I hate you. I love you.

...Уже который час она кувыркалась на решетке. Ей говорили, что этого делать нельзя, что за это будет шоковая терапия на электрическом стуле. Но девчонке было плевать. Она делала более опасные трюки сейчас, потому что знала, что скоро всё равно придут эти противные злые люди и будут издеваться над ней. По ту сторону клетки, тру́сы. Поэтому блондинка разошлась по полной. Упадет, свернет шею — какая разница, хоть им не дастся. Но простыни всё равно перекручивались и не давали ей соскользнуть, запутывая и распутывая снова её гибкое тело. От чего гимнастка только смеялась, ненормально и почти беззвучно. Ведьминский хохот эхом разлетался по пустому помещению. Где же все? Где её преданные и горячо любимые зрители? Разбежались куда-то, бедняги, не увидят сегодняшнего представления… Но парочку всё-таки прислали, выгнали со всеобщих сборов в честь приезда начальства. Иначе бы ей было здесь совсем одиноко и холодно, её камера расположена в одной стене от улицы и двора, куда приземлились вертолеты с властями. Охранники заняли свои посты, а тот, её любимый веселый мужчина, вновь ухмыльнулся и подошел прямо к решетке. — Опять дурью маешься? Харли сделала серьезное и спокойное лицо, медленно раскачиваясь на простыне. — Покажешь ещё раз ту штуку? — улыбка охранника стала шире, а глаза наглее. — Покажешь это еще раз? На мне. — он спустил руки ниже к её бедрам, жадно обхватывая упругие ягодицы и поднимая вверх. — Конечно, пудинг. — промурлыкала Харли, увлекая его за собой в сторону знакомого дома. Та ночка была жаркой. Светловолосая, вспоминая их с Джеем былые времена, довольно проурчала в ответ: — Не искушай меня, сладкий. — она хитро прикрыла глазки и соскользнула по простыне вниз, чуть было не сорвавшись, но, конечно же, отпружинила обратно наверх, выгибаясь змеей. — Ты же не хочешь составить компанию своим друзьям на больничной койке? — девчонка всё же спрыгнула ловко на пол, как кошка, и подкралась к прутьям клетки. — Ты всё такая же чеканутая, верно? — Ве-ерно, зайчик, иди сюда. — начала заманивать блондинка, и тогда охранник шарахнулся назад от греха подальше, чтобы не угодить в её сети, а то руки начнет распускать. Харли прижалась к решетке, коварно смеясь над ним. — И давно её так штырит? — недоверчиво и тихо поинтересовался у того молодой новобранец, опасливо косясь на то, как съехавшая с катушек Квинн забивается в угол и трется спиной об прутья. Он вытащил её. От их тех отходили красные и синие разводы. Она была без сознания, но он вдохнул в неё новую жизнь поцелуем. Харли сделала глубокий вдох, открыв глаза, которые разъедала жгучая жидкость, и увидела его. Того, для кого она готова жить, убивать, кого любить и ради кого умереть. Он создал её. Уже давно. Они ушли. Остались только двое стоять на посту, молча и недвижимо. Бесполезно привлекать их внимание, они непоколебимы, четко знают своё дело. Поэтому Харли было на них просто наплевать — она опять начала себе витать в облаках, ни о чем не думая, пока в её сознании сами всплывали прекрасные моменты. Разлеглась в углу на холодном полу, ухватившись за прутья и улыбнулась. Он пристегнул её руки к кровати ремнем и завороженно оглядел свою жертву. Такая беззащитная, безоружная, без одежды… но глаза полны желания и нетерпения, опасности и вызова. Она хочет этого. Она хочет его. Харли наклонила голову, прикрыв глаза. А распахнув увидела свою койку. И медленно приблизилась к ней. …Сейчас главное — он. Блондинка с удивленными и ненормальными глазами подползла к кровати. — Устал. Как неосознанно и отстраненно он это сказал. Он же сам не понимал, что с ним, не смирился, гордый. Да и ей самой было невероятно непривычно видеть его таким. Тут в помещение притащили какие-то ящики. Охранники заговорили. — Пожитки заключенных, пусть пока полежат тут, у нас проверка, в самый дальний корпус не зайдут. — молвил один. — Смотрите, чтобы эта ненормальная ничего не натворила. Эти слова обидели девушку. Она сделала ту свою недовольную мордашку ребенка. Вот ещё. И не подумает ничего делать. Очень сдались ей всякие пожитки. Ей вообще всё равно. Ящик. С её именем. Надо же, какой большой. Заперт. — Ладно, — пробасил он сурово. — сегодня ты заслужила. Идешь со мной на дело. — зеленоволосый толкнул ногой к ней пистолет. Она с нетерпением радостно коснулась его пальчиками, но замерла, приоткрыв рот, неуверенно задержав дыхание и ожидая от него очередного порыва гнева. — Можно. Где-то там её револьвер с гравировкой. Он подарил его ей. Самый крутой, самый любимый, она ни на минуту с ним не расставалась. Но пистолет не был ей нужен, когда рядом он. — Белую не трогать. Девчонка босса. Если не хотите, чтобы вас вынесли отсюда с пулей в бошке. — пригрозили телохранители клиентам, устремившим похотливые взгляды в сторону накручивающей локоны на палец крошке рядом с зеленоволосым мужчиной. Тот глядел в пустоту, был похож на какого-то монстра-оборотня, рука перекинута через её талию. Но он периодически сжимал её и тихонько рычал, стреляя глазами в тех, кто посмеет приблизиться. Да-а. Она помнит все эти сладостные моменты... — Они стали королем и королевой Готэм-Сити. И боже сохрани обидеть королеву. Уоллер тоже всегда знала об их особой связи. — Парни, валим отсюда, это подружка Джокера! Все убегали, сверкая пятками, когда в перестрелку при ограблении банка вмешалась она, появилась из неоткуда, спрыгнула прямо с крыши, шмаляла по всему, что движется и опасно улыбалась злодейской ухмылкой. Девочке дали поразвлечься. И весь Готэм узнал о том, что распутница Квинн этой ночью гуляет по городу. До прихода Бэтмена, конечно. «Отряд Х». Как они там? Флоида она почти не видит, как и Крока. Они в корпусах на другой стороне тюрьмы. А остальные… Бумер, Катана... Они неплохо смотрятся вместе. А Флаг и Джун? Давно семьей обзавелись, наверное. Всё веселье загубили. — Ты принес мне шоколадку? — Харли, как маленький ребенок, подскочила с кровати, отмахиваясь от хвостиков, когда вошел он с парнями и направился в свой кабинет. — Привет, пупсик, папочка вернулся. — довольно пробурчал он, присев перед ней, протягивая арахисовый батончик и глядя на её реакцию. — Мм, пудинг, — она целует его, обняв одной рукой за шею. Джокер резко хватает её на руки, сжав бедра, встает, слегка подбрасывая. Он не может насытиться ею. А ведь это просто маленькая конфетка. У неё в руках. И у него. Все картины сами всплывали в голове Харли, она ни о чем не задумывалась, просто плыла по течению, снова наматывая на ногу простыню и забираясь на решетку. Жизнь здесь такая скучная, ожидание убивает. Но она-то знает, что будет сегодня... Это её не заботит, она расслаблена. Невинно крадется по прутьям, обматывая их рядом с охранником связанным тряпьем, пока никто не обращает на неё внимания. Резко выбрасывает ногу между балками и одним движением сворачивает шею солдату. Второй дернулся с места, но споткнулся об ту же простыню, которую она дернула на себя, натянув. Сработала так быстро, моментально, даже не задумываясь, словно на автомате и не заинтересованно. Расправившись с охраной, девушка с легкостью нарыла ключи в кармане одного из них и выбралась из клетки. Она знала, что видео-камеры отключены и ей никто не помешает. Сняв замок и с ящика, она быстро переоделась в свою рабочую одежду, подкрасила губки. Но тут же забежали ещё несколько всполошенных охранников, с перепугу не успевших поднять полную тревогу. С револьвером и битой блондинка не медлила — вырубила и их. За спиной прогремел взрыв, и в стене образовалась огромная дыра, за которой на воле ждал её вертолет. А в нем Он. Уже смотрит на неё плотоядно и торопит. Такой крутой. Пришел забрать её себе... Она пойдет. Она ждала этого дня. Каблучки аккуратно переступили обломки кирпичей от стены, и Харли, закинув биту на плечо, виляя симпатичной сладкой попкой, зашагала прочь от чертовой тюрьмы прямо к вертолету. Птичка взлетела. Он обнимал её. В воздухе отдаляющимся раскатом прогремел тот самый леденящий душу смех Джокера...