Любимчик Бога

      В Эдеме было спокойно: никаких злоебучих демонов и унылого просиживания штанов за разбором райских отчетностей. Адам заново знакомился с Райским садом и его обитателями, что доверчиво ластились к его рукам, купался в чистейших озерах и реках, пробовал сочные плоды, избегая яблок, да и просто хорошо проводил время. Ему бы сюда какой-нибудь музыкальный инструмент и тогда все будет вообще заебись. Нет, конечно с возвращением в Эдем пришли и старые запреты и правила, от которых первый человек отвык за время жизни в Раю, но они были терпимы и почти не мешали ему.       Привыкать снова ходить голышом было сложно. Адам никогда не стеснялся своего тела, даже скорее гордился тем, что вылепили из него высшие ангелы, тем более в Эдеме он был в хорошей форме о чем свидетельствовали кубики пресса и рельефные мышцы. Мужчина не страдал нарциссизмом, а наслаждался им: будь у него в распоряжении его точная копия, то Адам не раздумывая бы ее трахнул, или дал бы ей трахнуть себя. Но светить причиндалом перед Ангелами было все же неловко.       Второй же проблемой стали ребрышки. От одной мысли о жаренном мясе рот наполнялся слюной. Как же он скучал по животной пище, что даже полные яйца от недотраха казались сущим пустяком. В один из моментов свой слабости Адам даже подумал прибить камнем ягненка, чтобы затем пожарить его сочное мясо на огне. Но он не смог: животина смотрела на него своими большими доверчивыми глазами и, издавая смешное блеянье, доверчиво подходила все ближе, пока ласково не боднула его ногу. Адам в тот момент почувствовал себя гребаным монстром, с отвращением отбросив камень. Причинять вред животным в Райском саду казалось высшей степенью сволочизма, учитывая что все вокруг буквально цветет и пахнет, а еды в огромном изобилии, он задвинул свои греховные порывы, решив довольствоваться фруктами. Опять же, яблоки сюда не входили.       Все было тихо-мирно и первый человек расслабился, наивно полагая, что так будет продолжаться и дальше, но судьба показала ему неприличный жест в лице слишком инициативной Серафимы, за спиной которой торчала знакомая блондинистая макушка. «Вот же блядь!» — подумал Адам, сжимая кулаки что есть силы, стараясь не выдать свои истинные эмоции по поводу всего этого дерьма.       Может в прошлый раз он и изнывал от тоски и одиночества, жалуясь ангелам при каждой удобной возможности, что те даже создали Лилит. То после возвращения во времени он молчал в тряпочку и при каждом удобном случае старался показать, как классно ему живется в Эдеме. Одному и без всяких бешенных сук. Но хуй там плавал. — Адам, — мягко начал Сера, отходя в сторону, давая ему возможность рассмотреть ее спутницу, — Это Лилит, человек подобно тебе, с этого момента она будет тоже жить в Эдеме, и я искренне надеюсь, что ты поможешь ей привыкнуть к новому дому. На первую женщину он старался не смотреть, лишь мельком мазнул взглядом по обнаженной фигурке и вернул все свое внимание Сэре. — Я буду очень рад помочь ей, — Адам собрался с силами и улыбнулся, искренне надеясь, что лицо не выдало его настоящих, далеких от цензурных, мыслей. Видимо прокатило: Сэра тепло улыбнулась и потрепала его по голове, ласково и с любовью, — Адам. Первый человек. Первый мужчина в Эдеме, — он повернулся к Лилит, представляясь все с той же дружелюбной улыбкой. — Лилит. Получается, что я второй человек и первая женщина, — тихо представилась девушка, заправляя прядь белоснежных волос за ушко.       Адам выгнул бровь. Он не помнил, чтобы Лилит когда-нибудь вела себя с ним подобным образом. В его воспоминаниях она осталась холодной ледышкой, что не упускала момента уязвить и задеть побольнее. Хотя… При первой встрече он был так взволнован появлением нового лица в его жизни, что вряд ли следил за поведением Лилит. Хотя кого ебут ее эмоциональные выкрутасы? Уж точно не его.       Сэра ушла тихо и незаметно, оставив его один на один с этим чудовищем в сексуальной оболочке. Адам невольно напрягся, но усилием воли заставил себя разжать стиснутые зубы и начать диалог.       План был предельно прост: занять чем-нибудь девушку, пока его эмоциональное состояние не стабилизируется хотя бы до того, чтобы ему не приходилось сдерживать порывы здесь и сейчас задушить Лилит. Идея пришла довольно быстро и он ловко взял девушку в оборот, не давая той опомниться. Он устроит самую ахуенную экскурсию по Эдему.       Так он и поступил. Адам водил первую женщину по всему саду, называл имена животных и растений, что встречались им на пути. Лилит с видом любопытного ребенка сидела на поляне, рассматривая цветы, а Адам, получив небольшую передышку, глубоко дышал, стараясь лишний раз не сжимать кулаки. Он с улыбкой отвечал на все тупые вопросы, не позволяя яду и оскорблениям сорваться с языка: все-таки он собирался остаться белым и пушистым.       Так уж получилось, что на любую неприятную хуйню, происходившую в его жизни, Адам отвечал… очень эмоционально, что очень часто выходило ему боком. Достаточно вспомнить хотя бы ту ситуацию, когда ангелы узнали, что Люцифер во всю трахает первую женщину. Адам не подозревал ни о чем ровно до того момента, пока они втроем не оказались в импровизированном зале суда в окружении взбешенных высших созданий, когда все это дерьмо вылили ему на голову в окружении огромной толпы, он не выдержал и сорвался. Чем сука Лилит не побрезговала воспользоваться, выставляя его в глазах ангелов жестоким тираном, который издевается над своей бедной женой, что она даже предпочла сбежать к ангелу. Хоть это и не спасло ее от наказания, но Адам навсегда запомнил эти сочувствующие взгляды, обращённые в стороны его бывшей. А ему, жертве обмана двух, как он считал тогда, близких существ досталось немое осуждение. И ведь этим сукам было даже не стыдно за все, что они сделали. А вот хуй вам! Адам не собирается попадаться на эту уловку снова! Он отыграет роль гребаного Иисуса, чтобы ни у кого даже подозрений в его сторону не было. В этот раз он будет бедной невинной овечкой, которая, не ожидая предательства, получила нож в спину от тех, кто должен был ее поддерживать. И он с радостью посмотрит на все то дерьмо, что выльется на головы влюбленной парочке ублюдков. Ради этого можно и потерпеть, запихнув свой язык глубоко в жопу.