Мир Аданеса

– Они там совсем не торопятся. А сколько ещё придётся ждать? С самого пробуждения ничего не происходит. Я просто сижу на этом старом матрасе и пялюсь в стену надеясь найти в ней что-то интересное. От скуки я даже начал считать сколько людей прошло мимо моей форточки и по голосу определял кто это мог быть. Насчиталось около семи голосов. Томаса среди них я не узнал. Подвиду итоги... жизни? На меня напала непонятная тварь, меня почти взяла в плен девушка, которая потом заперла меня, я познакомился с парнем, который подарил мне сланцы и имя. Звучит довольно продуктивно, если не считать, что я почти ничего не понял. В коридоре послышались разговоры трёх или более человек. С каждой секундой они всё больше приближались. Три пары обуви громко топтали по полу пока не подошли к двери. Кто-то провернул замок. – Открыто, входите. Утром деталь сломалась так что теперь дверь полностью не закрывается. Дверь со скрипом открылась, в комнату вошло трое: высокий юноша и двое, по-видимому, охранника защищающие его. Всем им было не больше девятнадцати лет. Парень с интересом начал меня рассматривать, попутно гладя русую щетину. В комнате наступила неловкая тишина. Большую часть его одежды покрывала кожаная броня, а на поясе у него висели ножны без меча. – Эй, ты же не Кёрли, а она где? – Незнакомец немного отстранился от удивления. – Да и на Томаса ты не сильно похож, кто ты? – Да кто ты такой, чтобы так разговаривать с главой истребительского клана, а ну извинись! – Сказал один из охранников сзади. Он покраснел от гнева и оскалился. – Так, давайте мы все успокоимся, не надо начинать тут драку. Вспомни, он же не человек и не знает местных устоев. – У высокого юноши очень успокаивающих голос. Казалось, что он может усыпить даже разъярённого зверя или человека, страдающего бессонницей. – Парни вы можете идти, я сам с ним разберусь. Охранники, которые сопровождали его ушли, оставив наедине со мной. – Ну здравствуй, наш необычный гость. – Парень поклонился, оттопырив руку в сторону. – Я, как ты уже понял – глава клана истребителей, мы специализируемся на уничтожении опасных аномалий. Сегодня, я, и другие главы будем решать, что же с тобой таким делать. Мое имя – Миель, приятно познакомится. – Он ведёт себя довольно дружелюбно для человека, которых охотится на монстров. В ответ я кивнул, хоть и не понял многого. – Перед тем как мы пойдём на суд объясни мне кое-что. – Миель ехидно улыбнулся и приблизился лицом ко мне. – Аномалия, почему ты не пытался сбежать даже когда была возможность? Или ты уже знал, что не получится? – Дядь, а зачем мне уходить? Тут вроде весело. И вообще то у меня есть имя, меня зовут Аданес. Ко мне ночью приходил Томас, он подарил мне старые сланцы и придумал имя. – Я хотел поднять ногу, чтобы продемонстрировать новую обувь, но потеряв равновесие я споткнулся и упал на матрас. Миель громким басом засмеялся и шлёпнул себя по ноге. От смеха у него даже потекли слёзы. – Говоришь Томас приходил к тебе прошлой ночью? – Парень наконец отдышался и протёр щеки. – И почему я не удивлён? Ладно, если хочешь знать, то я и одна привлекательная девушка уже за то, чтобы тебя помиловали. Осталось ещё двое, вот с ними будет посложнее... но будем надеяться, что всё пройдёт гладко. – Миель заулыбался, повернулся и сказать следовать за ним. Тот самый коридор, по которому вчера меня волочила Кёрли уже не кажется таким страшным и холодным. Теперь он стал ярким и тёплым, на стенах были нарисованы разноцветные картинки и надписи, сделанные мелом. Вдруг Миель застыл на месте и ударил себя по лицу. Кажется, он вспомнил что-то очень важное, от чего ему стало смешно и немного стыдно. Он развернулся и засунул руку в дальний карман чёрных брюк. Юноша достал лоскут плотной ткани. Миель встал позади меня и ловко завязал повязку на глаза, чтобы я ничего не мог увидеть. Держалась она крепко. Он так быстро и так хорошо её завязал будто делал это кучу раз до этого. – Эй, а это зачем, я же вообще ничего не вижу. – Недоумевая спросил я. – Мы решили перестраховаться и не показывать тебе путь в верховный суд. Хотя я совсем не вижу на это хоть какие-то причины, но они сказали, что не стоит пренебрегать нашей безопасностью, ведь ты уже знаешь дорогу сюда. Сказали, что им так будет легче. Вот трусы. – Кстати, хочешь вкусняшку? – Что-то в его кармане зашелестело, и он положил это мне в руку. На ощупь это какой-то шарик. – Если захочешь поесть, то положи её себе в рот и начни жевать. Надеюсь, ты знаешь, что такое жевать. Миель взял меня под руку и повел в неизвестном направлении. Сначала у себя под ногами я почувствовал шероховатую поверхность с редкими камешками. Всё проходило так быстро, что я попросил Миеля подождать, и мы начали идти медленнее. Дальше шла мягкая и сырая от росы трава. Чем дальше мы шли, тем меньше я слышал. Птицы не пели. Ветер не выл. А редкие голоса, которые иногда вздыхали и о чём-то шептались наконец полностью затихли. Что-то подо мной постоянно хрустело и трескалось пока шаги не остановились. Миель отпустил мою руку и начал с чем-то возится. Что-то очень громко и неприятно заскрипело, что мне пришлось закрыть уши руками. Когда все вновь замолкло меня опять кто-то взял, но уже за обе руки. По ощущениям эти руки не принадлежали Миелю, они были более тонкими и слабыми, но все ещё принадлежали двум крепким людям. Мы начали спускаться по ступенькам и из-за мокрого пола я начал поскальзывался, но двое меня ловили, хотя и недовольно бормотали что-то себе под нос. Уже слышен шум людей. Пока ничего страшного не произошло, но что-то внутри уже начало бить тревогу, от прежней уверенности не осталось и следа, даже коленки затряслись. Идя в зал откуда исходят звуки, сопровождающие резко развернулись и пошли в другую сторону. Мы остановились и тут же холод чьих-то тонких рук прикоснулся к моему вспотевшему лбу. Длинные пальцы, проходили по вискам и по горячим щекам, пока не дошли до повязки и не принялись распутывать её. Наконец я могу видеть. Я протёр глаза и посмотрел на человека развязавший лоскут. Передо мной в помещении с приглушённым светом стоит элегантного вида девушка. Она немного выше и без того высокого Миеля, который уже кажется для меня великаном. Её тёмные как лоскут, волнистые волосы еле касались оголённых плеч. Длинное бордовой платье и черная помада лишь дополняли её образ. Она держит осанку ровно, а руки сложено, прямо у живота. Взгляд незнакомки такой нежный и добрый, что ненароком кажется будто мир вокруг тает. Это ощущение невозможно передать словами, она кажется крайне могущественной и невероятно слабой одновременно. – Очень рада что мы можем встретиться перед заседанием. Мальчик, как ты себя чувствуешь? – Лёгким движением руки девушка смахнула что-то из моих волос. – Да, ничего, вроде. А это ты та привлекательная девушка о которой говорил Миель? – В ответ незнакомка смущённо захохотала, прикрыла рот руками и пригнулась ко мне поближе. В её рубиновых глазах было такое же любопытство, с которым на меня смотрел Миель. – Так ты не только милашка, а ещё и льстец! Я учту это во время суда. – Прошептала она. – И да, ты угадал, я та самая о которой говорил Миель. – Девушка выпрямилась и подмигнула мне. – Ты довольно интересный молодой человек. Не вижу в тебе опасности. Я удовлетворена и убедилась в своём первоначальном решении. Ты можешь звать меня леди Жин. Сейчас я зайду в зал, а вы через пару минут тоже. – Девушка ушла в сторону освещённого помещения откуда доносились разговоры. Судя по всему, там собралась целая толпа Двое охранников, которые довели меня сюда были теми же парнями, что и сопровождающие Миеля. Прошло пара минут по ощущениям, которые длились как час пока они не поднялись и не повели меня в просторный зал с серыми стенами. – Так значит суд – это не человек. Пронеслось в голове, после чего меня посадили за стол в самом центре помещения. Передо мной стояло пять невысоких колонн образующие полукруг. На четырёх из них стояли люди, а центральная пустовала. Вдруг я нашёл пару знакомых лиц: Леди Жин и Миель стояли слева от центра и о что-то бурно обсуждали, а стоящие справа от центра уселись на стулья и не обращали ни на что внимание. Я их не знаю, но выглядят они будто всё вокруг их не интересует и не вызывает никаких эмоций. Вокруг меня на скамьях сидела неугомонная толпа. Они выкрикивали слова, перешёптывались насколько это было возможно, передний ряд хлопал и топтал ногами в унисон повторяя свой девиз. Были те, которые пытались швырнуть в меня чем-то, но их сразу останавливали и под общие стоны выводили. Сидящие сзади записывали в блокнот происходящее и постоянно жевали конфеты. Фантики разлетались как фейерверк. – Прошу тишины в зале суда! – Воскликнул незнакомый парень на одной из колон. Это был высокий и крепкий парень в очках в круглой оправе. Его кожа цвета дерева контрастировала с белоснежным медицинским халатом, накинутым на широкие плечи. От шума не осталось и следа, я даже мог слышать, как предательски громко стучит моё сердце. – Сегодня мы все с вами собрались здесь, чтобы судить это нечто. Разумную аномалию появившеюся вчера вечером на территории ближайшего леса. – Он показал на меня рукой и начал смотрел в зал, собирая всеобщее внимание, что вызвало начало бурных обсуждений на трибунах. – Мы решим является ли оно нам угрозой и оставим ли мы это на порог лагеря. Вынужден передать слово защите подсудимого. – Как можно тише пробормотал он. Парень говорил драматично и чересчур эмоционально, выделяя меня в каждом предложении. С трибун вышла молодая девушка. В руках она несла блокнот, ручку и папку с бумагами. На вид она ровесница Томаса. На ней был тёмный свитер и широкие джинсы, а на шее у неё висел кулон с розовым камнем внутри. Её пышные волосы цвета смолы слегка доходили до подбородка и обрамляли лицо. – С-спасибо мистер Лотин за такую возможность, это действительно приятно что вы решили доверить защиту мне, особенно в таком важном деле. – Парень закатил глаза и тяжело вздохнул. – Меня зовут Дори и, прежде чем я начну я бы хотела сказать, что всю информацию, которую я вам предоставлю мне сказала свидетельница и та которая провела с нашим гостем больше всех времени – Кёрли. – Заметив её в толпе я встал со стула и помахал ей, но она не ответила мне тем же. – Уважаемые главы кланов и присутствующие. – Дори начала цитировать записи в блокноте. – «Когда он появился вчера вечером на поляне, он не нападал на меня и даже не вёл себя агрессивно, он был скорее любопытным и глупым дитём». Попрошу заметить, что он не только не нападал как это делает любая другая аномалия, но ещё на него самого напали. Хотя они так не ведут себя в отношении собственного вида, что отличает его от тех тварей, которые окружают лагерь. – Дори считывала все это из своего блокнота и иногда тихо хихикала. – Пффф, ну и что? Я протестую! То, что оно не напало на неё в тот конкретный момент не доказывает, что у этого нет злых намерений. Вдруг оно просто захотело втереться в доверие, м? Хотя не похоже, что этот идиот и драться умеет. – Ещё одна глава решила высказаться. Этот грубиян широко улыбнулся, прищурил глаза и то и дело сдерживал смех. Походу для него действительно было смешно то, что он назвал меня идиотом. Хотя по его внешнему виду можно было и догадаться, он смотрит на всех с презрением. Ему будто очевидно, что он лучше всех, даже других глав. У него был неопрятный вид, волосы растрёпаны, пирсинг по всему лицу, хоть уши и были закрыты, но я уверен, что у него там ещё много проколов. Солнцезащитные очки в тёмном помещении, рваные джинсы в дырках которых могла бы поместиться моя рука, майка алкоголичка оголяющая грудь и плащ пальто на верх до кучи. – Давайте мы быстро порешаем его и разойдёмся? Я что-то вообще не врубаюсь почему мы не сделали это сразу, аномалия как аномалия. Да он, конечно, разговаривать может там и на нас похож, но это ещё ни черта ещё не значит. Они все ненавидят людей так значит, и он ненавидит, что тут не ясно? А вообще, кормить и снаряжать его не дешёвое удовольствие. Но даже если мы это сделаем, не значит ли это что другим достанется меньше? – Толпа возмутилась, и грубиян повернулся, чтобы посмотреть на других глав и найти поддержку в их глазах. Лотин хоть и хотел казаться злым на него за то, что он перебил мою защиту, но все же не смог спрятать лёгкую улыбку. Леди Жин даже не смотрела в его сторону а лишь о чем-то шепталась с Миелем. Это вывело парня из себя, и он замолчал, скрестив руки и обиженно сев на стул. – Пожалуйста, простите Дарика вы можете продолжать. – Сказал Лотин и дал ему за трещину. – Так ещё есть одна вещь, которая точно убедит вас. – Высказалась наконец Дори. – «Его появление отличалось от появления других аномалий. В небе появился яркий оранжевый свет, после его исчезновения на том месте он уже лежал. Проходящее рядом тварь ранила его своими когтями, что вызвало всплеск оранжевого цвета. Аномалию расщепило на атомы, не оставив от неё и следа». – Выдохнув договорила Дори. – Ну тут уже всё понятно. Тот факт, что он может с лёгкостью уничтожать других чудищ может сыграть нам всем на руку в борьбе за лагерь. Всё это мне уже совсем не нравится, эти люди, это здание, всё вызывает ужасное раздражение внутри и бурление в сердце. Дайте уже я скажу что-нибудь в свою защиту. – Вообще то у меня есть имя и меня зовут Аданес. – Я начал разводить руками в воздухе чтобы привлечь внимания. – Называйте меня так пожалуйста, а то “аномалия”, “это”, “оно” просто ужасно слышать в свой адрес, спасибо. Дарик чуть ли не подпрыгнул на стуле от моих слов. Оглядев безмолвные лица глав, он начал покатываться со смеху. Дарик схватился за живот и укоризненно показал на меня пальцем. От смеха у него по щекам покатились слезы и пошел пот со лба. Каждый раз, когда он хотел что-то сказать, его перебивал собственный гогот от чего он ржал с двойной силой. Смех был настолько громкий, что леди Жин закрыла уши и отвернулась от отвращения. Зал молчал. Пока Лотин не дал ему очередной подзатыльник Дарик не успокоился. Смех остановился так же резко, как и начался. Несмотря на это, его не разозлило резкое решение товарища, он не пилил его взглядом, лишь почесывал больное место. – Если эт... ему так угодно, то мы будем обращаться к нему этим необычным именем. Если у защиты всё, то мы приступим к перерыву и обдумываниям голосования. – Лотин окинул меня неоднозначным взглядом, спрятанным за очками. Он с недопониманием или скорее удивлением уставился на меня, но после скрыл лицо воротником. Его решение может решить мою дальнейшую жизнь и мне страшно. Главы встали со стульев, Миель взял леди Жин за руку помогая слезть с колонны, не похоже, что она нуждалась в этом, но ей было приятно. Дарик достал непонятное мне устройство из дерева и верёвки и запустил из него камешком мне в плечо и громко, делая широкие шаги ушёл. Лотин скрестил руки за спиной и спокойно пошагал к выходу из зала суда. Бурные обсуждения возобновились. Дори развернулась ко мне и спросила: – Ну что думаешь, я неплохо выступила? Мне кажется, что с такими доводами они точно выберут лучшее решение. Ну, чтобы тебя не оставили за решёткой или что ещё хуже: бросят одного в лесу. Не смотря на твои необычные способности не думаю, что ты сможешь там выжить. Но не волнуйся, я одна из лучших юристов лагеря. – Девушка буквально светилась от счастья и воодушевлённо рассказывала о своих достижениях. – Хей, Аданес, всё прошло офигенно. – Послышался голос из толпы. Я его узнал, это был Томас. Он, переступая через скамейки и других людей пробрался ко мне. Я встал со стула, и его сильные руки, спрятанные в свитере, обхватили меня поделившись таким необходимым теплом. Томас положил руку мне на голову и потрепал уставшие кудри. – Честно, я не ожидал что ты решил всё-таки оставить это имя, я его услышал в своей любимой книге детства. Вроде в конце истории тот герой стал бабочкой и сбежал из улья, но потом его всё равно схватил большой злой паук. Уже не помню подробностей. – Так ты его знаешь? – Удивившись спросила Дори. – А ты когда успел познакомиться с Томасом? – Она явно была в недоумении и взялась перечитывать что-то в своем блокноте с нарисованными животными. – Скажем так, – начал Томас. – Мы подружились, случайно встретившись в его камере временного пребывания. – Он широко заулыбался и виновато отвёл взгляд. – У вас есть что-то поесть? – Спросил я, и мой живот тут же загудел. Я так сильно проголодался что идея съесть Томаса или Дори не казалась такой уж и плохой. Томас остановил проходящую девушку, которая ходила с переносной сумкой и предлагала другим какие-то свёртки. Он достал из кармана звонкие диски и вручил их ей, она кивнула и передала ему парочку вкусно пахнущих пакетов. – Кушаем за мой счёт, надеюсь мне это когда-нибудь зачтётся. Я быстро уплёл один из них и даже не заметил. Только мне всё ещё непонятно зачем кто-то кладёт на них этот скользкий тонкий слой на самый верх? Томас удивился и похлопал меня по плечу, оказывается их нужно было снимать, тогда вкус становится намного ярче. Дори как-то удивленно посмотрела на меня, и положила этот сверток себе в рюкзак. Вдруг все вновь замолчали и Томас побежал на место, где он сидел. В зал суда вернулись главы. Как бы мне не хотелось, но их мысли мне не прочесть, не узнать, что у них на уме, а от этого моё сердце лишь сильнее билось. В следующее мгновение каждый из них уже сел на своё место, а центральная колонна всё ещё пустовала. – Начнём же голосование. – Провозгласил Лотин. – Каждая глава выйдет и скажет, какое решение она приняла, а после мы вынесем вердикт. Может быть, кто-то хочет начать? – Лотин повернулся к остальным и махнул рукой на каждую главу. – Я хочу начать! – Выкрикнул Дарик. – Я от лица всех людей в производственном клане заявляю, что эта аномалишка не достойна жить вместе с нами. Во-первых, потому что он аномалия, а во-вторых… ну я не придумал, но мне и этого хватает. – Моя кратковременная безмятежность пропала, пот начал литься у со лба, а коленки тряслись с такой силой, что казалось будто они скоро вывихнутся. Руками я впился в стол, стоящий передо мной, сердце начало биться с бешенной силой отдавая в висок. – Ну и ну. – Послышался глубокий голос Миеля. – Я от лица всех людей в истребительском клане заявляю, что Аданес просто обязан остаться жить с нами. Его необычные способности можно использовать в борьбе с другими аномалиями, возможно мы сможем полностью перевернуть ход борьбы с ними. Я готов взять его под свое крыло и сделать его достойным жителем лагеря. – Публика начала негодовать и ахать, заявление Миеля потрясло всех, независимо от принадлежности к какому-либо клану. – Позвольте тогда и мне высказаться. – Начала леди Жин. – Я от лица всех людей в продовольственном клане заявляю, что юный Аданес может остаться с нами. Он не такой как другие аномалии, и я не считаю, что он нам опасен. Ему присущи человечьи эмоции, как и всем нам, так что ограничивать, а уж тем более притеснять его за его происхождение просто негуманно. – Шум по бокам становился всё громче. Зрители то ликовали то возмущалась, а потом вновь радовалась. Я, кажется, сейчас не выдержу этого! Моё сердце норовит выскочить из груди, глаза прыгают и дергаются как ненормальные, а чтобы не упасть я подпираю голову руками. Каждый следующий вздох становится всё тяжелее и тяжелее. – Я принял свое решение. – Наконец встал Лотин. Я смотрел на него мокрыми глазами пока задыхался внутри. – От лица всех людей в медицинском клане заявляю… что ЭТО не человек, и ОНО не будет жить с другими людьми. Эксперименты над ЭТИМ проводить не будем, пустая трата времени и ресурсов. – Зал просто вопил, моя голова становилась всё тяжелее и тяжелее, каждая секунда в которой я не терял сознание и равновесие давалась мне мучительной пыткой. – А так как если решение оказывается спорным, то, согласно поправке, выбирается самое безопасное. Значит мы должны ликвидировать эту противную кровь! Леди Жин и Миель были в ужасе они кричали на Лотина, а тот отвернулся и не обращал на них внимание. Дарик ликовал. Трибуны тоже орали каждый о своем. Кто-то кричал от счастья, а кто-то выражал скорбь. Я чувствую, как мое тело покидает сознание, и я падаю в забвение. Этот адский крик разрывает меня изнутри, кажется, что сейчас я и умру, от остановки сердца. Прямо тут, за столом в зале суда. И вдруг все вновь затихли. Был лишь слышен звук каблуков, он отражался эхом по всему залу. Я посмотрел на источник звука своей измученной головой. В зал зашёл неизвестный и буквально весь зал включая меня смотрел на него. Незнакомец ходил в жилетке поверх рубашки с белыми волосами, зачёсанными назад, в некоторых местах, всё ещё были видны маленькие пучки черных волос, а на плече у него висела старая походная сумка. Больше всего я запомнил его улыбку, он улыбался не так как Томас, его улыбка не была такой же тёплой и полной искренности, она больше отпугивала и пугала, а глаза его были раскрыты так широко, как только это возможно. Неизвестный встал на центральную пустующую колонну и сказал: – От лица всех людей живущий в лагере и почившего верховного правителя заявляю… – Я уже не мог думать, страха было так много, что для мыслей в мозгу не хватало места. – Он будет жить с нами, и все будут относится к нему как к равному, ведь он таковым и является. Отныне и навсегда, он такой же житель лагеря, как и остальные! На этом всё. Как Посол верховного правителя я объявляю суд завершённым. ­– Дарик возмутился и покраснел от гнева, но ни слова не сказал неизвестному, он просто покинули зал. Леди Жин и Миель чуть ли не спрыгнули с колон и побежали ко мне. С трибун опять поднялся шум, только это были уже не крики, а хлопки. Не ясно кому они были адресованы мне или этому человеку в рубашке, но уже всё равно. Я встал, опираясь на стол, пот лился на пол, жар охватил всё моё тело обжигая лёгкие изнутри не давая вздохнуть. Томас, Дори добежали до меня и крепко обхватили руками. А парень, который представился послом тихо ушел, напоследок окинув меня своей мертвецкой улыбкой. В глазах начало темнеть, шум затихал, и я провалился небытие, меня окружала абсолютная темнота и тишина. Я плыл по бесконечной тёмно-синей пустоте, и где-то вдалеке мне послышался тихий голос. Он звал меня к себе. Но звучал он так слабо, что невозможно было разобрать кому примерно он принадлежит. Глаза ослепил яркий свет, и я очутился в неизвестном мне месте: оживленный старомодный холл. Всё вокруг больше походило на зал для бала, где парочки танцевали под мелодичную музыку. Я начал оглядываться по сторонам. Никто не обращал на меня никакого внимания, даже когда я встревал прямо перед чужими лицами. Вдруг послышалось равномерное тиканье и вдали от меня произошёл взрыв. Осколки и пламя еле задели моё тело и не успев прочувствовать боли я вновь оказался в пустоте. На этот раз один, совершенно один.