Мотылек

„Even if my last memory was

you walking away

I'll never not love you"

— Thirty Seconds to Mars

Author Дождь барабанит по окнам огромного поместья, но, кажется, совсем не заботит небольшую фигуру, устремившую свой взор в небо. Раньше Небеса были его домом, однако ничего общего с этим понятием они, разумеется, не имели. Думать об этом было неприятно, так что Малфой быстро выкинул эти мысли из головы. Парень медленно выдыхает сигаретный дым и наблюдает, как тот рассеивается, оставляя после себя лишь едкий запах горькой мяты. Помнится, раньше она его ненавидела. Этот запах. Интересно, какой он для неё сейчас? Внезапный шорох заставил обернуться. Блондин окинул быстрым взглядом особняк и приметил тусклый проблеск света на верхнем этаже. Нахмурился: «До сих пор занята переводом?» Беззвучно чертыхнулся, пнул камень под ногой. Размял свои крылья и направился к её кабинету. Сложив голову на руки, она мирно спала за столом. Пламя свечи освещало её беззаботное личико, немного прикрытое ниспадавшими прядками кудрявых волос. На столе вокруг неё царил хаос, но в её блокноте с заметками четко отслеживалась последовательность и была видна абсолютная аккуратность, присущая только Мисс Грейнджер. «Хоть что-то в ней осталось прежним.» Бросив последний взгляд на беспорядок на столе, Драко подхватил Гермиону на руки (не забыв отметить для себя тот факт, что ей стоит получше питаться) и со всей нежностью уложил её на кресло у камина, и накрыл пледом. После сложил все разбросанные книги в стопку, предварительно положив в каждую подобие закладки, и, мысленно пожелав девушке самых добрых снов, покинул комнату, тихо закрыв за собой дверь.

***

Утро выдалось пасмурным и туманным. На траве ещё оставались капли росы и ночного дождя, когда Гермиона вышла из поместья и направила свой путь в город. «Что ей там нужно? Шепфа, она сведёт меня с ума», – вертелось в голове у парня, что всё время наблюдал за девушкой. Малфой не мог ничего с собой поделать и просто последовал за ней. Успокаивал себя тем, что генерал просто говорил не сводить с неё глаз. Дело вовсе не в том, что она действительно его заботила. Ему совершенно плевать. Он не переживает за неё. Это просто приказ генерала Люпина. Если бы не это, он бы сейчас не летел за ней, прячась в облаках каждый раз, когда Грейнджер поднимала свои глаза к небу. «Чертова Грейнджер. Будто пытается рассмотреть кого-то. Заметила меня? Может, она чувствует меня так же, как я её? Нет. Глупо полагать это. Я ей противен. Она ясно дала мне понять этот факт.» Парень встряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли, и полетел дальше. Гермиона остановилась возле небольшой заброшенной (что, собственно, неудивительно, учитывая нынешние реалии) библиотеки. Оглянувшись по сторонам и, видимо, поняв, что вокруг "никого нет", она зашла внутрь. Немного погодя, блондин опустился к окнам и попытался разглядеть девушку среди книжных стеллажей. «Черт, – пронеслось в голове. – Нихрена не видно!» Пораскинув мозгами, Малфой поднялся на крышу и пробрался в библиотеку через люк, не позабыв удостовериться, что Грейнджер его точно не заметит. В библиотеке было почти тихо. Идиллию нарушали только еле слышные всхлипы. Драко напрягся: «Ну какого дьявола она плачет? Почему она пришла в эту чертову библиотеку, рискуя попасться отродьям? Ради гребаного нытья?» — Я знаю, что ты здесь, Малфой. – Гермиона пыталась говорить ровно, но её голос предательски дрожал. – Можешь больше не прятаться, ты все равно уже застал меня в таком состоянии и наверняка считаешь меня слабой и глупой. — Я не... – начал ангел, выйдя из своего «укрытия». — Черт, да хватит оправдываться! Я прекрасно видела твою реакцию на слёзы Джинни. При упоминании Джинни образы того дня сами стали проноситься в голове парня. POV Draco Тогда наш отряд был на очередной «миссии». Как обычно: отродье укусило человека, он стал зараженным, появился перед своей семьей, я его убил. Простая последовательность. Хотя, наверное, надо упомянуть, что произошло это на глазах его детей, которые в итоге сразу начали ныть. Люди такие сентиментальные. Джинни тогда полезла их успокаивать, после чего сама вернулась в слезах. — Как ты мог?! – бросилась она на меня с кулаками и своими волшебными сферами. Чертова ведьма. Раздражает. — Прекрати истерить, Уизлетта. Я сделал то, что должен был сделать. — Ты сделал это на глазах его маленьких детей! Знаешь, какая травма у них останется после этого? — Извини, мне стоило позволить ему убить своих детей? Умереть от рук собственного отца по-твоему лучший вариант?! Очнись, рыжая, это чертов апокалипсис! – не унимался я. – Нет времени заботиться о чьих-то чувствах. Стань уже чуточку сильнее. — Закрой рот, Малфой. — Не влезай, мать его, в чужой разговор, Забини! – взорвался я. Наверное, я пожалею об этом позже. – Ты сам знаешь, что я сделал всё правильно в этой ситуации. Друг мне ничего не ответил, лишь посмотрел куда-то за моей спиной и покачал головой, прикрыв глаза на тяжелом выдохе. Я обернулся и увидел то, что всегда ранило меня больше всего. Разочарование на её лице. Author Малфой молчал в согласии. Он понимал, что это правда было жестоко с его стороны. — Все прекрасно знают, какой ты черствый, – продолжала Грейнджер между всхлипами. – Можешь не притворяться рядом со мной. Я ничем не отличаюсь от других членов отряда, которых ты вечно обвиняешь в слабости характера. Парень громко вздохнул. От части Грейнджер была права, он даже не может с этим поспорить, но один промах всё же был: — Единственное, в чём я сейчас тебя обвиняю, так это в том, что ты ушла из безопасного, блять, места и рисковала быть замеченной отродьями или попасться зараженным, чтоб просто, черт бы тебя побрал, прийти сюда и выплеснуть эмоции. – Голос был спокойным и, наверное, даже немного казался холодным, однако Малфою было глубоко наплевать. Сейчас его заботило только то, как Мисс Кудряшка смотрит на него в неведении. Её нижняя губа подрагивает, а слёзы продолжают стекать по её нежным щекам. В этот момент Драко не успевает остановить себя и прижимает Грейнджер к себе так крепко, как только может, мирясь с её попытками выбраться из его объятий. В конце она сдаётся, и Малфой чувствует, как его чёрная рубашка начинает мокнуть от слёз девушки, которая, черт возьми, не должна плакать, если только это не слёзы счастья. Он медленно поглаживает её по спине и позволяет себе шептать ей на ушко, что, конечно же, она отличается от других членов отряда; что никто из них не пережил и четверти того, что пережила она; что несправедливо по отношению к ней требовать столько результатов после всего, через что ей пришлось пройти; что ей досталась самая тяжелая и опасная работа. Он шепчет ей о том, какая она умная и что в мире нет ещё одного такого умного человека; что, вероятно, она действительно самая умная; что она делает предостаточно и должна давать себе больше возможностей отдохнуть; что, по-хорошему, ей нужно побольше кушать и как следует спать, потому что это всё влияет на нервы, о которых надо заботиться. Спустя длительное время дыхание Гермионы наконец начало успокаиваться. Всхлипы становились тише и в итоге она вовсе замолчала. Драко всё ещё прижимал её к себе, будто боялся, что её снова накроет, как только он выпустит её из своих рук, которыми продолжал поглаживать аккуратную спину. — Мне страшно, Драко, – выдыхает шатенка. — Я знаю, – выдавил блондин после секундного молчания. — Что если я никогда... – Грейнджер запнулась и подняла свои глаза на Малфоя. – Что если я никогда не вспомню? Что будет со мной тогда? Её тихий шепот давил на грудь парня, что не спешил с ответом. Видеть её в таком разбитом состоянии было равно яду, который медленно поражает весь организм и стремиться добраться до сердца. — Тогда ты создашь новые воспоминания. Ты станешь самой великой девушкой в мире. Грейнджер усмехнулась в ответ на его слова. — Вот увидишь, зануда. Ты поставишь весь этот гребаный мир на колени. — Но мне не нужен весь мир, – возразила девушка своим охрипшим голосом. — Пусть так, – согласился парень. – Но ты нужна миру. От искренности во взгляде блондина легкая улыбка легла на уста Гермионы, от чего где-то внутри у Драко разлилось тепло, и он улыбнулся ей в ответ, продолжая крепко обнимать её хрупкое тело.

***

— Скоро стемнеет, – начал Малфой. – Надо успеть вернуться в поместье. Грейнджер кивнула, и парень двинулся к выходу, решив дать ей немного времени и личного пространства. — Малфой, – окликнула его кудрявая. Тот просто обернулся с вопросительным взглядом. – Больше не кури эти чертовы мятные сигареты перед тем, как обнять меня. Драко не смог сдержать смеха: — Хорошо, Грейнджер. Что-то ещё? — Да. Спасибо тебе. Я... — Нет проблем, кудряшка. Я сделал лишь то, что сделал бы каждый. На этот раз у Гермионы не нашлось чем ответить, и блондин выскользнул из библиотеки, а Грейнджер, немного подождав, вышла следом, захватив с собой книгу, ради которой и пришла. Старое издание «Гордости и предубеждения».

***

Дорога до поместья не заняла много времени. Конечно, все это лишь потому что Гермиона согласилась полететь. Не без долгих уговоров, но... — Ты ведь не отпустишь меня? — Даже если бы захотел, не смог бы, Грейнджер, – и это чистая правда. – А теперь просто хватайся за меня и полетели. У нас не так много времени. В общем, таких вопросов от девушки было много. Парень посчитал это весьма забавным: его умиляла её особенность беспокоиться по любому поводу. На каждую тему у неё находилось множество вопросов, даже если ты приводил ей научно-доказанный факт. Такой уж была Мисс Всезнайка — она сомневалась во всём, если пока не разобралась сама. Ей было необходимо сомневаться, чтоб в итоге узнать что-то новое. Это было любимой чертой её характера для Драко. Хоть это в ней осталось прежним. Это и её вечно растрепанные волосы, которые сейчас, после полёта, выглядели ещё более неопрятно и запутанно. «Пэнси с ума сошла бы», – подумал Малфой, глядя вслед уходящей Грейнджер.

***

Оставшийся вечер Драко провел в компании Блейза, что было какой-то обыденностью. Несмотря ни на что, оба парня действительно ценили друг друга и держались вместе. Малфою не хватало такого приятеля. Блейз Забини порой, конечно, был настоящей занозой в задницей, а иногда самой задницей, за что получил от Малфоя погоняло «Задини», но блондин правда отчаянно нуждался в друге, который сможет прямо указать на его ошибки без какого-то чувства жалости. В этом они с Забини сошлись: оба не имели этого пункта по отношению к другим, а к себе — уж подавно. Стоит отметить, что из-за своей резкости они чаще всего и ссорятся. Как например, из-за той ситуации, когда Малфой надавил на Джинни. После этого друг не разговаривал с ним несколько дней, пока Драко наконец не признал свою вину и не извинился перед Уизли-младшей. А вместе с этим пришлось извиняться и перед Роном, который не хотел пускать блондина к сестре и который, черт возьми, в последние дни проводит слишком много времени с Грейнджер. Но сейчас не об этом. Просто Малфой ненавидел извиняться и чувствовать себя виноватым. — Ты когда-нибудь ей признаешься? – вырвал парня из размышлений едва слышный голос. Драко повернул голову в сторону своего компаньона. — Что? – сделал вид, что не понял, и притворился дураком. — Я про Грейнджер, – продолжил Забини. – Я понимаю, почему ты не раскрываешь всё перед остальными членами отряда, но если ты не обманываешь меня и в самом деле знал её ещё ребенком, почему не расскажешь ей все как есть? Малфой посмотрел на свои руки. — Она не помнит последние три года своей жизни. А когда я нашел её по приказу её отца, она была на Земле в образе обычного человека и размышляла о Небесах и Аде как о мифических местах. Она не поверит. Ко всему этому, её отец хотел, чтоб воспоминания не так сильно травмировали его дочь. Вспоминая отца Гермионы и его наставления, Драко внезапно пришел к одному открытию. Сегодня он сделал кое-что ужасное. Что-то, чего нельзя было делать ни в коем случае, если а) он хочет уберечь Грейнджер; б) он дорожит своей собственной жизнью. Он дал ей понять, что для него она совсем не обычная. «Шепфа. Спаси и сохрани.» Гримаса нечеловеческого ужаса отразилась на лице блондина от осознания всего масштаба ситуации. — Ты стал ещё бледнее, – подал голос Блейз. – Ты что-то вспомнил? Что ещё сегодня произошло? «Мне конец, вот что, мать его, произошло!» – хотел сказать Малфой, но у него получилось лишь выдавить нервный смешок из своей груди и посмотреть на друга полными от страха глазами. — Я покойник, Забини. – Очередной нервный смех. – Я гребаный, черт возьми, мертвец. Той ночью Драко снилось, как отец Гермионы со злобным гоготом варит его в котлах, жарит на сковороде части его раздробленного тела и потом скармливает это всё своим адским гончим.