Мотылек

Лондон, 4 года назад В этом мире всё же есть что-то, что Гермиона Грейнджер ненавидела больше Малфоя. Танцы. А больше танцев она ненавидела только танцы с Малфоем. «Какая ирония, – подумала девушка. – Поставить меня в пару с...Ним.» Гермиона скривила рот, смотря в зеркало. «Наверное, судьба меня ненавидит.» Гермиона была уверена — нет, она явно это знала — вечер пройдет ужасно. Как ещё может пройти вечер танцев, когда твой партнер — гребаный Драко Малфой? *** Интересно, каково танцевать с самим дьяволом? Гермиона теперь знает ответ на этот вопрос. Драко выглядел как обычно: холодный, статный, высокий. Весь в черном, что придавало ещё большей контрастности его и без того белоснежной коже и аристократично уложенным волосам. Одни только глаза держали какую-то середину, чем приковывали все внимание. Серые, как что-то среднее между утренним туманом и штормовым небом, они смотрели прямо перед собой. Прямо в глаза Гермионы Грейнджер. Драко знал, что это было ожидаемо. Они оба были популярны в университете, обладали уважением преподавателей за свои заслуги в обучении. И красивы. Гермиона, мать её, Грейнджер была чертовым идеалом. Драко не мог с этим спорить. (Не очень уж ему и хотелось.) Блондин был убежден: перед ним стоит Афродита во плоти. Подобно нимфе, Гермиона обладала чарами и сразу завоевывала все внимание, где бы она ни находилась. Малфой чувствовал её власть над каждым здесь присутствующим. Над ним – в том числе. Ещё чуть-чуть и он склонит перед ней колени и начнёт воспевать её красоту и ум, её притягательность, обаяние. Её умение выйти сухой из воды абсолютно в любой ситуации. Драко вспомнил, как на первом курсе преподаватель слишком цеплялся к Грейнджер, и не мог тогда понять почему, а потом этого преподавателя уволили. Малфой знал, что руку к этому приложила девушка, что сейчас смотрела прямо на него с нескрываемой неприязнью. Но эта неприязнь была своего рода снисхождением со стороны Гермионы — далеко не каждый мог похвастаться даже таким вниманием. «И всё же он привлекательный. Противный, но привлекательный.» Гермиона рассматривала Драко так, будто видела его впервые. Так, будто не делала этого никогда раньше. «Интересно, что у неё в голове...» – задавался вопросом парень, пытаясь пробраться в её сознание, что ещё ни разу не получалось сделать. Гермиона огромными бетонными стенами обставила все свои мысли и наверняка наложила чары, что не поддавались ни одним другим. Прочитать её мысли было попросту невозможно. Наверное, это и заставило Малфоя приглядеться к ней. Недоступность. Недосягаемость. Гермиона Грейнджер была самым ценным артефактом, а Драко Малфой — самым настоящим охотником за диковинами. Полная совместимость. Так подумал бы каждый, кто взглянул на эту парочку. Бесконечные искры в глазах, что направлены в глубины друг друга. Тягучая карамель и застывший дым. — Так и будешь меня рассматривать, Грейнджер? – Усмехнулся Драко. Однако ему вовсе не хотелось, чтоб она прекращала это делать. Девушка, будто прочитав его мысли, отвела взгляд. — Не льсти себе, Малфой. Может, ты и привлекателен, но явно для тех, кому стоит обратиться к специалисту: я убеждена, что со зрением у них не все в порядке. Она делала так всегда. Драко уже выучил это. Гермиона всегда отвечала на небольшую колкость поэмой с размером чуть ли не самой «Ромео и Джульетты». Его это заводило. В самом невинном смысле — ему просто нравилось, что хоть кто-то мог вернуть ему те эмоции, что отдает он. Этим Гермиона отличалась от всех остальных. Она могла заставить его чувствовать хоть что-то. До встречи с ней Драко не чувствовал слишком долго. И он готов был поклясться, в этом что-то было. Что-то, что прямо сейчас заставило его усмехнуться, глядя на всеми известную мисс Грейнджер. Бордовое платье подчеркивало все нужные линии её фигуры, а легкие локоны обрамляли аккуратное личико. Гермиона почти никогда не носила макияж — за исключением одной детали. Красная помада всегда красовалась на её губах. *** Так они и стояли посреди главного холла. Отделенные от всего мира. Сильные и всепоглощающие. Заиграла плавная мелодия и левая рука Малфоя легла на талию Грейнджер. Та в свою очередь положила свою левую руку на плечо парня, а правую вложила в его, что находилась уже в готовой позиции. Они должны были открыть и закрыть этот бал. «Чертова традиция», — пронеслось в голове Гермионы. Она в самом деле ненавидела это всё. Это был декабрь. Декабрь, и организаторы не придумали ничего лучше, чем открыть зимний бал вальсом из мультфильма «Анастасия». Мелодия "Once upon a December" нежно лилась в пространство, и окружающие постепенно выходили в круг, заполняя пустоту вокруг Драко и Гермионы. Все это напоминало празднества из диснеевских мультфильмов, что шатенка так сильно любила смотреть в детстве. Сейчас же она думала лишь о том, как не забыть дышать. Потому что дурманящий аромат, что окружал Драко, казалось уже проник ей под кожу и пробирался до сердца, как едкое существо. Яд, от которого нет противоядия. От него пахло мятой, каллами и крепким кофе. Убийственное сочетание. Наверное, прошла вечность перед тем, как песня наконец сменилась более энергичной — так казалось непоседливой мисс Грейнджер. Ей срочно нужно было на свежий воздух. Гермиона прождала некоторое время и наконец отступила от Малфоя. Казалось, что он привязал её к себе. Нацепил крепкие оковы, от которых сложно избавиться. Но черта с два Грейнджер позволит им остаться на своих конечностях. И когда Гермиона подумала об этом, она была уверена в конечном результате. Она всегда получала желаемое. *** Ночной ветер бил девушке прямо в лицо, но она старательно делала вид, что состояние её прически заботит её в последнюю очередь на данный момент. Такой уж была Гермиона: если ты не знаешь её хорошо, то перед собой ты видишь лишь оболочку. Она не позволяет пробраться внутрь и увидеть себя настоящую. Однажды ей уже пришлось хорошенько поплатиться за это. И хоть Грейнджер понимала, что виновата лишь она сама, больше она не могла так открыться. Не сейчас. И не в скором времени. Шатенка продолжала смотреть вдаль своими бездонными ямами цвета молочного шоколада, когда на её плечи лег пиджак, тут же окутавший её в знакомый аромат. — Смотрю, ты без меня и минуты не можешь протянуть, Малфой. Парень не видел её лица, но был уверен, что сейчас она нацепила легкую ухмылку. Драко улыбнулся собственным мыслям о том, как уже изучил её повадки, и ответил: — Прошло уже гораздо больше минуты, Грейнджер. Нам не стоит надолго пропадать, и ты это знаешь. Никто не будет нас выискивать для закрывающего танца, зато вернуть репутацию среди преподавателей будет очень сложно даже для тебя. — Меня не волнует репутация, блондинчик, – парировала Гермиона. От части это было правдой. — Оставь свои сказки для кого-то другого. Мы прекрасно знаем, что каждому из нас двоих нужна эта репутация, вне зависимости от того, какие цели мы преследуем. Девушка развернулась и встретилась с парой настойчивых серых глаз. Он находился слишком близко. — Мне не нужно было стараться для того, чтоб заработать эту репутацию. Я просто показывала свои возможности, – проговорила она, не отрывая взгляда. — Да, конечно. Ты же у нас всемогущая мисс Грейнджер, которая не видит перед собой никаких преград. – Он точно знал куда давить. – Самой не смешно от этой байки? Признайся, ты хоть раз списывала задание по культурологии из Интернета. Казалось, с каждым словом, произнесенным Драко, пространства между ними становилось всё меньше и меньше. — Не стоит судить по себе. Парень же просто рассмеялся и покачал головой. — Это в тебе никогда не изменится. — Это? – Гермиона искренне не понимала, про что он сейчас говорит. — Да. Ты всегда так делаешь. Всегда ищешь, как уколоть в ответ. Ты никогда не оставляешь оппонента без ответа. Не любишь быть в проигрыше? — Нет, Малфой. Я не умею быть в проигрыше. Я всегда победительница, – и Драко знал, что Гермиона говорила правду. Черт возьми, он всегда видел, как она добивается желаемого и при этом не прикладывает никаких усилий. Будто для неё это что-то вроде завтрака — без него остальные приемы пищи теряют свою значимость. Малфой бросил взгляд на губы Грейнджер. Аккуратные красные линии были слегка приоткрыты — ещё одна особенность шатенки. Её губы были всегда либо сжаты в тонкую линию, либо чуть приоткрыты, будто приглашали к себе. Но Драко понимал, что надеяться на такой вариант — верх наглости. Понимал, но ничего не мог с собой поделать, когда его губы вдруг накрыли её. На вкус она была как вишня и настоявшийся чай с жасмином. Парню нравился этот вкус. Очень. Он аккуратно обхватил её лицо своими ладонями и углубил поцелуй. Малфой знал, что в итоге Грейнджер прибьет его, но насладиться моментом было для него важнее. Для него сейчас не существовало ничего, кроме их двоих. Он и она. Против всего мира. — Какого черта ты делаешь, Малфой?! – Бросила Грейнджер, ударив парня по щеке. Сейчас Драко мог поклясться, что ещё чуть-чуть и Гермиона начала бы метать молниями из своих карих глаз. Не дождавшись ответа от блондина, шатенка скинула со своих плеч пиджак и кинула его прямо в руки впереди стоящего, а после убежала. Гримаса разочарования легла на лицо парня. «Ты опять облажался, Малфой.» ***

Soap&Skin — Me and the Devil

Гермиона только заметила, что белые каллы были повсюду. Они украшали вход в университет, холл, лестницы. Её это раздражало. Она всем сердцем ненавидела тот факт, что частьегоаромата всегда преследует её. Девушка обратила внимание на часы. Вот-вот должно настать время закрывающего торжество танца. Шатенка, скрепя сердце, отправилась в центр холла, чтобы занять свою позицию. Спустя пару минут напротив неё пристроился он. Оркестр начал проигрывать медленную мелодию, а партнёры начали делать размеренные шаги в сторону друг друга.

Early this morning

When you knocked upon my door

Это походило на сумасшествие, но Гермиона изо всех сил старалась не обращать на этот чертов аромат калл, витающий повсюду.

And I say, “Hello Satan, I

I believe it is time to go”

Ещё пара небольших шажков и парни обхватили талии своих партнерш. Грейнджер посмотрела прямо в бездонные дымчатые лунки Малфоя.

Me and the devil walkin’ side by side

Me and the devil walkin’ side by side

И Гермиона поняла, что это стало тем самым началом. Все началось с этих чертовых глаз цвета шторма, что одолевает Тихий океан посреди серой ночи. Тогда она поняла, что поддалась искушению и вкусила свой запретный плод. //