Возвращение давно забытого прошлого

      Почти неделю никаких вестей о Ларе. Я переживал с самого первого дня её пропажи, всё думал, как бы помочь ей. А все приняли это за бездействие и эгоизм. В особенности зол на меня мистер Чехов. Я прекрасно понимаю, что поступил крайне необдуманно, но я сделал хоть что-то, удостоверился в том, что между Ханом и Ларой есть какая-то связь.       Хан похитил Лару, явно похитил. Бедная девушка так перепугалась, что потеряла сознание в его руках, которые словно тиски, зажали её в его гневе и ярости. Возможно, я и он, оба обмануты коварной девушкой. Но я до сих пор не желаю верить в такое стечение обстоятельств. Наглости и хитрости Хану не занимать, но он до сих пор не предъявил никаких требований, ничего. Что он сделал с Ларой? Он-то должен понимать, что она не имеет ко мне никакого отношения, кроме… нет, это моё, личное. Хану точно не понять, как трепетно я привязался к своей новой знакомой. Это такое возвышенное и странное чувство, я очень рад, что мне удалось испытать его в жизни. Я не строил никаких планов относительно себя и мисс Уолт, нет, не подумайте.       Просто… с ней мне было действительно хорошо, я чувствовал себя тем Джимом, простым человеком, а не капитаном Кирком. Если бы ещё кто-то из экипажа был готов посидеть со мной вечером за чашечкой кофе, а не за новыми бумагами с другой планеты, может, Лара была бы и не настолько ценной. Но она была таковой. Хан не мог знать о моих нежных чувствах к Ларе, с чего бы? Да никто особо не знал. И даже она сама, о чём я сейчас очень жалею. Мой враг не торопится требовать выкуп за Лару, а это наводит на очень нехорошие мысли: либо он убил её, либо она на его стороне. А что ещё мне остаётся думать?       Брожу часами по кабинету туда-сюда будто белка в колесе. Да даже не белка… а как измученный голодом хомяк. От безысходности бегу всё быстрее и быстрее, чтобы поскорее прийти к тому самому концу, который в некоторых религиях ознаменуется лишь началом. Люди взволнованы, они хотят ответов на вопросы, им не нравится то, что Хан появился на публике. Да, они требуют безопасности, которую я обязан им гарантировать. Я сохраню их жизни, даже если на кону будет стоять моя собственная. Но именно в этот раз я не совсем понимаю, как мне нужно действовать. Я полностью сбит с толку.       — Капитан, могу ли я войти? – спрашивает Спок.       — Конечно, входи, Спок, — отвечаю я и продолжаю бродить по вдоль и поперёк исхоженному кабинету.       — Я беспокоюсь о Вас, капитан.       — Неужели? Я думал, тебя беспокоит лишь моя работа.       — Вы склонны думать, что я не ценю Вашего труда, но это не так. Поймите, я не хочу Вам зла, но Вы вскоре сами свершите над собой возмездие, чем очень обрадуете Хана.       — Что? Отчего? – слабо выговариваю я.       — Присядьте. Вы ели сегодня? А когда Вы последний раз спали? Джеймс, так больше не может продолжаться! – Спок усаживает меня в кресло.       Я очень удивлён. Вместо официального позывного «капитан» Спок назвал меня по имени. Может, когда-нибудь он изъявит желание назвать меня Джимом? Тогда я, пожалуй, буду иметь честь даже обнять его. Но не сейчас.       — Я очень волнуюсь. Ведь Хан показал себя, похитил Лару. Но Спок! Ни слова о том, что она предатель. Я не могу…       — Я, признаться честно, и сам не совсем верю, но факт остаётся фактом. Он не требует выкупа, но не прислал нам её по частям, как он любит делать. Значит, что-то держит его около Лары Уолт. Или её около Хана…       — Что же нам делать, Спок? Скажи мне! Ты всегда давал мне дельные советы. Ты – человек мысли, а я – человек дела.       — Я — сверхчеловек, — Спок улыбается.       Сегодня прямо-таки день удивлений! Спок пошутил? Или я ослышался?       — Да, извини, — пытаюсь выдавить из себя улыбку, ведь на шутку нужно как-то реагировать.       — Есть у меня одна мысль, но Вы вряд ли одобрите такое.       — Что? Говори, не волнуйся! – хватаю Спока за руку.       — Что же, хорошо. Раз мы не знаем, где Хан, он сам себя не показывает, так почему бы не узнать некоторые из его тайн от его же приближённых? Не забывайте, что у нас есть экипаж «Возмездия», не в полном составе, но всё же. Давайте разморозим кого-нибудь из них, они нам могут поведать много того, о чём мы и не догадывались.       Сначала я ошарашен, такое дерзкое и рисковое предложение из уст Спока… Странно. Я приглядываюсь, нет, это он, всё же он.       — Хорошо, я согласен.       Ни к чему выбирать, мы просто-напросто размораживаем первого, кто попался под руку. Это светловолосый мужчина лет сорока, у него усталый взгляд, огромные мешки под глазами. Он сурово оглядывает нас, как бы спрашивая: "И что теперь, идиоты?" Не очень приятно пробыть в стазисе столько времени, а по пробуждению увидеть врагов, а не друзей, не своего капитана.       — Итак, некий мистер Вандер? – спрашивает Спок, когда пленника крепко-накрепко привязывают к стулу.       Это было сделано по моей просьбе. Я не желаю разговаривать через стекло.       — Да, — отвечает тот и зевает.       — Вы, насколько мы осведомлены, в прошлом помощник капитана Хана?              — Я не успел как-то поменять свой статус, ведь вы меня заморозили, ублюдки. Может, я уже был бы второй рукой капитана. А, может, мы бы заслуженно умерли с почестями. Кто знает, мистер Спок.       — Ах, всё ещё помните меня?       — Ваших бровей мне не забыть.       Мистер Вандер получает удар от сдержанного Спока. Теперь «на сцену» выхожу я.       — Мистер Вандер?       — О, капитан Кирк! И Вам здравствуйте!       — Хотелось бы кое-что от Вас услышать.       — Вы услышали уже не одно предложение. Чего ещё?       Теперь удар наношу я. Как же мне не нравится эта маска презрения на лицах каждого из тех, кто покоится в креогенных капсулах. И у Хана была такая же ухмылка. У всех них! За что они так верны Хану? Как он их запугал? Как он агитировал их? Зато Хан мог быть действительно счастлив от одной уверенности в своём экипаже. Взгляд синих глаз пленника пробегает по комнате, но останавливается на мне.       — Эх, капитан-капитан, как же Вы не понимаете, что падёте от руки Хана! Не стоило будить в нём бессердечную тварь.       — Он таковым был всегда!       — Нет, как же Вы ошибаетесь…       Мы со Споком слегка пошатываемся от услышанного.       — Эм… прости, что? – переспрашивает Спок.       — Капитан Хан не всегда был тем, кем вы его успели узнать.       Мы долго выпытываем у мистера Вандера хоть что-то, но он усердно молчит. Под конец дня он смело может пересчитывать поломанные кости, количество потерянной крови и зубов. Но его это мало волнует, он просто гордо запрокидывает голову и напевает любимую песню, скорее всего, ей лет триста от первого её исполнения.       — Будем действовать так же, как действовал бы Хан, — озлобленно шипит Спок.       Спустя час Нийота заводит в комнату молодую девушку, тоже только после разморозки. За оказанную услугу Нийота получает от коммандера холодный поцелуй в щёку и уходит.       — Элинн, знакома ли Вам она, мистер Вандер?       При виде блондинки глаза мистера Вандера расширяются.       — Почти триста лет, Элинн… а ты не изменилась!       — Ты тоже, — кивает она, губы её сжаты, что говорит о сильном волнении, которое борется с наигранной гордостью и спокойствием.       — Что вам нужно от неё?       — От неё – ничего. А от вас – сами знаете. Всё, что Вы можете сказать о прошлом Хана, все его связи с особями женского пола! – грубо отвечает Спок.       — Ничего не знаю, — пожимает плечами мистер Вандер.       Тогда Спок неожиданно ударяет Элинн. И так от раза к разу, пока она не начинает кричать, полностью забывая о том, кто она такая. Даже сверхчеловеку бывает больно, особенно если его бьёт ему же подобный. Я стою в стороне и смотрю на это с дичайшим отвращением. Но иначе действовать нельзя.       — Довольно! – останавливаю я издевательства, когда рука Спока полностью измазана в крови Элинн.       Я играю свою роль, поэтому не церемонюсь с девушкой. Мне бы хотелось ей помочь, но на глазах мистера Вандера я просто оттаскиваю её к стене и бросаю там.       — Вы нисколько не лучше нынешнего Хана, как мне думается.       — Откуда ты знаешь, каков он сейчас?       — Вряд ли что-то изменилось с тех пор, как вы его разморозили. Хорошо, я скажу вам столько, сколько знаю. Только прошу, дайте ей всё, что потребуется… Не замораживайте её!       МакКой уводит Элинн.       — Говори же! – требует Спок.       — Это короткая история. Нисколько не поучительная и даже противная для вас, для тех, кто всё ещё не забыл всех этих рыцарских замашек. Мы, капитан Кирк, собрались не так сразу. И Хан стал великим диктатором, великим капитаном, стал тем, кого можно уважать, тоже не сразу. Это было так давно, что Вы и не помните. Вас ещё, может, не было в те времена. Я не уверен в том, был ли мистер Спок, но подозреваю, что в то время его отец ещё под стол пешком ходил. Или нет – не важно. Мы пытались начинать с чего-то прибыльного, но что может быть прибыльнее, чем террор? Нашим бесчинствам не было предела, мы почувствовали силу, власть над теми, кто не имел тех же качеств, что и мы. Ещё бы, ведь сверхлюди выносливее, они не нуждаются в стольких мелочах, без которых не могут прожить обычные люди. Мы были словно первооткрывателями: весь мир и вся Вселенная перед нами! Только захватывай! Хватай! Так мы и делали. Раз вас двоих не интересуют подробности наших путешествий, нашей политики и завоеваний, то я перейду непосредственно к развлечениям. Вас интересуют женщины капитана?       Забавно рассуждать о том, чего у тебя было в сотни раз меньше, чем у твоего капитана. У Хана было много женщин, джентльмены. Любого окраса, любой масти, даже, если быть честным, любой расы… не помню я всех. Я был к нему не так близок, как его товарищ – доктор Блэк. Тот был обычным идиотом из местной больницы, когда Хан поделился с ним своей силой. Но не об этом. Я припоминаю всего одну женщину, которая задержалась рядом с капитаном на продолжительное время. Тогда мы грабили один небольшой городок на Земле.       — Название? – перебил его Спок.       — Не знаю. Я не интересовался. Мы убили всех мужчин, стариков тоже. Детей и женщин захватили с собой. Капитан пристально смотрел на всех, приказывал либо убить, либо отвести в камеру. Он не сразу заприметил эту девку… Четыре ночи она провела в камере без еды и воды, постоянно рыдала по семье. И вот настал её черёд предстать перед капитаном. Он долго разглядывал её. Потом схватил и повёл к себе. Давайте не будем представлять, что он там мог вытворять с ней. Несложно догадаться, кем приходились ему все эти девушки.       — Наложницами? – спрашиваю я.       — Именно, — кивает мистер Вандер. – Он долго издевался над девчонкой, но она оказалась стойкой. Все остальные просто не выдержали его истязаний, кто-то покончил с жизнью сам, кого-то Хан прибил в порыве гнева. А она была жива, вскоре он не давал ей и шагу ступить без него. Но никто не был против.       — И где она теперь?       — Если бы я знал, капитан… она исчезла. Может, он прибил её. Может, она сбежала. Не знаю. Среди нашего экипажа её точно нет.       — Как её имя?       — Бара, мистер Спок.       — А фамилия?       — У наложниц Хана не бывает фамилий. Я запомнил только имя. Бара, джентльмены. Это всё, что я могу вам рассказать.       — Заморозить его, — распоряжается Спок.       — Капитан Кирк, помните мои слова! Он не всегда был тем, кого Вы знаете! – кричит пленник, надрываясь.       — Почему для него это так важно, сказать Вам это, капитан?       — Не знаю, Спок. Бара… чёрт возьми… Спок! Пробей по всем базам! Мы должны знать, кто такая Бара!       — Капитан! Капитан! – к нам врывается Скотти, невысокий живенький мужчина. – В Лос-Анджелесе прогремел взрыв, есть жертвы.       На миг меня одолевает дичайший ужас, я стою в ступоре. Только не это, только не снова.