Пока цветет смерть

***

      Ей ничего не снилось. Неверное впервые за столько времени сны не беспокоили её уставшее сознание. Разум был пуст, спокоен и расслаблен. Исчезла тревожность, которая из раза в раз заставляла пробуждаться от страха, что поблизости может оказаться демон, даже несмотря на все защитные талисманы и амулеты, развешанные по дому. Будто в одно мгновение кто-то забрал её страхи, избавил от, не дающих каждую ночь покоя, кошмаров, заставляющих из раза в раз возвращаться в день, который бы Люмин пожелала забыть больше всего в своей жизни. Экзорцист открывает глаза, давая себе привыкнуть к приглушённому свету. Сначала обстановка кажется ей совсем незнакомой, но когда зрение обретает ясность, узнаёт кабинет старшего инспектора, пусть и не сразу. Лёгкий испуг, заставивший сердце биться в несколько раз быстрее, прошёл, оставляя место вопросам, почему Люмин тут спит и нельзя ли, в таком случае, её было разбудить? Девушка садится ровнее в кресле и кофта, которой экзорцист была бережно укрыта, сползла на колени. Она осматривается по сторонам, не сразу замечая сидящего за столом старшего инспектора Ли, увлечённо читающего что-то в толстой папке. Именно от его лампы на его столе исходил мягкий тусклый свет, дающий освещение всему кабинету. Для чтения такого света было слишком мало. Неужели было уже так поздно? Девушка хмурится, оставшаяся недовольной тем, что потратила столько времени впустую да и к тому же заставила задержаться человека на работе, ей не особо нравилось, когда люди ради нее делали что-то совершенно не в их характере. Обычно потом некоторые попрекали этим, не забывая сказать, что вот теперь ты должна быть мне благодарна. — Проснулись? — Сяо отводит взгляд от документа, останавливаясь на заспанной девушке, волосы которой забавно, или скорее — умилительно торчали в разные стороны. На секунду экзорцист напомнила Сяо взъерошенного птенца в гнезде, роль которого выполняло кресло. Он сдержал ухмылку, понимая, что его веселья в этой ситуации девушка не одобрит, так как уже смотрела на него волком, явно собираясь предъявить претензии. — Ага, — на удивление коротко отвечает Люмин, убирая в сторону теплую кофту, приятно пахнущую смесью древесных ароматов. И не то, чтобы она специально принюхивалась, просто запах парфюма оказался ярким, его невозможно было игнорировать. — Почему не разбудили? Люмин внимательно смотрит на светлое лицо инспектора, отмечая, что в приглушённом свете лампы его взгляд светло-карих глаз кажется тёплым, немного волнующим и в какой-то степени даже заботливым. Светловолосая в сию же секунду машет головой, отгоняя от себя надоедливые и неподходящие сейчас мысли. Кажется, она не до конца еще проснулась, и именно поэтому её мозг выдает глупые, странные мысли, которые никак не отражали её настоящее отношение у происходящему. — Показалось, вам был необходим сон, — немного уклончиво отвечает Сяо, пальцем проводя по корешку папки. Он опускает взгляд на свою руку. Иногда тяжело было выдержать прямой взор золотых глаз, особенно, если эти глаза были пусты, словно не у живого человека. Как будто она не живёт, а лишь существует в этом мире. Что же с ней случилось в прошлом, раз у ещё совсем молодой девушки такие "мертвые" глаза? У него как-то не было времени собрать о Глэдис больше информации, а Ху Тао только и описывала Люмин, как сильного экзорциста со сложным характером, словно специально избегала подробнее рассказывать о Люмин. Такие тайны и умалчивания от не умеющей молчать Ху Тао не то, чтобы напрягали, но заставляли задуматься. Наверное ему все же стоит собрать небольшое досье на девушку, как бы потом поздно не стало. — Действительно, вам просто показалось, — тихо бурчит Люмин, вставая с кресла. Часы на стене показывали половину десятого вечера. Да уж, ей стоит извиниться за неудобства, потому что она задержала старшего инспектора даже чересчур надолго. — Извините, что заставила задержаться, — легкий поклон. Взгляд Люмин цепляется за стопку документов на столе, которую она должна была изучить. Совсем немного, но ей становится стыдно за случившееся. По сути она сама приехала в участок работать, пытаясь как можно скорее разобраться с делом и поймать демона, а так же немного повысить свой статус в глазах старшего инспектора. Уж очень Виатор не нравилось, что Сяо смотрел на неё, можно сказать, с высока, в некоторой степени даже недооценивал её в первую из встречу. А в итоге уснула и проспала до позднего вечера. Но нужно признать так спокойно она не спала уже давно, ведь не проходило и ночи без кошмаров, терроризирующих её разум. У экзорцистов это, можно сказать норма, встречается часто, так как порой они сталкиваются с совершенно обезображенными тварями, похуже чем в ужастиках. И как после такого нормально спать? Везло тем, кто на ночь мог абстрагироваться от реальности, не видя никаких снов. — Вашей вины здесь нет, я все равно обычно задерживаюсь допоздна, — и зачем он сейчас оправдывается? Сяо уже сам не понимает себя. С тех пор как вместо того, чтобы разбудить — укрыл, а Лу Хао заставил работать в другом кабинете и не заходить, если вопрос не такой уж и важный. — Я отвезу вас до дома, — парень встаёт со своего места, отмечая, что мышцы неприятно тянет. Он долго засиделся на одном месте, и даже с его физической подготовкой бумажная волокита порой убивает не только физически, но и морально. — Не стоит, я смогу добраться сама, — стараясь уже совсем не наглеть, отказывается Люмин, спешно собираясь и проверяя, не оставила ли чего, чтобы спокойно уйти. — Все равно в одну сторону, — закатывает глаза Сяо, взяв со стола ключи. С чересчур активными людьми ему было тяжело, а с себе подобными и подавно тяжелее. Неужели он со стороны тоже такой угрюмый, неприветливый и избегающий любого контакта с другими людьми? Права была Ху Тао, что-то общее между ним и Люмин все же было — ужасный характер. Парень проходит к выходу первым, всем своим видом показывая, что больше не желает слышать отказов. Люмин, ввиду своей усталости, оставалось только подчиниться. Громко вздохнув, девушка неохотно поплелась за старшим инспектором, отмечая про себя, что не против была ещё бы поспать. Желательно таким же беспробудным сном и до самого утра, а там уже на свежую голову и с демонами можно будет повоевать, да начать писать отчет в наказание. Когда господа Шэнь говорила его сдать? Сегодня? Скажет, что забыла, так как восстанавливалась после битвы, не накажут же её за это? Выход на улицу, они неспешно идут к парковке. Летняя ночь в городе окутана таинственным молчанием, которое лишь изредка нарушается звуками далёкого автомобиля или шёпотом весёлой компании, неспешно пробирающейся по тротуару. Уличные фонари, как стражи, расставленные вдоль дорог, бросают мягкий свет на асфальт. Девушка поднимает голову, ощущая на себе прохладный ветерок. В небе медленно собираются облака, сгустившись и готовясь к грозе. Их тёмные очертания создают контраст с огнями города, которые словно горят ярче, наполняя ночь яркими цветами. Луна, скрытая за тяжёлыми тучами, прячется, её свет становится далеким, но всё же манящим. Ночь всегда была для девушки лучшей спутницей, чем яркий и громкий день. Аромат дождя переплетается с уличной едой, доносящейся с уличных магазинчиков, где повара уже во всю готовятся к закрытию. Близость освежающего дождя ощущается в каждом вдохе. Ветер, лёгкий и игривый, невидимыми пальцами касается лиц прохожих, заставляя их остановиться на доли секунды. С каждой минутой небо наполняется гулом, предвестником грозы. Тишина становится почти замирающей, словно город задержал дыхание, ожидая первого удара дождя. И вот, вдруг раздаётся треск молнии, озаряя мгновение, обнажая силу и красоту природы. В этот момент все чувства обостряются: звуки становятся ярче, цвета глубже, а ночь — волшебней. И когда первая капля касается горячего асфальта, она оставляет за собой искристый след, и вот уже начинают падать их тысячи, превращая улицы в блестящие реки, отражающие огни города. Воздух становится свежим и влажным, создавая ощущение лёгкости в груди. — Люмин? — Зовет её Сяо, ожидающий возле машины. Он не спешил прятаться от дождя, с каким-то лёгким трепетом наблюдая за замершей девушкой, без эмоций глядящей в небо. — Иду, — слегка вздрагивает она, поспешив запрыгнуть на переднее сиденье машины, чтобы не промокнуть еще больше. Погода этим летом оставляла желать лучшего, дожди идут почти каждый день, и обещанные солнечные летние дни остаются лишь забытым воспоминанием на задворках сознания. Подстать всей атмосфере, что творится в городе из-за убийств и участившихся нападениях демонов. Всю дорогу они ехали молча. Что и нравилось Люмин в Сяо, так это его неразговорчивость. Инспектор не спешил начинать диалог только чтобы не ехать в тишине, в отличие от того же Лу Хао. Звук мотора, стучащий по крыше дождь и скрип дворников о лобовое стекло. Идеальная поездка. — Я напишу вам конкретно наших планов на завтра, — впервые за всю дорого заговорил Сяо, когда они уже подъезжали к дому Люмин. — Буду ждать, — соглашается она, кивнул, а после выходит из машины. — До свидания. — До завтра, — так же прощается парень, но не спешит сразу отъезжать, ожидая, когда Люмин войдет в здание. Не то, чтобы волновался, просто привычка. Его так воспитали, уж с этим ничего не поделать. И как только светловолосая спешно скрывается в подъезде, инспектор еще некоторое время ожидает и сразу же уезжает. Сегодня должна была вернуться Ху Тао, наверняка сейчас уже просиживает у них дома, выслушивая нудные истории отца, а Гуй Чжун любезно подливает уже неизвестно какую порцию чая. Может ему стоит заглянуть? Рабочая рутина уже сидела в печонках, а тупик в деле о серийных убийствах действовал на нервы, так как время ускользало, а намёки на продвижение появились лишь вчера, и то не благодаря следователям, что являлось их прямой обязанностью, а нанятому в помощь экзорцисту. Недолго думая, Сяо все же решил ненадолго заехать в отчий дом, давненько там уже не был. А Люмин же неохотно поплелась в свою квартиру, точно зная, что встретит её противно гудящий в одиночестве холодильник и стучащий по окнам дождь. Стоит ли ей в скором времени вновь навестить брата? Стены её квартиры как никогда стали давить, создавая ощущение клетки. Тёплый душ окутывал уставшее тело тёплыми струями, позволяя напряжённым мышцам немного расслабиться. Светлые волосы, немного потемневшие от воды, липли к лицу, вызывая дискомфорт, но Люмин не спешила их убирать. Она руками проводит по своим плечам, отмечая, что в последнее время слишком сильно похудела, о чем говорили сильно выступающие кости и висящая мешком одежда. Хотелось бы в одночасье привести себя в порядок и морально, и физически, но сил не было. Слишком многое мешало жить, как обычный человек. Хотя она уже с рождения в семье Виатор была лишена права выбора жить как обычный человек, такая роскошь была ей недоступна. За неё решили, в какую школу она будет ходить, с кем дружить, чем заниматься по жизни. И если в то время её не особо волновало собственное мнение, так как она с головы до пят была "Виатор", то вырастая, стала задумываться, а точно ли она хотела всего этого? А потом ей не оставили выбора, когда экзорцизм стал не просто даром, а смыслом жизни, стал ступенькой к достижению цели. О том ли мечтали её родители, когда растили её? Такую ли Люмин хотели видеть, какой она выросла сейчас — полностью отдавшую себя своей работе, иногда забывавшую даже о таких необходимых жизни процессов, как сон и еда? А было ли все по-другому, если бы её семья осталась жива? Она слишком часто думает об этом, слишком часто надеется на это нереальное «а если бы... ». Люмин как-то пыталась заставить себя не думать о семье, пыталась избавиться о мыслях, не дающих нормально жить, но не могла. Не могла отвернуться от тех, кто так сильно любил её, не могла позволить забыть, ведь те воспоминания о когда-то тёплых днях придавали сил, подогревая в ней ненависть к демоническим существам, не давая появится даже мысли о том, чтобы сделать что-то с собой. А ведь мысли были. Люмин так часто говорила Дайнслейфу о том, что лучше бы тоже умерла в тот день, вместе со всеми, лишь бы не чувствовать ужасную вину перед своими умершими близкими, лишь бы не чувствовать каждый раз, как разбивается сердце при виде спящего лица ее брата. Ему ведь было страшно одному видеть все это? Без сомнений, он пережил ужасное событие в свои пятнадцать лет, когда жизнь только-только расцветает всеми красками, но то событие в одно мгновение окрасило все в алый. Что она скажет ему, когда Итэр проснется? Будет просить прощение, что опоздала, что не была с ним рядом в этот ужас. И почему под тёплыми струями душа всегда накатывают такие гнетущие мысли? Ей наоборот стоило бы расслабиться, но все как обычно шло не так, как она ожидала. Люмин закрывает воду выходя из душа. Прохлада комнаты, в контраст согретому под тёплой водой телу, вызвала мурашки по всей коже. Экзорцист спешит укутаться в махровое полотенце, вытирая остатки влаги. Надев пижаму, а сверху накинув теплый халат, Люмин, шаркая тапочками по полу, она идет на кухню, заварить чай и выпить перед сном рекомендованные Бай Чжу таблетки. Засыпает в эту ночь она быстро, стараясь больше не думать о давно минувших днях. Все равно это уже было не вернуть.

***

      Возможно ли, что сильная усталость наконец-то взяла верх над бренным сознанием Виатор, или же ловцы снов начали действовать спустя долгое время, но в эту ночь Люмин спала на удивление спокойно. Разум не стал подкидывать мучившие душу кошмары, наконец позволив вдоволь отдохнуть. Впервые девушка утром проснулась не с желанием убить все на свете, не с больной головой и подкатывающим чувством тошноты, а ощущала себя отдохнувшей, но немного проголодавшейся. Она ведь вчера так и не поела, а планы зайти в магазин за продуктами после посещения участка накрылись медным тазом. Поэтому наспех приведя себя в порядок, девушка выпила чашку чая, а затем решила забежать в ближайшее кафе. Перекус сытным сендвичем с на удивление толстым слоем ветчины оказался весьма кстати. Никогда еще с таким аппетитом Люмин не ела с утра, постоянно отделываясь сладким чаем или кофе, и то если тошнота не мучала. Только вот во время трапезы её отвлекло пришедшее на телефон сообщение от старшего инспектора, который дал понять, что через двадцать минут заедет за ней, так как ему удалось раздобыть разрешение на посещение того самого психически нездорового преступника с намеками на одержимость. Но так как время посещений ограничено, им стоило поторопиться. Поэтому Люмин коротко отвечает на сообщение приветствием и адресом кафе, так как до дома ей было бесполезно идти. Оставшийся завтрак был спешно съеден и уже через пятнадцать минут девушка стояла на улице в ожидании Сяо. Небо на улице опять было серым, хотя солнце все же отчаянно пыталось бороться за свои права, изредка появляясь из-за туч на короткий миг, а затем снова лишало людей своего тепла. Лето никак не хотело отвоевывать свои права, продолжая оставаться все таким же прохладным. Еще, конечно же, влияло то, что город находился рядом с морем, но даже несмотря на это, вспоминая прошлые года уже в середине мая стояла невыносимая жара. Старший инспектор Ли был человеком пунктуальным и приехал аккурат в назначенное время. Девушка без промедлений садится на переднее сиденье, сразу же пристегиваясь. — Здравствуйте, — короткое приветствие и то же в ответ. — Здравствуй. И снова молчание. Так было даже лучше. Если и выбирать напарника, то такого же молчаливого, как Сяо. И нет, Люмин он все еще так же безразличен, как и все другие люди кроме Дайнслейфа и Итэра. Их общение сводится только к работе, в принципе так было и нужно, все равно, когда дело будет закрыто, они никогда больше не будут общаться, просто будет ни к чему. Да и Сяо она не нравилась, все взаимно. Когда телефон в кармане завибрировал, Люмин нехотя достала его, а когда увидела имя входящего звонка, и вовсе громко вздохнула, желая выбросить телефон в окно. Удивительно, что он звонил только сейчас, учитывая, что с происшествия прошло уже больше суток, но даже так Люмин была уверена, что Дайнслейф, несмотря на спокойный голос, будет зол. Очень зол и обязательно пригрозит, что приедет в скором времени, вправить своей безумной подопечной мозги. Люмин его не боялась. Совсем. Ну или немного, самую малость. — Слушаю. — Здравствуй, Люмин, — голос на удивление спокойный. — Ты по делу? Я сейчас немного занята. — Можно и так сказать. Нашел информацию, которую ты просила. В одной старой книге, на языке времён Дешрета, есть описание девятиконечной звезды и даже её изображение, — начал Дайнслейф, ненадолго замолчав, словно подбирал слова или же был не уверен в точности информации. — Но? — Дело в том, что это книга о мифах и я не могу утверждать, что все написанное — правда. Если кратко, то в одном из мифов о героях говорилось, что возлюбленного цветочной Богини захватила злая сущность, пожелавшая уничтожить лес, который раньше находился на территории нынешней пустыни. Богиня и одиннадцать её приблеженных отдали жизнь, чтобы остановить зло. Тьма была изгнана из возлюбленного Богини, а в центре леса, превращенного в пустыню, образовался оазис, где само время отдало почтение жертве Богини и остановилось, запечатлев красоту оставшейся там живой природы, — рассказывал Дайнслейф неизвестную ранее сказку. — Это если кратко. Там еще очень много деталей. Как только закончат перевод, я тебе пришлю файлом. А так звезда использовалась в ритуале, чтобы уничтожить зло. Изображение тоже отправлю, посмотри, подходит она тебе или нет, может будет полезно. Ещё в одном трактате эта звезда означает "врата" и "ключ", а куда врата и от чего ключ так сказано и не было. Тоже перешлю, как получу перевод и оригинал на всякий случай тоже скину. Ещё хочу на днях посетить некий «Храм Молчания», там есть много ценных экземпляров связанных с экзорцизмом и демонами. Постараюсь все сделать в краткие сроки. — Спасибо тебе за работу, может и правда что-то будет полезное, — задумчиво отвечает девушка, слыша по ту сторону тяжёлый вздох. Кажется, Дайнслейфу ещё было что сказать. — Дайн? Если хочешь ругаться, то я вешаю трубку. — А мне есть смысл? — Нет. — Значит не буду. Все равно это не телефонный разговор, но скоро вернусь в Ли Юэ, тогда уже и поговорим, — он говорил все так же спокойно, но Люмин могла представить его выражение лица с глубокой складкой меж бровей, плотно сжатыми губами и раздражённый взглядом голубых глаз. — Рада, что скоро увидимся. До встречи. — До встречи. Длинный гудок и на той стороне повисла тишина. Люмин была готова слушать длинную нотацию, но её к сожалению не было. Уж лучше бы выслушала по телефону, ведь лично внимать нравоучениям Дайнслейфа, находясь под надзором его льдисто-голубых глаз было невыносимо. Девушка сразу начинала чувствовать себя учеником, которого ругали на виду у всего класса. Такое себе ощущение, а ведь она уже достаточно взрослая, чтобы бояться этакой поучительной критики в свой адрес. И когда Люмин убрала телефон в карман, машина остановилась возле белого здания с вывеской: Психиатрическая больница. Решетки на окнах, высокий забор... Больше напоминало тюрьму, хотя для сидящих внутри таковой и являлась. — Идем, — коротко скомандовал Сяо, отвлекая Люмин от созерцания учреждения, в котором она бывает в первые. Парень вышел из машины, Люмин следом. На входе, средних лет охранник попросил документы и цель визита, а после подтверждения записи и выполненной просьбы, выпустил во двор. Со входом в само здание была продела такая же операция, и только тогда, одна из медсестёр больницы проводила их к нужно палате. — Сейчас у нас перерыв, пациент в последнее время не пытался причинить вред себе и окружению, потому пока что мы больше не надеваем на него смирительную рубашку, — информировала медсестра, открывая дверь в палату подозреваемого. — Старайтесь не издавать громких звуков и не делайте резких движений. Это может спровоцировать у больного новый приступ. — Хорошо, — согласилась Люмин, а Сяо просто кивнул. Палата оказалась светлой, и ожидаемых мягких стен тоже не было. Все-таки врали фильмы, реальность оказалась удручающей, лишь решётки на окнах оказались правдой. В палате на кровати находился единственный пациент. Он сидел с неестественно ровной осанкой, улыбаясь во все зубы и смотрел в стену перед собой, лишь когда медсестра позвала его, то он повернулся к ним, обратив внимание. — Гости? Ха-ха, у меня давно не было гостей! — с притворным весельем и странным смехом сказал мужчина. С отросшими волосами и щетиной, худощавый, с кривым носом, в обычной белой пижаме. Глаза его будто казались впалыми, скулы сильно выделялись на лице. Если не одержимый, то просто уродливый человек, такого в темном переулке достаточно встретить, чтобы пару седых волосинок приобрести. Он вскочил со своего места, когда Сяо и Люмин приблизились к нему. — Этот взгляд! Ха-ха, полиция! Вас за версту учуять можно, так и хлещет высокомерием, тошнит, — он схватился за свою шею, будто изобразив тошноту, а затем уселся на своё место. — Вам тоже рассказать, как я убил ту бабу? Рассказать? Рассказать ведь? Как резал её кожу, как вынимал кишки... Пха-ха! Хочешь сделаю с тобой так же? — Его взгляд остановился на Люмин. — Вперёд, — спокойно отвечает экзорцист, вставая напротив в паре шагов от мужчины. — Скучная, — сделал вывод он, перестав улыбаться как сумасшедший. — Не люблю сук, которые строят из себя недотрог. Все равно потом будут молить о пощаде, стоя на коленях. Мужчина стал раскачиваться из стороны в сторону, пристально разглядывая девушку перед ним. Медсестра, стоявшая у двери, хмурилась, лицо Сяо же ничего не выражало. Старший инспектор молча наблюдал за сценой перед ним, в который раз убеждаясь, что никогда не стоит делать поспешных выводов о людях. Люмин продолжала его удивлять своим отношением к всему. Он мысленно даже усмехнулся, когда девушка никак не отреагировала на провокационные слова больного. — Ты скоро умрешь, — сказав это, мужчина рассмеялся. — Умрешь, умрешь, — и снова дикий смех. Люмин даже бровью не повела, продолжая спокойно осматривать предположительно одержимого человека. Сяо же стоял в стороне, с лёгким отвращением во взгляде наблюдая за допросом. Да уж, общаться с такими людьми — себе дороже, но похоже для экзорцистов это уже привычное дело, учитывая, сколько случаев одержимости происходит за год. — Какие у тебя красивые глаза, — вдруг шепотом произнёс мужчина. — Они принадлежат нам! Нам! Пха-ха!Они будут мои! Мои! Она любит такие глаза, любит и он тоже любит твои глаза! Ты сдохнешь, сдохнешь, и я вырву твои глаза и всей твоей семьи! И вся твоя семья тоже сдохнет! — Истеричный смех, Люмин вздрогнула, замерев, а больной, не сдерживаемый смирительной рубашкой, кинулся к экзорцисту, потянув руки к её шее. Все же было то, что могло пошатнуть её — любое упоминание о семье. Но слова этого человека смогли выбить из Люмин весь дух, став самым болезненным ударом из все полученных ранее. Ведь у всей ее семьи, за исключением Итэра, были вырваны глаза. У брата тоже, судя по ранам на лице, пытались их забрать, но что-то помешало. Она действовала на инстинктах, уходя из-под удара и заворачивая руку мужчины за спину, да и Сяо вовремя подоспел на помощь, помогая удержать пациента. Он был слаб, чтобы сопротивляться, да и медсестра подоспела вовремя, вкалывая заранее подготовленное лекарство, чтобы усмирить больного. Именно благодаря этому действию экзорцист увидела на предплечье, ранее закрытое рукавом, тату. Рисунок, который был довольно популярным у всех ранее сидевших в тюрьме людей, но было в нём что-то странное... Однако времени разглядывать обычное тату не было, девушка использовала на всякий случай припасенный талисман, но жёлтая бумагу с кровавыми чернилами никак не отреагировала. Мужчина не был одержим и следов одержимости тоже не было. Он действительно был просто сумасшедшим. — Извините, вам пора, — заговорила медсестра, когда уложила пациента на кровать. Тот, кажется, был уже без сознания. — Похоже с пациентом ещё не все в порядке, не думаю, что он может дать вам какие-либо внятные ответы. Вы сами видели, — вздыхает женщина. — Думаю, мы узнали все, что нужно. Так ведь, госпожа Глэдис? — заговорил Сяо, обращаясь к Люмин, но получил в ответ лишь молчание. — Госпожа Люмин? —очередная попытка получить ответ от девушки не увенчалась успехом. — Госпожа? — Медсестра, видевшая испуганное лицо Люмин, не на шутку забеспокоилась. Лёгкая дрожь пробежала по её телу, ноги словно обратились в вату, подкашиваясь. Она упала бы, если бы не вовремя подхвативший её под локоть Сяо. Внезапно её сердце начинает биться быстрее, как будто пытается вырваться из груди, и каждая пульсация отдаётся в ушах глухим эхом. В воздухе ощущается удушающая тяжесть, словно тяжёлое одеяло накрывает, сжимая грудную клетку. Словно под дыхом ледяной ком, накатывает волна страха. В голове проносится множество мрачных мыслей, каждая из которых разрастается до невыносимых размеров. «Откуда он узнал о её семье? Откуда узнал про глаза?» Внешний мир начинает расплываться. Звуки становятся приглушёнными, как будто ты на дне осушенной бочки. Все вокруг теряет смысл, и единственный фокус — это глухое биение сердца и невыносимая тревога. В этот момент совершенно невозможно понять, где заканчивается тело и начинается страх. Ладони покрываются потом, пальцы сворачиваются в кулаки от напряжения. Кажется, что всё вокруг движется слишком быстро, а она остаешься на месте, как запертый в аквариуме, вытягиваясь к поверхности, но не в силах выбраться. Ноги становятся тяжёлыми, будто они скованы невидимой цепью. Каждое движение даётся с трудом. — Люмин, посмотри на меня. Ты меня слышишь? — сквозь глухую пелену до неё доносится чужой, но такой тёплый голос. — Дыши, только дыши. Давай. Мутный взгляд золотых глаз ненадолго фокусируется на лице Сяо, которое было непозволительно близко. Её зрачки забегали, она стала выполнять то, что он говорил, как завороженная внимая спокойному тону его голоса. Звук больше не ощущался, как сквозь толщу воды, тело не обливалось холодным потом и дыхание постепенно стало возвращаться в норму, как и ощущение происходящего. Особенно теплые руки на её щеках, удерживающие её лицо, чтобы она не отводила от него глаз. — Вам лучше? — спрашивает старший инспектор, а подоспевшая медсестра спешно подает полный стакан воды. — Вставай, — он убирает руки от её лица, помогая встать с колен и выводя её в коридор. Надо признать Сяо сам сейчас был не на шутку напуган, ведь пару минут назад все было хорошо, как вдруг девушка начала медленно оседать на пол и задыхаться. Что делать в таких ситуациях он не особо знал, но медсестра подсказала. У инспектора в этой ситуации у самого чуть сердце из груди не выскочило, с ней он явно приобретет свои первые седые волосы. И с каких пор его так волнует её состояние? Потому что узнал, кто она? Ему бы холодной воды сейчас тоже не помешало. — Выпейте, — нервно протягивала стакан с водой медсестра в трясущиеся руки Виатор. Снова паническая атака? Неужели она стала так слаба, что слова больного на голову человека способны настолько выбить её из колеи? И если бы это были простые слова, но все, что касается семьи, всегда вызывает у Люмин ужасное чувство пустоты внутри, оживляет воспоминание, возвращая ее в тот роковой день. И может она и была экзорцистом, может была сильной, но все еще оставалась человеком с глубокими душевными ранами, со своими страхами и заморочками. Слезы сами подступали к глазам, в горле образовался ком, но она не посмела заплакать, сдерживая все внутри, опять замыкаясь в себе. И казалось, когда она вот-вот должна была засиять, будто бы оживая, в её мире вновь образовались тучи, не позволяя её свету достичь сердец других людей.