-нибудь в деревьях и кустарниках, наблюдая за парнем и смеясь в душе. Отличный розыгрыш получился бы.       В опасении вероятности такого исхода Николай покрутился на месте направляя фонарик по всем направлениям, и вглядываясь в темноту. Но нигде никого не оказалось. Он был совершенно один в этом лесу. Даже животных не было слышно или хоть каких-нибудь посторонних шорохов. Единственные звуки исходили от самого парня.       Телефон, резко завибрировавший в руке, заставил Николая вскрикнуть. Давящая атмосфера ночной густоты леса и полное одиночество начали играть с ним злую шутку. В нынешнем положении даже неожиданный звонок мог спровоцировать нешуточный испуг.       На экране высветилась надпись: «Кристина♥». Парень провел пальцем вправо и поднес устройство к уху.       - Привет, - раздалось с другой стороны.       - Привет, что случилось?       - Пыталась дозвониться до тебя час назад, не было связи. Ты где?       - В лесу.       - Как это понимать?       - Никак. Все хорошо. Я тебе говорил, что не могу ничего сказать.       - Да, но ты не говорил, что уедешь в лес. И в какой лес?       - Оставь это. Я вернусь через пару дней, как и обещал. Сегодня уже поеду обратно.       - Еще больше вопросов…       - Понимаю. Но сказать ничего не могу.       - А можешь включить камеру? – последняя просьба крайне насторожила Николая.       - Ты мне не доверяешь?       - Хочу убедиться.       Поначалу возникли сомнения, стоит ли идти на поводу. Как Кристина, его девушка, может думать, что он сбежал ради какой-то измены? Однако прежде чем ответить отрицательно, парень попробовал представить ситуацию с другой стороны. И она ему не понравилась. Если бы его девушка уехала на несколько дней, не говоря, куда, он бы сильно занервничал. И не важно, как хорошо он ей доверяет.       - О'кей.       На экране появилось изображение его лица, полутемное. Он покрутил телефоном, чтобы залицезреть лесной пейзаж вокруг.       - Какой кошмар, - только и сказала Кристина.       - Расстроена, что не увидела шлюх? – без какой-либо злобы, улыбаясь спросил Николай.       - Да иди ты. Что тебе там надо?       - Сказал же, забудь.       - Ладно. Будь осторожен, мало ли кто обитает в лесу.       «Ага, например, Сатана» - подумал парень, но в ответ лишь кивнул.       - Позвони, как закончишь свои дела, пожалуйста.       - Обязательно.       На этом они обоюдно повесили трубки. Подобная забота безумно нравилась Николаю. Сразу становилось понятно, что девушка его любит. Еще один звоночек бросить все и уехать обратно к ней. Но нет, - он должен закончить начатое. Сколько он уже обещает ей стать успешным писателем? Год? Два? Казалось, что больше. А никаких намеков на исполнение обещания так и не было. Не захочет ли она бросить его после стольких кормежек «завтраками»? Парень хотел думать, что нет, но страх от этого никуда не уходил.       Минуты тянулись одна за другой. Николай бесконечно листал меню телефона, заходя то в одно приложение, то в другое, в попытках максимально скоротать время. Заряда мобильника еще оставалось достаточно, тем более, он обещал остановиться, когда процент снизится до двадцати, чтобы если что случится, он мог позвонить кому-нибудь или открыть компас, чтобы выбраться на случай потери нужной тропы.       Наконец, остались последние полчаса. Белые цифры складывались в 23:30. Финишная прямая.       Как это всегда и бывает, чем ближе к тебе момент, которого ты ждешь, тем больше страха ты испытываешь и надеешься оттянуть тот самый момент. Парень уже не знал, чего он хочет больше: убедиться, что вся история с перекрестком – чушь собачья, или наоборот. Готов ли он столкнуться с дьяволом лицом к лицу? А со своей наивностью и верой, если все это глупый розыгрыш старика и других жителей деревни? Может, они и не наблюдают лично, но кто сказал, что здесь нет камер? В такой гуще стволов и листвы на раз-два не заметить камеру.       - Хватит параноить, - вслух сам себе сказал Николай. Паранойя от этого никуда не ушла. Зато последние минуты все утекали и утекали. Время 23:45. Парень глянул вверх, чтобы увидеть полную луну на черном небе, но увидел лишь черные кроны деревьев.       23:50. 10 минут…       Пора начинать готовиться. Только сейчас он вспомнил, что забыл взять с собой костюм из машины, чтобы переодеться. Это могло выглядеть и звучать смешно, но Николай был уверен, что для сделки с дьяволом нужно выглядеть с иголочки. Черный костюм с белой рубашкой он специально приготовил, чтобы переодеться перед самой полуночью, дабы избежать возможности запачкать его в чем-то. Но факт, что ему придется отойти далеко от машины, не был им учтен, вследствие чего встречать повелителя ада придется в классических спортивных штанах и черной футболке.       - Твою мать! – выругался он, осознав еще одну печальную вещь. В порыве надежды набрал номер Бориса и стал ждать ответа. Старик дал ему свой номер, прежде чем они вышли из дома.       - Алло.       - Можете срочно открыть мою машину, достать из бардачка сложенную бумажку и принести мне? Я оставил ее там, а вспомнил только сейчас.       - А я уж думал, вы передумали, - слова прозвучали печально.       - У меня нет времени! Можете разбить стекло, чтобы открыть дверь. Я ничего не скажу. Только быстрее.       - Послушайте, успокойтесь.       - Осталось 7 минут…       - Проверьте карманы.       - Чего?       - Бумажка с заклинаниями у вас в кармане.       - Говорю же, я не брал ее.       - Проверьте, - настоял уставший голос.       Николай сунул левую руку в карман, сначала в первый, потом во второй. В одном не нашлось ничего, в другом был тот самый сложенный листочек с текстом на латыни. Как он там оказался, сильно озадачило парня.       - Я точно не клал ее в карман. Я помню.       - Знаю… но вы ее там нашли.       - Да.       - Тогда полагаю, уже поздно.       - Что именно?       - Отказаться. Дьявольский лик уже упал на вас.       - Каким образом, - парень продолжал ничего не понимать.       - Как вы можете объяснить, что записка, оставленная вами в машине, оказалась у вас в кармане?       У Николая не было ответа на этот вопрос. Он просто молчал.       - Берегите себя, - сказал мужчина, после чего раздались короткие гудки.       Часы показывали 23:56. Следующие четыре минуты парень не выключал телефон, внимательно следя за экраном. Его сердце билось все чаще, ладони начали потеть, он не помнил, чтобы когда-то в жизни испытывал такой стресс. Теперь он точно не мог бросить начатое и убежать. Было слишком поздно. И не только потому что Борис так сказал. Уйти сейчас означало навсегда отказаться от своей мечты.       23:59. Момент истины подобрался ближе некуда. Оставались считанные секунды. Николай встал на траву перед земляным крестом, раскрыл бумажку: жирные черные буквы чужого языка уставились на него под светом фонарика на белом листке размера А5. Глаза дважды пробежались по тексту, вспоминая, как звучат те или иные слова. Парень не знал латыни и не имел понятия, как переводится текст перед ним. Все что он знал, это как правильно читать то, что распечатал парой дней раннее.              00:00. Держа в правой руке телефон, а в левой листок, Николай начал зачитывать слова. То, что он произносил, по звучанию было похоже на молитву, однако любому нерелигиозному человеку, увидевшему этот текст, не составило бы труда понять, что смысл его предельно противоположный.       - Gratias ago Diaboli! Lucifero gloria! Gloria Satanae!       Николай закончил читать и следом полночь сменилась минутой первого часа. Парень не заметил, чтобы что-то изменилось. Отсутствие света и каких-либо посторонних звуков никуда не исчезло. Он посмотрел по сторонам в поисках каких-либо изменений и увидел ту самую сову с красными глазами. Либо, по крайней мере, очень похожую на нее. Сова еще с минуту смотрела на Николая, потом взмахнула массивными крыльями, и пролетев над головой парня, скрылась среди густоты деревьев.       Сверху проникла пара лучей яркого света. Затем еще пара, и тут целый поток ослепительно оранжевого света ударил в парня так, что тому пришлось закрыться от него рукой. Кроны деревьев больше не помогали, от предшествующей тьмы ни осталось и намека.       Уши Николая уловили где-то вдали дикие вопли, потом эти ужасные крики начали все сильнее приближаться и становились в разы громче. Было похоже, будто неподалеку заживо режут человека или нечто подобное. А может даже не человека, а свинью, - уж слишком животными были эти вопли страданий. И голос этот был не один: совершенно разные, но все похожие друг на друга крики отчаяния и ужаса почти что оглушили парня, раздаваясь невероятной мощью совершенно отовсюду. Небо окончательно стало оттенка на грани оранжевого с красным.       Ушло какое-то время прежде чем глаза привыкли к такому яркому свету, а уши к оглушительному реву. Но в конце концов Николай смог прийти в себя и постарался оглядеться вновь. Земля под ним осталась на месте, как и перекресток из протоптанных тропинок, но от леса вокруг остались лишь черные силуэты. Листвы у деревьев не было, а только обугленные, сильно пострадавшие и давно мертвые стволы с ветками, напоминающими демонические руки. Обстановка вокруг была похожа на классический пейзаж постапокалипсиса, каким его любят показывать в кино.       Только что-то здесь было не так, даже не беря во внимание все выше перечисленное. Горизонт находился слишком близко, будто парень пребывает в чем-то вроде снежного шара с маленькой территорией, имитирующей зиму. Только здесь это была имитация конца света. Это оказалось не простым решением, но Николай все же сделал несколько шагов, удаляясь от перекрестка, и направился сквозь пепельные деревья. Он прошел всего пару десятков метров, прежде чем земля у него перед ногами перестала существовать. Перед ним оказался бескрайний обрыв. Слева и справа земля малость закручивалась, из-за чего становилось понятно, что парень теперь находится на некоем идеально круглом острове, только окружает этот остров не вода, как в море или океане, а бесконечная бездна. Черная, чернее всего на свете, бездна, где ничего нельзя увидеть. Достаточно сделать один шаг, и парень навсегда упадет туда без какой-либо надежды на спасение.       - GLORIA SATANAE! – раздался оглушительный низкий голос за спиной Николая. Настолько громкий, что перекрикивал все те вопли боли, страха и мучений, что, казалось, уже стали привычными для парня за эти несколько минут. – СЛАВА САТАНЕ!       Николай обернулся и от ужаса чуть не отступил назад. Тогда бы он мгновенно провалился в черную пропасть, но в последний момент смог устоять на ногах.       Перед ним стояло нечто, ростом под пять метров и лишь напоминающее человеческие пропорции. Существо имело две ноги и две руки, тело, шею и голову, только все они являлись слишком узкими для таких размеров. Ноги и руки на вид составляли по два с половиной метра в длину, кисти находились на уровне колен, кожа была желтая, но сильно бледная. У живого человека подобный оттенок стал бы явным симптомом страшной болезни. Но при невероятной длине в обхвате конечности сильно напоминали пропорции обычного человека.       Открытыми участками кожи оставались только кисти рук, шея и голова. Существо было одето в черный костюм. Черные туфли с невысоким каблуком, брюки, галстук, пиджак и белая рубашка. На голове красовалась огромная шляпа-цилиндр. Весь образ походил на классического фокусника, только в данной обстановке и с такими размерами существа для веселья места совсем не находилось.       Белые, максимально похожие на человеческие, глаза отличались только отсутствием век, судя по всему эта тварь, стоящая перед парнем, не могла моргать априори. Рот, значительно больше обычного, растягивался в широкой улыбке. Губ у монстра не имелось и становились видны все его зубы, коих было явно больше тридцати двух. И каждый из зубов больше напоминал лезвие ножа, что по форме, что по размеру, что по цвету – будто зубы эти тоже сделаны из металла.       - СЛАВА САТАНЕ! – вновь прогремело существо и уставилось на парня. Он молчал не в силах выдавить ни слова. Спустя минуту оно снова повторило ту же фразу. И еще спустя минуту. Только тогда разум немного вернулся в тело Николая, и тот сообразил, что от него требуется ответить.       - Сл-слава дьяволу… - сказал он тихо, не слыша самого себя из-за адских криков на фоне. Но до существа, похоже, его слова долететь смогли, ибо оно тут же изменилось в лице.       - ЧТО ТЕБЕ НУЖНО? – процедило оно, все так же пристально смотря на парня.       - Кто… что ты такое? – страх и не думал уходить. Стоя на краю обрыва Николай уже миллион раз успел пожалеть, что пошел на это. Он точно знал, что запомнит нынешние обстоятельства на всю жизнь. Если еще сможет выбраться живым отсюда.       Тварь оторвала от него взгляд и посмотрела куда-то прямо, в пустоту.       - ИМЯ МОЕ АБАДДОН. ОДИН ИЗ ТРИНАДЦАТИ ПРИНЦЕВ АДА.       Существо замолчало. Николай не знал, что следует делать дальше. Сразу говорить о своем желании может восприняться, как неуважение. Да и мысли все в данный момент налезали одна на другую и при этом голова оставалась пустой. Перед глазами проносилась вся жизнь парня, он боялся, что доживает свои последние минуты и вот-вот пятиметровая тварь перед ним подойдет и одним движением столкнет его в бездну за своей спиной.       Он стоял и смотрел на тварь перед собой не в силах даже моргнуть. Она терпеливо выжидала, не меняясь ни в лице, ни в своих движениях, будто статуя.       - ЗАЧЕМ ТЫ ПРИШЕЛ? – наконец спустя достаточно долгую паузу произнесло существо.       Нужно было что-то ответить, но оцепенение не собиралось покидать тело Николая. Но он все же оторвал взгляд от жуткого лика демона, что будет еще долго сниться ему в кошмарах и посмотрел себе за спину. Во всю ту же черную пустоту.       - Что там? – он указал пальцем на бездну.       Существо рассмеялось. С такими длинными и заостренными зубами выглядело сие действо невероятно ужасающе.       - ХА-ХА-ХА-ХА. ПОСМОТРИ.       Оранжевое небо стало еще ярче, в черноту начали падать лучи света, все больше прогоняя мрак. Горизонт так и остался неизвестным, судя по всему бездна продолжалась еще на сотни, если не тысячи километров. А может и вовсе была бескрайней.       Но вот дно у нее все-таки было. Алый свет озарил его, и глазам парня открылся целый новый мир боли и страданий. Внизу бездны огромное количество людей, которых уже сложно было назвать людьми. Настоящего дна пропасти, будто и не было – вместо него низ усеивали горы нагих человеческих тел, судя по очень мелким движениям, живых. Все они лежали друг на друге так, что свободного от них места банально не оставалось. Тела их кровоточили, конечности многих вывернуты в неестественном направлении, у некоторых наружу торчали кости. У кого-то вовсе не доставало отдельных частей тела. Ни одного чистого человека не осталось, все они были красные от крови, что уже успела впитаться в их кожу за долгие годы мучений. И мучения эти все не прекращались.       Пока тысячи людей лежали не в состоянии пошевелиться, другие сотни людей в это время катили по ним массивные каменные валуны. Эти камни размером представлялись в несколько раз больше самих людей. На один валун приходился один человек, что катил его. На каждом из лиц людей, катящих камни, ужаса и боли было не меньше, чем на людях под ними.       Бездна была не равниной, а с небольшим, но постоянным возвышением, что доставляло дополнительную сложность в катании, поскольку катить валуны предназначалось вверх. Прямо на глазах Николая некоторые мученики сдавались, падая от изнеможения, после чего валуны мгновенно начинали сами катиться обратно по склону, вдавливая человека, что его катил в общую массу тел. В некоторых везучих случаях без серьезных травм, в других перемалывая внутренности. Хруст ломающихся костей был настолько громким, что долетал до парня на расстоянии как минимум километра. Те жертвы, у которых еще оставались силы кричать, кричали во всю глотку, остальные просто лежали с лицами, на каждом из которых застыла маска отчаяния.       Увидев все это, парень понял, откуда издавались все эти вопли, что оглушали его. Он знал, что ровно, как и демонический лик чудовища, все эти люди и их крики будут преследовать его до самой смерти. Парень закрыл глаза, но звук от этого никуда не исчез, а сознание автоматически начало дорисовывать все то, что он только что увидел. Медленно он отошел назад и плюхнулся задницей на землю, лишь бы весь этот ужас остался вне его поля зрения.       - ЧЕТВЕРТЫЙ КРУГ АДА, - процедило существо. – СКУПЫЕ И АЛЧНЫЕ.       Слова твари пролетели мимо ушей. Парень все еще пытался мысленно избавиться от всех новообретенных образов в голове.       - ТАК ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? ЗАЧЕМ ТЫ ПРИШЕЛ?       Это уже казалось совершенно не важным. В данный момент, увидев, какие ужасы могут ожидать Николая, он не желал ничего, лишь бы поскорее убраться отсюда и вернуться к себе, к своей любимой девушке и постараться забыть обо всем. Хоть он и знал, что не сможет этого сделать.       - Ничего, - он сидел в позе эмбриона, зажмурив глаза и закрыв уши руками, чтобы не слышать ничего вокруг. Но помогало это слабо, и все те возгласы мучений все равно долетали до него без промедлений. – Я ничего не хочу. Просто выбраться отсюда…       Тварь разразилась смехом, в разы более диким, чем до этого.       - ТЫ ПРИШЕЛ ЗА МИЛОСТЫНЕЙ К ДЬЯВОЛУ. ОН ТЕБЯ ПРИНЯЛ. НЕЛЬЗЯ ПРИЙТИ И НИЧЕГО НЕ ПОПРОСИТЬ.       - Я не хочу ничего…       Бледно-желтая рука с длинными пальцами схватилась за шею Николая, сильно, но не ограничивая поток кислорода. Парень рефлекторно начал пытаться высвободиться, но все попытки оказались тщетными, силы этого существа значительно превышали человеческие. Тварь подняла его над землей и потащила к пропасти.       - Нет! – заорал Николай, как только осознал грядущее. – Нет! Пожалуйста!       Демон держал его за шею на вытянутой руке прямо над бездной. Стоит длинным мерзким пальцам ослабить хватку и выпустить жертву, как она навсегда упадет к остальным мученикам.       Как только под парнем оказалась бездна, его тело сразу охватил нестерпимый жар. Температура здесь резко возросла по сравнению с островом, еще немного, и кожа начнет покрываться ожогами.       - Прошу!... – он не успел договорить, как рокот твари перебил его.       - ТВОЯ ДУША УЖЕ В РУКАХ ДЬЯВОЛА. ЕСЛИ ТЫ НЕ ТРЕБУЕШЬ НИЧЕГО ВЗАМЕН, ТО ОТДАЕШЬ ЕЕ ДАРОМ. ЭТО БУДЕТ ВЕЛИКИЙ ДАР ВО СЛАВУ САТАНЫ!       - Нет! – из последних сил закричал Николай. Он чувствовал, как хватка начала ослабевать, еще немного, и он упадет. – Я желаю!       Абаддон швырнул жертву в сторону так небрежно, что пока она катилась по земле, сама чуть не упала за край острова. К счастью, все кости остались целы, и только на шее отпечатался след демонической руки. Парень встал на колени и начал массировать шею, что невероятно болела. Он закашлял.       - ЧЕГО ТЫ ЖЕЛАЕШЬ? - демон стоял на том же месте, улыбаясь своими зубами-лезвиями и пристально смотрел на человека.       Кое-как Николай смог подняться на ноги. Не оставалось никаких сомнений, что в скором времени все его тело покроется синяками, на что Кристина очень рассердится и замучает его вопросами, кто с ним такое сделал. Хотя для этого предстояло еще выбраться из нынешней ситуации живым.       - Чтоб мои книги продавались… - быстро выпалил парень. Он ехал сюда много километров, чтоб заключить сделку с дьяволом, которая обеспечит ему стабильную счастливую жизнь в мире славы. Конечно, лицезрение дьявольского лица, даже через его приспешника, и вид того, что ждет после смерти душу, поменяли отношение к данной сделке, но отступить уже не представлялось возможным. Парень попытался это сделать, и ему дали понять, чем данное решение обернется. А потому оставалось следовать первоначальному плану.       Абаддон медленно приблизился к нему, но ничего не сказал. Николай счел это за знак, что нужно больше подробностей.       - Я хочу славы. Я писатель и пишу книги, но они никому не нужны, их никто не читает, - он говорил не думая, без сценария, просто выпаливая все больше деталей. – Я хочу, чтобы их читали, мои книги. Чтобы их покупали. И чтобы за них мне досталась слава, какую видывали лишь самые иконы литературы.       - ЭТО ТО, ЧЕГО ТЫ ЖЕЛАЕШЬ? – в демоническом голосе не было и намека на сарказм или иронию.       - Да. Но я хочу услышать все условия сделки.       Без задержек и пауз, существо начало говорить.       - ПЕРВОЕ. ТЫ ПОЛУЧАЕШЬ ТО, ЧЕГО ПОЖЕЛАЛ И НАСЛАЖДАЕШЬСЯ ДАРОМ ДО СВОЕЙ СМЕРТИ.       ВТОРОЕ. ПОСЛЕ ТВОЕЙ СМЕРТИ ТВОЯ ДУША ПЕРЕХОДИТ В ИМЕНИЕ САТАНЫ, И ОН ВОЛЕН РАСПОРЯЖАТЬСЯ ЕЙ, КАК ПОЖЕЛАЕТ.       ТРЕТЬЕ. О СДЕЛКЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ГОВОРИТЬ. СООБЩЕНИЕ ПРАВДЫ О ЗАКЛЮЧЕННОЙ СДЕЛКЕ ПОНЕСЕТ НЕОБРАТИМЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ И ПОВЛЕЧЕТ ЗА СОБОЙ КАРУ.       ЧЕТВЕРТОЕ. ПОПЫТКА ОБМАНУТЬ ДЬЯВОЛА И НЕ ВЫПОЛНЯТЬ СВОЮ ЧАСТЬ СДЕЛКИ ПОНЕСЕТ НЕОБРАТИМЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ И ПОВЛЕЧЕТ ЗА СОБОЙ КАРУ.       ПЯТОЕ. У ТВОЕЙ СМЕРТИ БУДЕТ ПРЕДШЕСТВЕННИК. ТЫ УЗНАЕШЬ, КОГДА ПРИДЕТ ВРЕМЯ ВЫПОЛНЕНИЯ СВОЕЙ ЧАСТИ СДЕЛКИ.       Абаддон замолчал.       - Какой предшественник?       Демон взялся за подол своей шляпы снял ее, медленно положил на землю. Из шляпы выглянула рыжая мордочка. По телу Николая побежали мурашки. Следом за мордочкой из шляпы грациозно выпрыгнул лисенок и начал оглядываться по сторонам. Парень сразу узнал его, это был не обычный лисенок. Но откуда дьяволу знать об инциденте прошлой ночью? Разве что дьявол знает все. Сомнений к этому не оставалось, одной секунды в свете фар хватило, чтобы мозг парня запомнил ту испуганную мордочку молодого лисенка. И сейчас перед ним находился именно он, только живой, здоровый и счастливый.       Покрутившись по сторонам, лис потрусил к парню, обошел его кругом, немного потерся о грязную штанину спортивных трико, требуя ласки. Николай не мог пошевелиться и только смотрел на животное, не сводя с него глаз.       - ЭТОТ ЛИС БУДЕТ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕМ ТВОЕЙ СМЕРТИ, КАК ТЫ БЫЛ ПРЕДЗНОМЕНОВАНИЕМ ЕГО, - существо говорило с каменным лицом, не выражая эмоций. Хоть с его лица и не сходила широкая улыбка, все больше становилось понятно, что у него всегда такое лицо, не важно, зло оно или радостно.       Так и не дождавшись ласки со стороны парня, лисенок быстренько вернулся в шляпу и исчез в ее черной пустоте. Демон взял шляпу и вернул себе на голову.       - GLORIA SATANAE! – раздался дьявольский голос, и бледная рука потянулась к человеку. – СЛАВА САТАНЕ.       - Слава сатане, - тихо, глядя в землю, а не на тварь перед собой, произнес Николай. Он подошел поближе, протянул свою руку, и дьявольское рукопожатие свершилось. Сделка была заключена.              Часы на экране телефона показывали половину первого ночи. Николай несся со всех ног по узкой тропинке, постоянно цепляясь за ветки деревьев, и зарабатывая этим кучу царапин и мелких ранок на руках. Его сердце все еще бешено колотилось, а в голове оставалась только одна мысль: убраться от этого места как можно дальше.       Прежде чем пуститься наутек, он очнулся, лежа на грязной траве в паре десятков метров от перекрёстка, - там, где только что была адская бездна. Теперь вокруг простилался лишь далекий лес с совершенно здоровыми деревьями и листвой на них. Зеленая трава под ногами также была на месте, а небо все такое же черное, как раньше. Будто ничего не происходило за это время, и парень просто находился во сне. Но такого не могло быть по двум причинам: 1.Подобное Николаю ни за что бы в жизни не могло присниться, да и, он уверен, что ни одному другому человеку тоже. 2.Заклинание он читал стоя, перед перекрестком, а проснулся там, где пожал руку одному из тринадцати принцев ада. Разумного объяснения этому, кроме как лунатизм, не было.       Как только Николай пришел в себя и понял, что смог сбежать обратно в свой мир, он тут же принялся уносить ноги. Быстро нашел перекресток, а дальше направился по дороге, по которой на его памяти, они с Борисом сюда и пришли. Вероятность ошибиться была высокой, но парню повезло и в скором времени он выбрался к деревне.       Появилось отдаленное желание поговорить со стариком. В отчаянии, которое сейчас преследовало Николая, ему хотелось выговориться хоть кому-нибудь. А Борис явно готов его выслушать, даже если за этим последует долгая тирада с мыслью «я же говорил». Но другое желание, а именно убраться прочь из этого проклятого и забытого богом места сильно перевешивало. А потому парень добежал до машины, сел в нее, завел, развернулся и поехал так быстро, как мог на проселочной дороге. Но как только выехал на трассу, увеличил скорость до ста десяти километров в час, а чуть позже переваливая за все сто тридцать.       В голове все продолжали мелькать те страшные образы: дьявольский лик демона полный острых зубов, те бесконечно кричащие души на дне четвертого круга ада, а ведь Николаю теперь было суждено оказаться среди них. Он понимал это, хоть и старался отрицать всей душой свою участь. Страх смерти очень быстро увеличился в разы. По договору ему суждено было попасть в лапы Люцифера, князя тьмы, после своей смерти на Земле. Но эта призрачная сущность в черном плаще, капюшоне, из-за которого совсем не видно лица и с массивной косой в руках может появиться в любой момент, сопровождаемая рыженьким маленьким зверьком.       Страх смерти присущ большинству людей, если не всем, и является одним из первородных страхов человечества. А начало свое он берет из еще более древнего страха – страха неизвестности. Ужасает не сама смерть, а то, что скрывается по ту сторону жизни. Черная незримая пустота? Адские муки? Реинкарнация и возвращение на землю в виде другого существа? Предположений существует очень много, и каждый человек подбирает в свои убеждения то, что ему больше нравится. Подобные гипотезы о загробном мире, будь бесконечное ничто или Вальхалла, перерождение или рай с адом, успокаивают людей, служат защитой от того самого страха неизвестности. Но как бы люди ни боялись незнания обратной стороны жизни, это незнание дает им возможность выбирать для себя то, что больше по душе. Если человек не хочет оказаться в аду после смерти, он способен выбрать для себя гипотезу вечной пустоты и забытья, и жить ему станет намного спокойнее. Точно так же, как и мученику, терпящему в жизни огромные страдания, нравится мечтать о рае после смерти. И потому люди в большинстве своем научились не так сильно бояться смерти, успокаивая себя выдуманными историями.       Но с Николаем произошло то, что происходило мало с кем помимо него. Он узнал истинную сторону смерти, что ждет его и всех остальных грешников, не важно, верят они в существование ада или нет. И знание это начало быстро съедать парня изнутри, все больше развивая в нем паранойю. Еще вчера он не так сильно боялся смерти, успокаивая себя отсутствием какого-либо загробного мира, как и вообще существования сверхъестественного. Сейчас он не просто знал, что скрывается за границей жизни, он собственными глазами увидел это, а знание того, что ждет его не белые пушистые облачка и вечное блаженство, а преисподняя, красные жаркие клубы пламени, сотни и тысячи таких же страдающих душ, как и он сам, вселяло ужас.       Все эти мысли крутились в голове Николая, пока он гнал на полной скорости по ночной пустынной трассе, где лишь изредка мимо него проносились пары ярких белых фар. Несмотря на то, что спал он в последний раз почти двадцать часов назад, и то сон этот был очень коротким, в данный момент разум парня был бодр как никогда. Сонливости не виднелось ни в одном глазу, и он был уверен, что еще долго не сможет нормально спать. В связи с этим держа руль автомобиля и не снижая скорости, он проехал порядка двенадцати часов, лишь иногда делая остановки, чтобы заправиться и купить еды.       Постепенно мысли начали возвращаться в норму, и хоть жуткие образы все еще не собирались покидать голову парня, их влияние на него малость уменьшилось. Сердце уже билось не так часто, и вернулась способность думать рационально.              Поднявшись по лестнице на третий этаж многоквартирного дома, парень вставил ключ в замочную скважину и повернул. Дверь открылась. Внутри было полностью темно, что не удивительно. Время стояло уже за полночь следующего дня как Николай в спешке покинул перекресток.       Не успел парень закрыть входную дверь, как в спальне зажегся свет. Уже через несколько секунд оттуда вышла молодая девушка с длинными русыми волосами и сонным взглядом. Пальцы ее рук беспрерывно терли глаза, не привыкшие к яркому свету. На теле девушки была голубая пижама из коротеньких шорт и футболки.       - Это ты? – обратилась она к парню, все еще пытаясь привыкнуть к свету.       - Я. Привет, - Николай улыбнулся и достал из-за спины букет ярко-красных роз. – За мое отсутствие.       Разглядев розы, лицо девушки озарила улыбка радости. Очень быстро она оказалась почти вплотную к парню, поцеловала его в щеку и крепко обняла.       - Спасибо, - прошептала она на ушко.       - И это еще не все, - загадочным тоном, явно с определенным намеком для девушки, ответил он.       Ночь закончилась как нельзя лучше. Может быть это странно, но секс ненадолго успокоил Николая и ему даже не пришлось продолжать делать перед Кристиной вид, будто ничего страшного и необратимого с ним не произошло. Он действительно вернулся в реальность не только телом, но и разумом, на какое-то время успокоившись и вспомнив о всех своих земных делах.       Отпуск, что он попросил у начальника, закончится еще через два дня. Оба этих дня он намеревался потратить на две вещи: совместный отдых с девушкой, дабы восполнить трехдневный отъезд и продолжить работу над новым романом. Коли прошлые два не приглянулись ни одному издательству, быть может, новый воспримется как-то иначе? По крайней мере теперь были явные аргументы так думать.       Николай не хотел спать поначалу. Он лежал в кровати, одной рукой обнимая Кристину, которая уже видела десятый сон после их ярого наслаждения друг другом, но сам все продолжал думать обо всем на свете. В первую очередь о том, что его ждет дальше. Мысли об адских муках сменились грядущими переменами, что вот-вот должны наступить в его карьере писателя. Если все то, что он видел, слышал и ощущал чуть больше суток назад действительно являлось не слишком ярким сновидением, сопровождающимся исключительным приступом лунатизма, то дьявольская часть сделки должна совсем скоро вступить в силу. Как бы то ни было, а человеческая жизнь очень коротка, времени ждать у Николая не оставалось от слова совсем.       С мыслями о том, как ему звонят из издательства и предлагают баснословные деньги за возможность издать последнюю присланную рукопись романа, а потом и просят права на экранизацию, словно в каком-нибудь кино, парень таки погрузился в сон.

* * *

      Красные глаза. Это единственное, что я успел увидеть прежде чем инстинкт самосохранения заставил меня развернуться и пуститься наутек.       На дворе глубокая ночь, все нормальные люди уже давно спят, не обращая внимания на мои крики. Либо они их не слышат, либо просто игнорируют, поскольку своя безопасность им важнее. А я все кричу. Кричу, что есть мочи, пока несусь со всех ног от тех разъяренных красных глаз, что продолжают гнаться за мной, не отступая ни на шаг. Я не оглядываюсь, но знаю это, чувствую. Какая-то сверхъестественная сила позволяет мне понять, что опасность с каждой секундой все сильнее приближается. А в окнах многоэтажек тем временем все так же темно. Ни в одном из окон не зажегся свет за те минуты, что я бегу вдоль улиц, пытаясь оторваться от жуткого монстра. Ни в одном. Я совсем один…       Я ощущаю усталость и что бежать мне осталось немного. Еще чуть-чуть, я выдохнусь, упаду и тогда мой преследователь сполна сможет насладиться моей плотью. Не знаю, с чего я взял, что ему так интересно попробовать меня на вкус, наверное, с того же, откуда знаю, что он все так же бежит за мной, не желая упускать добычу.       По прямой смысла бежать не особо много, ведь силы рано или поздно закончатся, а спрятаться при такой стратегии шансов минимальное количество. С этой мыслью я сворачиваю за угол и бегу по переулку между двумя домами. Чудовище следует за мной. Добежав до параллельной улицы, я сворачиваю направо, потом вновь через соседний переулок возвращаюсь на прежнюю улицу, но все без толку. Красные глаза продолжают преследовать меня, а у их обладателя, в отличие от меня, и намека на усталость не наблюдается. Я знаю это все оттуда же, непонятно откуда. Просто знаю. И знаю, что я обречен, что бы ни делал, но остановиться я не могу. Просто взять и остановиться - означает сдаться. А я собираюсь бороться до последнего за свою жизнь.       Проходит еще несколько минут от бесконечной погони, сквозь которые я понимаю, что силы на исходе. Спрятаться или хотя бы малость сбить со следа у меня не получается. Глазами я ищу хоть какое-то укрытие, будь это круглосуточный супермаркет, открытая дверь в подъезд или проезжающий одинокий автомобиль.       Кроме меня и монстра все это время на улице ни единой души. Создается впечатление, что и во всем остальном мире тоже. Дороги пусты, ровно как и тротуары. Ни одной машины, только те, что припаркованы вдоль обочин, ни одного человека, что решил прогуляться поздно ночью.       Все больше ощущая на себе приближающийся конец погони, я вновь устремляюсь в переулок и сам того не осознавая, приближаю свою смерть. В отличие от прошлых, здесь меня встречает забор, через который, как ни стараться, невозможно перелезть. Я в тупике. Монстр это знает, а от того растягивает удовольствие. В ужасе я наконец останавливаюсь, замираю и медленно-медленно поворачиваю голову. Из-за угла выглядывает тень чудовища на четырех лапах, что все это время гналось за мной. Самого чудовища еще не видно, но я точно знаю, что оно вот-вот появится в переулке и тогда яркие красные глаза станут последним, что я увижу перед своей кончиной.       

* * *

      Никакого звонка от издательства на следующее утро не последовало. Зато последовало другое: невероятной силы вдохновение. Николаю хотелось творить и создавать, только совсем не то, что он творил и создавал до этого. Предыдущие его работы были целиком и полностью написаны в жанре детектив, как и новая, третья, рукопись, что на данный момент находилась на стадии написания. Теперь, нынешним утром все это казалось настолько никчемным и стереотипным, что парень вообще удивился, как ему хватило наглости отправлять подобные работы в издательства с надеждой, что его кто-то там заметит. Нет, нужно было что-то новое. И Николай прекрасно знал, что.       После завтрака, проводив Кристину до двери на работу, парень тут же сел за письменный стол, где перед ним уже стоял раскрытый ноутбук с пустым вордовским документом. Без замедлений пальцы сами начали стучать по клавишам клавиатуры, выстраивая совершенно новую историю, ни капли не похожую на предыдущие уже по одному только жанру.       Выспавшись сегодня, Николай понял свою главную ошибку и как ее исправить. Его предназначением должны были стать отнюдь не вульгарные детективы, коих сотни, если не тысячи на прилавках книжных магазинов и страницах самиздата в интернете. О нет! Его целью в этой жизни являлось облачение всех людских страхов на страницах своих книг, в своих выдуманных, но таких правдоподобных историях. Жанр ужасов – то, чему парень обязан посвятить свою карьеру и жизнь.       

* * *

Кристина молчала. Муж попросил ее не перебивать его монолог, как бы ей этого ни хотелось, а потому, когда Николай сам погрузился в тишину, она продолжала ждать, мысленно пытаясь переварить услышанное. До этого он уже делал паузы в своем повествовании, на полминуты, целую минуты, а то и две, как бы собираясь с мыслями и думая над все всплывающими новыми воспоминаниями. Но вот прошло уже пять минут, десять, а мужчина все не произносил ни слова, уставившись в панорамное окно поникшим взглядом.       Атмосфера становилась все напряженнее. Девушка, сидящая в кресле рядом с супругом, не понимала, о чем тот все это время рассказывал. Николай говорил о том возрасте, когда им обоим было в районе двадцати, то есть около сорока лет назад. Самое начало их совместной жизни. С годами память постепенно притупляется, и сейчас Кристина уже не могла вспомнить, действительно ли муж уезжал куда-то на три-четыре дня, после чего вернулся с цветами, а на следующее утро, возбужденный новой идеей, принялся строчить роман, так отличающийся от прочих. Да, она помнила, что первыми его работами являлись детективы, оба которых ей, кстати, достаточно понравились. И помнила, что, не дописав третью рукопись, развязки которой она так ждала, ее, тогда еще, парень принялся за нечто новое. Но тот мистический контекст, что Николай придумал для своей смены жанра показался женщине мягко говоря странным. Разумеется, она не поверила во все то, что говорил ее муж. Нет, может быть, он действительно уезжал на три дня в некое место, о котором Кристина не имела понятия, может быть, он даже хотел заключить сделку с дьяволом и может быть, что даже подумал, будто заключил ее. Однако он сам признался, что существует и абсолютно разумное объяснение случившемуся тогда. Страшный сон и лунатизм, а в последствии эффект плацебо, сыгравший свою роль в желании сменить жанр письма. Все вполне очевидно и с легкостью подается логике, на что Кристина и хотела обратить внимание мужа после того, как тот закончит рассказ. Но к ее удивлению после затянувшейся долгой тишины он спросил.       - Что скажешь?       Женщина замешкалась.       - Интересно, - только и смогла выдавить из себя она. Николай на это усмехнулся, как показалось жене, с ноткой печали.       - Вряд ли ты мне веришь, - произнес он. – Я бы и сам не поверил, услышь подобную историю от кого-то другого. Тем более слабо в нее верится, когда я́ ее рассказываю. Писатель ужасов как-никак. Я уже упомянул, что эта история могла бы стать завязкой неплохого романа. – Мужчина бросил взгляд на жену, затем спросил. – Хочешь выпить?       Еще полчаса назад Кристина бы отказалась, да и мужа поругала за срыв после стольких лет в полной трезвости. Но после всего услышанного и в ожидании продолжения ей захотелось немного прочистить сознание алкоголем, о чем она и созналась Николаю. Тот кивнул и налил порцию коньяка в свой бокал, после чего протянул его супруге. Та сделала пару небольших глотков и поставила бокал обратно на столик.       - Скажи, ты веришь в услышанное? – напрямую спросил мужчина.       - Не знаю, - чуть помолчав ответила Кристина. Ей не хотелось сознаваться в своем неверии мужу, как бы аргументировано оно ни было.       - Понятно, - в сопровождение слову Николай кивнул. – Но это правда. Я до сих пор отлично помню все те образы, что увидел на дне адской пропасти. Помню тот демонический лик с вечно открытыми не моргающими глазами и ртом без губ, обнажающим улыбку из десятков острых как ножи зубов. Помню крики и помню тот дьявольский голос. Все эти воспоминания проносились со мной сквозь года не теряя красочности. Если какие-то детали я еще успел забыть обо всем, что происходило до или после, то сам ад, тот островок ада, что я увидел, я всегда помнил отчетливо.       - Это ужасно, - честно призналась женщина. Даже если это был очень яркий сон, как она думала, кошмарно помнить о таком сне всю свою жизнь.       - И не говори, - комната вновь погрузилась в тишину. Потом Николай взял бокал и допил остатки коньяка из него. Как только бокал опустился обратно, мужчина снова начал говорить. – После той ночи, когда я проснулся полный вдохновения и сел писать, мою голову не покидала одна идея. Идея, что в последствии разрослась на пятьсот шестьдесят страниц. Закончил я роман уже спустя чуть больше месяца, подождал еще два месяца прежде чем отредактировать. Ты знаешь, что перед редактурой рукопись должна настояться, дабы при исправлении ошибок взгляд писателя становился более объективным и непредвзятым.       В конце концов завершив книгу я отправил ее в издательство будучи уверенным, что мне ответят положительно. Еще бы! Это ж какой шедевр я написал, что не издать его будем страшным грехом. И его действительно издали! Ты сама об этом должна помнить не хуже меня. Уж какую вечеринку мы тогда устроили… - на лице Николая играла печальная улыбка. – Моя мечта сбылась, меня признали и предложили выпустить пробный тираж моей книги в массы. Разумеется, в душе я знал, что все это не моя заслуга, но после месяцев работы подобные мысли уходили куда-то на второй план, освобождая место самодовольству и гордости за результат своих трудов.       - Но ты ведь и правда молодец, - таки вмешалась Кристина. Ей не нравилось, что ее муж приписывает свои честные заслуги кому-то сниже. – Ты работал над этим романом, писал днем и ночью. Я помню, как наша интимная жизнь в тот момент пострадала из-за твоих бесконечных часов за ноутбуком. Но я останавливала себя от каких-то недовольств, ругательств, понимая, что для тебя это важно, а где-то внутри правда надеясь, что все это не зря и принесет какие-то плоды.       - Что ж, надеялась ты точно не зря, - вновь печальная улыбка. – Вот только моего вклада в этот успех от силы процентов десять.       - Я считаю, что все сто, - продолжала настаивать на своем Кристина. Она не понимала, почему Николай внезапно взял и захотел переложить всю ответственность за свой талант на сверхсилы. За все годы до этого, те прошедшие сорок лет он ни разу не упоминал ни о чем из своего нынешнего рассказа. Напротив, хвалился каждой проданной издательствам книгой, каждыми проданными правами на фильмы, по его романам. Их сформировавшаяся семья стала жить так счастливо, как только можно было мечтать. Единственной насущной проблемой тогда становился нарастающий алкоголизм Николая. Но и с ним в итоге мужчина справился.       - Не хочу спорить. В общем, за первой книгой последовала вторая, потом третья, и вот мы уже начали жить в шоколаде. А те мои самые первые два с половиной романа-детектива отправились в мусорное ведро, как в реальности, так и в цифровом пространстве.       - Это все, что ты хотел рассказать? – искренне недоумевала Кристина. – Если так, я не понимаю, к чему это все и почему последние недели ты так себя ведешь. Ты обещал объяснить, что происходит с тобой, между нами. Мне становится страшно, когда я смотрю на тебя. Я никогда тебя таким не видела. В чем дело?       Николай посмотрел на жену без тени улыбки, налил еще коньяка и протянул ей.       - Держи. Осталась еще одна часть истории, после которой я смогу подойти к эпилогу…       

* * *

      С каждым новым романом Николай все больше постигал глубины человеческих страхов и впоследствии демонстрировал их своим читателям, коих уже насчитывались миллионы. Парень не делал перед собой вид будто не знает, откуда берется каждая из его идей, он не строил иллюзий, что это он сам такой гений, что с каждой новой книгой создает неповторимый шедевр. Как бы он ни хотел забрать себе все лавры, те самые воспоминания о той самой ночи на перекрестке за все проходящие годы ничуть не потускнели.       Разумеется, для всех людей Николай оставался незримым мастером своего жанра, который каждый раз что садился за новый проект, творил нечто невероятное. Ни один из его многочисленных романов не постиг статус неудачи, все они воспринимались издательствами, критиками и обычными поклонниками автора как работы высшего качества, что по литературному стилю, что по сюжетному наполнению. Уже через десять лет после злополучной сделки Николай имел звание короля ужасов, а книги его приобретали все большую популярность не только на территории России, но и во многих зарубежных странах. Еще ни один писатель в жанре ужасов за всю историю не имел такой бешеный темп роста известности по всему миру.       Об обратной стороне неведомого таланта уже мужчины, а не обычного двадцатилетнего парня, не знала даже его жена. Николай сделал ей предложение почти сразу же, как только первый пробный тираж его дебютного романа оказался полностью распродан. Разумеется, Кристина, любящая Николая всей душой и безумно счастливая таким поворотом их судьбы, не могла не согласиться. Очень много раз за их совместную супружескую жизнь мужчина хотел во всем признаться совей второй половинке. Его угнетало нести эти знания в одиночку. Те образы, что порой приходили ему во снах, кричащие души, страдающие в нескончаемых муках, демон Абаддон, что смеялся над ними ровно как когда-то будет смеяться и над ним самим, были страшнее любого из чудовищ, что Николай описывал в своих романах. Их отличала одна деталь: все те жуткие и ужасные истории, что сочинял писатель, являлись выдуманными от начала и до конца, что автоматически ставило их в ряд не страшных. По крайней мере для самого Николая. Все те же образы, что ему снились, были более чем реальными, а что может пугать сильнее чем реальная угроза?       Поэтому мужчина хотел выговориться о произошедшем с ним хоть кому-нибудь, а кто сможет понять и разделить боль лучше, чем его самый близкий человек? Неисчислимое количество раз Николай собирался поведать всю историю от начала и до конца Кристине, но в последний момент отказывался. Его волновало совсем не то, что она могла счесть его падшим человеком, который променял душу на какой-то писательский талант или что он обманывает миллионы людей. Скорее всего, услышь она правду, банально не поверила бы в нее. Кристина бы нашла сотню причин и аргументов, зачем ее муж придумал всю эту чепуху про сделку с дьяволом. Может, она бы поверила, что Николай сам верит во все сказанное, но для нее это так бы и осталась сказка и ничего более. А потому делиться с ней произошедшим казалось глупостью и лишь отличным шансом опозориться.       Нужно было найти человека, который без сомнений поверит каждому слову мужчины, и такой человек был. Жил он неподалеку от дьявольского перекрестка и сам проводил Николая в то место, а значит и сам виноват в его судьбе. Поэтому если писатель таки решится рассказать обо всем старику, тот не сможет просто захлопнуть дверь у него перед носом. Проблема заключалась в другом: после многих лет молчания просто взять и вылить полотно информации, что так терзала душу мужчины казалось не очень хорошей идеей. Дело было даже не в возможной реакции Бориса на слова писателя, тут все уходило куда глубже. Николай молчал столько времени о том, что испытал когда-то, что признаваться в этом виделось ему проявлением слабости. Желание поделиться собственной болью и стыд за нее боролись друг с другом внутри мужчины каждый день, медленно разрушая его.       Дабы заглушить это противостояние двух одинаково сильных чувств, писатель стал искать выход из своего положения. И очень скоро нашел самый быстрый, легкий и, как казалось, действенный метод борьбы с собственными бедами с головой. Методом этим оказался алкоголь: волшебное средство, что можно купить в каждом магазине по относительно дешевой цене и абсолютно законно, в отличие от тех же наркотиков, с которыми были куда более серьезные проблемы.       Прежде Николай выпивал очень изредка, всего по паре бокалов шампанского или хорошего вина исключительно, когда был для этого весомый повод. Через десять лет после начала успешной писательской карьеры мужчина, терзаемый душевными проблемами, стал пить и по обычным вечерам вместе с супругой, которая еще не видела в этом никаких проблем. Наоборот, ей очень нравилось вместе с мужем сидеть вечерами, распивая вино и смотря фильмы, концовка которых зачастую оставалась по итогу загадкой для обоих, ведь где-то на середине они больше увлекались друг другом, чем картинкой на экране. Но в скором времени, романтическое распитие вина по вечерам сменилось не романтическим коньяком или виски средь бела дня.       Кристина, как и Николай, больше не работала, ведь денег с продажи прав на книги хватало для очень и очень хорошей жизни. И если поначалу девушка сомневалась в отсутствии стабильного, хоть и не большого дохода, то видя те суммы на банковском кошельке мужа, ее сомнения вскоре рассеялись. Денег, полученных за первые три года, уже хватило бы еще на три года неплохой жизни даже если б Николай не получил больше ни копейки за свои книги. А в последствие уверенности в своей финансовой обеспеченности им хватило настолько, чтобы навсегда забыть о возвращении на работу. Данное развитие событий привело к тому, что теперь супруги находились вместе почти 24/7, и в будущие годы Кристина в полной мере могла наблюдать за развитием у своего любимого алкогольной зависимости.       Когда она начала замечать пустые бутылки в мусорных баках, она ничего не говорила Николаю. На тот момент, в глубине души она на самом деле думала, что и не имеет права ничего ему предъявлять. В конце концов он обоих их обеспечивал и делал их жизнь прекрасной и счастливой. А потому если ему понадобилась небольшая разрядка от всей той письменной работы, что он делает почти каждый день, мужчина может себе ее позволить, и Кристина не имеет никакого права ему мешать. Она сама заявляла ему об этом годы спустя.       Но не прошло и пары лет, как ситуация ухудшилась. Теперь порой мусорные мешки были полностью набиты пустыми стеклянными бутылками, а Николай ничего не делал кроме работы над новым и новым романом. Если сначала он позволял себе выпить лишь по окончанию занятия письмом, а за само занятие садился всегда трезвым, то теперь мог целый отрывок, а то и главу написать, будучи пьяным. Причиной этого оставались все те же терзания. Невыносимая боль от собственных неугасающих воспоминаний. Алкоголь никогда не терял своего свойства подавлять все негативные чувства мужчины, но теперь с каждым похмельем и трезвостью эти чувства возвращались с гораздо большей силой. Адские образы выглядели куда ярче прежнего, а кошмары с их появлением посещали писателя все чаще. Так и формировалась реальность вокруг, как Николай продолжал эту бесконечную гонку за беззаботным состоянием, где его не преследуют мертвые души и демон Абаддон. А с учетом, что, будучи успешным писателем, он должен оставаться на плаву, приходилось писать в нетрезвом состоянии. Разумеется, это сказывалось на качестве итогового результата, но на тот момент у мужчины уже были группа редакторов, что исправляли все допущенные ошибки, а уровень общего сюжета все продолжал оставаться на высоте.       При этом Николай не раз пытался бросить, поскольку ему самому не нравилось все время пребывать в полубессознательном состоянии. Но как только возвращались кошмары и мысли, что он должен уживаться с ними, держа их втайне, писатель срывался и вновь брался за бутылку. Подобная перемена не нравилась и его супруге. Не нравилась – еще мягко сказано. Мужчина видел, как она смотрела на него с сожалением и злостью, а порой и ненавистью. Она ничего не говорила, ведь жила полностью за его счет, но то счастье, что настигло их после продажи первых прав на издание, все стремилось навсегда оставить эту пару. Спустя еще год наконец терпение Кристины лопнуло, и она таки высказала мужу все что о нем думает. Она не говорила этого, но он знал, что поступает его жена так из-за большой любви к мужу. Она кричала на него матом, давала пощечины в надежде, что он одумается, потому что хотела вернуть то ускользающее счастье. Жалко только, что Николай ничего не мог с этим поделать. Он не мог признаться ей в причине своего поведения, не мог поведать о тех жутких моральных болях, что преследуют его стоит только чуть протрезветь. Он не мог рассказать ей правды, мог только слушать ее крики отчаяния и печально кивать головой, что он все понимает и обещает исправиться. Он кормил ее этими обещаниями неделя за неделей, месяц за месяцем, потому что не мог иначе. Он знал, как Кристина его любит, и что не сможет от него уйти, но для этого ей нужна надежда, за которую она сможет уцепиться. Этой надеждой и стали обещания в конечном итоге избавиться от зависимости. И не сказать, что обещания эти были на пустом месте, ведь где-то в глубине души писатель сам надеялся покончить с выпивкой. Надежды эти просуществовали еще около пяти лет, в течение которых мужчина бросал пить бесчисленное множество раз, однако ни одна из этих попыток не увенчалась успехом. Любому терпению рано или поздно приходит конец, как и любой надежде. Так надежда Кристины тоже все больше и больше рушилась, дойдя до своего пика. В тот момент, когда обоим супругам уже близилось по сорок лет, женщина в один момент подошла к мужу и сказала, что дает ему месяц на возвращение к старому себе. Она не плакала, не кричала, не била его, а сказала самым обычным спокойным тоном, словно объявила о готовности ужина. И это было самое страшное.       Николай, знающий свою возлюбленную как никто другой, сразу понял, что это конец. Подобное поведение говорило само за себя о том, что это и правда его последний шанс не упустить единственного близкого человека. По одному выражению лица Кристины стало понятно, что та ниточка надежды наконец лопнула, и теперь эта женщина, хоть и по-прежнему безумно любящая своего мужа, не может заставить себя гнить вместе с ним. А тот месяц, что она дала на восстановление, ее последний акт любви.       На следующий же день после услышанного писатель попытался бросить пить. Вновь. Но увиденный ночью кошмар, как его держит когтистая рука чудовища над адской бездной, пальцы разжимаются, и Николай навсегда падает к остальным душам миллионов грешников, заставил его, проснувшегося посреди ночи в своем кабинете за письменным столом, приложиться губами к горлу наполовину пустой бутылки, что он выбросил вечером раннее в ведро. Далее последовала новая попытка и новый провал. Затем еще одна, и так продолжалось три недели. Теперь писатель уже даже находясь в опьянении не чувствовал той легкости, что была раньше. Алкоголь избавлял его от кошмаров, но стремился отнять самое дорогое, - любимую женщину. А что с этим делать, и как поступать, Николай не имел понятия. Но пытался его приобрести.       К концу обозначенного Кристиной срока осталась неделя. Поздней ночью мужчина лежал на диване, где спал уже последние несколько лет, и размышлял. В голове крутился все тот же возможный план, что не покидал голову уже очень давно. План, который, возможно, мог решить проблему писателя еще до алкоголизма. А именно, долгая и откровенная исповедь. Ни в коем случае не супруге, по прошествии столького времени она лишь посчитает его рассказ бреднями алкоголика. Все еще оставался один человек, что без вопросов поверит каждому слову, сказанному Николаем. Если этот человек еще жив. Сомневаться в этом были серьезные аргументы.       Мужчина не знал, жив ли еще Борис, ведь в прошлый раз тому на вид было лет шестьдесят-семьдесят, а прошло уже почти двадцать. Узнать это тоже не представлялось возможным, поскольку кроме имени никакой информации известно не было. Мимолетно вспыхнула мысль, что старик звонил мужчине перед полуночью тогда в день встречи, и что могла остаться старая история звонков, однако мысль эта так же быстро и угасла, поскольку что телефон, что сим-карту Николай успел сменить за те прошедшие годы. Оставалось только отправиться непосредственно в ту деревню и узнать все лично.       Следом за этой идеей пришло очень четкое и ясное «нет!». Объяснялось оно тем, что писатель не торопился испытывать судьбу и возвращаться настолько близко к перекрестку. Не важно, имеет ли Абаддон власть за пределами леса, все равно это было слишком опасно. Не воспримет ли демон возвращение Николая как желание последнего поскорее приступить к исполнению своей части сделки? Писателю казалось, что такой вариант событий вполне себе имеет место быть. Оставался только другой неоспоримый факт: мужчина рискует вот-вот потерять любовь всей своей жизни. И риск этот казался куда больше чем снова попасть в лапы к принцу ада.              Одинокий черный мерседес гнал по пустынной дороге, что освещал ярко-оранжевый свет фонарей. Экран спидометра показывал отметку свыше 130 км/ч. Время поджимало, хоть впереди и оставалось еще шесть дней, одна только дорога туда и обратно грозила занять четыре из них. Ради этой поездки Николаю таки пришлось протрезветь, что далось ему очень нелегко. Постоянные кричащие лица то и дело всплывали в голове, ужасные звуки, страшные картины – все это не отпускало мужчину на протяжении нескольких часов. Раннее он уже переживал подобное и неоднократно, при прошлых попытках завязать с алкоголем. Но каждый раз всплывающие ужасы одолевали его и возвращали обратно к началу. В этот раз он заимел рычаг давление.       Сразу придя в себя сел за руль, не собирая вещей, и с головой, трещащей по швам от боли, двинулся в путь. Вернуться назад возможности не было, писатель морально не позволял себе даже думать о том, чтобы сбавить скорость, не то что остановиться. И в его положении любая капля алкоголя, попавшего в организм, угрожала высокой вероятностью летального исхода. Всеми своими мыслями Николай пытался сосредоточиться на дороге, это помогало отогнать воспоминания, что с новой силой бились и бились о черепную коробку.       Мужчина не строил планы, что будет делать, если окажется, что старик давно мертв, он вообще не строил никаких планов кроме как добраться до той самой деревни. Даже если Борис еще жив и находится в здравом уме, нужно было продумать, что ему говорить. Николай ехал к нему с целью исповедаться, рассказать обо всем, что с ним случилось, но все это нужно было еще облечь в последовательную связку слов, о которой писатель даже не начинал думать. Он знал, что если начнет, то все эти вернувшиеся мигом воспоминания очень скоро сведут его с ума. Поэтому пока удавалось держать хоть какой-то барьер, он это делал. И надеялся, что, когда встретится со стариком, сможет без ужасных последствий выпустить всю эту накопившуюся боль наружу.       На сотни километров слева и справа простилались бесконечные похожие друг на друга пейзажи. Смешанные лесные чащи иногда сменялись широкими полями, а затем все возвращалось обратно. Кроме того, Николай успел оставить позади несколько городов, через которые пролегал его маршрут. Что в целом не сильно мешало смене пейзажей, ведь города по сути своей - те же леса, только искусственные и более технологичные, где вместо деревьев бетонные дома.       Из-за не очень активного образа жизни в последние годы мужчину очень быстро одолевала усталость. Он привык большую часть дня проводить в полусонном состоянии, валяясь в кровати, а потому двенадцать часов за рулем уже были чем-то из ряда вон. Николаю сильно хотелось спать, но так же сильно ему хотелось покончить с тем многолетним грузом, что в нем сидел. И потому писатель до самого пика своих возможностей не сбрасывал скорость и не останавливался, пару раз лишь неведомым чудом избежав столкновения с другими машинами. Затормозить и съехать на обочину он позволял себе только чтобы заправиться, купить еды и перекусить или справить нужду.       На улице была ночь. А в темноте спать хотелось еще сильнее, и даже кошмары не могли сохранять разум Николая на прежнем уровне реальности. Он начинал все чаще и чаще закрывать глаза, веки будто сами опускались, погружая глазные яблоки мужчины в темноту и заставляя сознание уплывать куда-то в несуществующее пространство. Но автомобиль все продолжал двигаться на огромной скорости. В один момент, когда глаза писателя почти закрылись, в свете фар он увидел маленькое рыжее существо, - лисенка. Точь-в-точь такого же лисенка, как и восемнадцать лет назад, что перебегал дорогу и в страхе застыл ровно напротив колеса мерседеса. От сна не осталось и следа, мужчина резко выкрутил руль и затормозил, что привело машину к съезду на обочину и остановке всего в паре сантиметров от дерева.       Николай посмотрел в лобовое, потом в ветровое окно на дорогу, но не увидел и намека на животное. Ни самого зверька, ни следа от него, ни тельца в случае если мужчина и в этот раз не успел вовремя среагировать. Ничего. Еще с минуту он вглядывался в темноту, но так ничего и не увидел. Казалось очевидным фактом то, что никакого лиса и не было. Лишь очередной кошмар, прорвавшийся в реальность на моменте, когда разум уже перестал различать одно с другим.       Но все что ни делается, - к лучшему. Так подумал писатель, когда понял, что увиденное им не более чем галлюцинация. Уж лучше принять ничто за животное, чем надвигающийся автомобиль за ничто. А ведь сейчас Николай мог и умереть. Осознание этого факта заставило мужчину выровнять мерседес на обочине, после чего заглушить двигатель, опустить сиденье и закрыть глаза. Сонливость быстро вернулась, и уже через десять минут писатель пребывал в стране кошмаров.              Свернув на проселочную дорогу, автомобиль вскоре оказался на территории деревни Сеново. Искать злополучный дом здесь оставалось по тем отрезкам памяти Николая, что еще не успели исчезнуть. Он отлично помнил перекресток и все там происходящее, но что события до, что после, имели свойство стираться, как и все остальные древние воспоминания.       Дома здесь все были похожи друг на друга, в основном одноэтажные, из дерева или кирпича, с треугольными крышами. На улице еще не наступила очередная ночь, но приближающийся закат уже виднелся невооруженным глазом. Надвигающиеся сумерки немного усложняли поиск. А может, и облегчали, чего сам Николай не учел, поскольку в прошлый раз он лицезрел старика и его дом уже после наступления темноты. А значит и образ его в темноте можно было узнать быстрее. Вот только сам мужчина об этом не подумал, а если бы и подумал, ждать, пока солнце скроется за горизонтом, у него времени не было. И так уже конец вторых суток без спиртного давал о себе знать. Помимо кошмаров началась ломка, что всегда еще сильнее обрубала пути к избавлению от злосчастной зависимости. Хотелось выпить чего угодно, хотя бы пива. Писатель пообещал себе по возвращению вознаградить себя бутылкой виски, все-таки он заслужил после таких страданий, да и бросать проще постепенно, а не разом. Сначала на два дня, потом на четыре, неделю и так он сможет вовсе вернуться к прежней жизни. Проблемой оставалось только то, что он сам не знал, верит ли в эти свои мысли или нет.       Создавалось впечатление, что мерседес едет кругами. Десятки однотипных домов, которые связывались однотипными дорогами. Николай порой закрывал глаза, пытаясь воссоздать в голове хронологию тогдашних событий и преодоленный в тот момент маршрут. Этого сделать у него так и не вышло, зато получилось другое. Спустя минут десять блужданий он наткнулся на мужика лет сорока пяти, что гулял с собакой. Подъехав и остановившись, Николай опустил стекло и окликнул его. Тот обернулся, уставился на писателя, но ничего не сказал.       - Извините. Я ищу Бориса, фамилию не знаю. Пожилой мужчина, где-то здесь проживает. Вы знаете его?       - Бориса? - мужик задумался. – Знаю одного, хотя не видел уж несколько лет. Может, он и умер уже. В последний раз, когда пересекался, ему лет восемьдесят было.       - А можете подсказать, где он жил?       Мужик вновь задумался, потом рукой указал в сторону, противоположную направлению движения машины, сказал одним предложением куда и какие повороты нужно сделать, из чего Николай запомнил только половину в лучшем случае. Писатель выразил благодарность, развернулся и направился по примерному пути, что выяснил из слов мужика.       Поиски, затянувшиеся еще минут на пятнадцать-двадцать блужданий кругами в конце концов увенчались успехом. Автомобиль сбавил скорость до минимума, а затем и вовсе остановился слева от невысокого деревянного забора, в том же месте, где другой автомобиль остановился восемнадцать лет назад. Николай вышел из машины.       Перед мужчиной располагался небольшой земельный участок, огражденный старым заборчиком, через которой при желании можно было переступить, встав на носочки. В центре участка стоял одноэтажный домик, так же ничуть не изменившийся за прошедшие годы. Разве что в данный момент на крыльце его не горела лампа и не сидел пожилой мужчина в очках, с интересом читающий книгу. Однако в самом доме явно горел свет, просвечивающий сквозь зашторенное окно. Это давало надежду на лучшее.       Писатель открыл незапертую калитку и медленно прошел ко входной двери. Поднимаясь по ступенькам, поморщился от неприятно громкого скрипа, будто доски под ним вот-вот были готовы проломиться. Когда мужчина убедился в отсутствии дверного звонка, он постучал костяшками пальцев по двери. Сначала единственным ответом послужила тишина, потом все же донеслись из глубины дома медленные неторопливые шаги.       - Слушаю? – дверь открылась и к Николаю вышел Борис. Писатель мгновенно узнал его несмотря на то, что видел от силы час и так давно. Только теперь морщин на старческом лице прибавилось еще больше, было очевидным, что годы берут свое и жить тому осталось не так уж и долго.       Что удивительно, белая майка с черными пятнами и домашние трико будто совсем не изменились и буквально перенеслись из прошлого. Внешний образ Бориса за исключением лица остался почти таким же, включая весь лишний вес.       - Здравствуйте, - замешкался Николай. Он вообще не был уверен, что откроет ему именно нужный человек, во вменяемом состоянии. Хотя во втором еще следовало убедиться. Для писателя показалось странным, что старик открыл перед ним дверь даже не зная, что за ней ждет. Будто за всю его жизнь он ни разу не слышал о существовании преступности.       - Здравствуйте. Могу вам чем-то помочь? – сразу стало ясно, что Борис не вспомнил мужчину, стоявшего перед ним. Что было и не удивительно, хотя в глубине души Николай надеялся, что его вспомнят.       - Да, я по поводу перекрестка, - отсутствие сценария или даже идей, что говорить, продуманных заранее, сыграло свою роль. Теперь писатель, что в другое время налету сочинял истории и мастерски складывал слова в предложения, вдруг целиком и полностью растерялся, говоря первое, что приходит в голову.       - Иди нахер, - сказал старик и тут же закрыл дверь. Было неожиданно и неприятно. Пока он не успел уйти обратно вглубь дома, Николай повысил тон так, чтобы через дверь его стало отчетливо слышно и произнес.       - Нет, вы неправильно поняли. Я уже заключал сделку. Восемнадцать лет назад. Вы меня тогда пытались отговорить. Пожалуйста, откройте. Борис! Я хочу поговорить с вами.       Старик вновь появился перед писателем.       - Уже заключали? – он усмехнулся. – И как оно?       - Ужасно, - только и сказал мужчина.       - И на кой хрен я вам нужен?       - Не против, если я войду?       Борис раскинул руками, отходя в сторону.       - Все равно мне уже терять нечего.       - Спасибо, - в полголоса поблагодарил Николай и вошел в дом, закрыв за собой дверь. – Не против поговорить в гостиной?       - Разумеется, - старик направился в названную комнату, писатель пошел за ним. От прежнего гостеприимства, с которым хозяин дома встретил мужчину в прошлый раз, не осталось и следа. Ни улыбки на лице, ни предложения попить чаю. Будто за прошедшие годы Борис испытал куда более тяжелые обстоятельства, чем Николай.       Пара уселась на диван. Как и снаружи, внутри совершенно ничего не поменялось. Тот же диван, стол, стенка с хрустальным сервизом у дальней стены, тумба с аналоговым телевизором, ковер на стене, - все как прежде. Словно своеобразная машина времени, где, пока за ее пределами творятся чудеса науки и развитие технологий, все остается как прежде, годах в восьмидесятых двадцатого века.       - Так, о чем вы хотели поговорить? – сразу перешел к делу Борис.       - Даже не знаю, с чего начать, - признался писатель. – Видите ли, я даже не был уверен, что вы до сих пор здесь.       - Здесь – в смысле живой или в этом доме? – первая улыбка проскользнула на лице старика.       - И то, и другое, - честно сказал Николай. – И я рад, что с вами все хорошо.       - Я тоже. В восемьдесят девять лет тяжело сохранять здравый рассудок, но чтение книжек и разгадывание кроссвордов неплохо помогает.       - Здорово.       Атмосфера все-таки немного смягчилась и уже не была такой напряженной. Это не могло не радовать Николая.       - Скажите, вы ведь меня не помните?       Борис пристально посмотрел на мужчину, несколько секунд изучая его лицо.       - Нет, извините. Видите ли, дорога на перекресток лежит прямиком через мой дом и каждый, кто его ищет, не упускает возможности спросить у меня дорогу. А вижу я этих людей в первый и последний раз в жизни, потому и в памяти их лица не сохраняются.       - Но я смотрю, что больше вы не показываете никому дорогу?       - Пошли они все, - предельно серьезно сказал старик. – Я столько лет провожал людей к нему, при этом каждый раз пытаясь отговорить от этой вселенской глупости. И ни разу, ни разу ни один человек меня не послушал!       - Простите, - Николай увел взгляд и уставился в пол. Ему было безумно стыдно сейчас за свой поступок.       - Сколько вам тогда было?       - Двадцать два, - ответил мужчина.       - Да уж, своя голова на плечах уже должна быть, но что с вас взять. Я встречал и тридцатилетних, и сорокалетних мужиков, по крайней мере на вид, что шли заключать сделку.       - И с каждым вы разговаривали?       - До поры, до времени. Каждый житель этой деревни знает о перекрестке. Как знает и о его силе, и о его плате. И все мы раньше пытались отговорить приезжих от страшной ошибки. И ни разу у нас это сделать не получалось. Ну, может и получалось, просто я об этом не знаю. – Борис выдержал небольшую паузу. – Спустя время это неблагодарное занятие насточертело одному жильцу, потом другому и так далее. Находились еще те, кто за деньги показывали дорогу к перекрестку, но на чужом горе счастлив не будешь, как бы там кто ни говорил, а потому со временем совесть их замучила, и они бросили эту затею. В конечном счете я остался последним, кто вообще заговаривал с путниками на эту тему, пытаясь открыть им глаза. Но видимо, слишком плохо.       - И потом вам это надоело? – рассказ Бориса увлек писателя, как и в прошлый раз.       - В точку. Столько людей, желающих легкого обогащения, любви, секса и прочих низменных желаний. Вы не представляете, сколько историй я наслушался. После всего этого я тоже стал просто слать всех, кто обращался ко мне с вопросами о перекрестке.       - И это помогло?       - Без понятия. Надеюсь, что да, поскольку, больше не пересекаясь с людьми, понятия не имею, добились они своей цели или нет.       - А можете ответить на один вопрос?       - Могу постараться.       - Я помню, как вы пытались убедить меня развернуться и поехать домой, рассказали всю правду, в которую я тогда не поверил. Но когда у вас ничего не вышло, вы все же показали мне дорогу…       Старик ничего не сказал, просто понимающе кивнул.       - Почему? Почему вы не пошли другим путем и просто не прогнали меня? Как и всех других. Почему вы провожали нас? Сам бы я без вашей помощи не нашел бы перекресток и уехал домой.       - А смысл наживать себе врагов? – только и ответил Борис.       - Что? – слова собеседника не до конца дошли до писателя.       - Скажите, вы бы были мне благодарны, если б я не показал вам дорогу, а отправил на все четыре стороны?       - Безумно, если честно.       - Это вы сейчас так говорите… Если б вы не видели того, что видели, не оказались по ту сторону, вы бы не успокоились. Люди приезжают сюда, полные отчаяния. Я не помню конкретно вас, но почти все вы как один – в этом отчаянии и последнем куске надежды, что что-то способно выполнить ваше невероятное желание.       Я пытался вас отговорить и не смог. Если бы после этого я сказал, что не покажу вам дорогу, вы бы пошли ее искать сами. И искали бы, пока не нашли, могли даже применить силу по отношению ко мне или другим жителям, заставив все вам рассказать. Такое уже случалось. Я видел, как некоторых из нас избивали приезжие, когда те отказывались указать на перекресток. Так что вы бы все равно сделали то, что сделали, просто, может быть, месяцем позже, вернувшись сюда на очередное полнолуние.       - Вероятно, вы правы…       Печальный смешок раздался из уст старика.       - Хотел бы я оказаться неправым. Расскажите…       - Николай.       - Расскажите, Николай, на что вы заключили сделку? Прежде я видел всех людей только, перед ней самой. И слышал рассказы. Вы же первый, кто решил меня посетить и поведать обо всем. Вы же именно об этом хотели поговорить?       - Да, все верно.       - Я вас слушаю.       Николай не имел понятия, с чего начать свою историю. Он так долго хотел кому-то выговориться, избавиться от пресловутых образов и видений. А здесь, в компании с Борисом ему было очень хорошо. Монстры будто отступили, при том факте, что писатель уже почти третьи сутки не пил. Это вселяло надежду, что такой длинный путь был проделан вовсе не зря.       - Когда вы меня оставили… - и понеслось. Мужчина рассказал о том, как провел то время, пока ожидал полуночи, о листке с текстом заклинания, что забыл в машине, но неведомым образом обнаружил в кармане штанов после слов Бориса по телефону. Рассказал про ад, что лицезрел собственными глазами, про Абаддон, про невыносимые крики тысяч искалеченных душ, про сделку и дьявольское рукопожатие, про лисенка, что сбил накануне, а потом увидел вылезшим из шляпы демона. Николай говорил и говорил, не упуская ни единой детали. Ему было важно донести каждый нюанс, перетранслировать весь спектр ужаса, что мужчина испытал.       Затем писатель поведал обо всем, что случилось после. О невероятном вдохновении после возвращения домой, о неведомом успехе и популярности, о которых можно только мечтать, о всем хорошем, что пришло после этого, и о всем плохом, что заняло место хорошего. Николай рассказал о кошмарах, что его посещают каждую ночь последние восемь лет, о тяжести того груза, что на него свалился, и как сложно нести сквозь года этот груз в одиночку, об алкогольной зависимости, что начиналась с простого вина по вечерам, а продолжилась виски и коньяком днем или аж с раннего утра. Мужчина без утайки признался во всем, что ему пришлось испытать после проклятой сделки с дьяволом. Он признавался и признавался, все больше облегчая себе душу. Где-то внутри писатель физически чувствовал, как ему становилось легче. Казалось, что теперь кошмары и видения должны уйти на совсем и больше никогда не возвращаться.       Пока Николай все больше облегчал свою ношу, Борис молча сидел и слушал. На протяжении всего долгого рассказа он не вставил ни слова, внимательно принимая услышанное и анализируя его. Мужчина посвятил своей истории свыше часа, иногда забегая чуть вперед, иногда возвращаясь назад, в отсутствие какого-то единого сценария повествования. Но так или иначе, Николай сказал все что хотел, после чего окончательно почувствовал покой внутри себя, какого не чувствовал много лет.       - Я сочувствую вам, - все что сказал Борис после кульминации истории. – Я понимаю, что не могу вас винить в том кошмаре, в который обернулась ваша жизнь, хоть и очень хочу. Вы не могли передумать, не могли уйти оттуда и не могли отказаться. Дьявол опасен, Николай. Теперь вы это знаете.       - Уже восемнадцать лет, как…       - И вы определи цену своей души. Каждого, кто приходил ко мне за информацией о перекрестке, я спрашивал о цене его души. За что он готов ее продать. Ваша цена не сильно отличается от большинства.       - Богатство?       - Именно. Писательство лишь инструмент. Можно попросить сделать вас успешным писателем, музыкантом, актером, даже блогером, но все это лишь инструмент для зарабатывания денег. Так что цена вашей души не отличается от прочих.       - Пожалуй…       - И, если помните, я говорил, что вечные страдания в аду – это лишь самое лучшее, что с вами может произойти. Дьявол волен использовать людские души, как ему захочется. Это ограниченный и очень ценный ресурс. И после смерти вас может ждать совсем не то, что вы увидели на дне той пропасти. Ведь не просто так Сатану называют князем лжи.       - Откуда вы все это знаете?       - Что именно? – недопонял Борис.       - Вот это все. Вы знаете так много о потустороннем мире, его устройстве, дьяволе и демонах. О людских душах. Раннее вы говорили, что никогда не пересекались с людьми, уже заключившими сделку, а потому мой рассказ – первый, что вы слышите. Однако создается впечатление, что вы очень хорошо разбираетесь в данной теме и знали все, что я говорил о происходящем со мной той ночью и до этого. Откуда? Вы сами случайно не бывали в том месте? не видели все это собственными глазами?       - Нет.       - Тогда откуда?..       - Книги, - простой и конкретный ответ. – Вы, любители художественной развлекательной литературы, недооцениваете книги. В них много, чего можно подчерпнуть. В той же библии, или в сатанинской библии. Во многих других религиозных книгах. Я прочитал их все ради максимально объективной картины и многое узнал оттуда.       - Это все?       - Разумеется нет. Я живу в этой деревне всю жизнь. И слухи о перекрестке тоже слышу всю жизнь. Он появился здесь очень давно. Когда именно, сказать сложно, но я точно знаю, что всю мою жизнь и жизнь моих родителей он существовал в этом лесу. А живя рядом с подобным местом, да в которое люди ходят толпами, хочешь-не хочешь, а будешь слышать и впитывать информацию. Так от знакомых знакомых, у которых знакомый их знакомых побывал на перекрестке и заключил сделку, потом рассказал кому-то, и все это снежным комом донеслось и до меня. Так что за свои почти девяносто лет я знаю, кажется, все, что вообще можно знать об этом богом забытом месте.       - Понятно.       - Однако, ваш рассказ все равно было интересно послушать. Первый случай, когда о произошедшем мне говорит сам непосредственный участник событий.       - Спасибо.       - Мой тебе совет, - старик внезапно перешел на ты и положил руку на плечо мужчины. – Наслаждайся жизнью, пока можешь. Тебе уже сколько?       - Сорок.       - Сорок! – указательный палец второй руки Бориса взмыл вверх. – Половина жизни. А ты уже почти десять лет выкинул в помойку вместе со всеми пустыми бутылками. Ты знаешь, что тебя ждет после смерти, не точно, но знаешь, что ничего хорошего. А значит, успей вдоволь насладиться жизнью здесь.       - Спасибо вам, - искренне ответил Николай. Сейчас он чувствовал себя совершенно другим человеком. Вместе с моральной ношей ушла и ломка, выпить больше не хотелось, как ни странно. Писатель скинул это на проявление высших сил. Или низших, в любом случае, было приятно вернуться к старому себе.       

* * *

      Снова те же самые улицы. Те же самые пустые улицы, где давно никто не живет. Ни единой души на тротуарах, машины неподвижно стоят. В окнах чернота, ни в одном не горит свет.       И снова я бегу от все тех же красных глаз. Ничто не поменялось. Они все так же преследуют меня, а я все так же пытаюсь от них скрыться. Бегу, бегу, бесконечно бегу, пока силы еще есть, потому что не хочу быть разорванным на куски этими красными глазами. Снова.       Я помню боль. Я помню всю ту боль, что испытал в первый раз. Помню, как острые зубы вонзались в мои части тела и отрывали их одну за другой. Помню, как сначала меня укусили за ноги, ведь они были ближе всего к этим тварям. Я упал и тогда мне сразу же впились в руки. Кровь залила весь асфальт, я помню ее запах, запах собственной крови, коей было так много, что ее аромат заполнил весь переулок. А затем я ощутил и вкус, когда несколько капель залетели ко мне в рот. Я помню этот металлический привкус несмотря на все те муки, что мне тогда причиняли. Уже через несколько секунд я перестал отличать одну боль от другой. Мне прокусили живот? Или оторвали кусок плоти с плеча? Не важно, ощущения уже не отличались между собой и просто объединились в одну общую какофонию боли. Все это продолжалось где-то на протяжении минуты. Минута невыносимой боли.       Мои крики в тот момент можно было услышать за десяток улиц, до того я даже не знал, что мои голосовые связки способны на такое. Но уже вскоре мне откусили язык, и мои крики прекратились, сменившись всхлипами и кашлем в попытках не захлебнуться кровью. А в это время меня все продолжали и продолжали рвать на куски и медленно пожирать. И лишь в конце я наконец смог загнуться от болевого шока и всем этим страданиям пришел конец.       Но как оказалось, ненадолго, поскольку я снова здесь, и я не хочу повторить прежнюю судьбу. Меня волнует не сама смерть, а все что перед ней последует. Я точно знаю, что на этот раз никакого милосердия не будет и никто не оборвет мне жизнь мгновенно, перекусив шею. Нет. Все будет повторяться раз за разом по одному сценарию. Я знаю это. И поэтому я бегу.       Я помню, как я бежал в прошлый раз и стараюсь бежать по-другому. Но красные глаза все так же преследуют меня и не собираются отставать. Больше я не ищу укрытия в виде торговых центров или хотя бы любой открытой двери. Я убедился, что их в этом месте не бывает. Зато теперь я ищу пожарные лестницы. Вряд ли четырехлапая тварь способна забраться по лестнице. А потому это должно стать моим единственным спасением.       Но вот я бегу через улицы смотря по сторонам, и у каждого дома пожарная лестница находится слишком высоко. Мне туда не допрыгнуть и не взобраться по стене. Я знаю это и знаю, что даже пытаться провернуть подобное не стоит риска испытать испытанное. А потому я продолжаю бежать.       Пробегаю одну улицу за другой и уже чувствую, как силы заканчиваются. Монстр за мной тоже это чувствует и довольно рычит, у него-то сил в запасе еще много. Я почти что смирился с неизбежным, и теперь преследую цель получше изучить пустой город, чтобы в следующий раз иметь больше шансов на спасение. А следующий раз обязательно должен быть. Раз есть этот, значит будет и следующий. Я знаю это. Поэтому я должен спастись.       Внезапно, уже совсем отчаявшись, я вижу неподалеку пожарную лестницу в двух метрах от земли. Это мой шанс! Если достаточно разогнаться и подпрыгнуть, то можно вцепиться в нижнюю перекладину, резко подтянуться и оставить красные глаза внизу. Именно это я и делаю. Бегу со всех ног на последних оставшихся во мне силах, прыгаю, выставляя правую ногу перед собой и отталкиваясь ею от стены дома, чтобы пролететь выше. И все получается! Я хватаюсь за перекладину и собираюсь подтянуться, как острые зубы мигом все до единого вонзаются в мою плоть, целиком скрыв в пасти монстра мою левую лодыжку. Я кричу и срываюсь в невероятной агонии. Кричу не только от той боли что только что испытал, но и в первую очередь от осознания, что сейчас все повторится вновь…       

* * *

      Оглушительный выстрел раздался так громко, что разбудил мирно спящего в гостиной Николая. Это была его первая трезвая ночь без кошмаров за долгие-долгие годы.       Писатель порядком устал, да и на дворе уже давно стояла глубокая ночь, а потом в развязавшейся беседе Борис предложил мужчине не уезжать дождаться рассвета у него, чему Николай был вовсе не против. В то время, как старик ушел к себе в спальню, он удобно устроился на диване, не раскладывая его. Писатель был уверен, что данный предмет мебели уже давным-давно невозможно разложить, не сломав его. Он просто лег вдоль, уложив голову на невысокий подлокотник и в скором времени погрузился в сон. Очень крепкий сон без сновидений, что казалось замечательной сказкой. Конечно, он уже многие годы так спал, но исключительно под градусом и с невыносимой головной болью на утро, пока не выпивал новую бутылку. Сейчас же сон мужчины приносил тому в разы больше удовольствия, как морального, так и физического. До того самого выстрела, что прозвучал словно гром средь ясного неба.       Николай резко подскочил, а сердце его быстро ускорило темп работы. Звук донесся где-то совсем близко, либо в доме, либо возле него. И было очевидно, что звук выстрела не может знаменовать ничего хорошего, однако стояла острая необходимость выяснить его причину. Мужчина, протирая глаза и привыкая к темноте, неумело встал на ноги и поплелся из комнаты. Руки он выставил перед собой и передвигался в основном на ощупь, не помня, где в этом доме что находиться. Врезаться во внезапно образовавшийся перед ним косяк не особо хотелось.       Кое-как ему удалось выбраться из гостиной.       - Борис? – позвал он старика, обращаясь в темноту. – Борис, вы спите?       Ответом послужила тишина. Весь дом, вся округа погрязла в этой тишине. Кроме тихих шагов и дыхания писателя не было слышно ничего. В третий раз звать хозяина дома мужчина не набрался смелости и решил проследовать в спальню, если где сейчас и должен быть старик, то там, мирно спать в своей кровати.       Дверь туда оказалась закрыта, но не заперта. Немного толкнув ее, Николай услышал скрип петель, что давно никто не смазывал. Медленными шагами мужчина прошел внутрь. Глаза его уже немного привыкли к темноте и глубине спальни он смог различить человеческий силуэт, сидящий в кресле. Кровать при этом была пуста.       - Борис? – обратился он к черной фигуре. Сложно было различить образ, но складывалось впечатление, что фигура так же имела лишний вес, а потому никем кроме старика данный силуэт являться не мог.       Николай нащупал на стене выключатель, нажал его, и спальню осветила одна единственная лампа в центре под потолком теплым слегка приглушенным светом.       Предположение писателя оказалось верным: черной фигурой в кресле действительно являлся Борис. И мужчина сразу понял, почему он ему не ответил. По телу мертвого старика все еще струились ручейки крови. Помимо черных пятен на старой белой майке образовалась череда алых клякс, что не переставали увеличиваться. Голова трупа была запрокинута на спинку кресла, нижняя челюсть у нее отсутствовала. Вернее, она все еще находилась в этой комнате, разнесенная по стенам, полу, потолку и мебели выстрелом из двуствольного ружья, что валялось рядом с креслом, у ног старика, обутых в тапочки, тоже уже потемневших от красной жидкости.       - Блять… - все что смог сказать писатель. – Блять! Что за...? – подобная картина впервые предстала перед глазами Николая за всю его жизнь. Он много видел в кино сцен и похуже, да что там говорить, собственноручно описывал море кровавых сцен в своих романах, но увидеть нечто настолько реальное вживую оказалось хуже любого фильма ужасов.       Сначала мужчину парализовало от шока, что он испытал, потом, следом за полным отсутствием мыслей, разом хлынул целый их поток. Больше всего хотелось убежать, просто смыться из этого дома, словно он тут никогда и не был. Быть может позже он даже подумает, что все это сон, и на самом деле он уехал от Бориса еще ранней ночью, отказавшись от идеи ночевки? Но любопытство, что пришло совсем скоро, оказалось сильнее и заставило Николая пойти к телу. Чем ближе он подходил, тем больше подробностей развернувшейся трагедии мог залицезреть. От нижней челюсти старика не осталось и следа на его голове. За верхней губой виднелись голые десны, за ними небо, чуть глубже висел неповрежденный язычок. Сохранившийся корень языка свисал своими рваными краями в образовавшуюся под ним пропасть.       Глаза были открыты и не выражали ничего; мертвые зрачки уставились в потолок. На лице старика несколько алых капель отражали свет лампы.       Писатель больше не мог смотреть на эту мерзость и перевел взгляд на журнальный столик рядом с креслом. На нем стояла лампа с торшером, лежала шариковая ручка и сложенный вдвое листок А4, тоже испачканный в крови, как и стол, как и все вокруг мертвого старика. Очень медленно Николай потянулся к листку, шестое чувство где-то внутри него говорило, что это письмо предназначалось ему. Развернув его, мужчина прочитал:              ТРЕТЬЕ. О СДЕЛКЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ГОВОРИТЬ. СООБЩЕНИЕ ПРАВДЫ О ЗАКЛЮЧЕННОЙ СДЕЛКЕ ПОНЕСЕТ НЕОБРАТИМЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ И ПОВЛЕЧЕТ ЗА СОБОЙ КАРУ.              Смяв бумагу, Николай пулей вылетел из дома, не беспокоясь ни об отпечатках, ни о чем остальном. Он сел в машину, развернулся и понесся на огромной скорости, как и восемнадцать лет назад.       - Сука, сука, сука! – единственное, что мог говорить в данной ситуации. Столько лет он держал в себе эту тайну, тайну, что преследовала его каждую ночь, нагоняла кошмары, выедала его изнутри, заставляя пить и не просыхать. Этой ночью мужчина наконец смог избавиться от всех тех ужасов, что его преследовали, но кто мог знать, что цена за это окажется столь высокой? Ведь Борис был ни в чем не виноват. Однако Николай, думая только о себе и беспокоясь только о себе, чертов эгоист, нарек старика на верную смерть.       Не оставалось никаких сомнений, что произошедшее – дело рук сатаны. Да, Борис застрелился сам, но писатель был на 100% уверен, что подтолкнул его к этому не кто иной, как дьявол. Расплата за нарушение пункта договора.       - Кто ж знал… - себе под нос, едва ли не плача, сказал Николай. – Простите меня… простите.       Слезы одна за другой начали стекать по его щекам. Раньше он был повинен только в своей собственной судьбе, теперь же по сути своими руками застрелил невинного человека. Ад, который ждет мужчину после смерти теперь представлялся очень даже заслуженным наказанием. Возможно, писатель бы меньше винил себя в случившемся, если бы забыл об условии. Он слышал их все подряд всего один раз и запросто один из пунктов мог случайно выскользнуть из памяти. Но проблема заключалась в том, что Николай прекрасно помнил каждое из условий сделки: 1.Получаешь желаемое, 2.После смерти жертвуешь душу дьяволу, 3.О сделке запрещается говорить, 4.Нельзя обмануть дьявола, 5.Перед смертью придет тот самый лис. Всего пять правил, - не так уж и сложно их запомнить. Но очень сложно соблюдать.       Именно третье правило послужило катализатором к алкогольной зависимости, хоть Николай и говорил сам себе, что все дело в банальном стыде. Он не понимал того, что обманывает сам себя аж до этого момента. Каким очевидным теперь все казалось, когда ничего исправить уже нельзя. Благодаря третьему правилу мужчина держал рот на замке ото всех, включая Кристину. И несмотря на ужасную смерть Бориса и чувство собственной нескончаемой вины, Николай был счастлив, что решил поехать к нему, а не рассказал все супруге.       В дороге, да и по прибытию к дому старика писатель молился, чтобы кара за развязанный язык была не столь губительной и страшной. Однако он забыл, и вспомнил только сейчас, когда ехал свыше 140км/ч в направлении к своему дому, о том, насколько бесчеловечной является та сторона договора. Дьявол, Сатана, Повелитель лжи, - множество имен одной сути существа, самого ужасного и самого опасного во всем мире.       Минуты сменялись минутами, час за часом черный мерседес ехал по очень длинной дороге, изредка делая передышки. Перед лицом Николая теперь, помимо всех тех страшных образов восемнадцатилетней давности, постоянно мелькал новый: мертвый старик в кресле, у которого вместо нижней челюсти располагалось кровавое месиво. И судя по всему, данная картина не собиралась покидать память мужчины больше никогда. Всего лишь еще один ночной кошмар, страшнее любого романа ужасов за авторством Николая. Потому что касается реальной сути существования мира и конца одной человеческой жизни. Все, чего хотел писатель теперь, это чтобы душа Бориса за неисчислимые страдания отправилась на небеса, где ей самое место. Если старик сейчас наслаждается райскими садами или что там наверху, то вина, испытываемая Николаем, стала бы хоть чуть-чуть меньше. Грустно, что правду ему никак и никогда не узнать.       Была преодолена половина пути до дома, когда в автомобиль сзади врезался огромный грузовик. В момент столкновения мужчина вспоминал и думал о словах Бориса про цену души, а после уже не думал ни о чем.       Водитель грузовика, лежащий без сознания на руле, продолжал давить педаль газа, что привело к неизбежной аварии. Удар в заднюю часть мерседеса заставил Николая потерять управление, машина по инерции от толчка пролетела вперед, врезавшись в серую хонду, после чего встала. Что дальше произошло с другими машинами и грузовиком осталось загадкой, тело и голова писателя с силой ударились в руль и даже мгновенно среагировавшая подушка безопасности не спасла мужчину от как минимум переломов пары ребер. Однако сознание он не потерял.       Внезапно пришедший адреналин временно заглушил всю ту боль, которая совсем скоро настигнет Николая из-за полученных травм. Но пока вместо этого он сел, осмотрелся по сторонам в разбитые стекла, что оказалось совсем не эффективно. Перед глазами все было размыто, будто зрение разом понизилось на несколько пунктов, плюсом к этому послужило явное помутнение сознания. Соображать писатель уже внятно не мог, голова его была совершенно пустая, хоть и в силах понять и переварить произошедшее. Ни один алкоголь не доводил мужчину до подобного состояния.       Хоть Николай и не мог до конца осознать, что с ним случилось, он ясно понимал, что это что-то нехорошее. Иначе ему бы не было так больно даже несмотря на шоковое состояние. Реальность начинала все больше ускользать и расплываться, что ни капли не понравилось мужчине; он сам не знал, чего боится, закрыть глаза и больше никогда не проснуться или что пока он не просыпается, с ним может случиться еще что-то похуже.       Не в силах продолжить бездействовать пальцы, коих писатель почти не чувствовал, нащупали ручку водительской двери. Николай не вышел, но вывалился их машины, упав на асфальт. Картина перед ним все еще была размыта, также оказались забиты уши, поскольку до мозга не доходило никаких внешних звуков. Только высокочастотный писк, что лишь усугублял ситуацию. Писатель уперся ладонями и приподнялся, в конце концов ему удалось встать и даже пройтись к переду автомобиля прежде чем адреналин окончательно уступил место невыносимой боли, что мигом окутала все тело. Ноги, руки, живот, грудь, шея, голова – все ужасно ныло и разрывалось от мучений, будто в каждую часть тела вонзили острые прутья. Мужчина свалился и вновь распластался на асфальте. То рвение, что заставило его покинуть мерседес медленно удалялось и заставляло погружаться в сон. Перед тем как опустить веки и окончательно уйти в пустоту, что бы она там за собой не скрывала, Николай ощутил легкий мокрый холодок на своей щеке. Тогда он увидел не размытого, как все остальное, а вполне себе четкого рыжего зверька перед собой, что лизал мужчине лицо. Это вызывало легкую щекотку, которую не составляло труда перетерпеть. Появившийся лис служил в некоем плане хорошей новостью: больше писателю не придется мучиться в ожидании своих страданий. Они наконец достигли его.              Это снова повторилось. И снова, и снова, и снова. Раз за разом, бесконечная череда моих смертей. Временная петля, из которой не выбраться. Я пытался бежать в поисках укрытия, я пытался забраться на один из домов, и на еще один, и на еще,… Я даже пытался дать бой, сопротивляться. Не стал убегать, а принял нападение зверя, когда он был всего один. Несмотря на то, что все вокруг постоянно повторяется, количество монстров, охотящихся за мной иногда меняется. Порой их может двое или трое, редко один, еще реже четыре. Пятеро мне не попадались ни разу, что грустно. Чем больше чудовищ, тем быстрее наступает очередная смерть и тем меньше мучений мне остается испытать. Когда я попытался ответно напасть на одного монстра, в последствии он убивал меня несколько минут, не торопясь откусывая куски моей плоти, лакая длинным языком мою кровь, и не сводя своих красных глаз с моего лица.       Я перепробовал все. Из этого ада не сбежать, скольки ни старайся. Когда я залезал на пожарную лестницу, абсолютно всегда в последний момент меня кусали за ногу, и я падал, как ни старался удержаться. Я пробовал провернуть этот план раз десять, то и дело говоря себе, что плохо хватался. Чуть больше силы и тогда монстр просто упадет с моей откушенной ногой вниз. Да, будет больно, но я смогу подняться на крышу и останусь жив. Однако опыт показал, что и это невозможно. Тварь кусает меня таким образом, что остается висеть на мне мертвым грузом. Она весит больше ста килограмм, это я могу сказать с уверенностью, и больше трех секунд с таким весом я не могу удержаться на перекладине.       Сейчас я вновь бегу по все тем же одинаковым улицам. Почему? Я сам не знаю. Какой в этом смысл, если все движется по одному сценарию? Вероятно, в глубине души я все еще надеюсь на свое спасение. А может, просто как можно дольше оттягиваю боль, коей сопровождается каждая из моих смертей.       Я так давно бегаю по этому пустому городу, что изучил здесь каждую улицу. Побывал в каждом тупике, где меня неминуемо разрывали на куски, в каждом узком переулке, запомнил название каждой улицы и номер каждого дома. Каждый раз я продолжаю задаваться вопросом, почему я еще не сошел с ума в этом месте, ведь складывается впечатление, что именно на такой результат оно и рассчитано. Так или иначе, похоже, каждую ночь до моей реальной смерти мне придется умирать здесь.       

* * *

      Муж и жена сидели в молчании. Николай закончил свой рассказ, допил новый бокал коньяка и уставился в панорамное окно на ночной город.       - Что скажешь? – в итоге не выдержал он. Страх явно переполнял пожилого мужчину. С последней истории он больше никому и никогда не рассказывал правды.       - Что это дичь, - ответила Кристина. – Ты рассказывал мне о той аварии. Я помню, как сидела рядом с тобой в больнице, в ожидании, пока ты придешь в себя. Помню, как мне позвонили и сообщили, что с тобой случилось. И помню, как ты утверждал и клялся мне, что после этого случая больше никогда не притронешься и к капле алкоголя.       - Да, я тоже это помню, - на лице появилась грустная улыбка. – Знаю, что ты знаешь, или уже сделала выводы, но не могу не рассказать поподробнее об этом. В тот день, что уже успел сменить ночь, в меня врезался грузовик, за рулем которого был нарколептик. Не помню уже, каким образом он оказался в таком положении, что управлял целым грузовиком, но что есть, то есть.       Тебе я потом рассказывал, что этот инцидент заставил меня переосмыслить свою жизнь. Близость смерти в тот момент показала мне, насколько цена жизнь, которую я так просто тратил на выпивку. Отчасти это так и есть. Вот только пить я бы закончил и так, и так. Не авария способствовала этому, а излитие души Борису, этому святому человеку. Полагаю, что, нарушив третье правило, я сделал Бориса мучеником, он умер, а я больше никогда не испытывал тех ужасных кошмаров и видений. Разумеется, я и сейчас отлично помню тот демонический лик Абаддон, адскую бездну, крики грешников и все прочее. Но после того случая они больше не приходили ко мне каждую ночь и день бесконечным потоком в перерывах между вдохновением на продолжение очередного романа. Я, сам того не осознавая, расплатился жизнью Бориса за избавление от собственных кошмаров.       Николай посмотрел на супругу, та совершенно не двигалась, сидела в кресле и смотрела в окно. Не дождавшись какой-то реакции, мужчина продолжил.       - А в отсутствии кошмаров и в алкоголе больше не было необходимости. Авария тут ни при чем. Зато она играет другую важную роль. Пятое правило гласит, что перед смертью я увижу того самого лисенка, которого сбил много лет назад. И тогда, лежа на дороге, я его увидел. Это могло значить только одно, однако позднее я очнулся в больнице и увидел тебя, сидящую рядом. Сначала мне показалось, что я в раю, но такого быть просто не могло, и в последствии все образумилось. Я еще много дней и ночей лежал в этой больнице, куда меня доставили, и думал об этом лисе. Если бы мне не повезло тогда, я бы мог не отдыхать на койке, а гореть в аду. Сколько меня отделяло от границы на другую сторону? Пара шагов? Один? Вероятно, даже меньше. Осознав это, я стал гораздо трепетнее относиться к тому, что имею. Включая тебя…       Кристина подняла взгляд на мужа, но ничего не сказала.       - Да. Я безумно тебя люблю, и я не знаю, что бы делал без тебя. Если бы ты не предупредила меня о том, что собиралась уйти, если бы бросила меня не желая мириться с мужем-алкоголиком, без понятия, что со мной случилось бы. Скорее всего уже давно отправился в ту бездну, за которой наблюдал в свои двадцать лет.       - И почему ты говоришь обо всем этом? Почему только сейчас? И почему именно сейчас? Ты так и не ответил на мой вопрос. Коль, что происходит?       - А ты как думаешь?       Кристину ошарашил вопрос. Она уже который час сидела в полном непонимании происходящего. К чему ведет весь этот длинный монолог ее муж? Даже если это все не правда, что-то в их жизни поменялось. Что-то изменило ее супруга так, что он перестал смотреть на нее, потерял интерес к жизни, или по крайней мере что-то привело его к этому. Какая-то причина.       - Ты снова видишь этого лиса? – появилась у нее абсурдная, но все же мысль. Николай издал грустный смешок.       - Не совсем. Просто в последние пару недель я начинаю чувствовать, что вот-вот придет момент, когда мне нужно будет приступить к выполнению своей части договора.       - Что? – Кристине совсем не нравилось, куда могут пойти дальнейшие мысли мужа.       - Видишь ли, в последнее время мне все снится один и тот же сон: я бегаю по пустому безлюдному городу от огромной адской собаки. И каждый раз эта собака догоняет меня и безжалостно убивает. Каждую ночь, каждый мой сон сопровождается этим моментом. И всю боль я там чувствую по-настоящему. При этом я осознаю, что нахожусь во сне и что умираю не по-настоящему, но сделать с этим ничего не могу. Словно ловушка. Поэтому я стал так плохо спать, ты могла заметить. Каждый отход ко сну для меня настоящая пытка.       - И ты думаешь, это может быть связано с твоей историей?       - Определенно. Это знак, что расплаты не избежать, как ни старайся, а значит скоро придет время платить по счетам.       - Я верю тебе, - вдруг сказала Кристина после минуты молчания.       - Спасибо, - Николай кивнул в подтверждение благодарности. Для него эти слова супруги значили многое.       Женщина встала с дивана и направилась к выходу из комнаты.       - Ты куда? – спросил ее муж, но та ничего не ответила. Просто молча вышла в коридор. Мужчине это не понравилось, он поднялся и направился вслед за ней. – Постой, что ты хочешь сделать?       Когда Николай вышел из гостиной, он увидел, как супруга зашла на кухню, и сразу проследовал за ней. Войдя, он увидел, как Кристина открыла выдвижной ящик и достала оттуда нож.       - Что ты делаешь? – в недоумении спросил мужчина. Женщина смотрела на него, не выражая никаких эмоций. На дворе была ночь, свет был выключен, но луна светила сквозь окно достаточно ярко, чтобы видеть происходящее. Кристина уставилась на мужа, но ничего не говорила. Глаза ее, словно стеклянные, также ничего не сообщали, а нож в правой руке придавал этому взгляду малость устрашающий вид.       - Милая, положи его пожалуйста на место, - сказал Николай, указывая пальцем на нож и медленно подходя к супруге. Мужчину внезапно охватил приступ страха. И вовсе не за себя.       Рот женщины открылся, и затем она произнесла предельно спокойным своим голосом:       - Третье. О сделке запрещается говорить. Сообщение правды о заключенной сделке понесет необратимые последствия и повлечет за собой кару.       После этих слов Кристина поднесла острие ножа к шее так, что незамедлительно показалась капелька крови.       - Нет! – вскричал Николай, зная, что за этим последует. Он подбежал к жене, чтобы отнять нож, но одно точное и быстрое движение женщина успела осуществить.       Визуальная картина, как лезвие разрезает человеческую плоть в области шеи сама по себе невероятно пугающая. Еще более пугающей она становится, когда это лезвие разрезает шею твоей жены, выпуская наружу мощную струю крови, остановить которую не представляется возможным. После этого рука женщины становится расслабленной, окровавленный нож подает на пол, а мертвая или почти мертвая супруга падает в твои объятия. Она бы упала на пол вместе с ножом, но ты успел ее подхватить и прижать к себе. Ты не хочешь ее отпускать. Непрекращающийся ручей крови попадает тебе на одежду, руки, лицо, но это все кажется такими несущественными мелочами. Твоя мертвая жена – вот, что имеет первостепенную важность. Мертвая по твоей вине. Потому что ты нарушил третье правило. Снова. И снова ты за это расплатился жизнью. Чужой.       Ты стоишь на коленях, весь в крови, положив свою мертвую супругу на пол, и льешь слезы, смотря в ее безжизненные стеклянные глаза, смотрящие в потолок. Кровь уже начала медленно растекаться по полу; если срочно не принять меры, то она впитается в линолеум и отмыть его будет уже невозможно. Но какое это все имеет значение? Ты потерял самого дорогого тебе человека. Не просто потерял. Убил. Ты убил свою жену. Ты думал, что правило работает только один раз и после прошлой смерти уже не действительно. Или ты думал, что раз все равно скоро умирать самому, то дьявол сжалится и не станет карать тебя за небольшую вольность в виде желания исповедаться. Но ты вновь забыл одно из условий сделки и понес за него соответствующее наказание. Ни дьявол, ни кто-либо другой к этому отношения не имеет. Только ты виноват в смерти своей жены. В той кровавой картине, на которую сейчас смотришь.              Мужчина поднялся на ноги, оставив тело супруги на полу. Он проплакал над ним всю вторую половину ночи. В окне промелькнули первые лучики солнца, совсем скоро начнется рассвет и новый день сменит эту уходящую долгую ночь.       Николай не мог больше смотреть на труп Кристины, его переполняла ненависть к самому себе. Он закрыл глаза и теперь перед ним осталась лишь кромешная тьма. Тьма, так же полная гнева и ярости к самому себе. Данный человек целиком и полностью загубил свою жизнь, загубил свою смерть и что за ней последует, он загубил жизнь хорошего доброго старика и загубил жизнь своей жены. Можно ли найти настолько падшего человека во всем мире? И можно ли считать те страдания на четвертом кругу ада достаточной ценой за все свершенные этим человеком ужасные деяние?       Теперь Николай не боялся ада. Он желал его. Часом ранее он сидел в кресле и делал перед Кристиной спокойный вид, будто все хорошо. Он не показывал, как ему страшно, в каком он отчаянии и как не хочет умирать. В каком-то плане мужчина надеялся, что, делая вид, словно уже смирился с платой за свои грехи, он действительно смирится с ними и примет смерть более чем достойно. И частично он оказался прав: теперь писатель не испытывал и толики страха перед смертью. Он вообще ничего не испытывал кроме острой боли от содеянного и полной ненависти к самому себе.       Николай вышел из кухни, прошел по коридору и зашел в гостиную, остановившись на пороге. Взгляд его устремился в панорамное окно дальней стены. Без задней мысли мужчина сорвался на бег, он быстро преодолел всю комнату и врезавшись в стекло, спровоцировал его разбитие. С треском окно разделилось на тысячи мелких осколков, часть из которых упала на пол комнаты, но большинство вместе с мужчиной устремились к самому подножию небоскреба.       Говорят, когда ты, будучи самоубийцей, летишь с большой высоты, тебе все в этом мире кажется поправимым. Все твои проблемы кажутся решаемыми. Все, кроме одной: ты летишь с большой высоты. Николаю это не казалось проблемой. Он летел с одним единственным желанием быстрее это все закончить.       Приземлившись на траву газона, что украшал фасад здания, мужчина сломал почти все кости в своем теле, но еще дышал. Правда каждый вдох давался ему с такой болью, что все испытываемое раннее за жизнь казалось лишь фантиками. Правый глаз был закрыт, а левый улавливал размытые образы людей, что сгущались вокруг, желая посмотреть на свалившегося с неба старика. От этих образов доносились голоса, различить которые не представлялось возможным. Николаю показалось, что его узнал, как писателя, один или несколько людей. Но это его совсем не волновало. Волновал лис, которого мужчина все искал, крутя единственным работающим глазным яблоком, и в конечном итоге нашел. Рыжий зверек подоспел к Николаю сквозь толпу столпившихся людей и принялся облизывать его. Этого было достаточно, предшественник смерти пришел. Николай закрыл глаз и умер.              После смерти он не оказался среди тысяч других грешников, как ожидал. Он оказался на перекрестке. Том же самом перекрестке, где сорок один год назад пожал руку принцу ада. И принц сейчас стоял перед ним. Красное небо, обугленные черные деревья и черная бездна за близким горизонтом. Ничего не поменялось.       - Почему я здесь? – спросил Николай.       - У САТАНЫ ДРУГИЕ ПЛАНЫ НА ТВОЮ ДУШУ, - ответил Абаддон. Демон тоже не поменялся. Строгий черный костюм и шляпа цилиндр, длинные тонкие конечности и конечно же неисчезающая улыбка без губ, что обнажала острые зубы.       - Какие? – мужчине не нравилось это. Он вновь вспомнил слова Бориса про человеческие души и что дьявол способен с ними делать.       Вместо ответа когтистая рука схватила шею Николая и понесла к краю пропасти. Мужчина пытался сопротивляться, но и как давным-давно, это не принесло никаких результатов. Добравшись до пропасти, демон выкинул человека в нее.       Николай, падая в черноту разразился оглушительным криком. Но уже скоро крик отчаяния и страха сменился криком боли. Что-то незримое в этой черноте его подхватило и вгрызлось в его плоть.       - ТЫ СТАНЕШЬ ДЬЯВОЛЬСКИМ ПИСАРЕМ, - услышал мужчина голос Абаддон. – И СУДЬБОЙ ТВОЕЙ СТАНУТ БЕСКОНЕЧНЫЕ СКИТАНИЯ ПО МИРУ В ЛИЦЕЗРЕНИИ И ЗАПИСЫВАНИИ ИСТОРИЙ, ТАКИХ ЖЕ БЕЗУМНЫХ, БЕСЧЕЛОВЕЧНЫХ И УЖАСАЮЩИХ, КАК И ТВОЯ СОБСТВЕННАЯ…       Человека в бездне разрывали на части. Что-то срезало с него кожу, оставляя лишь мышцы с венами и артериями. Затем он перестал чувствовать свои ноги, словно тех у него больше и не было. Все это продолжилось нестерпимым жаром, Николай горел, только огонь этот был таким же черным, как и все вокруг. И горел он до тех пор, пока все остальное на нем не обуглилось и не стало таким же черным, превратившись в угли. От мужчины не осталось ничего кроме души. Черной души, что теперь принадлежала дьяволу.