В когтях кошмара

Фугаку моргнул, пытаясь прийти в себя. Мир вокруг представлял собой хаос, вырванный из глубин дурных снов. Ноги вязли в пульсирующей густой субстанции. Та, словно живая, цеплялась за лодыжки, мешая сдвинуться с места. На коже после этих прикосновений оставались маслянистые черные разводы. Смрадный запах гнили и ржавчины забивался в легкие. Багровое низкое небо клочьями сырой плоти липло на скрюченные ветви сухих деревьев. Сколько бы Фугаку не шел вперед, проваливаясь в зловонную жижу чуть ли не по колено, берег не приближался. Попытка вызвать шаринган ни к чему не привела. Мир оставался таким же невозможно-хаотичным, словно что-то или кто-то блокировал его дзюцу своим. Ладони, машинально скользнувшие к подсумку, но лишь бессильно ухватились за воздух. Сумки с кунаями при нем не было. Он был безоружен и растерян, как не подобало ниндзя. Неприятное ощущение холодком скользнуло по позвоночнику, царапая внутренности. Фугаку ощутил, как грудь сдавливает тяжесть. Сгустки тьмы, смутно похожие на человеческие фигуры, кружили, издавая шорохи, похожие на перешептывания. Из-под их разорванных одежд сочилась вязкая чёрная жидкость, оставляя пятна на странной, мерцающей земле берега. Сбоку раздался голос, полный ленивой насмешки: — Такой мрачный, словно на собственных похоронах оказался. Фугаку обернулся, инстинктивно напрягшись. Мир дрогнул, меняя очертания. Секундное ощущение на грани потери равновесия, и вот ноги сами собой встают в нужную позицию. Он готов как обороняться, так и атаковать. Зловонного болота нет. Под ногами каменно-твердая земля с глубокими змеистыми трещинами. Нимрог стоял ближе, чем ожидалось, и эта близость почему-то кунаем резанула по нервам. Фугаку отшатнулся, коря себя за сиюминутную слабость. Взгляд упал на чужое лицо, слишком яркое, будто освещенное изнутри. Зелёная краска на волосах и полосатая расцветка хаори казались совершенно неуместными здесь, в этом месте, но именно эта нелепость заставила сердце Фугаку сжаться. Что-то скреблось на краю сознания, вопя о неправильности происходящего. — Что это за место? — собственный вопрос ожег горло надсадным хрипом. Нимрог не ответил сразу. Он приблизился ещё на шаг, и Фугаку невольно напряг плечи. Пальцы демона коснулись его руки — хватка была мягкой, но настойчивой. Никакой возможности вырваться или уклониться. «Друг» странно усмехнулся. — Место? Да кто его знает. — демон оскалился, хитро поблескивая нечеловеческими глазами. — Может, это просто твоя голова, может — ад. Как будто есть разница! Фугаку попытался выдернуть руку, но хватка стала сильнее, и на мгновение ему показалось, что пальцы демона растянулись, обвивая его запястье, как змеи. Он резко дернулся, и иллюзия исчезла. Нимрог лишь хмыкнул, ненавязчиво поглаживая пальцами с темными ногтями покрытую мурашками кожу своей жертвы. — Хочешь знать правду? — продолжил демон, его голос стал мягким, почти воркующим. — Ты сам создал это место, мой дорогой. Весь этот ужас — твоё творение. Удивительно, что у тебя хватило воображения, если честно. Фугаку почувствовал, как по спине пробежал холод. — Перестань, — одернул он демона и нахмурился. На краю сознания нечто продолжало скрестись невоспитанной псиной, не давая потерять остатки бдительности. Нимрог сделал вид, что не услышал. Он вдруг резко развернулся и указал на толпу теней впереди, легко подвинув Фугаку вплотную к себе. Когтистые ладони почти обжигали холодную и бледную кожу. — Знаешь… А это не так уж далеко от того, каким обернется мир, если ты встанешь на путь Ши. — задумчиво пожевал губу демон, его глаза вспыхнули золотом. Фугаку недовольно закатил глаза. Соблазн попросить защиту у самопровозглашенного друга велик, но он молчит. Учиха не станет просить.       — Хм? — демон с почти пугающе проницательным видом заглядывает в лицо ниндзя, в раз становясь несоизмеримо больше. Черно-белые полосы ткани лоснящейся шкурой мажут по бокам. То, что ранее показалось зеленой краской, ошметками тины повисло на жестких густых волосах. Фугаку мотнул головой. Картинка не желала собираться во что-то одно, распадаясь на смутные, совершенно дикие образы, бесконечно перетекающие друг в друга.       — Мы же друзья? — явно издеваясь, урчит тварь, откровенно искушая и подталкивая в нужную сторону. — Цена не будет непомерно высока… Фугаку хотел что-то сказать, но слова растворились в вязком мареве, воцарившимся в мыслях. Вместо этого он только смотрел, завороженный гипнотическим взглядом твари. Демон ластился как не в меру игривая кошка. Руки с отросшими звериными когтями едва цепляли кожу, посылая обжигающие искры к позвоночнику. Нимрог хмыкнул, его когти слегка надавили на спину Фугаку, притягивая его ближе. Тёплые, влажные, по-кошачьи шершавые мазки языка гуляли по шее, вызывая мурашки. Язык демона спускался всё ниже и ниже, зубы то и дело прикусывали кожу, задерживались так на несколько секунд и неохотно отпускали, чтобы наградить болезненной лаской следующий участок. И вездесущие когтистые лапы тоже прокладывали себе путь вниз, сдирая лоскутами ткань. Фугаку чувствовал себя так, будто Нимрог стал воздухом — он был везде, его возбужденный запах, тяжёлый и мускусный, дразнил ноздри, его колено раскрыло бедра Фугаку отточенным, ловким движением. Он чувствовал, как внизу живота зарождается напряжение, которое с каждым мгновением становилось только сильнее. Тело словно обвило невидимыми цепями желания, отметая любые сомнения. Кровь стучит в ушах. Когти царапают внутреннюю сторону бедер. Фугаку сдавленно ругается. Пальцами впивается в плечи демона, твердые как камень. Он не медова куноичи, чтобы подобное бесстыдство было в порядке вещей, но… Плевать! Горячее и влажное достоинство демона тычется в плотно сжатое кольцо мышц. Дразнит, дергая за нервы. Собственное обжигающее удовольствие скапливается в животе, закручиваясь в тугой ком подобно рассенгану. Этого недостаточно. Демон усмехается. Глухо урчит нечто развратное. Фугаку шипит, поторапливая издевающуюся тварь. Щекотное прикосновение кисточки невесть откуда взявшегося хвоста к побагровевшей влажной головке чела с собравшейся прозрачной каплей прошивает Фугаку ударом молнии. И… Фугаку открыл глаза. Комната была залита тусклым светом раннего утра. Его подушка отброшена в сторону, одеяло сбилось где-то в ногах. Ночной халат распахнут на груди. Фугаку сел на постели, чувствуя, как горячее, сбивчивое дыхание обжигает горло. Фугаку провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть остатки липкого сна. Он встряхнул головой, встал с кровати и подошёл к кувшину с водой. Прозрачная жидкость плеснулась на ладони, прохладой возвращая его к реальности. Он плеснул воду на лицо, стирая липкую влагу с покрытой испариной кожи.       «Это было не по-настоящему,» — сказал он себе, поводя плечами и замер. Едва ощутимое покалывание на коже, будто по ней вскользь проехался вражеский кунай, оставляя красную воспаленную полосу. Фугаку нахмурился, коснувшись следа пальцами. Обычно такие мелочи едва ли ощущались, но сейчас… В этот момент позади, из тени, раздался глухой смешок:       — Думаешь, сны ничего не значат? Фугаку резко обернулся, впиваясь покрасневшим взглядом в угол комнаты. Никого не было. Лишь тихий смешок, будто отдающийся эхом в пустой комнате, прокатился по пространству.