This war of mine: Break free.

Шону и Ангеле непривычно было спать вдвоём в одной кровати: она всегда жила одна, так и не успев встретить того, ради кого бросила бы свою работу; он же рано остался вдовцом и не представлял себе, что когда-нибудь сможет продолжить жить с другой женщиной. Они даже не были друзьями: она ничего не знала о нём, он ничего не знал о ней. Просто это было единственное более-менее нормальное место для сна. Милк не мог выгнать Госсоу, потому что она его гостья, а она не могла выгнать его, потому что это его кровать. -Ты спишь? -Ангела приоткрыла глаза, уставившись в потолок. -Вряд ли. А ты? -Иногда кажется, что сплю и не могу проснуться. Хотя очень хочется. -Та же ерунда. С самого начала войны думаю, что попал в ночной кошмар, -он опять начал тереть шею и ключицу. -Нервное? -женщина кивнула на руку. -У кого-то тик, у кого-то дрожат руки, кто-то обкусывает ногти. У меня это. Такое чувство, что кожа шелушится, горит и слазит. -Всегда так? -Нет. Только когда я думаю. -Спасибо ещё раз за то, что приютил. Думаю, я умерла бы на улице, -её голос казался сухим и отчуждённым. -Да что там, -хмыкнул Шон, убрав руку. -Расскажи, как ты оказался в подвале? -Ты действительно хочешь это услышать? -рука медленно поползла к его ключице. -Да. -Что ж… Не самое лучшее время для не самого лучшего разговора. Взамен ты мне тоже расскажешь, как оказалась на фронте. Договорились? -Договорились, -эхом повторила она, устраиваясь поудобнее, чтобы видеть в полумраке лицо мужчины и бесцветные глаза. -Кхм… Я помню тот день до минуты. У нас был урок в школе… Двадцать человек старшеклассников и я. Когда начали первую бомбардировку, я пытался эвакуировать всех… Но… Шестеро, три парты возле окна… Они обвалились со стеной. Спаслось 14. Я… Так виноват перед их родителями. Я убийца. Я их не спас. Что ж… Да, мы эвакуировались. Я увёл детей в подвал. И у меня были когда-то жена и ребёнок… Я побежал домой, наплевав на свою безопасность. Но его уже не было. В него угодила бомба. Я пытался откопать своих, я слышал стоны под бетоном, но нашёл только медальон и плюшевого зайца—все напоминания. Игрушку я давно уже потерял, а медальон, -он вытащил его за цепочку из-под футболки, -всегда ношу с собой. Я не вернулся. Не знаю, нашли ли тех детей в подвале. Боюсь, что их я тоже угробил. Просто… Долго бродил по городу, пока за мной разрушались дома. Хотел наконец-то смерти, но, видимо, судьба распорядилась совсем иначе. А потом нашёл этот подвал, -его глаза на минуту приобрели оттенок давно забытого осеннего неба, но быстро вновь стали безжизненными. Ангела посмотрела на него с пониманием. Его рука вновь потянулась к грязной коже на плече и начала тереть со всех сил. Это не было нервным от мыслей. Он просто не мог забыть о том, что случилось с теми детьми и его семьёй. Шон потерял всё в одночасье. Таким способом он давал себе понять, что ещё жив или отвлечься от душевной боли болью физической. -Ангела? -Да, Шон? -Ты обещала…-напомнил он. Женщина кивнула. Так приятно и больно было выговариваться. Она никогда и никому не доверяла свои чувства и эмоции. Даже Майклу, незримо следившему за ней после смерти. Параллельно она сравнивала себя с Милком. Она ведь тоже всё потеряла. Едва не рассталась со своей жизнью уже дважды. Но у неё никогда не было семьи. Если только не считать погибший отряд. Она искренне любила их всех. И их потеря казалась невосполнимой. Она уважала предводителей других отрядов, Доминика, отца Янгблада… Но все они остались на поле боя. И эта мысль заставляла выть и лезть на стену. Война никого не щадит, как бы тебе этого ни хотелось. Выживают только сильнейшие, дураки и счастливчики. Случайно становишься фаталистом и веришь в судьбу, что именно она распоряжается оставить тебя в живых, или нет. Но… Какая может быть жизнь после того, что ты увидел своими глазами? После насилия, убийств, смерти, умирающих детей и пушистых комочков на улицах? Твоей музыкой становится свист пуль и вопли людей, заглушаемые сиреной. Зачем нужна эта сирена? Ведь свои же убивают. Наверное, для того чтобы это выглядело гуманно? «Мы убиваем людей, первоначально предупредив их об этом и дав пару секунд на то, что бы укрыться хоть где-то»? Конечно, верх гуманизма—стрелять по детям, обрушать школы, убивать родителей на их глазах. -…И он ушёл. Я думала, что в меня попала хоть одна пуля, очень на это надеялась. Но… Выжила. Зачем только? -Хм…-Милк покачал головой и на время перестал тереть ключицу, -Может… Кто-то там наверху хочет для тебя другой жизни? -Если только после лоботомии, чтобы забыть обо всём. Да и… В своей стране мы государственные изменники. Боюсь, нам светит только электрический стул, а не спокойная жизнь. -Не умереть сначала, чтобы умереть потом? -Шон приподнялся на локте, -Я на такое не подписывался. -Видимо, ты веришь, что у каждого есть своё высшее предназначение? -невесело усмехнулась Ангела. -Разве это не так? -Возможно, так. Но своё предназначение я уже растратила. -Не совсем. -О чём ты? На его лице появилась беспомощная детская улыбка, выдававшая всё, в чём он сомневался. -Т-ты ещё не спасла нас всех. М-мы только на полпути. Но когда ты н-нас спасёшь, я… Постараюсь спасти т-тебя. Боюсь, если т-тебя сюда занесло, то м-мы должны держаться вместе. П-понимаешь? Вместе? -То есть, ты не используешь меня, как проводника за пределы Айова-Сити, а заберёшь с собой и больше не оставишь? -В-верно. -Смелое заявление, Шон Милк, -её сухие губы растянулись в улыбке. -Ты сама говоришь, что мы больше не жильцы. Если по одиночке—нет, то вместе—да. -Надежда умирает последней? -Ага. Последней, да, -его улыбка стала жалостливой, как будто он на секунду выпал из реальности и пытался сейчас подтвердить всё, что прослушал. Она прикрыла глаза. Почему только этот странный человек внушал ей спокойствие и доверие? Неужели он настолько оторвался от реальности, что верит в то, что они выберутся из этого проклятого города, в котором так крепко застряли? Этот план с самого начала обречён на провал. Возможно, все ходы в канализации взорваны—этот подземный лабиринт с трудом можно будет узнать. На поверхности сейчас больше правительственных, чем на любой операции до этого. У них есть приказ—зачистить город. А это автоматически делает любых выживших (если таковые здесь вообще остались) потенциальными предателями и живыми мишенями. Есть шанс, что никто из них не выживет при переходе. Даже они с Шоном, как бы ей этого ни хотелось. -А в чём твоё высшее предназначение? -спросила Ангела, смотря на голый бетонный потолок. -Моё? -улыбка сошла с его бледного, как лист бумаги, лица; рука потянулась к ключице, -Я… Я не знаю, -ладонь начала тереть кожу, -Раньше я думал, что стать самым лучшим отцом и мужем, но теперь… Мне не для кого. Их нет. И меня тоже… Нет, -он судорожно вздохнул и опустил руку, растекаясь по простыне, -Я не знаю, зачем пытаюсь выбраться. Мне стоило бы, наверное, опустить руки, как Джоэлу. Но… Я не могу. -Ты не один такой, Шон. Ты не один. Зачем только голос Майкла в её голове продолжал повторять: «Милая, ты должна жить», —когда ей так не хотелось жить?