Черный

Чонгук бегал взглядом по комнате, пока альфа ушел в душ. Большая двуспальная кровать, большое окно во всю стену с видом на большое поле одуванчиков. На окнах цветочки, белые стены, компьютерный стол в углу, шкаф со старыми книгами, на корешках написаны какие-то числа. Точно, альфа же ведьма! После того как Ким смыл с себя кровь, они ещё долго сидели в комнате. Чимин был на кухне, готовил ужин. Ему больше нечего делать. Тэхён вышел из ванной чистый и… чёрт бы его побрал, в одном полотенце, по груди спускались капли воды. Широкие плечи плавно переходили в мускулистые руки, на которых отчётливо выделялись рельефные мышцы. Живот с шестью кубиками пресса, подтянутый и натренированный, притягивал. Чонгук не может отвести взгляд, краснея от смущения. Кожа Тэхёна слегка тронута загаром, и свет луны, льющийся из окна, подчёркивает каждый изгиб, словно художник, создающий шедевр. Вот хоть убейте, но Гуку хочется обладать этим телом, хочется на себе, чтобы его прижимали к кровати и целовали. Член под штанами дёргается, и смазка начинает выливаться из дырочки. Запах одуванчиков проникает в нос Тэхёна, такой любимый, а ещё возбуждающий. Альфа видит, как омега ёрзает на месте, жадно оглядывая его всего. — Чонгук, что ты делаешь? — Это невыносимо просто! — Гук закрыл глаза и начал дышать чаще. — Ты… можешь одеться, пожалуйста. — жалобное. — Пожалуйста. Альфа усмехнулся и полез в шкаф, надевая футболку и спортивные штаны. Присаживается рядом с омегой и убирает его руки с глаз, улыбаясь. — Стесняшка. Но не стоит, я обещал, что тебя не трону. Пока только свидания, а их будет много. — легонько чмокнул красный носик. — Но поцеловать тебя я хочу. — немного нагнулся к губам омеги. — Можно? Вот так просто спрашивает, не нападает голодным зверем? Чонгук немного отодвигается от альфы и уверенно кивает. Вспышка, маленькие разряды тока пробежались по телу омеги, как только Тэхён коснулся его губ своими. Альфа нежно сминает губы, не углубляясь, даже язык не использует. А Чонгуку хочется больше, он обхватывает мощную шею руками и наклоняет голову вбок, проникая в рот языком. Рычание оглушает уши омеги. И вот Чон уже сидит на коленях альфы. Руки гуляют по телу под футболкой, пальцы проходятся по спине, впечатывая омегу в себя. — Что ты делаешь со мной? — сквозь поцелуй шепчет Тэхён. — Мой, мой омега. Чонгук ёрзает на коленях Кима, делая ещё хуже. Член альфы упирается в его промежность через штаны, Чонгук стонет. — Гуки, остановись, сейчас не время. — тихо говорит Ким. — Всё будет, но сначала надо освободить твоего друга, на это нужны силы, твои и Чимина. Что ты знаешь о Хосоке? Ох, не любит Чон эту тему, но поговорить надо. Отец рассказывал, что его двоюродный дед всегда был завистливым. Когда в семье Чон родились два альфы, радости не было предела. Но силу ворона мог получить только старший сын. Через поколения ее получали только старшие дети. С самого рождения Шихо, деда Чонгука, готовили к этому. Ему доставалось всё самое лучшее. А про младшего сына напрочь забыли. Тогда Хосок возненавидел родителей и брата, он в тайне как смог связаться с демоном Ада и забрать силы старшего себе. Родители погибли в схватке с Люцифером, когда он пришел за ними. Но было одно «но», у Хосока не было наследника, Миён, его омега, не могла дать ему дитя, потому что перед смертью брат Хосока проклял их. У Шихо был сын, по праву вся сила должна была перейти в Минхо, отца Чонгука. Но и тут Хосок нарушил главное правило, забрав силу себе. Чета Пак попалась Чону внезапно, он принял это как знак судьбы. Сделать своим наследником Чимина было на тот момент самым лучшим выбором. Он ошибся. Когда родился Чонгук, вся сила Чона младшего перешла в маленького омегу, а Чимин стал заложником зависти Хосока. — С черными крыльями за спиной. — Не знаю, я так не хочу об этом говорить. Но дед Хосок никогда не любил свою семью. Отец, он не имел силы, почему-то вся сила деда перешла мне. Я боялся. Когда мне исполнилось одиннадцать, за моей спиной выросли небольшие крылья. Мы тогда ужинали всей семьёй. А потом бах, и у меня появились крылья. Я так плакал, мое тело горело, я пытался руками убрать их. — Чонгук прилёг на грудь альфы. — Из моих глаз текли кровавые слезы. И тогда я услышал слова в голове. Что-то про крылья и пики башен. Отец как-то смог остановить этот кошмар. Он просто прикоснулся ко мне, и все исчезло. — Главный ворон сидит на пике башен, и только кровь истинного способна освободить. Кровью окропи портрет и освободи. И великий род падет под натиском тьмы. Пока тьма бежит по венам, жизнь исчезает. — проговорил Чимин в дверях. — Это мантра для привлечения темных сил. Моя мама говорила это. И, как я понял по словам твоего деда, это слова дьявола! — То есть… — Да, когда наступит время, он придет. И уничтожит все живое. Начнется ад, все ведьмы и маги будут бороться с ним. Мы, — показал на Чонгука Пак. — Главный ключ к его погибели. Тэхён, свиток, что дал Намджун, где он? — Вон там, — Ким махнул рукой в сторону стола. — Ты думаешь, чтобы все сработало, надо освободить Юнги? — Кровь истинного — дар и проклятье! Мой истинный должен спасти мир. — То есть он умрет? — Чонгук слез с Тэхёна и подошёл к Чимину. — Он должен отдать свою жизнь за всех?! Чимин?! — Нет, он не умрет. Но потеряет много крови.

***

Две недели прошли для Чонгука как в тумане. Учеба, сессия, Тэхён. Ковен ведьм готовился к войне. Собирали артефакты, заклинания, свитки. Омега впервые побывал внутри шабаша ведьм. Тэхён его привёл к брату знакомиться. Те сидели за длинным столом и обсуждали план действий. Времени не было. Небо города окрасилось в красный, погода испортилась. Люди, как будто почуяв неладное, начали уезжать из города. Дети, взрослые, даже старики, все. Оставались только те, кому не было куда ехать. Тэхён чувствовал тьму, стоя на балконе в своей комнате, в сумерках кричали вороны. Ким собирался в поместье Пак за Юнги. — Тэ… — сзади подошёл Чонгук и обнял его со спины. — Можно мне с тобой? — Это опасно! Я не знаю, что выкинет само поместье. Чимин там пробыл очень долго. Его стены кишат тьмой. — Я не хочу быть здесь один. А вдруг ты там умрёшь? Я же только-только тебя встретил. — лёгкий поцелуй в плечо. — Пожалуйста. Тэхён не хотел брать омегу с собой. Поместье Пак — страшное место. После смерти Хосока в тот день здание полностью изменилось. Стены покрылись чёрной паутиной. Вся листва пожухла. Цветы, что раньше цвели по территории, завяли. Альфа не боялся идти сам, он боялся за Чонгука. Мало ли что может случиться, раз в омеге сила ворона. Сила Хосока. Может, омега так же сойдёт с ума и захочет убить всех. Он не может его взять с собой. — Я не могу тебя взять. — озвучил мысли альфа. — Ты не пойдёшь, и точка. — Ты не имеешь права решать за меня. Там мой друг, и я не знаю, что с ним.

Две недели назад.

— А где Юнги? — Чон повернул голову, где стоял его друг, но там никого не было. — Где мой друг? На земле лежал рюкзак и папка с эссе. Дневника не было, как и самого Мина. Юнги упал на каменный пол и сдавленно зашипел. Он расцарапал ладошки, которые подставил для мягкого приземления, но вышло не очень. В комнате, где он оказался, было темно, только свет старой свечи в канделябре. Кряхтя, как старый дед, Юнги поднялся на ноги. Он точно был в комнате альфы. Чёрные шторы были плотно закрыты. Большая кровать с чёрным бельём, сверху такого же цвета балдахин. Старая мебель, он как будто попал в средневековье. Руки сжимали дневник. Мин, не боясь, решил осмотреться. Страх был, но не такой сильный. Юнги вышел из комнаты и спустился вниз. Справа от него был вход на кухню и столовую, всё здесь было доисторическое, как в клишированных дорамах про Чосон или Корё. Слева диван, вот тут Мин удивился. Диван и кресла и столик стеклянный были новые, как будто их только что вытащили с конвейера. Юнги хотел дальше посмотреть. Две недели он ходил по поместью, ища выходы, но как только он открывал окно или дверь, его отбрасывало обратно в комнату Чимина. Он волосы на себе рвал. Весь осунулся, побледнел. В темных волосах появились седые пряди. Но больше его тянуло в сторону дубовой двери кабинета, как сила неведомая. Он нарочно обходил его стороной. Как знал, что там находится что-то страшное. Но сегодня он решил проверить. Юнги устал, он скучает по другу, по родителям. Интересно, как они там. Мама, наверное, себе места не находит, как и отец. Омега, сжимая дневник в руках сильнее, направился туда. Как только он открыл дверь, в нос ударил запах пыли и хвойного леса. В кабинете было не так темно. Серебряный диск Луны заглядывал в окно, как бы бросая свой взгляд на портрет на стене. Омега пошатнулся и выронил дневник из рук, закрывая рот рукой, чтобы сдержать крик. На него смотрел альфа, чьи глаза он видел во сне. И все бы ничего, если бы портрет не истекал кровью. Она капала сверху, разливаясь лужей под ногами омеги. Страх сковал все тело. Юнги не мог двинуться с места, его как будто прибило к полу. Холодные пальцы смерти фантомно гладили плечи омеги. Голос в голове зазвенел, как тысячи осколков стекла. «Кровью окропи портрет и освободи». Эти слова были предназначены не для Чимина, а для Юнги. Чтобы Мин своей кровью освободил дьявола. Мин, как по указке, нашел на столе нож для бумаги и подошёл к портрету. Порезав палец, Юнги уже хотел провести по ткани рукой, как его остановил голос ужаса позади. — Юнги нет! Поздно. Капля крови истинного смешалась с красной жидкостью на портрете. Портал начал открываться. Выпуская дьявола из Ада. Чонгук и Тэхён ошарашенно смотрели на вход и как из него вылетает Люцифер, взявший тело Хосока.