No regrets \\\ Никаких сожалений

      Ранним утром понедельника, в сопровождении людей, специально поставленных для доставки Троянцам нового игрока, Жан покинул гнездо. Проводил его лишь Рико — Натаниэлю не хотелось попадаться на глаза уже бывшего партнёра. Было совестно и за отвешенную пощёчину, и страшно за свои эмоции — вдруг не выдержит и начнёт рыдать, как ребёнок, умоляя Жана остаться, а тот, дурак, останется и только рад будет.       С Рико они не разговаривали со вчерашнего дня. Ходили везде вместе, стояли рядом, но не обмолвились ни словом. Начинать диалог первым было бы нечестно. Всё же это он повел себя вчера как мудак, и продолжать с ним общение или нет, вправе решать только сам Рико. Впрочем, если быть честным хотя бы с собой, на любое из решений Рико Натаниэлю плевать. Он, несмотря ни на что, так и останется его сторожевым псом, не позволяющим никому лишний раз приблизиться ближе, чем на километр. Гиперопека? Возможно. Но так будет лучше, чем обнаружить обесчещенного и сломанного капитана на кафеле в туалете.       Дверь открылась с тихим скрипом, нарушая идиллию и заставляя Натаниэля прекратить увлекательное занятие — рассматривание чёрного потолка комнаты. Пришедший не издавал ни звука, стоял у порога как вкопанный. Рико выглядел неважно — снова уставшим и недоедающим. Его грудь тяжело вздымалась — то ли рёбра были сломаны, то ли его сильно бил озноб. Щеки впали, кожа посерела, словно у восставшего из-под земли зомби — светиться перед камерами в ближайшие несколько недель им не стоило. Судя по тёмным кругам под глазами, ночью он так и не уснул. Впрочем, Натаниэль тоже — собрал вещи Жана и свалил куда подальше, прихватив из запасов бутылку водки, ранее служившую антисептиком.       Цепкий взгляд, на минуту скользнувший по телу парня, зацепился за выглядывающий из-под футболки темнеющий синяк. Стиснув кулаки, он встал с кровати.       — Хозяин приказал привести тебя, — шепчет он. Натаниэль кивает в знак того, что услышал его и с немым вопросом поднимает руку, указывая на ворот чужой футболки. Рико отвечает кивком.       Натаниэль аккуратно подцепил ткань, отодвигая её, чтобы получше рассмотреть весь масштаб причинённого урона. Синяк большой и тёмный. На плече виднелась хорошо отпечатавшаяся ладонь — видимо, Рико грубо схватили, а затем ударили плетью, если судить по красным линиям.       — Хозяин? — зачем-то спрашивает он, хотя заранее знает ответ.       Рико смотрит на него устало и осуждающе за этот вопрос.       — Да, — ну а кто же ещё? Натаниэль ненавидит, что от главного кошмара спасти Рико у него не получается. Что не может он просто взять и запретить Тэцудзи избивать племянника. — Ты меня бросишь здесь одного? — так тихо, что Натаниэлю пришлось заглянуть в чужие глаза, чтобы понять, что вопрос ему не послышался.       — Нет, конечно, — отсюда они уйдут только вместе.       — Хозяин зол из-за потери ещё одного игрока. Он не собирается оставлять тебя в команде, говорит, что ты приносишь одни лишь проблемы.       Натаниэль грустно усмехнулся, притягивая Рико к себе. Они обнимались редко — обычно, когда дни приближались к течке, которую они глушили таблетками. В эти дни тело охватывал неконтролируемый тактильный голод. Хотелось нежных касаний, прикосновений, ласк — ничего пошлого. Никогда пошлого. Мягких, поддерживающих, удерживающих здесь, в этом мире, прикосновений. Сейчас цикл далёк от их течек, а у Рико с недавних пор всё сбилось, что заставило врачей напрячься и неодобрительно посмотреть. Сейчас эта тактильность вызвана потерей ещё одного члена семьи. Сейчас эта тактильность — подбадривание, факт того, что они все еще есть друг у друга.       — Всё в порядке, — заверил его Натаниэль. Это было недалеко от правды — с трудом, но с Тэцудзи он договорится, пусть и получит несколько разгневанных ударов тростью.

***

      Первая неделя без Жана оказалась самой трудной из всех пережитых Натаниэлем недель.       Всё ещё пылающая злость тренера из-за ушедшего защитника обрушивалась на него новыми порциями ударов по не успевшим пропасть старым синякам, дням голодовок и уборкам всего корта и раздевалок.       Гнев Тэцудзи не ослабевал даже после выигранного матча, а только усилился. Теперь Натаниэль стоял на трёх позициях: защитника, нападающего (для чего Хозяин его поставил на линию нападения, для Натаниэля так и осталось загадкой) и защитника за Жана. Получалось, что в тренировочном матче он оставался единственным защитником команды, и чисто физически не мог отбирать мячи у соперников. За это приходилось, стиснув зубы и подавив колкие комментарии, терпеть удары, проклятия и угрозы.       Рико также был ниже травы, тише воды. Говорил мало, работал много, получал ещё больше. Словно не понимая, что ему и так тяжело, Хозяин поставил к нему нового напарника — Вару. Было ли это сделано умышленно или случайно (по стечению обстоятельств напарника у Вару тоже не было), но теперь оставаться с Рико наедине стало проблематично — новый напарник не позволял им долго общаться. Следить за тем, чтобы чужие похабные руки не дотронулись до его капитана, сделалось труднее, хотя Натаниэль и сказал Рико, чтобы тот при любом странном действии Вару бежал к нему. Или звонил. Или кричал. Натаниэль всегда будет поблизости.       Впрочем, были и моменты, когда Вару не было до них дела. Либо он оставлял их в покое, либо уходил в неизвестном направлении. Такие дни они стали ценить в разы сильнее.       В конечном итоге, с истериками, криками, паническими атаками и дикой усталостью, они добрались до воскресенья следующей недели. Гнев Тэцудзи наконец начал утихать, тренировки вновь становились спокойными (настолько спокойными, насколько могли позволить себе Вороны), им снова разрешили полноценно питаться, а синяков на теле становилось всё меньше. В какой-то момент Натаниэль позволил себе выдохнуть с облегчением — основные трудности закончились, и можно было немного передохнуть. Но, как говорится, радовался он рано. Из головы совсем вылетели слова Ичиро о психологе, о чём ему совсем скоро напомнил Хозяин на общем собрании.       В понедельник (этот день недели стал для Натаниэля самым ненавистным) после учебных заданий им назначили психолога, из-за чего время отдыха сократилось. Хотелось бы Натаниэлю из-за этого повозмущаться, да только сделка была уже заключена. Плюсом ко всему Хозяин запретил появляться на поле без тетради, в которую будет записываться каждый поход к психологу, ставиться роспись и писаться отзыв.       Из-за большой численности команды, поход к психологу пришлось разделить на дни. Первой партией на консультацию приходили игроки до двенадцатого номера, а начиная с четверга — остальные. Им с Рико (и Вару) пришлось первыми открывать тенденцию походов к психологу. Всё было бы не так плохо, если бы им не назначили консультации дважды в неделю. Понедельник и суббота. Натаниэль фыркнул, вспоминая, чем это обосновали: быстро растущая популярность может плохо сказаться на их психологическом здоровье, поэтому и требуется как можно чаще посещать психолога.       Они сидели друг от друга на противоположных сторонах: Вару в дальнем углу комнаты, развалившись на пуфиках, листал телефон, а Натаниэль стоял у дверей кабинета, беспокоясь и подслушивая — мало ли что.       Рико находился в кабинете более пятнадцати минут, и с каждой прошедшей секундой паника Натаниэля только возрастала — наивно было полагать, что психолог был психологом, а не конченым ублюдком, призванным окончательно сломать их психику. И даже зная это, он всё равно был не готов к тому, каким бледным и убитым выйдет Рико. Его остекленевшие глаза подсказали Натаниэлю, что он сильно приуменьшил масштаб происходящего за закрытыми дверями.       Противоположно его реакции, лицо Рико вызвало у Вару громкий хохот. Тот, быстро подскочив на ноги, преодолел разделяющее их расстояние и схватил его за подбородок так резво, что Натаниэль даже не успел среагировать. Опомнившись, он вцепился в чужую руку, молчаливо приказывая отпустить. Не сразу, но приказ был принят без лишних драк и дискуссий.       Рико вел себя тихо, казалось, почти не дышал. На слова Натаниэля он либо совсем не реагировал, либо кивал, поджав губы. Что с ним делали в этом кабинете, он не знал, но желание убежать от двери как можно дальше показалось слишком заманчивым, чтобы противиться. Он схватил руку Рико и хотел было ретироваться, как большая сильная ладонь обхватила его плечо, заставив дернуться от неожиданности.       — Полный вперёд, Воронёнок, — посмеялся Вару, дёргая его ближе к себе и толкая вперёд. — Не переживай, добрый дядя Сэм всего лишь поставит твои мозги на место.       Натаниэль мотнул головой, пытаясь избавиться от хватки. Жалкие попытки бегства вызвали у Вару лишь лёгкую усмешку. Дикое шипение вырвалось из горла, пятки упёрлись в пол. Нет, он туда не пойдёт, хоть убейте. Этот «дядя Сэм» не вызывал хороших чувств. Не после того, как он увидел Рико. Рука неожиданно исчезла, но тут же вернулась, вцепившись в его шею и вызвав тем самым истошный визг.       Рико тут же оживился, выходя из некоего транса. Пять секунд ориентировался в пространстве, затем растерянным от непонимания взглядом нашёл их и тут же ринулся к Вару, вцепляясь в чужой воротник толстовки и пытаясь оттянуть его от сжимающего от боли зубы Натаниэля.       Неожиданно дверь распахнулась. Троица замерла. Серые глаза с любопытством уставились на них.       — Полагаю, Натаниэль? — с нотками веселья в голосе и улыбкой на губах спросил мужчина перед ними.       Так называемый «психолог» выглядел прилично. Подобающе. Лицо с незначительными морщинами говорило о чужом, слегка преклонном возрасте. Прямоугольные очки, съехавшие с переносицы, и чуть бликующие стёкла. Вопреки белому халату, на мужчине был мягкий лавандовый свитер и белые брюки. Русые волосы, поседевшие в нескольких местах и уложенные волосинка к волосинке, подчеркивали образ аккуратного и чистоплотного мужчины. Но его аура, вызывавшая отвратительный трепет страха в груди, сразу не понравилась Натаниэлю.       — Он самый, — не дожидаясь, пока он сообразит, что сказать, ответил за него Вару, толкая его к двери. Он по инерции подался вперёд, но весьма быстро затормозил, вновь отходя от кабинета и пристально смотря на мужчину.       Тот сразу всё понял.       — Не стоит меня бояться и делать поспешных выводов, Натаниэль, — он отошёл от прохода с всё той же улыбкой, предлагая пройти внутрь. Его серые глаза ещё минуту сверлили в нём дыру, прежде чем переключились на то, что за его спиной. — Рико, — мягко окликнул он. От имени тот вздрогнул, опуская глаза в пол. — Помнишь, мы только что обсуждали, что беспричинная агрессия к людям не сможет тебе помочь достичь намеченной цели?       Рико поджал губы, выпуская ткань из рук. Вару усмехнулся, потрепав его по голове. Натаниэль собирался стереть гнусную ухмылку с чужих губ и увести отсюда Рико, но…       — Натаниэль, не стесняйтесь, проходите.       Сглотнув, сделать шаг за порог.       Резкая боль в глазах ослепила его на пару секунд.       Кабинет был светлым. Слишком светлым для вечно тёмного гнезда. Белые стены с развешанными на них в хаотичном порядке нейтральными картинами. Пол, сделанный из кремового ламината, был застелен пушистым, опять же белым, ковром без единой соринки. Угловой рабочий стол, на удивление, отличался от цветовой гаммы и был кремового цвета. На поверхности стола стояли закрытый ноутбук, блокнот с ручкой и цветок в горшке.       Натаниэль громко сглотнул.       Ничего лишнего или разбросанного. Ни единого пятнышка или пылинки. Слишком чисто. Слишком идеально. Даже для него — Ворона.       Он перевёл взгляд на предметы поближе к себе и обнаружил посередине комнаты стеклянный столик, вновь с цветком в центре. С одной стороны столика находился мини-диван фиолетового цвета, с другой — кресла-мешки того же цвета. На глаза то и дело попадались неизвестные ему растения, а в воздухе стоял приятный запах лаванды. Всё казалось до неприличия нормальным. В отличие от щелчка в дверной скважине, оповещавшего о том, что теперь в этой, на вид безопасной, комнате они оба оказались заперты, и ключ был только у одного из них.       — Присаживайтесь, куда хотите, — психолог прошёл вглубь комнаты, сел на стул за рабочим столом и в ожидании уставился на него.       Натаниэль выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Ему пришла в голову мысль, что этот ублюдок списывает каждое его действие с целью последующей оценки всех «отклонений» в его поведении. По крайней мере, он читал о таком в книгах и пару раз видел в тайно просматриваемых фильмах. Он заставил себя расслабить позу, отпустить плечи и придать лицу спокойное выражение. Место, на котором он будет сидеть, стоило выбирать с умом. Вдруг это тоже какая-то психологическая уловка? Если он сядет на стул, то будет слишком близко находиться к психологу, но и перетаскивать его из одной части кабинета в другую слишком странно. Кресло-мешки будут неудобны в чрезвычайной ситуации или при бегстве — подняться с них займёт больше времени, чем со стула. Оптимальным решением было сесть на диван, стоявший посередине. Так он и сделал. Мужчина кивнул и улыбнулся.       — Я доктор Сэм, можно просто Сэм или Док. Как могу называть вас я?       Отлично, они просто знакомятся.       — Натаниэль.       — Приятно познакомиться, Натаниэль. Встречаться мы будем часто: по понедельникам и субботам. Возможно, если этого будет недостаточно и у вас найдётся свободное время, мы сможем видеться ещё и по средам. Можем назначить сеансы на воскресенье, но это уже по вашему усмотрению, — сканирующий взгляд доктора прошёлся по нему и, видимо, не обнаружив никаких признаков несогласия или чего-либо ещё, тот улыбнулся. И если Натаниэль с виду выглядел спокойно, то внутри него всё бушевало и кипело. У него нет «местечка» для дополнительных сеансов с этим ублюдком. В их с Ичиро сделке не оговаривалось количество посещаемых сеансов, главным условием было — не пропускать их, а о дополнительных встречах и речи не было.       — Давайте я поясню вам, как будут проходить наши встречи, — после его кивка Сэм продолжил: — У нас с вами есть один час сеанса. Замечу: один час чистого времени. Что-то наподобие правил Экси. Целый час мы с вами ведём беседу, разбираемся в проблемах, обсуждаем то, что вас волнует. В это время не входят, так скажем, игры в молчанку, игнорирование моих попыток вам помочь и всё в этом роде. Тэцудзи и остальные предупреждены об этом правиле и знают, что игроки могут задерживаться на сеансе. Если мы продуктивно работаем и я вижу прогресс, то могу отпустить вас на 20–25 минут раньше. Разумеется, если вы этого захотите. На сеансах мы будем либо обсуждать волнующие вас темы, либо рассматривать несколько интересных, над которыми можно поразмышлять. Надеюсь, мы с вами сработаемся.       Первые секунды молчания Натаниэль по-глупому тупил, с чуть открытым ртом, в лицо улыбающегося доктора. Вот так требования! От удивления он не нашёлся с ответом и просто кивнул. С каждой минутой пребывания здесь он всё больше нервничал, терпение лопалось. Идея прохождения психолога всё больше казалась паршивой. Тихий ход часов напрягал. Невольно он перевёл взгляд на стену. Круглые часы словно насмехались над ним своими медленно идущими стрелками. С момента начала сеанса прошло 3 минуты 30 секунд. О. Натаниэль чуть кривит уголки губ. Осталось, в лучшем случае, 56 минут 30 секунд. Интересно, на какой минуте сеанса он поедет крышей? Он почти смеётся.       Психолог в который раз вежливо улыбается и берёт блокнот с ручкой.       Улыбка исчезает с губ Натаниэля.       — Зачем? — неожиданно вырвалось само собой.       Доктор хмурится, не совсем понимая, что имел в виду Натаниэль, но, проследив за его взглядом, издал протяжное «а-а» и тихо посмеялся. Сам Натаниэль ничего веселого или забавного в ситуации не видит.       — Я не могу похвастаться хорошей памятью, поэтому могу забыть некоторую информацию. Если это вас беспокоит, я могу ничего не записывать с нашего сеанса, но взамен попрошу вас напоминать мне о важных моментах. Договорились?       — Было бы замечательно, — вежливо улыбнулся ему Натаниэль, вызвав тем самым улыбку и у мужчины.       Блокнот положили на место, психолог занял более удобную позу. Натаниэль повторил за ним, пытаясь расслабиться. Затем он вспомнил, что такие доктора обычно считывают позы и переводят их в ощущения пациента, убрал одну ногу с другой, чуть расставив ноги, закинул руку на спинку дивана и выдохнул, приняв позу некой развалюхи. Окей, он выглядит неестественно, но теперь его поза точно не закрытая.       — Увидев ситуацию, возникшую у дверей кабинета, я смею предположить, что вы не очень хорошо ладите с Вару, — сказал он, не обращая внимания на его, наверняка, весьма странное поведение.       — Припираемся иногда, — краткость сестра таланта.       — Вот как. Может, вы могли бы поделиться со мной, с чем связаны эти препирательства?       — Различия в мнениях и используемых методах, — расплывчато ответил он. Если бы и оставшееся время у него была возможность сводить всю их беседу к обсуждению Вару, то это было бы чудесно.       — Я ещё не совсем знаком с Вару, но его методы весьма грубы, да?       — Да.       — Вероятнее всего, в детстве его били родители, и поэтому сейчас, будучи взрослым, он не знает, как без насилия разрешить ту или иную ситуацию. По крайней мере, это тот психотип, который я смог составить, опираясь на предоставленную информацию.       Звучит вполне логично, но, скорее всего, доктор Сэм изменит своё мнение, встретившись с Вару лично, и убедится, что тот просто конченный ублюдок. В конце концов, Натаниэль за свою жизнь видел лишь насилие, но пытается разрешать многие конфликты языком.       Из горла вырвался смешок, привлекший внимание Сэма. Все конфликты он решал языком — даже с Ичиро. В прямом смысле.       — Вижу, вам становится лучше, — улыбнулся Сэм.       — Несмотря на его, вероятно, плачевное детство, это не делает Вару меньшим ублюдком.       — Что вы, Натаниэль, — рассмеялся мужчина. — Я не пытаюсь смягчить ваше отношение к Вару, я позволил себе немного поразмышлять над его поведением.       Натаниэль поджал губы и кивнул, быстро взглянув на часы — ещё 49 минут.       — Но несомненным остаётся тот факт, что многие из нас решают исчерпать конфликт кулаками, даже вы, Натаниэль. Меня предупредили о вашем взрывном характере и активном размахивании кулаками, несмотря на то, что вы омега.       — В гнезде нет разделения ни на вторичные, ни на первичные пола, — отчеканил он. В гнезде в принципе не должно быть омег — они с Рико исключение из правил. Это их небольшая прихоть, которую им разрешили осуществить, пока хозяевам это не надоест.       — И всё же, в первую очередь вы — омега и должны дорожить собой, а не убиваться под бешенными нагрузками, — Натаниэлю не понравился тон, которым это было сказано — переживающий. Но переживающий не о нём, а о его способности рожать. Не подав никаких признаков отвращения на лице, он спросил:       — К чему вы ведёте?       — Я? Ни к чему, — сразу же послышался ответ. — Просто рекомендую не забывать о собственном здоровье. До этого наш разговор строился на вашем неподдержании физического разрешения конфликта, хотя сами вы нередко прибегаете к такому методу.       Натаниэль нахмурился. Психолог его запутал. Он не совсем это имел в виду. Точнее, да, его раздражает, что некоторые люди вместо разговоров используют грубую силу, но ситуации бывают разные.       — У меня были другие случаи, и я не использую насилие как основной метод разрешения конфликтов. Вару, в свою очередь, использует его постоянно.       — Но вы согласитесь, что бывают конфликты, в которых нельзя обойтись без грубой силы.       — Исходя из ситуации…       — Но вы не отрицаете этого.       Натаниэль замолчал.       — Понимаете ли, Натаниэль, вы действуете по одной весьма незамысловатой схеме: оправдываете себя за поступки и действия, за которые других вы оправдать не можете. Вы оправдываете и понимаете только то, что вам удобно. Я согласен, в некоторых конфликтах нельзя обойтись без грубой силы, но это касается не только вас. Вы считаете, что кто-то заслуживает удара за неправильное действие или мнение, и используете насилие, разумеется, когда нет другого выхода, но забываете, что вы тоже можете делать что-то неправильное, или ваше мнение может быть столь же неразумно, как утверждение о плоской Земле. И, учитывая ваш характер, мы можем заключить, что вы до последнего будете совершать неоправданно рискованные действия или говорить бессмыслицу из вредности. И вот за это вы, весьма заслуженно, исходя из вашего и моего мнения, что бывают ситуации, из которых без насилия выпутаться нельзя, можете получить удар. Понимаете?       Натаниэль моргнул. От чужого монолога в голове образовалась каша. Отчего-то сердце сильно забилось в груди. Резкий поток страха и адреналина прилил к ногам, и, чтобы не сорваться и не убежать из кабинета, он сильнее упёрся ногами в пол.       — Нет, — заторможенно и совершенно потерянно, сказал он.       — Приговаривая кого-то к насилию, не забывайте, что и вас к нему могут приговорить. К этому я веду. Но это не значит, что если вы откажетесь от насилия, его и не будет по отношению к вам — есть ситуации, в которых человек не всегда может успокоиться и принять поражение в конфликте, начиная буянить и психовать. Неужели не лучше таких людей сразу усмирить на начальной стадии ярости?       Он не уверен, что нормальный, адекватный психолог имеет тенденцию вгонять пациента в полное непонимание и растерянность, заставляя сомневаться во всех его убеждениях и действиях. Это почему-то пугало.       — Людей бить нельзя, какой бы ни была ситуация, — слишком импульсивно заключил Натаниэль. Лишь спустя пару секунд он понял, что сказал глупость. Мозги будто отключались во время разговора с психологом.       — Смею оспорить ваше заявление. Так уж нельзя? А если на вас нападут? Так просто на улице набросятся и начнут избивать, вы будете смирно лежать, не давая сдачи? Узнавая вас всё больше и больше, я в этом сомневаюсь.       — Это не считается.       — Что я и говорил: вы оправдываете…       — Это не считается, потому что в этом случае на тебя нападают первыми. Ты жертва, а твои действия — не более чем самооборона. И это не подходит под ситуацию «людей бить нельзя», — резко и грубо обрывает он Сэма. Разговор раздражает. Сидеть здесь тошно. Всезнающий взгляд «психолога» нервирует.       — Получается, вы считаете, что насильников бить можно?       — Я считаю, что такие ситуации нельзя рассматривать с точки зрения допустимости или недопустимости применения насилия.       — Интересно. А что насчёт вас? Вы не прочь ударить раздражающего вас человека?       Натаниэль сжал зубы. Ну и кто из тренеров донёс? Ямагути? Тэцудзи? Было всего лишь пару раз, и то всё потому, что…       О. Он только что пытался оправдаться?       — По вашим глазам вижу, что вы поняли, что я имел в виду.       Натаниэль понял.       — Получается… Да, я допускаю насилие по отношению к раздражающим меня людям.       На долго тянущиеся секунды воцарилось молчание. Ему нужно поразмыслить в тишине — видимо, Сэм это понимал, раз рта не раскрывал. Значит, как его выводят из себя люди и получают за это кулаком в нос, так и он может бесить людей и получать за это по лицу. Вот почему он получает от Вару или от того же Ичиро — он просто их раздражает. И теперь он понял — будь он на их месте, тоже бы бил раздражающего его человека.       — Тэцудзи вас бьёт, верно? — спустя пару минут вновь заговорил он.       — Да, — запоздало подтвердил Натаниэль, немного смущённый информированностью доктора. — Он делает из нас лучших спортсменов.       — И разве это плохо?       Вопрос смутил. Вороны побеждают и получают кубки уже который год подряд. Что за глупость?       — Конечно, нет.       — Именно! Тэцудзи делает из вас чемпионов, он помогает многим из вас построить успешную карьеру в профессиональном спорте. Результаты есть? Есть. Слава есть? Есть. Успешное будущее есть? Есть. Он буквально всё делает для вашего блага. И всё, что требуется от Воронов — это следовать его многолетнему опыту, слушаться и подчиняться. И вы готовы это сделать, потому что понимаете, на какой вершине в итоге окажетесь, не правда ли?       Поспорить было трудно. Статистика показывала, что большая часть Воронов, шедших в профессиональный спорт, пользовалась наибольшим спросом.       — И нужно понять, что Тэцудзи — не единственный человек, желающий работать во благо ребят. Да, методы грубы, но доходчивы и эффективны. Всё это к тому, что вы можете не заметить, как и другие люди в вашем окружении пытаются улучшить вашу жизнь, пусть и весьма жестокими, но действенными и быстрыми методами.       Он сглотнул. Глаза в неверии расширились и уставились на мужчину.       — Мы уже пришли к какому-то пониманию, — мужчина улыбнулся. — Это очень хорошо. Ко второй части обсуждения этого вопроса мы приступим на последующих наших сеансах, а сейчас мы закончим, а то вижу, размышления вас сильно шокировали и утомили.

***

      Скрежет стульев. Запах еды. Холод в руках.       Перед глазами белая пелена.       Натаниэль моргает, глубоко вдыхает, жмурит глаза и открывает их. Он за столом в общей столовой Воронов. В руках ложка и кружка. Перед ним Рико с пустым лицом и Вару с довольным выражением. В тарелке коричневая жижа с запахом капусты, рядом — две белые таблетки. Натаниэль сглатывает, ничего подобного не припоминая.       — Рико? — тот сразу поднимает взгляд на его тихий зов. Эмоций на лице нет — есть лишь напряжённость в плечах и жестокость в глазах.       —О! Очнулся! — воскликнул Вару. — Ровно через три часа тридцать три минуты! — взглянув на наручные часы, с умным видом произнёс тот. — Я-то грешно подумал, что теперь ты всегда будешь таким милашкой.       Натаниэль хотел огрызнуться, но за него это сделал Рико.       — Заткнись, — с резким ударом конца ложки о стол. — Я просил тебя прекратить цепляться к нам!       — Ух, как распсиховался. Думаю, стоит попросить дядю Сэма беседовать с тобой почаще.       — Иди на хуй, — посмотрев Вару в глаза, попросил Натаниэль. — Что это? — уже обращаясь к Рико, спросил он, кивая на таблетки.       — Под конец твоего сеанса…       — Психолог сказал, что ты параноик, — покрутив рукой у виска, перебил Вару, за что в его сторону полетела ложка, от которой он с лёгкостью увернулся. — Поэтому тебе стоит пропить курс успокоительных препаратов. Мне, как самому ответственному, приказали проследить, чтобы ты выпил таблетки. Так что давай, дерзай, — Вару любезно взял таблетки и вложил их в его ладонь, в другую руку вкладывая стакан воды.       Фантастика. Натаниэль ничего не помнил. Помнил сеанс с психологом, а как покинул кабинет — уже нет. Как прошла тренировка, тоже не помнил, и как оказался здесь, за столом. Может, на нём использовали гипноз? По-другому не объяснить, почему в голове белый лист.       — Ещё раз вмешаешься в наш разговор — я выкину тебя из команды, — прошипел Рико. Вару лишь показательно зевнул и, облокотившись на стол, повернулся к нему лицом.       — Меня возбуждают властные мужчины, Рико, — усмехнувшись, поделился словно секретом тот, негромко посмеявшись, когда Рико показательно сделал вид, что сейчас его стошнит. — Но не омеги.       Казалось, они с Рико одновременно после этой фразы перестали дышать, с расширенными глазами уставившись на Вару. Он что, всерьез? Натаниэль переводит взгляд на Рико — тот словно рыба на суше открывает и закрывает рот, не в силах вымолвить и слова.       — Ой, точно, ты же бета, — играючи ударил себя по лбу Вару. — Не сердись, я подзабыл, — улыбнувшись, перевёл взгляд уже на него в ожидании.       Натаниэль сглотнул, словно ничего не произошло, обращаясь к Рико:       — Таблетки? — еще раз уточил он.       — А? — Не понял тот, панически бегая взглядом от Вару до таблеток и Натаниэля. — А. Да. Таблетки, — резко понял. — Из кабинета тебя вывел этот чокнутый в очках, — на смех Вару никто не обратил внимания. — Сказал, что тебе нужны таблетки, и вручил нам пластинку препаратов без названия, поручив ему, — кивнул на рядом сидящего, — проследить за тем, чтобы ты их пил.       Обдумав сказанное, Натаниэль кивнул.       — Не пей их, — сразу два вопросительных взгляда метнулись к Рико. — Что? — обращаясь к нему, спросил он. — Ни я, ни ты понятия не имеем, что за херню он тебе подсунул.       Натаниэль поджал губы. В чём-то Рико прав — эти таблетки легко могут оказаться возбудителями течки, но вероятность этого слишком низка. Нет смысла давать их ему через психолога — легче самим впихнуть их ему. Вариант того, что таблетки — какие-нибудь психотропные или галлюциногенные препараты, сразу отпадает — это нехорошо скажется на его репродуктивной функции. Всё сводится к тому, что Вару прав — его паранойю захотели уменьшить, сделать его более спокойным. Покладистым. Не сопротивляющимся. Антидепрессанты или транквилизаторы хорошо справятся с этой задачей. Значит, бояться нечего — сколько они ещё тут пробудут? Два? Три дня? Накопительный эффект таблеток не успеет сработать, прежде чем он перестанет их принимать.       Натаниэль хмыкает, бросает в рот сразу две таблетки и одним глотком выпивает весь стакан. Вару скалится. Рико растерянно смотрит.       — Рот открывай, — Натаниэль подчиняется, недовольно сводя брови к переносице, когда ощущает холодный конец ложки на своём языке. Вару грубо рассматривает его полость рта, поворачивая язык и глубже засовывая самодельный «шпатель», вызывая у него непроизвольный, давно забытый кашель и слёзы на уголках глаз. Он разочарованно вздыхает, с лица исчезает всякое веселье — остаются только ненависть и презрение в глазах. — Умница, — недовольно кидает Вару, встаёт из-за стола и уходит.       Реакция странная, но плечи у них с Рико заметно расслабляются.       — И зачем ты их выпил? — Натаниэль улыбается, выиграв в своей же голове спор.       — Всё в порядке. Не забивай свою прекрасную голову ненужными мыслями, — на слова Рико недовольно хмурится и недобро бросает на него взгляд. Натаниэль почти ласково треплет его по волосам.       Какая разница, что он выпил и что случилось, если всё скоро закончится? Если совсем скоро они будут за тысячу миль отсюда?