Красавица-еретик Сейлор Мун

Уайзман снова проснулся в поту. Ему снился кошмар о том, как мир падает в пучину новой войны. Безумные люди, которые собираются под знаменем чёрного изломанного креста, разжигают ненависть и обрушивают ад на целые народы. Средних лет английский еврей, выходец из зажиточной семьи, Уайзман судорожно ищет в газетах признаки грядущей катастрофы. Страх о том, что мировая война может повториться, вынуждает Лигу наций иди на уступки германских агрессоров. Сообщения в газетах становятся столь же тревожны, как образы из его снов. — Это только начало! Уайзман дрожит руками. Миллионы людей замучены в концлагерях, десятки миллионов перемолоты посреди холодных просторов, города сожжены, обращены в руины. Вот — это случится в ближайшие десять лет! Двадцатый век будет самым кровавым в истории! Домашним и знакомым Уайзман сказал: — Мне нужно вывести двоюродного брата из Германии. Уайзман тогда собрал свои пожитки и сел на пароход. Когда-то Гитлера не воспринимали всерьёз и всего лишь считали его нелепым популистом, но вот год от года у немцев всё больше соратников и симпатизантов. Это жалкое чмо Мосли явно намерен пройти по пути фюрера. Уайзман прочитал «Мою борьбу» вскоре, как участились сны о новой войны. Его поражало теперь, с каким рвением люди готовы идти за человеком, который проповедует самоценное насилие и утверждает, что жизнь не возможна без войны и кровопролития. — Наивные люди, — пророк стоял на набережной, наблюдал за тем, как мирно здесь ходят вдоль причала, — они ещё не знают, какие ужасы их ждут. Уайзман писал политикам, но полагал, что его письма они даже не видят. Никто не верит безумной Кассандре, которая всё кричит о падении Трои. Уайзман требовал арестовать Мосли и разгромить фашистскую партию. Пока в прессе и в литературе шли дебаты об определении сущности фашизма, Уайзман видел во снах, как фашисты поднимают свои знамёна и толкают мир в пропасть новой войны. Уайзман застал первую войну в юности и именно в те годы, на почве стресса, у него открылся дар прорицателя. Тогда он впервые понял, что род людской глубоко болен и ущербен. Когда Уайзман был совсем мал, он зачитывался утопиями и воображал, что живёт в самом лучшем веке. Прогресс — это поступательное развитие от худшего к лучшему. В начале века технологии превзошли все прочие достижения человечества. У людей появился шанс построить справедливое и развитое общество, но как показала практика, все эти бесконечные цари, кайзеры и императоры легко толкают огромные массы народа в мировые войны ради своих профессиональных интересов. Уайзман стал ярым социалистом, полагая, что эгоистичные интересы аристократии, клира и буржуазии лежат в основе всех мировых конфликтов. Если у этих людей отнять власть, они более не смогут ввергать мир в эти кровавые бойни. Уайзман ненавидел Англию, считая её империалистической швалью, а также он ненавидел католическую церковь, считая её лицемерной и нетерпимой. Уайзман полагал, что организованная церковь всегда выступает на стороне эксплуататоров и негодяев, потому что сама по себе является негодяйской структурой, которая только прикрывается разговорами про Бога и про всё хорошее, а на самом деле золотые чаши и богатые храмы для попов куда важнее, чем пустые слова про духовные ценности. Религия — это только прикрытие для классовых интересов. Конечно, оптимистические настроения портили новости из России, где социалистическая революция победила и свергла ненавистный царизм. Социалистическая пресса писала только хорошее, известные публицисты и общественные деятели посещали Союз и рассказывали о том, как там прекрасно живётся — и Уайзман хотел этому верить. Но тревожные сны о голоде и тирании, вынудили его изучать литературу реакционеров, бежавших из страны. Пособники царизма и представители оппозиционной интеллигенции утверждали, что Сталин — чудовищный тиран, что большевики несут миру только смерть и голод. Уайзман часто ловил себя на мысли, что он не может отличить ложь от правды через СМИ. Он знал, что Сталин действительно прибегал к тирании, но он не мог понять, насколько широко и как именно это закончится в будущем. Уайзман с недоверием относился к левой интеллигенции, которая поверила в то, что Троцкий, Бухарин, Каминев, Зиновьев и Рыков оказались предателями и шпионами всех разведок мира. Но больше всего Уайзмана встревожила «Преданная революция» Льва Троцкого. Согласно главной идее, Сталин собрал себе опору в лице бюрократии, которая была столь же бесчестной, как все прошлые правящие классы, когда дело касалось её интересов — она также легко была готова допустить тиранию и несправедливость. Сталинская пресса была абсолютно лживой, и Уайзман подозревал, что Советский Союз станет такой же завоевательной империей, как кайзеровская Германия или буржуазная шлюха Англия. Уайзман много размышлял о судьбах мира, пока держал путь на пароходе. Сны мучили его. Страх и тревога навечно теперь поселились в сердце. Что творят люди? Уайзман сошёл на берег, и ему ещё предстоял сложный путь. Во время этого пути он видел всё более тревожные вещи. Далеко не все обыватели ещё могли их видеть. Уайзман читал фашистскую и католическую прессу, понимая, что восторг и тревога будоражат сердца многих людей. Социальный дарвинизм, рост ненависти к евреям, готовность политиков вести грязные игры и вилять словами — за чередой событий и шелухой лишних слов, Уайзман видел, что катастрофа настанет в самом скором времени. Гитлер обращался к мировому еврейству, словно бы мировое еврейство — это некий единый организм, и предупреждал его, что если оно продолжит вынуждать его развязывать войну, то оно, мировое еврейство, будет в результате этой войны уничтожено. — «Дьявол! Насколько ты подлый и бесчестный человек!» Уайзман сконцентрировал свою ненависть на фигуре вождя Третьего Рейха. Он плевал в плакаты с его изображением и в своём уме посчитал этого диктатора апофеозом человеческого зла. — «Если бы дьявол дал мне силы, Адольф, я бы написал летопись своей победе на пергаменте, который я сделал бы из твоей кожи!» Уайзман подумал об этом перед сном. Во сне он увидел нечто ещё более ужасное. Он увидел, как весь мир погряз в тирании и убийствах. Репрессии, зверства и войны распространялись по планете, а за всем этим стоял Фантом Смерти — зловещая фигура в чёрном балахоне, под капюшоном тьма была столь плотна, что невозможно было увидеть лица. Уайзман содрогнулся. Теперь во снах Гитлер не занимал большой роли. Невежественный австриец мелькал в череде событий наряду со Сталиным и Мосли, наряду с японскими императорами и европейскими буржуями. Главную роль занимал Фантом Смерти. Он держал в руках Землю и раздувал мировой пожар. Его руки неестественного оттенка пульсировали какой-то дьявольской силой. — Дьявол! Что за Дьявол?! Уайзман вышел на вокзал в Германии. Увы, в самом скором времени он оказался схвачен печально известной службой Гестапо. На его нездешний акцент донесла какая-то тётка, которая работала то ли уборщицей, то ли кем ещё. Уайзман прямым текстом заявил, что он прибыл за своими родственниками, которых он хочет забрать из Германии. Если фюрер не хочет видеть здесь евреев, то почему бы ему не дать им убраться из Европы? Как ни странно, но гестаповцы его отпустили и даже, сверив документы, помогли добраться до места назначения. Семья двоюродного брата, связанная главным образом экономическими отношениями. Уайзман настаивал на том, чтобы они собрали вещи прямо сейчас. Несмотря на гонения и компании против евреев, двоюродный брат состоял в хороших отношениях с губернатором и полагал, что репрессии не коснуться его семьи. Кажется, его брат ещё не верил в самое худшее. Уайзман не смог убедить его покинуть Германию. Он решил забрать хотя бы детей, но брат упёрся рогом. — «Идиот!» Уайзман понял, что люди предпочитают жить в мире уютной лжи. В мире брата Адольф — безобидный популист. В мире самого Гитлера — он доблестный спаситель арийской расы от коварства мирового еврейства. — Люди — безмозглые рабы своих убеждений. Им совершенно неважна реальность. Уайзман с досадой усмехнулся: — Люди так раскладывают у себя перед носом факты, чтобы они соответствовали их убеждениям. Интересно, какова истинная реальность, если мои убеждения также сформированы моими желаниями? Что если фашизм прав и человечество погибнет от вечного мира? Страшная мысль. Уайзман пребывал в мрачной меланхолии. Он угрюмо бродил по городу, иногда вступал в разговоры с болтунами, слушал радио и читал немецкие газеты. Он, иностранец, видел, как гитлеровская поганая шайка конструирует искусственную реальность, в которой немцы могут почувствовать себя жертвами, которых вынудили напасть на соседние страны. Одновременно эта сволочь проповедовала, что жизнь немыслима без войны. Что без войны люди разложатся и вымрут. — Какое инфантильное двоемыслие… Тогда Уайзман в первые поймал себя на мысли, что он придумал очень меткий термин. Двоемыслие. Белочёрный. Нацизм отрицал христианского бога, но оперировал к ценностям христианской религии, когда надо было обосновать борьбу против безбожных большевиков. Нацизм призывал человека дать волю своим инстинктам захватнической войны, но призывал карать обычных уголовников. Нацизм отрицал общепринятую мораль с таким же рвением, с которым он кутался в одежды традиционных ценностей. Именно поэтому, подумал Уайзман, невозможно определить сущность фашизма — систему, предназначенную для того, чтобы опаивать саму себя ложью, которая могла бы оправдать любое зло, невозможно как-то устойчиво описать. Это просто Ложь. Уайзман увидел во сне, что губернатор и двоюродный брат поссорятся — в таком случае покровительство исчезнет, и гестаповцы придут за семьёй очередных немецких евреев, чтобы отправить её в лагерь смерти. Уайзман разругался с братом и без его ведома забрал младших членов семьи, будучи уверен, что он сможет сбежать. Увы, брат настиг его и на почве этой ситуации скандал вышел за пределы семьи. Губернатор как раз на почве этого разругался с братом. В результате арестованы и отправлены в лагерь оказались все. Уайзман видел в ночных кошмарах, что их будет ждать. Когда они прибыли в лагерь, другие заключённые, которые их встретили, начали их успокаивать и попросили отдать им свои вещи, в их числе были евреи. Брат, до самого конца убеждавший себя, что ничего плохого не происходит, простодушно отдал им все карманные ценности. Уайзман благодаря своей интуиции понял, что эти люди — пособники комендантов концлагеря, хотя они сами заключённые, они легко вредят своим собратьям по несчастью, чтобы урвать себе кусок. Они отберут у них все ценности, а слова утешения — чистое притворство. Уайзман оказался прав. Мучительные дни в концлагере чередовались с кошмарными снами. Фантом Смерти разрушал мир и призывал адских демонов из земных недр. Уайзман ненавидел теперь своего брата, и испытал радость, когда его замучили нацисты. Ведь это из-за него он сюда попал! Из-за его тупости! Из-за его тупости мертва его семья! Сам Уайзман смог втереться в доверие к коменданту. Он говорил на немецком, а также обладал даром убеждения, который действовал только на тех, чьи сердце заполнены злобой. Поближе узнав коменданта, Уайзман понял, что этот человек сам по себе не злой — он очень рад дарить конфеты детям, даже еврейским, он любит жену и свою семью. Он не питает ненависть к конкретным евреям, но ненавидит всю еврейскую расу в целом, потому что он наслушался гитлеровской пропаганды. Этот человек ненавидел своих начальников за различные их прегрешения, но любил при этом партию в целом. Он мог критиковать отдельные аспекты тоталитаризма и фашизма, но от его сознания ускользал тот факт, что всё это являются цельным механизмом, который настраивает нацистская партия ради своих политических целей. Этот человек был готов легко взбеситься от одного лишь намёка на порочность Гитлера. Про себя Уайзмана поразила такая изворотливость мышления. Не похоже, чтобы этот человек врал, его подсознание само настраивало мысли таким образом, чтобы между ними не было противоречий. Однажды, после тяжкого труда, Уайзман рухнул без сил. Ему приснилось то, как планеты вращаются по своим орбитам вокруг Солнца, и как дальше всех движется чёрная сфера, которая чем-то пульсирует. Очнулся Уайзман от ругани других заключённых. Он обнаружил, что они его обокрали, отняв последние карманные ценности. — «Если Бог есть, Он будет просить у меня прощение!» Уайзман копил злобу. Он был очень спокоен и вежлив в обычной жизни, но его агрессия сейчас вырвалась под давлением: — Умрите! — его глаза полыхнули злобой. Заключённые, к его удивлению, замерли со стеклянным взглядом, а потом схватили ближайшие острые предметы и перерезали себе глотки! Ох, как же они бились в агонии, когда раны уже были нанесены! Уайзман не испытывал к ним жалости. Вместо этого он испытал восторг от того, что его ненависть наконец нашла выход! Он понял, что наделён силой, которая растёт от злобы. Уайзман, как только отдохнул, обратился речью к заключённым. Он поднял восстание, дав выход их злобе, которая всё это время копилась в сердцах. Гибли пособники нацистов, гремели выстрелы, крики, вопли, ругань. Уайзман нашёл коменданта и приказал ему найти его малых племянников и племянниц. Этот палач рассказал о том, что как раз недавно их отправили в печь. Тогда Уайзман в ярости впился в горло этому человеку, он захотел медленно вытянуть его жизнь. Комендант бился в агонии, руки пульсировали дьявольской энергией, которая опустошала человеческое тело. Он умер в мучениях со страшными следами на шее. Уайзман же взглянул себе на руки и увидел, что цвет кожи приобрёл оттенок бензина, пролитого в грязь. Это руки Фантома Смерти из ночных кошмаров! Нацисты подогнали подкрепление, множество ублюдков с винтовками. Немцы ворвались в лагерь, стреляли восставших узников. — Умрите! Взгляд Уайзмана полыхнул — дьявольская энергия сожгла десятки ублюдков, оставив от них лишь дымящиеся следы. Уайзман радостно улыбнулся и ринулся к свободе… Уайзман закутался в одежду на холоде. Неземная дьявольская энергия всё ещё питала его тело, но её было не так много, чтобы у него получалось вот прямо без остановки истреблять нацистов, которых он ненавидел всей душой. Уайзман взглянул в ночное зимнее небо, и в голове его предстал образ холодной тёмной планеты, которая передаёт ему эту энергию. — Немезис, — он назвал её так. Уайзман направился в путешествие по Германии. Он убивал нацистов, пытал полицейских и всюду уничтожал партийцев, желая добраться до Гитлера. Уайзман использовал дьявольский взор, чтобы внушать немцам желание убить себя. Уайзман нашёл хрустальный шар, который нацисты изъяли у богатой цыганской гадалки. Он взял его в руки и начал концентрировать волю. Теперь без погружения в сон, Уайзман мог созерцать различные варианты грядущего. Во всех из них Германия терпела поражение. Тиран Гитлер, забившись в бункер, до последнего требовал наступать и сражаться, даже когда его столица пылала огнём. Когда наступал конец Рейха, мир делили будущее империи — СССР и США. Уайзман постарался как можно дальше заглянуть в будущее. Он увидел, как СССР пал и развалился. Развитой социализм так и не наступил. Коммунистическая идеология размякла, плановая экономика не смогла выдержать конкуренцию с буржуазной моделью. Увы, но мечты утопистов закончились крахом. Не было не только изобилия, но и свободы — все социалистические режимы установили новый правящий класс — номенклатуру, класс чиновников и бюрократов, «коллективных буржуев», и диктаторы вроде Сталина отобрали у низов все и всяческие способы влиять на верхи. Все байки про диктатуру пролетариата оказались всего лишь ложью пропаганды. Уайзман исполнился к социалистам ненавистью. Тогда он решил узнать, как дела у западных демократий. Уайзман увидел то, как они временно победили — и Израиль смог построить своё собственное государство. Но что дальше? Из-за второго демографического перехода европейцы начали вырождаться — у них рождалось всё меньше детей, в то время как у арабов-мусульман этих детей плодилось в огромном количестве. Уайзман узрел, что, подобно Римской империи, европейцы погрязли в расслабляющих удовольствиях, в половых извращениях, вроде гомосексуализма и трансвестизма, и таким образом армии ислама легко взяли их. На обломках СССР разгорелась новая кровавая война, которая со временем переросла в новую империалистическую бойню. Третью по счёту. Реакционеры, которые пришли к власти в Америке и в оставшихся странах европейского Запада, схлестнулись с мусульманской Европой в кровавой религиозной войне. Мусульмане в это же время жестоко истребили еврейское государство на Востоке. Новый Рим пал и развернулись новые тёмные века мракобесия, фанатизма и звериной жестокости — и всё это с применением новых технологий по уничтожению людей. Дроны, беспилотные летательные аппараты, снова целые армии, ведущие месяцы боёв за столь малые клочья суши, которые Уайзман проходил каждый день от дома до магазина. Новые тираны, новые диктаторы. Геноцид, этнические чистки, пропаганда половых извращений… Уайзман отшатнулся в ужасе, увидев, как мусульманские варвары крушат новый Рим, но лишь затем, чтобы вести бесконечные войны друг с другом. Лишь в этот момент Уайзман понял: — Гитлер прав! Без постоянной войны, без постоянного насилия над чужаками нации не выжить! Став бюргерами, нации хереют! Ислам сокрушает западные демократии, погрязшие в разврате! Тогда Уайзман начал думать над тем, как ему спасти цивилизацию. Он смог придумать следующую картину мира: три великие империи ведут перманентную войну, в которой участвует лишь малое количество населения, а большая часть пребывает в нищете. Прогресс невозможен, потому нет риска, что цивилизация погрязнет в разврате и рухнет под натиском пассионарных варваров. Пролы и животные свободны. Власть не интересуется личной жизнью подавляющего большинства населения, позволяя ему жить так, как оно жило веками. А вот прослойку между ядром правящего класса и всем остальным обществом придётся постоянно корректировать. — Это наименьшее зло для человечества. Уайзман с сожалением бросил взгляд в те мечты о прогрессе и развитии человечества, и понял, что социализм заблуждался, зато в фашизме, решил чёрный маг, было куда больше истины. Уайзман путешествовал по Германии и своим дьявольским взором проникал людям в умы. Он видел, с какой охотой они доносят друг на друга. Он видел насколько они погрязли в злобе и как их сердца исполнены тьмы. Были профессиональные доносчики. С ними старались не общаться даже на темы вроде погоды. Гестаповцы и их пособники настырно лезли во все аспекты жизни граждан, видя в каждом из них врага, а себя частью чего-то Великого. Дворники и трубочисты чаще всего сообщали о разгульном образе жизни, о нетипичных покупках и перемещении граждан. Учителя и воспитатели информировали о настроении родителей подопечных. Обычно учителям доверяют и могут поделиться чуть большей информацией, как бы по секрету. Булочники, продавцы газеты и чистильщики обуви — чаще всего информация с критикой власти или слухи о ситуации на фронте. Таксисты, официанты, горничные — компрометирующая информация о лицах со средним и высоким достатком. На уроках детям время от времени рассказывали о важности безопасности Родины, и они писали специальные анкеты: о чём говорят их родители, что они слушают по радио и как относятся к фюреру и решениям правительства. Школа была значительной опорой для гестаповцев. В какой-то момент страх всеобщих доносов стал всеобъемлющим, и люди, кроме шуток, старались в разговорах подбирать каждое слово — даже плохую погоду старались оценивать без упоминаний в негативном ключе. Так как в доносе это будет 100% вывернуто так: плохая погода в Германии — почему она такая плохая? — а потому что фюрер виноват! И это лишь вопрос времени, когда гражданин потом сознается в Гестапо, что планировал свергнуть фюрера. Бабушки охотнее всего сообщали о не-арийских отношениях. Замужие домохозяйки охотно рассказывали о том, как против власти грешат те, кто могут увести у них мужей (обычно такое было враньём). Пенсионеры и активисты любили доносить на прослушку культурно чужой музыки. Почтальоны и сотрудники почты в Германии были обязаны вскрывать письма и изучать их содержимое, а позднее в почтовые отделения добавлен действующий сотрудник Гестапо, который ставил свой знак на прочитанные письма. Нетипичные переезды, поездки за границу, крупные покупки невозможны без контроля тайной полиции. Человек, с местом проживания в другом городе, мог быть задержан для дачи показаний. Гестапо для шантажа и давления часто применяла такой метод — тайно проникнуть в квартиру и подбросить нужную улику. — «Именно такое будущее готовят человечеству фашисты и коммунисты». Уайзман добрался до губернатора, который отправил их в лагерь. Как только этот человек встретил его, то обрадовался. Как оказалось, немецкий джентльмен очень хорошо относился конкретно к двоюродному брату Уайзмана и к его семье. Да, он, конечно, ненавидел всех евреев, но вот этих евреев он считал достойными людьми. Губернатор искренне переживал из-за того, что отправил эту семью в концлагерь. Он не справился со своими эмоциями, а, кроме того, на него кое-кто давил. Губернатор совершенно искренне предложил большие деньги, чтобы загладить свою вину. Разумеется, Уайзман заставил его, под влиянием своего дьявольского взора, взять эти деньги в руки и есть их до тех пор, пока не настанет смерть. Уайзман испытал искреннее удовольствие, глядя над то, как мучительно умирает этот человек, забивший свой желудок банкнотами, которые были ему доступны в великом множестве. Опыт изучения душ нацистов показал ему, что все они — люди. У них есть свои любимые, у них есть свои радости, у них есть свои маленькие слабости, у них есть свои тайны — все они люди. Зачастую у них даже есть любимые евреи. Уайзман хотел узнать, почему они ненавидят евреев, и понял только то, что их идеология — нормальная смесь человеческих клятв, отношений, альтруизма и взаимовыручки, просто приправленная инфантильной манией преследования и психическим напряжением, которые необходимы этим людям для того, чтобы оправдать себя, свою тёмную сторону. Уайзман понял, что нацисты — обычные люди. Следовательно, все люди — криптонацисты. Наконец Уайзман добирался до Гитлера. Он думал, как именно убить столь ненавистного фюрера? Испарить сжигающим взором? Высосать его жизнь дланью дьявола? Изнасиловать сознание? Приказать ему заживо содрать с себя кожу? Уайзман проник дьявольским взором в ум и сердце Гитлера, когда вождь Рейха не видел его. Уайзман ожидал увидеть злобу, и, да, злоба там была, но между тем там было кое-что ещё. Да, Гитлер яростно, бешено ненавидел евреев — верховный нацист не уставал говорить, что все беды Германии от этого народа. После любой бомбардировки, любой неудачи на фронте, Гитлер равал и метал, называя происшедшее делом рук коварных евреев. Уничтожая представителей этого народа, Гитлер мстил им за мнимое зло. Но… да, чёрт возьми, даже у Гитлера был любимый еврей! Кажется, единственным евреем, которого Гитлер любил и уважал, был Эдуард Блох. Он был доктором, лечившим мать будущего фюрера и его самого в далёком 1907 году. Тогда сердобольный старичок отказался брать деньги с бедной семьи, и Гитлер этого не забыл. Нельзя сказать, что с престарелым доктором его связывала тесная дружба, однако на протяжении многих лет фашистский фюрер отправлял Блоху праздничные открытки, а однажды прислал ему собственную картину. Придя к власти, Гитлер никогда не упускал Блоха из виду. Губернатор города, в котором жил врач, был обязан регулярно докладывать о том, что происходит с Блохом. В его паспорте так и не появилось позорной отметки, которая указывала на еврейское происхождение её обладателя, и поражала его в правах. Когда же начались еврейские погромы, Гитлер лично приказал не трогать Блоха. Врачу даже предложили статус почётного арийца — таким образом, на него не распространились бы никакие репрессии. Однако тот от него отказался, и в 1940 году эмигрировал в США. Гитлера сильно огорчил его отъезд, но фюрер всё же приказал не брать с врача специальный налог для иммигрантов, составлявший до двадцати процентов состояния. Уайзман испытал ярость! Если бы Гитлер был чистым злом, он бы не вызвал такой ненависти! Фюрер был нормальным человеком. Людям свойственно искать козлов отпущения. Для людей — это норма. Гитлер — не зло. Гитлер нормальный человек — следовательно, всякий человек, который живёт на планете, потенциально такой же, как тот, кого Уайзман так люто ненавидел всё это время! Уайзман не стал убивать Гитлера, потому как впервые осознал, что всё это время он ненавидел саму человеческую природу, которая была для него лишь воплощена в таком образе. Уайзман оставил Гитлера в живых не из гуманизма — он желал насладиться тем, как фюрер будет биться в истерике, когда наступит падение Берлина. Для себя же чёрный маг скрытой планеты Немезис сделал вывод: — Не важно, кто победит — США, СССР или Рейх. Победят всё равно люди. Существа, в которых есть как добро, так и зло. Но что будет если в один бочонок смешать мёд и дерьмо? Чем станет мёд? Дерьмом. В этом мудрость — добро в людских сердцах лишено ценности — и человечество исполнено зла настолько, что можно сказать, оно порочно полностью. Истина — в тёмной стороне вещей! Я — Мудрейший, Фантом Смерти, уничтожу человечество, как не имеющее право на жизнь! Уайзман долго в одиночестве вглядывался в хрустальный шар. Он изучил некоторые каббалистические тексты, благодаря которым смог чувствовать духи планет и звёзд. Ему удалось нащупать древнее тёмное существо — Королеву Металию, которая дремала под льдами Северного полюса. Жизнь дьявольского существа пульсировала, готовилась пробудиться. От телепатического общения с ней, Уайзман узнал о существовании Серебряного Кристалла. — С его помощью я смогу уничтожить нынешний мир — и создать свой, который я пожелаю! С помощью каббалистических заклинаний, Уайзман долго медитировал на Короля и Королеву Сфирот [1], чтобы на свет появилась Мессия — красивая девушка, принцесса Луны, чья чистая и непорочная душа могла бы стать катализатором для кристаллизации этого минерала, источника огромной сверхъестественной энергии, с помощью которого можно будет опустошить даже всю Вселенную. В хрустале Фантом Смерти увидел гения Луны. — Я должен буду сделать Сейлор Мун моей Тёмной Леди! Энергия злой планеты Немезис настолько обезобразила внешность Уайзмана, что он носил теперь всё время тёмный балахон, под которым тьма сгустилась настолько, что даже он сам в зеркале не видел, в кого он превратился. Кожа его рук стала напоминать многоцветный, желтоватый, тёмный бензин, пролитый в грязь. — Я предложу тебе, Сейлор Мун, место возле моего трона, но чтобы твоя чистая и непорочная душа разделила мои взгляды на жизнь, я должен, как доказательство верности моих убеждений, погрузить этот мир в такие пучины жестокости, тоталитаризма, фашизма, фанатизма, апатии, боли, хаоса, войны, бессердечия, рабства, ненависти, тирании и нищеты, какие он заслуживает! Увидев истинную суть людей, Сейлор Мун, ты уже не сможешь сопротивляться моей тьме, которой я заполню твоё сердце! Чтобы мы вместе, моя Тёмная Леди, могли использовать Серебряный Кристалл, чтобы погрузиться мир во тьму и уничтожить Землю!