I am the night, I am the spite

      На горящий город давно опустилась ночь. По небу, застланному тучами и поднимающимся вверх дымом, время от времени пробегали молнии.       Будет дождь…       По всему городу слышались крики, иногда раздавались аркебузные выстрелы и лязг оружия. Но чаще — просто крики. Город пал. Недельная осада с постоянным обстрелом из катапульт и бомбард принесла свои плоды: стены превратились в огромное каменное решето, да и внутри города не обошлось без разрушений. Теперь армия, взбешенная не без труда сломленным отчаянным сопротивлением защитников, грабила и убивала.       Сларк перешагивал через тела, стараясь не вслушиваться в крики. Он с преогромным удовольствием оказался бы далеко отсюда, но в рядах атакующей армии он в относительной безопасности. Здесь у него нет врагов… пока. Пиранья не переваривал то, что творилось сейчас, но и помочь жертвам ничем не мог. Его собственная жизнь могла оборваться в любой момент.       Сейчас он был просто наёмником. Сгорбленным типом в чёрном плаще, похожим на карликов-телекинетиков, живущих в заброшенных подземных тоннелях. Существом без прошлого и будущего, для которого единственная цель в жизни — дожить до завтра. И по этой же причине он был один. Слишком сложно было защищать даже самого себя.       Из дома поблизости раздался пронзительный детский крик, внезапно оборвавшийся. Следом за ним был полный ярости крик и ругань. Через несколько мгновений из окна второго этажа выпало тело. Мужчина. Он был ещё жив, а во взгляде читались боль и ненависть. Наверху засмеялись. Подняв голову, Сларк посмотрел на выглядывающих из окна солдат. Они были тут хозяевами. Да, руки пираньи были в крови по самые плечи, он за свою жизнь убил больше, чем эти трое могли представить. Но он убивал лишь для защиты… защиты себя и тех немногих, кто был ему дорог. Впрочем, почти все они теперь были мертвы. Почти.       Он с трудом сдержал желание растерзать всю троицу. Если он это сделает, на нём можно будет ставить крест. Поэтому пиранья ограничился лишь гневным взглядом, от которого солдаты, уже превратившиеся в мародёров, мгновенно заткнулись.       Сларк брёл по залитым кровью улицам, стараясь не смотреть по сторонам. Хотелось закрыть глаза и уши, не видеть мертвецов, не слышать криков, не чувствовать жар от горящих домов и липкой крови под ногами. Но он упрямо шёл дальше, даже не зная, зачем: то ли для того, чтобы найти одинокого мародёра, на котором можно выместить своё отношение к этой бойне, то ли чтобы понять, чем он отличается от этой армии, в которой наёмников и всяких отбросов больше, чем простых солдат, которые сейчас сами от них не сильно отличаются. Ноги сами привели его на главную площадь. Тут было ещё больше тел, а в центре располагался эшафот. Видимо, он тут стоял всегда. На нём были установлены три виселицы. Ни одна не пустовала: даже более того, одно из тел было подвешено за ноги и истыкано стрелами. Сларк вновь почувствовал отвращение. Его разыскивали в десятке королевств и двух империях, но ни разу за свою жизнь он не совершил того, что видел за эту долгую ночь.       Раздался женский крик. Очень близко. Пятеро наёмников затаскивали на эшафот отчаянно вырывающуюся девушку. В их глазах плескалась похоть.       — Не ори, никто тебе не поможет! — произнёс один из них — видимо, главный. — И не дёргайся, иначе руки переломаю. Четверых наших убила, теперь расплачивайся.       — Да пошёл ты! — пиранья узнал этот голос и вновь пожалел, что не остался в лагере. Свою долю он бы получил, но, возможно, никогда бы не узнал, что она здесь.       Раздался звук удара. Один из наёмников согнулся, держась за пах, остальные крепче ухватились за жертву, ругаясь вполголоса.       — Ты сама напросилась, — всё тот же человек, которого пиранья принял за старшего в этом маленьком отряде, вытащил клинок. — Я тебе не сломаю руки. Я их отрублю.       Пошло оно всё…       Одним прыжком Сларк оказался на скользких от крови досках. С него уже было достаточно. Он предпочтёт сдохнуть здесь и сейчас, но не отворачиваться потом каждый раз, когда будет видеть своё отражение в зеркале. Защитит ту, кого он не видел больше года и которую оставил, чтобы защитить. Видимо, это было неверное решение.       — Оставьте её, — спокойно произнёс пиранья, подходя ближе.       — Слушай, — всё тот же главарь повернулся к нему. — Ты отлично сражался, я видел. Но дождись своей очереди, парень.       Изогнутый нож оказался в руке Сларка почти мгновенно.       — Я повторять не буду. Отпустите её и исчезните.       — Не наглей, — наёмник вытащил клинок и направил на собеседника. — Это наша до…       Никто не успел и глазом моргнуть. Свободная рука молниеносно отвела клинок в сторону, а нож перерезал горло. Наёмник упал на колени, пытаясь зажать рану, остановить поток крови. Небрежным ударом ноги Сларк спихнул его на мостовую, чтобы не мешал. Так долго сдерживаемая ярость на «не-врагов» разорвала цепи.       Остальные наёмники бросили жертву и атаковали нового противника. Кровь стучала в ушах, движения неприятелей казались медленными и неуклюжими. Первый замахнулся булавой и опустил её на голову пираньи. Тот не двигался с места, наблюдая за противником. Но за пару дюймов до соприкосновения он шагнул в сторону и всадил нож наёмнику в грудь. Второй тут же атаковал сбоку, но его сабля только начала замах. Пиранья перехватил руку с оружием и вывернул. Противник закричал, а Сларк толкнул его в оставшихся двоих — эти были вооружены мечами, на один из которых наёмник и насадился. Пока мечник осознавал, что только что стал невольным убийцей товарища, второй сделал выпад, пытаясь проткнуть пиранью. Тот отвёл удар лезвием ножа, едва не роняя его, и атаковал сам. На животе наёмника появилась жуткая на вид рана. Тот заорал, роняя оружие, и пиранья отпихнул его. Мужчина сделал пару шагов назад и свалился с эшафота. Его крики стали ещё громче.       Последний наконец вытащил меч из тела мёртвого товарища и повернулся к пиранье, но захрипел: из его груди выглянул кончик клинка, минуту назад принадлежавшего старшему. Лиралей, держащая его теперь, провернула оружие в ране и выдернула. Тело рухнуло на доски, покрывая начавшую засыхать кровь новым слоем.       — Прости, — только и произнёс Сларк, глядя Лиралей в глаза. Он не выдержал первым и отвернулся. — Уходи, я прикрою.       — Ты вернулся только затем, чтобы снова исчезнуть? — спросила девушка, коснувшись его плеча.       — Я не знал, что ты здесь, — он с трудом сдерживал ту гамму эмоций, что одолевала его сейчас. — И не знал, что это пройдёт… так.       Он был готов ко всему. К гневной тираде, к слезам, даже к тому, что в его спину сейчас вонзится клинок.       Но не к тому, что она осторожно обнимет его.       — Не уходи, — тихо прошептала Лира. — Пожалуйста, не уходи…       — Вместе не уйдём, — предупредил пиранья, оборачиваясь и обнимая её в ответ.       — Это мы ещё посмотрим, — Лиралей осторожно коснулась губами его скулы.       Они стояли, обнявшись посреди горящего города и окровавленных тел. С небес доносился гром, рядом кричал наёмник с распоротым животом, но они слышали лишь дыхание друг друга.       — Не уйду, — тихо прошептал Сларк.       Удивлённый возглас заставил их оторваться друг от друга. На площадь вышли несколько солдат. Кто-то из них что-то крикнул. Через полминуты раздался лязг оружия и топот множества людей. Со всех улиц, ведущих сюда, на площадь стекались потревоженные воплями солдаты и наёмники. Обнажив оружие, они окружили эшафот, на котором стояли эти двое. Мечи, булавы, топоры, копья, аркебузы, луки, алебарды — всё это было направлено на них. На тех, кто посмел бросить вызов уже победившей армии.       — Ты хоть умеешь этой штукой махать? — спросил пиранья, прижимаясь спиной к спине воспитанницы ветра.       — Из лука я стреляю гораздо лучше, — ответила Лиралей, держа клинок перед собой.       — Тут в переднем ряду лучник, — Сларк ухмыльнулся. — Можешь забирать.       Они поменялись местами. Быстро и плавно, словно ртуть. Вокруг неё закружились невесть откуда принесённые ветром листья. Вокруг него сгустился туман, состоящий из оживших теней.       — Скоро будет дождь, — произнёс пиранья. Тучи словно дожидались этих слов. Ливень зарядил сразу, без подготовки. Они любили дождь. — Ещё в одном королевстве награда за мою голову будет тяжелее меня всего.       Передние ряды сделали шаг назад, тесня тех, что позади. Они были в большинстве, они взяли город, разбили его защитников. Стражники сражались, как загнанные в угол звери, жители либо прятались, либо в порыве отчаяния защищали себя и близких. Но эти двое не были жертвами.       Они были охотниками.       Забрызгавшая их кровь была лишь малой частью той, что они успели пролить за свою недолгую, в общем-то, жизнь. И солдатам, уже взявшим город и вкушающим победу, не хотелось умирать здесь. Даже наёмник у эшафота уже не орал, а скулил на одной ноте. Он уже понимал, что обречён. И не только он. Молния ударила в крышу чудом уцелевшей угловой городской башни, на миг осветив площадь. Оглушительный гром раздался в тот же миг, став условным знаком. Сларк и Лиралей почти одновременно сорвались с места.       Они не знали, что войдут в легенду.