Демоны бандитского Петербурга

Джокера часто посещали мрачные сновидения, полные крови, смертей и трагических событий. В какой-то момент всё это стало настолько обыденным, что кошмары начали восприниматься им как слабенькие скримеры за рамками жизни и компьютерных игр. Ну разрывает человека монстр на части, это же не реальность. И он никогда не путал жизнь с фантазиями подсознания. Джокер лёг в начале одиннадцатого, ловя возможность хорошенько выспаться перед завтрашней поездкой в город и ранней встречей Ворона с партнёрами по бизнесу. Сон как назло не шёл, он несколько часов проворочался в постели, уже подумывая о том, чтобы облегчить себе задачу с помощью каких-нибудь препаратов. В комнате даже с открытым окном стояла духота, мешающая свободно дышать. Захотелось пить. Саша повернул голову, краем глаза ловя в зеркальном отражении кусочек полной луны. «Странно, что Бэй не воет», — подумал он, медленно и неохотно поднимаясь. Доберман Василисы жил в доме не так уж и давно, чтобы можно было объективно оценить все его повадки, но вот пообщаться с белым диском любил. Тишина же немного настораживала, но Саша не уделил ей должного внимания. Проходя мимо шкафа, он мельком глянул на своё отражение и, сделав шаг, замер. Усталость, тень, игра лунного света — это могло быть что угодно, что Джокер мог легко пропустить и просто пойти дальше. Но ноги в согласовании с мозгом отказались воспринимать это как незначительную деталь. Тяжело дыша, он отступил назад и присмотрелся внимательнее. Луна становилась всё больше и ярче, а из зеркала на него смотрел человек с абсолютно пустыми глазницами. И чем сильнее Саша акцентировал внимание на отражении, тем отчётливее понимал, что ни тень, ни свет здесь совершенно ни при чём. Скривившись, он качнул головой и тихо пробормотал: — Надо же, всё ж таки уснул. — Ты уверен? — улыбнулось ему отражение, демонстрируя заострённые клыки. Вздрогнув, Саша пошатнулся, отступая назад. Картинка перед глазами поплыла, а сердце застучало где-то в горле. Он привык к кошмарам и перестал их воспринимать, потому что легко отличал их от реальности. Он их отличал. Но это странное сновидение оказалось слишком реальным и непохожим ни на одно из предыдущих. Странное, жуткое. Возможно виной тому потерянный из памяти и жизни день, пролетевший за считанные секунды. Возможно что-то действительно произошло, и теперь подсознание таким способом подавало знаки. Но Джокер не понимал. Ничего не понимал. Зажмурившись, он замотал головой, отгоняя морок. Но это оказалось ошибкой. — Ты правда думаешь, что это поможет? — собственный голос прозвучал настолько близко, словно человек из зеркала стоял совсем рядом. Температура в комнате упала до минуса, стало чертовски холодно. Джокер поёжился и открыл глаза, тут же пожалев об этом. Он стоял напротив, широко улыбаясь. С пальцев капала густая тёмная кровь, за спиной шевелились тени, отражаясь в треснувшей зеркальной поверхности. Он протянул к Саше руку, касаясь щеки. — Гав! Лай Бэя прозвучал как гром среди ясного неба, срывая оцепенение. Джокер дёрнулся, моргнул. В зеркале парил кусок луны, а духота не позволяла сделать ни одного нормального вдоха. Саша сел, чувствуя, как начинает кружиться голова, посмотрел на дверь. Бейлфайр продолжал надрываться и скрестись с таким напором, словно от этого зависела его жизнь. В коридоре раздались шаги и чьё-то шипение, Бэй низко зарычал. Переведя дыхание, Саша поднялся и открыл дверь. — Что ж вы… — тихо сказал он и замолчал, когда пёс пронёсся мимо и запрыгнул на кровать. — Извини, — прошептала появившаяся в дверях Василиса. Саша снова вздрогнул, хотя это и не было для него большой неожиданностью — слышал ведь, что за Бэем кто-то идёт. Но после увиденного напрягал любой звук. — С тобой всё нормально? — спросила Василиса, смотря на него обеспокоенно. — Выглядишь неважно. Качнув головой, Джокер отмахнулся. Не рассказывать же ей, что виной всему странный сон, поглотивший его прежде, чем он успел это осознать. — Нормально. Вздохнув, Василиса кивнула и чуть наклонилась в сторону, глядя на пса. Бейлфайр тем временем удобно устроился на кровати и смотрел на них из темноты — его глаза блестели при свете луны. — Пусть остаётся, — сказал Саша. — Не выгонять же. Захочет — сам уйдёт. И дело было скорее не в отношении к псу в целом — просто Джокер был ему благодарен. Совпадение или же очередная странность в поведении, но Бэй спас его от кошмара. Как долго бы всё продлилось, не приди он в комнату Джокера с громким лаем. И ведь он так отчаянно рвался, словно от этого зависела чья-то жизнь. Так может всё так и есть? Василиса легко согласилась оставить Бэя и вернулась к себе. Проходя мимо зеркала, Саша покосился на своё отражение. Ничего. Поведя головой, хмыкнул. — Да уж, весело. Бэй проследил за ним взглядом и тихо зарычал, когда Джокер сел на кровать. Это длилось всего пару секунд, но в это раз Саша отреагировал иначе — блёкло улыбнувшись, погладил пса по голове, быстро успокаивая. — Ты ведь знал, когда прийти? — И продолжил, ожидаемо не получив ответа: — Знал. Тогда может ты мне объяснишь, что происходит? На часах было почти два. Он снова погрузился в сон, и больше его ничто не беспокоило.

***

Джокер проснулся от настойчивого стука. Бейлфайр перепрыгнул через его ноги и подскочил к двери, принюхиваясь и тихо рыча. Перевернувшись на спину, Саша потёр глаза и недовольно посмотрел на часы. — Я не сплю! — бросил он на непрекращающийся стук. Дверь тут же открылась, впуская в комнату Ворона. Одарив пса удивлённым взглядом, Вениамин Сергеевич перевёл внимание на пасынка. Бэй же, решив, что тому больше ничто не угрожает, выбежал в коридор и скрылся за поворотом на лестницу. — Ты так все будильники проспишь. И откуда он здесь? — Ночью пришёл, — пожал плечами Саша, выбираясь из постели. — Странно, что ты не слышал, какой он тут концерт устроил. Я думал весь дом перебудит. Завидуя крепкому сну отчима, он вышел из комнаты и спустился на первый этаж дома, по пути невольно повернувшись к зеркалу. Ночной кошмар ушёл с появлением у дверей Бейлфайра, но осадок всё же остался. Хотелось всё забыть как можно скорее, чтобы это не мешало работе и не давило на восприятие всего окружающего — звуки и тени всё ещё нервировали, благо Джокер больше не вздрагивал от каждой мелочи. Они выехали из посёлка на машине Ворона и сразу отправились в офис, где на девять была назначена встреча с партнёром. Автомобиль самого Джокера уже стоял на месте, Шрам сидел с открытой дверью на месте водителя и клевал носом. «Тоже не выспался, — подумал Саша. — Хоть доехал нормально». Не хотелось думать о том, что могло бы случиться, если бы усталость взяла верх. Вениамин Сергеевич вместе с только что подъехавшим адвокатом поднялся в офис, а Джокер подошёл к Гелендвагену. — А тебе чего не спалось? — поинтересовался он у Витали, когда тот собрался зевнуть. Заразность не заставила себя ждать. — Да чертовщина какая-то снилась. Знаешь… как в «Зеркалах», когда отражение живёт своей жизнью. Шрам усмехнулся, качнув головой, и потёр глаза, отгоняя сон, а Саша напрягся. Зеркало. Отражение. Чертовщина. Это могло показаться простым совпадением — многие смотрят во сне в зеркала, и слишком редко образ по ту сторону повторяет за хозяином каждый жест. Возможно, это и правда мелочь. — Я даже не заметил, как отрубился, — продолжил Виталя, подбрасывая Джокеру ещё одно «совпадение». — И так реалистично всё, просто жуть. От воспоминаний его передёрнуло, а Саша вдруг посмотрел на своё отражение в боковом зеркале автомобиля и медленно склонил голову набок. Его голос прозвучал глухо и опустошённо, словно эмоции где-то потерялись: — Пустые глазницы, клыки, кровь на руках, — стал перечислять он, замечая, как Шрам постепенно меняется в лице, как человек, чьи мысли вдруг стали известны всем. — Как ты проснулся? Виталя нахмурился, тяжело дыша. Джокер прекрасно понимал, что сейчас произошло нечто, выходящее за рамки. Им пришёл один и тот же образ, в одну ночь. И это точно не чёртово совпадение. — Кто-то музыку под окном врубил. А… а ты? — Бэй. Начал лаять и скрестись в дверь, как будто почувствовал что-то. Дёрнув плечом, Шрам сел прямо и уставился перед собой. Саша примерно представлял, о чём тот думает: что происходит, как такое вообще возможно, что послужило причиной и стало отправной точкой всей этой хрени. Ему и самому хотелось бы получить ответы на все эти вопросы, только спросить не с кого. А даже если и есть — ни он, ни Шрам ничего не помнят из того дня, что испарился из памяти, словно и не существовал. Это пугало. Джокер никогда не был слабаком. Не боялся ни боли, ни смерти, поставив между собой и страхом прочную стену. Не верил в потусторонние силы — всему есть нормальное, логическое объяснение. Только в сложившейся ситуации ничего обычного в голову не приходило. И именно это пугало больше всего — непонимание и невозможность найти адекватное объяснение. — Мы ж в церкви были, — протянул Виталя дрогнувшим голосом. — Божий храм, всё такое. — Увы, — Саша вздохнул, — но в разрушенном божьем храме Бога нет.