Возвращение давно забытого прошлого

      Я совсем не понимаю, что происходит. Кто-то теребит меня за плечо, да так нежно, так бережно, будто бы не хочет нарушить мой сон, но понимает, что проснуться мне необходимо. Я же улыбаюсь, бурчу что-то и отворачиваюсь. Нет, этот кто-то продолжает меня будить. Только никаких слов. А я так хотела бы услышать голос этого… существа. Понимаете, трудно определить, кто тебя будит, потому что в нашей Вселенной бесчисленное количество существ. Я не могу угадать, кто это. Но руки его очень напоминают человеческие. Это не щупальца, это не когти, не лапы. Руки, определённо. Они такие холодные. Мне и без того холодно. И с каждой секундой я чувствую этот леденящий тело и душу, подступающий всюду холод. Я открываю глаза, но никого подле меня нет. Только чёрная дымка окружает место, где я лежу.       А что бы было, если бы так рождались? Если бы рождение происходило именно так? В общем-то, различий тут мало. Что при рождении ты кричишь и не знаешь, для чего ты вылез из уютной утробы матери, что сейчас, при моём пробуждении, я не знаю, зачем я проснулась и что мне делать. Только я точно знаю, что это не было моим рождением. Я прекрасно понимаю, что то лишь пробуждение. Я завидую тем, кто просыпается поутру и знает, что его ждёт сегодня. Я завидую всем тем, кто просыпается и видит свет. Я завидую тем, кто проснулся для того, чтобы жить дальше.       Я же разбужена в холодной тёмной комнате, стены которой покрыты липкой грязью и мхом. Тут холодно и неуютно. Даже не знаю, кто смог разбудить меня. Я не понимаю, откуда я здесь. Я могу рассуждать о том, что мне завидно, могу рассуждать о том, что я просто спала. Значит, у меня есть представления о том, что такое семья, что такое дом. Но вокруг меня ничего кроме голых стен и выступа, холодного каменного выступа в стене, на котором я и лежу. Я вижу потолок, такой же противный и склизкий, как и стены вокруг. С него капает холодная вода. Прямо мне на лицо. Удивляюсь, ведь вода чистая, не смотря на ужасную обстановку вокруг.       Как я здесь оказалась? Зачем я здесь? Кто я? Смотрю на себя, присаживаюсь на выступе. Ноги свисают, не касаясь пола. Я, видно, невысокая. Мои руки нежные, с тонкими длинными пальцами, чем я занималась до пробуждения? Что я делала? Почему мои руки настолько не утруждали себя работой всё то время, пока я жила? Я же не ребёнок, я чувствую. Я знаю, что я и не подросток. Я взрослая. Тут нет зеркала, чтобы взглянуть на себя. Но думаю, я не настолько взрослая, чтобы уже обзавестись семьёй. Но и не настолько юная, чтобы беречь свои руки так, как были сбережены мои руки. Я в длинных кожаных сапогах, черных штанах с глубокими карманами и в серой водолазке. Никаких узоров на моей одежде, ничего того, что бы могло мне подсказать, откуда я. Только бирка с внутренней стороны моего рукава говорит мне одно: «Лара Уолт». Значит, меня зовут Ларой Уолт. Но это мало что объясняет.       На удивление я не волнуюсь, не боюсь. Мне просто холодно, отчего я поёживаюсь и дую время от времени на свои ладони, прижимая их к губам. Мне просто обидно, что меня разбудили. Я бы и сама проснулась, как мне думается. Если бы я проснулась сама, то знала бы, где я и что мне делать. А меня бесцеремонно разбудили и бросили. Завидую вам, тем, кто никогда не окажется в том месте, где нахожусь я. Завидую вам, но и в то же время желаю, чтобы вы никогда не были в таком положении, в котором я нахожусь сейчас. Ужасное положение. Ничего не знаю, ничего не понимаю.       Покачиваю ногами в разные стороны, смотреть в этом помещении не на что. Всё противное для моей женской психики настолько, что мне только и остаётся, как думать, прыгать ли на пол или же остаться на более-менее чистом выступе, на моём «ложе». Вряд ли я теперь усну так крепко, как спала до этого. Всё же, превозмогая своё отвращение и личные принципы, которые, как оказалось, у меня имеются, я раскачиваю ноги и прыгаю на пол, перескочив через лужу, которая как раз успела образоваться под моим выступом. Гулкое эхо растекается по комнате мгновенно, ведь прыгаю я не бесшумно. Эхо кажется мне тягучим веществом, которое противно растекается не только по комнате, но и по мне самой. Как противны звуки в этом помещении. Как же тут скверно!       Я выхожу из комнаты с таким брезгливым видом, коих вы давненько не видывали. Нет, я не брезгую чужими стаканами, чужой одеждой, чужими взглядами. Но я очень брезгую такой обстановкой. Да, это я тоже вдруг поняла, открыла в себе, сама не понимаю, каким образом! Теперь меня ожидает точно такой же коридор. Что ещё хуже. Он узкий, но куда длиннее комнаты. Значит, идти придётся дольше. Я решаюсь пробежаться. Как только я достигаю конца коридора, оглядываюсь. Неприветливая комната смотрит на меня с ненавистью. Она не хочет отпускать меня так скоро. Кажется, эхо от моих шагов сейчас же превратится в голос, и комната заговорит со мной. Она скажет, что я ничтожество, что я не имею права покидать этих стен. Скажет она это и сожрёт меня. Но я не боюсь. Шагаю дальше, ведь комната и коридор позади.       Теперь меня ожидает лестница. Она чище, на ней нет слизи и воды. Зато много пыли, которая поднимается столбом у меня под ногами. Мои сапоги забрызганы слизью, а теперь на неё поверх наседает пыль. Этой пыли несколько веков, похоже! Знаете, я чувствую такую боль во всём теле, слышу, как скрипят мои кости, мне кажется, что я нисколько не моложе этой пыли, пусть и выгляжу как молодая особа. Да, я успела разглядеть себя в отражении одной из луж. Выгляжу не старше тридцати лет, думаю, мне даже чуть меньше этого. Я и вправду невысока, у меня тонкий аккуратный носик, тонкое личико, напоминающее своей формой острое сердечко. Глаза у меня впалые, но это от того, что я очень истощала. Не стала всматриваться дальше, так как все стены, каждый кирпичик этого помещения желают меня уничтожить. Слышу, как они шушукаются между собой. Как они ненавидят меня, о, я чувствую это!       Ближе к выходу поскальзываюсь на ступеньке, так как и там с потолка капает вода, которой я не заметила. Лечу вниз, встречаюсь с землёй ладошками в первую очередь. Как я думала, отчего мои руки такие изнеженные, вот они и встретили первые царапины. На ладошках сочится кровь, слёзы непроизвольно выступают на глазах. Почему я так невнимательна и неуклюжа? Утираю слёзы тыльной стороной ладони, а сами руки пока что остаются в грязи и крови. Ищу лужу, где могла бы отмыть их. Ужасное ощущение, ранки горят, потрясываю ими, чтобы хоть как-то отвлечься от боли. Не могу даже коленки отряхнуть.       Выхожу из помещения, тут же слышу скрип половиц и треск камня. Отбегаю в сторону и снова падаю, так как не успеваю сообразить что-то более уместное. Сооружение, которое и домом-то назвать нельзя, тюрьма, скорее, тут же рушится и распадается на множество кирпичиков и камушков. Всё это летит на неизведанные глубины обрыва, у которого я не вижу ни конца, ни края. Понимаю, что ладошки я замарала ещё больше. Мне досадно. Теперь и вернуться некуда. Бреду по пустой дорожке. Тут нет ничего. Ни растительности, ни камней, ни хотя бы ветра. Здесь ничего нет. Я вижу где-то вдалеке яркую планету, она светит очень ярко, но я не понимаю, что это. Наверное, я там никогда не бывала. Вокруг меня пустота и тьма. Нет звёзд, нет ветра, нет жизни. Только я. И та яркая планета вдалеке.       Снова даю волю слезам. Я совершенно не понимаю, куда мне держать путь. Я не понимаю, кто я. Я знаю только лишь одно, помимо того, что мне удалось каким-то чудом выяснить о себе: мне нужен Хан Нуньен Сингх.