Демоны бандитского Петербурга

С самого утра Арина была полностью вовлечена в работу — приём обращений, выезд на территорию, собрание у Завьялова и короткая перепалка с Виктором Андреевичем на фоне обсуждения дел насущных. Всё это время она надеялась услышать что-то о деле, подробностями которого с ней утром поделился Джокер, но коллеги словно намеренно даже не обсуждали его при ней. Вместо этого полковник подсунул Гордеевой пару старых дел Тельцова, с которыми он возился уже несколько месяцев и никак не мог закончить. — Умная — разберёшься, — бросил Роман Евгеньевич напоследок, прежде чем выставить её за дверь. И всё же Арина никак не могла выбросить из головы разговор в машине, даже если бы сильно захотела. Она прокручивала рассказ Комолова в мыслях раз за разом, будто в надежде, что он поможет быстрее во всём разобраться и проще принять то, с чем раньше она сталкивалась лишь на сеансах кино или во снах. Арина с тяжёлым вздохом откинулась на спинку стула и, развернувшись, посмотрела в окно, за которым погода превратила город в размытое и искажённое каплями воды полотно. Дождя в Питере не было чуть больше недели, чему Гордеева искренне радовалась, потому что предпочитала солнце и сухой асфальт, а не прыжки по лужам круглыми сутками. Сейчас же, когда дождь лил как из ведра уже минимум час, она уже понимала, что ближайшие пару дней придётся ходить по улицам осторожнее и надевать на Ромку резиновые сапожки. Она поёжилась, ощутив, что в кабинете стало заметно прохладнее — возможно кто-то открыл дверь в опорник и принёс с собой ветер. Поднявшись с места, Арина подошла к обеденному столу, чтобы сделать горячий чай и согреться, потому что прохлада быстро переросла в настоящий холод. Хмурясь, она потёрла ладони друг о друга и стала машиналься осматриваться, мгновенно осознавая, что так быть не должно. Да, на улице прохладно из-за дождя, но не настолько, чтобы чувствовать мороз поздней осени в разгаре лета. Щёлкнув кнопкой чайника, Арина напряжённо повела плечами. — Я ведь не сплю, да? Ответом ей стала тишина, потому она немного успокоилась и решила, что это возможно не в кабинете похолодало, а она запоздало заболела после тех часов, проведённых в старой церкви. Такое объяснение было куда вероятнее и… адекватнее. Арина подумала, что уж лучше заболеть, чем случайно уснуть и оказаться в очередном плену у сверхъестественных сил. Но вокруг царила тишина, даже дождя не было слышно, хотя Гордеева видела, что за окном сильная непогода. Она настороженно прошла через весь кабинет и остановилась позади своего стула прямо перед подоконником. Протянув руку вперёд, Арина заметила, как сильно та дрожит. И всё же она дотянулась до ручки и повернула её на девяносто градусов, распахивая окно, чтобы убедиться в реальности происходящего. Вместе со свежим воздухом в небольшое помещение ворвались звуки ливня и вялой городской суеты. Когда чайник пискнул и отключился, Арина невольно вздрогнула и резко обернулась с широко открытыми глазами. — Всё нормально, — на выдохе попыталась она убедить сама себя, чувствуя небольшое облегчение. Для неё это выглядело как пробуждение от возможного кошмара, как удачный побег от своих демонов, так и мечтающих напасть из-за угла. — Арин, ты тут? — раздался в коридоре голос Скворцова за секунду до того, как он открыл дверь. — О, отлично, у меня к тебе дело. Чего это с тобой? Он остановился посреди кабинета, рассматривая ей с едва заметным беспокойством. — Всё нормально. — Арина села за стол, даже не добравшись до чая. Она не стала ничего говорить, хотя могла себе представить, что увидел Серёжа: бледная, руки трясутся, глаза большие как от испуга. Хотя Гордеева действительно испугалась, делить этим она не собиралась. И не потому что не поймёт. — Так какое у тебя дело? Скворцов несколько секунд неподвижно стоял посреди кабинета, но потом всё же медленно кивнул, будто опомнившись. — Да, точно. — Он сел на стул напротив неё. — Помнишь, к тебе приходила дамочка с заявлением. Ломова Маргарита… — Серёжа замолчал, вспоминая отчество. — Леонидовна, — подсказала Гордеева, качнув головой. — Да, помню такую. Приходила где-то месяц назад, очень сильно ругалась то ли на мужа, то ли на сожителя. Он деньги из дома украл, а потом всё в каком-то казино проиграл. Но она через недели две, наверное, пришла и заявление хотела забрать. Только я его на тот момент уже в базу внесла, поэтому так просто не получилось, сам понимаешь. А почему спрашиваешь? — Она чуть прищурилась, смотря на него вопросительно. Усмехнувшись, Серёжа откинулся на спинку стула и на секунду перевёл взгляд на закрытую дверь кабинета. — Да мне бы взглянуть на это заявление. У нас эта Ломова сейчас по одному делу проходит. Говорит, что живёт одна и никаких мужиков у неё в квартире уже давно не было. А тот, на кого она заявление писала, может оказаться нашим клиентом. Задумавшись, Арина покачала головой, вспоминая, убирала из базы то заявление, или чудом не успела ещё. Решив не тратить время зря, она зашла в нужную программу. — Ну давай посмотрим. — Копаясь в данных, она Гордеева посчитала возможным немного воспользоваться удачным визитом Скворцова и немного его порасспрашивать. — Слушай, а… Что там по делу тех двух каннибалов? Она заметила, что Серёжа немного напрягся из-за её вопроса, но не стала подавать виду. Пальцы порхали над клавиатурой, глаза изучали строки данных на экране ноутбука, а сердце ускорилось в ожидании ответа. Арина и не стала бы во всё это лезть, потому что дело Рочкина и Гиладзе её совершенно не касалось, да и Джокер не просил о помощи, а лишь предупредил, чтобы в случае чего у неё подозрений на его счёт не было. Но желание узнать больше въелось в подкорку намертво, как и осознание, что она просто хочет убедиться, что Джокеру за это не прилетит, хоть отчасти он и виноват. «Не он, а то, что внутри», — напомнил внутренний голос, пугая и успокаивая одновременно. И Арина никак не могла определиться, что из этого сильнее. Она почти добралась до нужного, когда Скворцов всё же заговорил. — Ладно, — вздохнул он, хмурясь, — но я тебе ничего не говорил. Коробицын Джокера подозревает, хотя прямых улик у нас никаких нет. Да и вообще… Лично я считаю, что так этим ублюдкам и надо, и если это Джокер их убил, я ему готов руку пожать. Вообще особо рассказывать нечего. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, как обычно. Но это всё равно очень странно. Там двери как в парадную, так и в квартиру с корнем выдраны, как будто какой-то качок постарался. Такой шум не заметить невозможно, тем более ночь. Даже если все в берушах или слишком крепко спят. Ну невозможно! Серёжа от досады хлопнул себя по коленям и опустил голову. Внимательно слушая, Арина не отвлекалась от своей задачи и примерно в середине его речи нашла нужное заявление. Отправив его на печать, она посмотрела на Скворцова. — Ну а что с тем, кто тела нашёл? — Да мужик один, — ответил Серёжа после тяжёлого вздоха и поднял голову, глядя Арине в глаза. — У него смена рано утром. Вышел из квартиры, увидел сломанную дверь на лестнице и почуял вонь, вот полицию и вызвал. Сам в квартиру заходить не стал — побоялся. Когда у него спросили «видел ли чего», сказал, что у парадной какая-то большая квадратная чёрная машина стояла. Номера не разглядел, водителя вообще не видел. Ну мы этих двух пробили по базам и выяснили, что они когда-то на Ворона наезжали. Сложили два и два и получили тачку Джокера. Весь вороновский кортеж, конечно, в один голос утверждает, что Джокер несколько дней отдыхал на природе и в упор игнорировал городскую жизнь. Верится с трудом, но против такого количества свидетелей и отсутствия улик никуда не попрёшь. — Ну а камеры? Арина взяла документ из принтера и вручила его Скворцову. — Спасибо. — Он забрал листок и поднялся со стула. — Да ничего камеры. Забарахлили все как одна. Что на домофоне, что на соседних здания. Проверили даже навигаторы в машинах, но и на них всё рябит как в сломанном телевизоре. Завьялов злой как чёрт, требует хоть что-то найти, а у нас вообще всё по нулям. Ладно, я пошёл, а-то Коробицын меня на дежурство оставит. Серёжа вышел из кабинета, а Гордеева осталась на месте, обдумывая всё, что услышала. Всё было слишком странно, хоть она и понимала, откуда ноги растут, и есть ли шансы раскрыть дело. — Ничего нет, — задумчиво произнесла она, смотря на экран перед собой, а после отправила заявление Ломовой в архив. Арина надеялась, что после разговора со Скворцовым ей полегчает, раз уж она узнает больше и убедится, что Джокеру не прилетит, даже если майор и думает на него. Но меньше думать об этом она не стала, и будто бы даже глубже погрузилась. Вздохнув, Гордеева взяла в руки телефон и, подумав всего несколько секунд, отправила сообщение: «На тебя ничего нет».