Forest in Peace

Ренгоку не привык вспоминать демонов, которых выжег своим Дыханием Пламени. Следуя пути, который он выбрал, очень важно было смотреть вперёд, а на прошлое оглядываться лишь затем, чтобы обратиться за мудростью к предкам. Так что о демоне, которого он поверг в схватке у поезда, он тоже не должен был думать. Однако он думал. Никак не мог выкинуть из головы азарт, с которым тот бился. Если яркое пламя Ренгоку горело в его сердце, то пламя противника полыхало в его глазах. Демон сражался ради сражения. Не ради добычи, кровавой расправы или оголтелой жестокости. Кажется, его даже не сильно заботила миссия, с которой он явился на смену поверженному собрату. По крайней мере никакой конкретной цели он не огласил. Наверное, именно поэтому Ренгоку то и дело возвращался в своих размышлениях к той ночи, хотя прошло уже так много времени, что летняя зелень сменилась опавшей листвой и первым снегом. Или всё было куда проще? Как-никак, тот демон стал первой Высшей Луной, которую Корпусу удалось одолеть за последнюю сотню лет. Не Корпусу даже, а ему, Столпу Пламени. Чем не повод для гордости! Только Ренгоку не сказать, что сильно гордился. Да, первые дни его аж потряхивало внутри от перевозбуждения: он был на волоске от смерти, он победил Третью Высшую Луну, он чуть не погиб, он защитил почти двести человек одним разом, он вернулся домой. Но чем глубже он окунался в привычный ритм жизни, тем чаще перед внутренним взором вставал образ врага, а в ушах звучали его слова. И нет, Ренгоку ни о чём не жалел, лишь думал, думал, думал… Думал и понимал, что, оказывается, ему о стольком хотелось бы расспросить своего противника. — О чём, например? — демон произнёс это осторожно, лишь подтверждая первую мысль Ренгоку о том, что всё это сон. Показавшаяся посреди тёмных силуэтов деревьев фигура, которая вышла на свет костра и, не встретив сопротивления, устроилась у поваленного бревна, рядом с потерявшим дар речи Столпом, реальной быть никак не могла. Не более, чем видение, которое наутро он, может, и вовсе забудет. Ведь аура реального Аказы была бы совсем иной — давящей, излучающей смертельную опасность, необузданной. Реальный Аказа никогда бы не стал так просто сидеть с ним у костра и тратить время на пустые разговоры. И уж тем более не стал бы отвечать ни на какие вопросы. Но раз уж Ренгоку спал, то почему бы не попытать удачу и не утихомирить своё любопытство хоть так. — Зачем тебе вообще предлагать кому-то стать демоном? — подумав немного, задал один из мучивших его вопросов Ренгоку. — У меня сложилось впечатление, что вы — одиночки, у которых к тому же жёсткая конкуренция перед хозяином. Аказа вытянул перед собой ноги, отчего покрытые инеем травинки и листва сухо затрещали под ним. Затем демон откинулся спиной на шершавое бревно и сложил руки на груди. — Хороший вопрос, — он поднял голову и повернул, снизу вверх глядя на сидящего на бревне собеседника. — Боюсь, даже сейчас, когда я вспомнил своё прошлое, мне непросто на него ответить. Ренгоку нахмурился, задумавшись, способно ли его спящее сознание придумать за демона «забытое прошлое», но затем решил не усложнять и довериться потоку мыслей, каким бы сомнительным тот ни был. — Вариантов много, — тем временем Аказа пустился в размышления вслух. — Страх одиночества? Конечно, кровь Мудзана здорово так это чувство перекрутило, что и не распознаешь с первого раза. Кёджуро усмехнулся. Действительно, уж чего-чего, а страхами во время их сражения не пахло. Аказа поймал его улыбку ответной, в голосе его, однако, никакого веселья не слышалось. — Или мне хотелось ещё больше забыться в вечном сражении. В единственном, что у меня всегда получалось хорошо. — Значит, в своём человеческом прошлом ты был бойцом? — уточнил Кёджуро, на что получил в ответ какой-то непонятный звук. Нечто среднее между «да» и «нет» одновременно. — У меня был наставник, — Аказа уставился в пространство перед собой. — Он всему меня и научил, обуздал мою силу и придал ей форму. До него я просто беспорядочно махал кулаками. Это здорово помогало мне выживать на улицах, но уберечь отца от смертельной болезни не помогло. Как не помогло уберечь и мою новую семью в лице Кейзо-сенсея и его дочери от завистливых крыс из соседнего додзё. Тишину леса какое-то время наполнял лишь треск костра да отдалённые шорохи ночных обитателей. Кёджуро ожидал продолжения рассказа, но Аказа, судя по всему, не собирался вдаваться в подробности, и тогда Ренгоку произнёс: — Мне жаль, — он был искренен даже несмотря на то, что всё это было плодом его воображения. Кто знает, может, этот сон послали ему духи и доля правды в нём всё же имелась. Или ему просто-напросто самому хотелось оправдать Аказу тяжёлым прошлым. Почему-то. Аказа коротко пожал плечами и вновь улыбнулся, на сей раз слабо, еле уловимо. — Ты похож на него чем-то, на Кейзо-сенсея. Он тоже был самоотверженным. И слишком благородным, чтобы опускаться до уровня своих злопыхателей, — демон подтянул одну ногу ближе к себе и устроил руку поверх колена. — Может быть, поэтому я инстинктивно хотел «спасти» тебя от хрупкости человеческого бытия, потому что ты мне его напомнил. А может быть, ты напомнил мне тех самых злопыхателей. Не по поведению, по стилю боя. Они практиковали кендо. Ходили со своими мечами вечно. А на честный бой так и не решились вызвать. Сделали всё исподтишка. — И ты что же, хотел бы вечность отыгрываться на мне за них? — Типа того, — Аказа невесело хмыкнул, а затем ещё какое-то время молчал, прежде чем продолжить. — Но наверное любой из этих вариантов в той или иной степени ведёт к тому, что я пытался доказать себе, что не слабак. Что мне не просто есть, куда расти, но я могу это сделать. Могу превзойти даже собственные ожидания. Ну, а в одиночку этого не добиться. Нужен сильный противовес. — А как же Вторая и Первая Высшие Луны. — Ой, пф, — Аказа аж поморщился. Это выглядело до очаровательного смешно, и Кёджуро не стал копать глубже. Тем более, куда больше его интересовало иное: — А если бы ты вспомнил своё прошлое раньше… Что-нибудь бы изменилось? — Я бы всё равно зазывал тебя в демоны, если ты об этом, — Аказа оскалился, но беззлобно, в его жёлтых глазах заискрился задор. А на щеках Ренгоку заискрился колючий румянец. Из-за мороза, не иначе. Надо придвинуться ближе к огню. Однако сидеть на холодной земле ему не хотелось, поэтому он просто подышал в ладони тёплым воздухом и вытянул руки к пляшущему в земляном углублении костру. — Нет, я имел в виду… — Ел бы я людей? — И это тоже. — Думаю, я бы немного пересмотрел принцип выбора добычи, — уклончиво ответил Аказа. — А если бы ты действительно выжил, то вернулся бы к Мудзану? Зная, кем и почему был раньше. — Если бы действительно выжил? — переспросил Аказа со сложным лицом. Ренгоку принялся лихорадочно соображать, насколько сильно он сейчас всё испортит, если мертвец, явившийся к нему во сне, осознает себя мертвецом. Демон, между тем, оттолкнулся от земли и переместился на бревно. Теперь их взгляды были почти на одном уровне. — Если бы я выжил, — Аказа заговорил раньше, чем Кеджуро успел найтись с ответом, — я непременно разыскал бы того, кто помог мне освободиться и понять себя хоть немного. Кёджуро ощутил невозможное — мягко проскользивший по его лицу взгляд собеседника. Такое могло случиться только во сне. Как и то, что спустя всего мгновение синепалая ладонь легла ему на щёку, согрев своим теплом. Наяву Столп Пламени никогда бы не позволил демону дотронуться до него. — Я пришёл бы к нему, сам не зная, зачем, — на выдохе вымолвил Аказа, блуждая взглядом по лицу напротив, — но чувствуя необходимость поговорить. Ренгоку, ошарашенный, какое-то время смотрел на него, а затем сдался. Поддался сиюминутному порыву и тепло улыбнулся. — Было бы хорошо, — поделился он искренне, как и в недавний момент сочувствия. Жаль, что действительность была окрашена в совсем иные тона. Жаль, что в действительности к Ренгоку Кёджуро никто не придёт. Жаль, что в действительности он, наверное, и хотел бы — где-то в глубине души, — чтобы для демонов существовал иной путь. Хотя бы для некоторых. — И я был бы удивлён тому, что он не встретил меня с оружием наготове, — Аказа, вопреки ожиданиям, не закончил. — А ещё я бы, наверное, понял, что могу попробовать оценить красоту человеческой недолговечности, если бы он пообещал прожить до глубокой старости и позволил бы мне оберегать пламя его жизни до конца. Голос демона был слишком тих, его жёлтые глаза — слишком близко, а Кёджуро был слишком захвачен смыслом звучащих слов, чтобы пошевелиться. Лишь слабо моргнул, когда его губ коснулись поцелуем. Коротким — и тоже слишком. — Но над этим мне ещё стоит подумать, — Аказа хитро улыбнулся и, пока Кёджуро считал ворон, а если быть точнее, розовые ресницы, поднялся со своего места. — Вниз по дороге будет деревня. Прямо у реки. Лучше переночуй там, а то замёрзнешь ведь. Ренгоку совету не последовал. Тепла, которое разлилось по всему телу от всего нескольких прикосновений, хватило аж до самого рассвета. Чтобы сохранить его как можно дольше, он разве что закутался в походное одеяло, в котором и провёл остаток ночи. А наутро выдвинулся в путь. Внизу по дороге на берегу чуть тронутой льдом реки его действительно встретила деревня.