Преданность

— Врежь ему посильнее. — Это мир снов, шиди Лю. Я не могу приказать своей копии бить его сильнее. — Ударь сам. — У тебя какие-то проблемы с этим, шиди? Раз так хочешь, сам и бей! «Тебя не жалко», — мысленно добавил Цинцю. Хочешь самоубиться, насолив протагонисту? Да пожалуйста. Флаг тебе в руки… или меч. Я не прочь отдать роль злодея тебе, может, на почве взаимной ненависти к Лю шиди зверюга меньше будет обращать внимание на меня. «Хотя…» — мысленно протянул Цинцю. «Пока в глазах зверёныша этот Шэнь чуть ли не божество». Отвратительно. *** Незадолго до этого. — Да что с этим миром не так?! Какого чёрта сюда затянуло меня?! Ло Бинхэ бракованный?! Цинцю, мысленно харкая кровью и проклиная всё, что только приходит в этот хаотичный поток мыслей, продвигался вперёд в мире снов одного зверёныша и по совместительству — ошибки рода демонического. Ну, вот как? Почему с ним вечно что-то не так и почему эта сломанная версия досталась именно мне?! Так он думал, пока в него не врезалась вторая ошибка этого мира. «О да, Шэнь, конечно, Шэнь! Что же ещё могло быть лучше, чем присутствие здесь ещё и этого?!» — Цинцю, ты… — А ну не называй меня так! Забив на все приличия, Цзю ударил того веером, при этом опять сломав его. А жаль. Хотя нет, ни капли. *** Ещё более раннее время. Ученические комнаты. Несмотря на желание тут же подорваться к хижине учителя и проверить, всё ли с тем в порядке, этому Ло всё же пришлось лечь и дождаться утра. Бинхэ метался из стороны в сторону и никак не мог успокоить свой разум и сердце. Что-то случилось в пещерах, он это чувствовал! Но списал всё на излишнюю тревогу за учителя, а оказалось, тот и в правду был в опасности! Но беспокоило, почему-то, не это. Ло не знал, но какое-то шестое чувство кричало белугой, что произошло что-то ужасное. Будто Бинхэ упустил что-то и это досталось другому. При этом в голове так и всплывало имя «Лю Цингэ». Но Бинхэ никак не мог понять, что он упустил и почему это так терзает его и не даёт спокойно уснуть. Учитель ведь вернулся, всё ведь теперь наладится? Бинхэ был счастлив, но чувство упущенной возможности не покидало его. И всё же, что-то неумолимо начало тянуть его в сон. Должно быть, прошло то воодушевление от боя и появления учителя, и усталое тело требовало отдыха и, наконец, сладких снов. А в том, что они такими будут, Ло не сомневался. Ведь единственное, что могло заставить его перестать тревожиться о чем-то, так это воспоминание Шэнь Цинцю. Казалось, вот вернулся учитель — и жизнь Бинхэ сразу стала ярче… Если бы на их пороге как гром среди ясного неба не возник Лю Цингэ, что повадился заявляться на их пик без предупреждения. Что ещё хуже, так это то, что он не уходил. А садился где-нибудь недалеко от хижины и медитировал, как он сам говорит, но этот Ло ни капельки в это не верит. Да он же откровенно пялился на его учителя! Куда бы тот ни пошёл, Лю обязательно молчаливой тенью следует за ним. Из-за чего учитель сломал или потерял уже вторую коллекцию вееров (Когда кидал их в Цингэ, пытаясь сбить того с дерева, или ломал об голову Ло… Но кидал он их явно чаще! Непростительно!). Этот ученик уже сбился со счёту, сколько сломанных вееров так и не смог найти, а сколько теперь спрятано у Ло под кроватью. Ну, ведь учителю не нужны же сломанные веера, правда? А что самое ужасное — некоторые веера, Бинхэ уверен, Лю забирал себе. Поэтому этот ученик и не мог их найти! Да как он смеет! И это ещё не всё. Видимо, другие Лорды тоже решили записать себя в особый список Ло Бинхэ, так как тоже взяли в привычку наведываться к его учителю. Глава Юэ сразу же после своего возвращения ворвался в хижину к Шэнь Цинцю, как ненормальный, чем сильно разозлил того. Бинхэ ещё не задохнулся от зависти из-за того, что тот, в отличие от этого Ло, мог себе такое позволить — только потому, что учитель всегда реагировал на это одинаково: злился и гнал Юэ Цинъюаня прочь. Как, впрочем и этого Ло… Учитель не подпускал никого близко к себе. Хоть это и не особо мешало Лю Цингэ ошиваться где-то рядом. Что очень печалит его, но ни капли не омрачает радость от возвращения учителя. Вот только… Заснув, Бинхэ узрел вовсе не то, что хотелось бы. Какого чёрта его сознание выбрало это, а не его прекрасного учителя? Как он мог променять это на вот это?! Кого должен Ло за это убить? Бродя в бесконечном тумане, скорее напоминающем поднявшийся при буре песок, Бинхэ никак не мог сосредоточиться на том, где он и почему он здесь. Нет, где-то на задворках сознания он вспомнил и уже понял, что это — мир снов. Учитель довольно подробно рассказывал об этом ему и Нин Инъин. А также о демонах, способных на такое. Требуя от него внимательно изучить этот вопрос, чтобы потом самим иметь возможность рассказать об этом другим ученикам. Бинхэ тогда ещё затаил на девушку обиду. Ну вот зачем учитель позвал и её тоже? Обычно он ведёт отдельные уроки только с этим главным учеником, когда тот отлипает от «обучения» своей шимей. Хотя Бинхэ бы больше назвал это хвастовством. Благодаря которому Бинхэ давно понял, что Мин Фань ему не соперник, но глупышке Нин Инъин об этом знать незачем. Уж лучше она восхищается «мастерством» главного ученика, чем мешает Ло. А сейчас этого самого Ло гложет ещё большее разочарование. Он собирался во снах наслаждаться прекрасным видом учителя, а не песком! Ещё и таким странным. Досадно. Очень досадно. Да, &@#%…! — как однажды прошипел учитель, когда один из учеников задел локтём чайник, пролив всё содержимое. Что, кстати, разъело пол. Интересные у учителя чайники, однако. И вкусы специфические. Но, перестав грезить, Ло вернулся мыслями к происходящему. Вся эта ситуация очень раздражала Бинхэ, ещё и не-то-туман-не-то-песочная-буря иногда приобретала странный вид (сердечек), когда Ло вспоминал учителя, или ему показалось? Шэнь Цинцю рассказывал, что это место у каждого своё, но отличить сон от реальности просто — детали. Какой бы хорошей фантазией ты ни обладал, чтобы сделать сон реалистичным нужно долго учиться его контролю. И чтобы не всплывали всякие «баги», как выразился Шэнь. Бинхэ потом долго искал значение этого слова в библиотеке Цин Цзин, не хотел показаться глупым перед учителем, но так и не нашёл. Его учитель настолько умён и столько всего знает! Этот Ло ни за что не должен его подвести. И обязательно запомнит все мудрые изречения учителя! Но суть не в этом, а в том, что «виртуа-какое-то-сложное-слово» реальность не может создать подробных деталей. Например, хоть взять слова в книге. Ну, а если не заходить уж совсем к мелочам, то никакой демон не способен создать живых людей, способных гово… — Какого чёрта сюда затянуло Меня?! Ло Бинхэ бракованный?! В этот миг все мысли в голове Ло улетучились. Учитель! Учитель назвал его по имени! Вот только счастье, которое, казалось, пробивало небо, испарилось так же быстро, как на горизонте появился Лю Цингэ. Да как он смеет делать вид, будто совершенно случайно столкнулся с учителем?! Кто в это вообще поверит?.. Учитель поверит… Ах, учитель! С того времени, как Ло последний раз видел Цинцю, тот стал только ещё прекраснее… Плюс ещё пять страничек обожания от Бинхэ и ругательств в сторону Лю спустя: Шэнь Цинцю, наконец, заметив этого ученика, подозвал того к себе, тем самым прерывая поток его мыслей и рождая недовольный взгляд Лю Цингэ, направленный на этого ученика. — А он-то что здесь делает?! На слова Лю Цингэ Шэнь только вздохнул, подбирая свой сломанный веер. — Этот. — выделяя каждое слово, проговорил Цинцю, не давая перебить себя этому варвару. — Этот сон. Обведя веером пространство, он картинно вздохнул. — Принадлежит вот этому. — уже указывая на Ло Бинхэ, закончил Шэнь и, не распинаясь дальше на объяснения, схватил того за одежду у шеи, максимально стараясь не касаться открытой кожи (но при этом пушистая шевелюра так и лезла под руку), мысленно сожалея, что нет поводка или хотя бы верёвки под рукой, просто пошёл вперёд. «Бинхэ, мать твою, пушистая шевелюра не делает тебя пушинкой!» Хорошо хоть, сам идёт и не приходится его тащить, а только направлять и удержать в случае чего. Цзю читал этот эпизод. И точно не собирается тратить столько времени на всё это. Ему просто нужно заставить зверёныша проснуться и выпустить его. Можно одного. Не обращая внимания на разъярённого бога войны. Хотя если бы Цинцю обернулся, то заметил бы, что тот выглядел скорее потерянным и «обиженно» смотрящим на руку Цинцю, которой тот держит это грязное (во всех смыслах) животное за шкирку. Лю просто молча поплёлся следом, недовольно наблюдая за притихшим учеником Цинцю. … Перед ними предстал город. Уже знакомый этому Ло. Стражи перед городом не оказалось. Ворота медленно распахнулись сами собой, впуская их внутрь. Этот сон походил на непонятную хре.мешанину, не имеющую ничего общего с реальностью. Несмотря на то, с какой тщательностью всё было проработано. А также, ни у кого из прохожих не было лиц. — Ло Бинхэ. Ты же уже понял, где мы находимся? — холодно поинтересовался Цинцю, вот только Бинхэ расплавился уже после первого слова, не обращая внимания на умножившуюся раздражительность и недовольство на лице этого прекрасного существа, что не скрывало сломанный об голову Лю веер. — Не хочу, чтобы от твоих необдуманных действий мы застряли тут надолго. «Втроём» — мысленно добавил Цинцю. Учитель раздражённо повернулся к Лю Цингэ. — Надеюсь этому «богу войны» объяснять не придётся? Или этот шиди нуждается в наставлении от Шисюна? — издевательски протянул Цинцю, насмешливо сверкая своими зелеными изумрудами. На что Лю Цингэ только покраснел и уже было хотел что-то ответить, как Ло Бинхэ вскрикнул: — Учитель! Смотрите, там человек с лицом! — … — … — …? *** — А теперь запомни раз и навсегда, глупое животное. — проговаривал на бегу Цинцю, пока они втроём преследовали свою «цель», даже не поворачивая головы, зная, что Ло и так его прекрасно услышит. — Мир снов — опасное место, как бы ни казалось иное. И всё, что находится там, является порождением твоей души. Будь оно ужасным, болезненным или прекрасным. Только от чело… от того, кому принадлежит этот сон, зависит, каким он будет. — И запомни, нельзя повредить что-либо, находящиеся там. Твой сон напрямую связан с сознанием. Если, конечно, ты не хочешь лишиться рассудка. Но есть исключения. В случае если в этот сон помещён другой человек… Цинцю чувствует, что уже жалеет о своих словах. Конечно он подстраховался заранее, больше беспокоясь за Нин Инъин, чем за этого зверёныша, когда рассказывал им о мире снов, помня, что им совсем скоро придётся с этим столкнуться, но никак не ожидал, что попадёт сюда сам ещё и вместе с Лю Цингэ. Преследование «человека с лицом» привело их к месту драки, а точнее избиения зверёныша. Цинцю бы и дальше любовался этим редчайшим видом: «безнаказанное избиение протагониста», но увы. Всё зрелище портит брыкающийся Ло Бинхэ, которого учитель держит за шкирку. Так как успел перехватить Бинхэ раньше, чем тот всё испортит. А также, комментарии Цингэ раздражают. Они явно болеют за разные команды. — Вставай, малец. — Да ударь ты его под коленкой уже! — Хороший блок. — Неправильная поза! — Сейчас! Нападай, ну же! — Беги, кретин, хватай еду и беги. — Он не трус. — Он чёртов самоубийца! «Мазохист е*ный и будущий садист». Шэня это всё достало, поэтому, подойдя и пнув мелкого зверёныша, Цинцю потащил их к следующему воспоминанию, что не заставило себя ждать. На этот раз они оказались на пороге старого домика, что по размерам был меньше сарая. В котором раньше ночевал зверёныш. И Цинцю стал свидетелем сцены, о которой и так уже читал в «пути гордого бессмертного демона». И, не увидев ничего нового, просто подождал её окончания. И это вовсе не из жалости к зверёнышу! Ему просто не хочется потом разбираться по пути с ноющим, неубиваемым и неуравновешенным читером, что затаит на него ещё большую злобу, если он прервёт его воспоминание. Которое и так уже скоро сменится другим, учитывая, что зверёныш уже попался в ловушку и тянет руки к «матери». Так что Цинцю предпочтёт выждать сейчас, чем потом разбираться с недовольством того. Это… неприятно. У Цзю не было даже этого. «У Шэня было», — шепчет голос внутри, но Цинцю предпочитает его игнорировать. Сейчас от этого только больнее. Место, куда их привело дальше, было хорошо знакомо всем троим. На этот раз они наблюдали его нелёгкую и «несправедливую» жизнь на Цин Цзин, на что Лю Цингэ только фыркал. Да окажись этот мелкий на Байчжань, так просто бы не отделался. И Цинцю его хорошо понимал. Возможно, со стороны простого человека, что до этого жил под тёплым крылом матери и слышал о жизни заклинателях, как о сказке — всё это и правда покажется «несправедливым». Но это только его ожидания. И Цинцю не виноват, что зверёнышу не пришло в голову, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Он, как росший среди простых людей, не мог знать правил существования среди совершенствующихся и допускал кучу ошибок. «Что, зверёныш, думаешь, мне было легче?» Даже дети из знатных семей терпят наказания с достоинством и понимают, что это их косяк. «Учитель, думаешь, просто так тебя наказывал? Думаешь, тебя одного? Ошибаешься, зверёныш. В том же Хуахь Хуа, что ты выбрал после бездны, у маленькой госпожи не просто для красоты плеть всегда под рукой. А с учётом вседозволенности и того, что дворцом, в отличие от их пика, правит только старый глава, который является единственной властью там. И его слово — закон. Не будь ты «особым» случаем, твоё личико и происхождение тебя бы не спасло, а погубило. Цинцю давно хотелось всё это высказать, но не этой мелкой версии, а взрослому протагонисту, что винил его во всех своих проблемах. Но Цзю также понимает, почему не сказал ничего. Только бы зря понадеялся, что ему поверят, только для того, чтобы опять сделать себе больно, когда это окажется не так. Его оправдания никому не нужны. Они ничего не изменят. Он бы всё равно его пытал. Зверёныш хотел крови, хотел мести, а не жалких слов, в которые не захочет поверить, потому что все мы не любим быть неправыми. Всегда проще надумать, оклеветать и поверить в ложь, чем признать, что Ты был не прав. «Не правда ли, зверёныш?». Цинцю бы ещё много мог рассуждать на эту тему. Например о том, что этот ученик даже не пытался доказать, что в чем-то не виноват, когда старшие адепты притаскивали его к хижине и обвиняли в порче вещей, участии в драках и прочем. Только всегда смотрел на Цинцю, как и Юэ, сразу считая, что это всё Шэнь подстроил, что учитель и так всё знает, и говорить, как было, не имеет смысла. «Ну, да, конечно. Это этот учитель обязательно виноват во всех проблемах этого ученика. Вместо дел пика только и слежу дни напролёт за разборками учеников. Кто кого выгнал из общих спален, кому подсунули фальшивое руководство. Ты, блин, издеваешься? Ты не один мой ученик и даже не сотый, да у меня их больше, чем у тебя жен. Ты сам-то не влезал в их интриги и не особо-то мешал убивать собственных детей (спровоцировать выкидыш в твоём гареме было обычным делом), не тебе меня винить, что не уследил за одним учеником (что отличается от других лишь тем, что он протагонист), который вечно доставляет проблемы и липнет к Нин Инъин, чем только увеличивает их. Ну да, конечно это учитель во всём виноват. А не то, что этот ученик послушно исполняет все прихоти тех, кто даже не может ему отдавать распоряжения. Из-за чего все видят, что на этого ученика, как послушную собаку, можно взять и безнаказанно свалить на него всю работу. И Бинхэ будет молча выполнять в тайне думая, что это всё учитель подстроил». «Ага, так и сижу в хижине и от нечего делать придумываю, как бы испортить жизнь какому-нибудь адепту собственного пика», — с сарказмом подумал Цинцю. — «Которого если захотел бы, просто вышвырнул бы, чтобы глаза не мозолил». «Да и если ему было так плохо, взял бы, да и ушёл в другую школу. Его никто не держал, а ученика с самого Цин Цзин много где приняли бы с распростёртыми объятиями. Всё тот же Лао Гунчжу, чтобы насолить Шэнь Цинцю, или же любой другой более мелкий клан. Он не раб, который не в праве сам решать свою судьбу». За что Цзю ненавидит его ещё больше. У него был выбор. У Цзю — не было. И этот зверёныш его сделал. Он оставался по доброй воле, никто его не держал. Это только его решение — у него нет права винить Цинцю. Но предаваться тяжёлым думам было некогда, воспоминание снова сменилось, являя очередное наказание зверёныша. И от нахождения Лю Цингэ рядом легче не было. Хотя… Шэнь, может, даже признался бы, что немного, совсем-совсем немного, спокойней ему стало бы, если бы тот хотя бы заткнулся. Что-то он на редкость разговорчивый сегодня. *** Настоящее время. — Врежь ему посильнее. — Это мир снов, шиди Лю. Я не могу приказать своей копии бить его сильнее. — Ударь сам. — У тебя какие-то проблемы с этим, шиди? Раз так хочешь, сам бей! — Это твой ученик. — Вот именно. Мой. Ученик. «Тебе-то чем он уже успел не угодить?» — в мыслях вопросил Цинцю. Или у тебя в заднице радар встроен на всё демоническое? Бинхэ, которого только недавно упустил учитель, так как был занят перепалкой с богом войны, остановился, услышав «Мой» из уст Шэнь Цинцю. Отступив на шаг и запутавшись об собственные ноги, не рухнул вниз только чудом. Или аурой протагониста. А нет. Видимо аура крутости и удачи главного героя разбивается в дребезги об «коварство» главного злодея. Поэтому Бинхэ так и нае*…то есть упал. — … — … «Интересно», — подумал Цинцю, — «а его защита распространяется на рассудок?» В Цинцю боролись два чувства — желание угро-… поэкспериментировать и инстинкт самосохранения, напоминающий, что с результатом ему ещё жить… Какое-то время. Как же вы все меня достали. Всё, Цзю это надоело. И Мэнмо, видимо, тоже, так как в следующую секунду Цзю открыл глаза уже на кровати в своей бамбуковой хижине. Но не один. — Муж?