Kiss me hard before you go

— Давай, Юрий. До встречи восемь часов, надо подготовиться.

      Очередная миссия выполнена. Юра чувствовал себя настоящим героем. Ему казалось, ещё немного, и коварный злодей по имени Владимир Макаров навсегда исчезнет с лица Земли, оставив после себя лишь ненависть и неприятные воспоминания. Юрий уже давно питает отвращение к этому человеку, ещё со времён теракта в российском аэропорту имени Захаева. Тогда он едва не погиб смертью храбрых, но добрые люди спасли его, и он принял решение перейти в ряды «хороших русских», а позднее его приняли и в ОТГ-141.       Сейчас же они с МакТавишем прибыли в церковь города Праги, чтобы вместе с остальными напарниками отдохнуть перед важной задачей и занять снайперскую позицию. Им предстоит прикрывать Прайса во время штурма гостиницы, куда подъедет Макаров для проведения совещания.       Юра улыбнулся при мысли о своём капитане. МакТавиш с самого начала вызвал у него глубокую симпатию, которая теперь переросла во влюблённость. Но Юрий ничего не мог с собой поделать. Сколько б он не пытался, у него не получалось просто взять и выбросить все мысли о Соупе из сердца вон, заменить их более серьёзными. Его глубокие глаза притягивали, запутывали в себе, как невод рыбу, и он уже давно перестал сопротивляться этому. Юрию хотелось окунуться в них, присмотреться лучше, подарить ласковые чувства в ответ. Шрам, по его мнению, ничуть не портил его прекрасные черты лица, а наоборот, украшал в каком-то смысле. А эти губы… Юрию не терпелось прильнуть к ним, ощутить их тепло у себя на теле… Всё это настолько сильно погрузило бывшего спецназовца в раздумья, что он совершенно забыл обо всём на свете и не слышал ничего вокруг себя.       Внезапно чья-то рука дотронулась до его плеча и вывела бедолагу из транса, заставив вздрогнуть от неожиданности. Оказалось, Соуп, встревоженный поведением друга, решил вернуть его в реальность.       — Ты слышишь меня, Юрий? — осведомился Джон, бросив на него оценивающий взгляд.       — Да… — тот замялся, но ответил капитану твёрдым взором. — Да, сэр, я Вас внимательно слушаю.       — Что-то не очень заметно, — хмыкнул МакТавиш, развернувшись к собеседнику спиной. — Пошли, нам ещё нужно подняться на верхний этаж.       Юрий везде следовал за Соупом по пятам. Шаг за шагом они почти всегда успешно выполняли совместные миссии, словно были созданы для того, чтобы работать в одной команде. Это тоже подталкивало русского лоялиста думать о напарнике всё чаще. К счастью, тот не замечал косых взглядов, направленных в свою сторону, и непонятное поведение друга в момент нахождения от него в полуметре. По крайней мере, Юрий всей душой надеялся на это.       МакТавиш никогда не рассказывал о своём прошлом, потому его образ запомнился спецназовцу загадочным и оттого более манящим.       Но он боялся открыть капитану свои чувства. Сами понимаете, не каждый бы решился сказать такое человеку того же пола, что и он сам. Поэтому приходится держать эту тайну в строжайшей секретности, никому о ней не рассказывать или даже намекать как-либо. Иначе он потеряет не только Соупа.       Тем временем оба понемногу пробирались наверх. Было уже достаточно темно, лазить в таких потёмках становилось всё опаснее, а с набором высоты — страшнее, но спасительный, хоть и слабый свет снаружи всё же давал немного воли их действиям. Вскоре они уже стояли на нужном этаже и смотрели через зияющую дыру в стене.       Пока МакТавиш был занят рассматриванием гостиницы напротив, Юрий то и дело устремлял на него очарованный взор, стараясь делать это как можно незаметнее. Когда же Джон оторвался от так называемого окна и сел, прислонившись спиной к стене, бывший командир ультранационалистов бесшумно вздохнул и сел так же, как и его сослуживец.       — У меня такое чувство, — первым заговорил Соуп, — что что-то завтра пойдёт не так.       Юрий повернул голову к нему.       — Почему Вы так считаете? — спросил он с искренним удивлением.       — Не знаю. Но мне кажется, что завтра меня ждёт смерть.       — Вздор! — возмутился Юрий и, встав на ноги, чуть ли не подлетел к возлюбленному.       МакТавиш посмотрел на мгновенно выросшего возле него Юру и слабо улыбнулся.       — Садись рядом, если хочешь, — пригласил он, а сам повернул голову в противоположную от друга сторону.       Юрий чуть было не вогнался в краску, услышав данное предложение, и почти пустился в пляс, но вовремя опомнился и скромно уселся рядом.       Тишину, окутавшую их с головы до ног, нарушали лишь приглушённые разговоры союзников снизу да шумное дыхание Соупа. Лоялист всё никак не мог перестать думать о словах, только что сказанных в его адрес сидящим подле него капитаном. Может, стоит рассказать ему всю правду о Макарове прямо здесь и сейчас?.. Вдруг МакТавишу действительно осталось около суток (если не меньше) наслаждаться дарами жизни, а эта информация сможет уберечь его от ужасной участи? Но не успел он и рта раскрыть, как Джон, всё это время раздумывавший над чем-то, на полном серьёзе обратился к нему:       — Я одного только не могу понять. Чем я мог тебе так приглянуться?       Это моментально заставило Юрия буквально сгореть от стыда и безысходности. Ко всему прочему ещё и дар речи пропал, поэтому всё, что он смог из себя выдавить, это:       — К-как… как В-вы…       — Как я понял это? — МакТавиш самодовольно ухмыльнулся. — Достаточно было заглянуть в твои влюблённые глаза и прислушаться к тихому шёпоту, в котором ты обожествлял меня. И твои постоянные витания в облаках тоже о многом говорят.       Юра зажмурился. В этот момент ему так хотелось провалиться под землю, похоронить себя вместе со своим позором и раскрытой тайной, а может, даже просто исчезнуть. Такого он ещё никогда не испытывал в своей жизни, поэтому очень испугался, но, когда он повернулся к капитану и увидел его успокаивающий взор, немного расслабился и даже посмелел.       — Пойми, Юра, — МакТавиш постарался обратиться к нему как можно мягче. — Я ни в коем разе не стану тебя винить за это и, конечно, убивать. Ты и сам, честно сказать, вызываешь у меня смешанные чувства, — тут он запнулся. — Возможно, что-то у нас да и вышло бы. Но я не готов, — Соуп устремил взгляд на пол; спецназовцу даже показалось, что его глаза заблестели. — Не готов потерять ещё одного близкого мне человека.       — Извините? — лоялист не понял, про что именно говорит ему МакТавиш.       — У меня уже был опыт в подобных отношениях. Но всё кардинально изменилось в один миг, и тот, кого я так любил, погиб от рук генерала Шепарда, которому я доверял всё это время.       На минуту Соуп замолк, словно вновь вспоминал этот ужасный промежуток его жизни. Спецназовец решил, что сейчас стоит отвлечь МакТавиша от печальных мыслей и сделать первый шаг навстречу пылким чувствам.       — Что ж, капитан, — вздохнул Юрий. — Раз уж Вы теперь обо всём знаете… Я бы хотел извиниться.       — За что? — Соуп бросил недоумённый взгляд на друга.       — За то, что я сейчас сделаю, — едва успев закончить фразу, Юра приблизился к МакТавишу и сделал первый поцелуй.       Тот собирался оттолкнуть нахала и уже даже приготовил руки для этого, но, сам не зная почему, не сделал желаемого. Рука сама проскользила по щеке спецназовца и завернула к затылку.       «Что на меня нашло? Почему мне хочется ещё?..» — пронеслось в голове у Соупа, который тем временем приобнял товарища своей второй рукой.       Со временем поцелуй всё крепчал, а страсть накапливалась с каждой секундой, заполняя собой пространство вокруг. От прежней робости Юрия не осталось и следа. В тот момент он считал себя самым счастливым человеком на планете. Наконец-то он смог полностью открыться этому мужчине, дать волю своему поведению. В свою очередь Соуп думал, что Юра не такой уж и плохой парень, как ему показалось сначала, и даже решил дать ему небольшой шанс, который тот использовал с умом. Мгновение — и Юрий повалил МакТавиша на спину, а сам навис над ним, расставив руки по обе стороны головы своего друга, и принялся плавно целовать его шею, постепенно спускаясь к ключицам. С губ Соупа срывались возбуждённые вздохи, но стонать ему категорически запрещалось, иначе их быстро раскроют.       Тут же из рации капитана послышался взволнованный голос Прайса: «Соуп, что у вас там стряслось? Мои говорят, что слышали какой-то грохот наверху. Соуп?».       «Прости, старина, — подумал МакТавиш, потихоньку начиная снимать снаряжение и с Юрия, и с самого себя, — отвечу позже».       Спецназовец был вне себя от радости, ведь свершилось то, чего он так жаждал с самого начала их встречи.

— Юрий, нужна твоя помощь! Сделай ему укол!

      Юра вдруг вспомнил, насколько тяжёлым было состояние Соупа в тот момент. Если бы не он, капитан не смог бы дожить до сегодняшнего дня. И что тогда было бы?

— Кто нахрен этот Юрий?

      Это первая фраза, которую он услышал от МакТавиша после успешного перемещения его в безопасное место, и первая фраза, которая, собственно, прозвучала в адрес русского лоялиста. После этого они с Соупом узнали друг друга получше и даже стали друзьями, а не просто напарниками. Но Юрию этого было мало. Он задался целью заполучить капитана любой ценой, и сейчас он, кажется, достиг её.       Вскоре Соуп попросил Юру остановиться, чем очень озадачил последнего, но в последующие несколько секунд недоумение отошло на второй план, так как МакТавиш вдруг резко оказался сверху. Бывший ультранационалист хотел возмутиться насчёт этого, но тот оказался проворнее и, быстро прислонив ко рту Юрия указательный палец, прошептал: «Тш-ш…». Он прильнул к губам новоиспечённого любовника, взяв дело в свои руки.       Тем временем соратники на первом этаже один за одним стали понемногу замолкать, пока на замену не пришла гробовая тишина. Все как по команде погрузились в прекрасный мир сновидений. И лишь двоим солдатам в этой церкви не было дела до ночи. Оба были слишком заняты друг другом, чтобы думать о сне. Ко всему прочему, и тот и другой считали это своеобразным отдыхом, поэтому даже не собирались останавливаться.       К половине третьего ночи Соуп прилёг рядом с Юрием. Последний блаженно откинул голову и сладко вздохнул.       — Это было… превосходно… — прошептал он, тяжело дыша и стараясь как можно глубже спрятать свои хлещущие потоком эмоции.       МакТавиш приподнял уголки рта в улыбке и, подложив руки под голову, устроился поудобнее. Короткая пауза, наступившая сразу после этого, ненадолго оставила разгорячённых напарников наедине с самими собой, чтобы собраться с мыслями. Каждый думал о своём, и Юра был на сто процентов уверен, что Соуп в тот миг полностью поддался царству воспоминаний, и вряд ли до него тогда можно было достучаться, поэтому продолжил возлежать на полу и пялиться на звёздное небо через дыру в стене. Луны видно не было, зато взору открывались миллиарды совершенно новых вселенных на любой вкус, от мала до велика. Юра зрительно рисовал знакомые с детства созвездия, пока не заметил сорвавшееся с места небольшое небесное светило, попавшее в атмосферу Земли и неизбежно летящее прямо на неё. Русский лоялист прекрасно понимал, что это всего лишь не что иное, как метеорит, который чаще называют падающей звездой, однако, несмотря на это, всё равно загадал желание хотя бы ещё на пару часиков оказаться во власти Джона, вновь ощутить на теле его пальцы, знающие своё дело, а потом прижаться к мужчине и остаться в таком положении на всю оставшуюся ночь.       — Сразу, как только я вступил в эту группу, — внезапно заговорил МакТавиш, — я познакомился неким Гоустом. Я долго не мог понять, что именно он хотел сказать этим прозвищем, но спросить напрямую так и не решился. Он всё время ходил в маске черепа и никому не показывал себя настоящего, — на секунду Соуп прервал свой рассказ, чтобы взглянуть на лежащего рядом собеседника. Тот слушал капитана с особым вниманием, жадно впиваясь в каждое сказанное им слово. — Вскоре мы познакомились поближе, и я узнал, что зовут его Саймон Райли. Впрочем, в тот же день я ещё и удостоился чести узнать, как он выглядит на самом деле. Я никогда не забуду эти прекрасные изумрудные глаза и острые завораживающие скулы…       Джон прикрыл глаза и в очередной раз представил образ Саймона в голове. Когда же он распахнул веки, то увидел перед собой слегка разочарованного и растерянного Юрия. Теперь спецназовец считал, что ему до Гоуста, как до Луны пешком, и совсем поник духом. Но МакТавиш решил заняться решением данной проблемы как можно скорее. Пододвинувшись ближе к новому объекту своего обожания, он дотронулся всё ещё влажной ладонью до его лица, и глаза его сверкнули в полутьме.       — Но ты… — продолжил он, начав водить большим пальцем по щеке Юры. — Ты стал лучиком света в этом мраке человеческой боли и страданий. Лучиком, озарившим мою ставшую бесцельной жизнь, пробудившим во мне это прелестное чувство любви.       Юрий был готов сгореть от смущения прямо в руках у своего капитана. Он не знал, что нужно делать в такой ситуации, потому моментально набросился на Соупа и, будто голодный зверь, принялся хватать его зубами за шею, оставляя на ней хорошо заметные следы от укусов и глубокие отметины.       — Охлади-ка пыл, дорогуша, — пробормотал МакТавиш с едва слышимым стоном. — Иначе завтра нам не поздоровится.       Эта ночь навсегда отпечаталась в памяти бывшего ультранационалиста. Он был удивлён, что его желание так поспешно исполнилось, и тем не менее порхал подобно бабочке на седьмом небе от счастья. Юра понимал, что это мгновение не может длиться вечно, а повторится оно наверняка не скоро. Но он даже не подозревал и не допускал мысли о том, что эта близость с Соупом может оказаться первой и последней в его жизни. Впрочем, сейчас ему было уж точно не до аналогичных размышлений. Он хотел полностью сосредоточиться на своём капитане, и это позволило им выжать друг из друга максимальные ощущения.       Когда до начала миссии оставалось пару часов, они, обратно вооружившись стянутым ещё в самом начале их откровенных действий снаряжением, продолжили лежать на полу, прижимаясь друг к другу. Юрий уткнулся носом в пылающую шею Джона и не сдвинулся с места до самого утра. Утра, которое изменит всю его последующую жизнь в худшую сторону. И он совершенно не готов к такому повороту событий.

***

— Почти пора, Юрий.

      Лоялист взглянул на Соупа. Тот выглядел слегка рассеянным; отчасти это было связано с событиями, произошедшими сегодняшней ночью. Лишь огонёк ненависти полыхал в его голубых глазах, давая понять, что он находится в полнейшем здравии.       — Встреча пройдёт на втором этаже, — произнёс капитан и сосредоточил свой взгляд на проезжую дорогу перед отелем. Юрий не заставил себя долго ждать и уже через мгновение присоединился к напарнику. С минуты на минуту ко входу гостиницы должен подъехать Макаров в сопровождении своего отряда.       К проведению операции по захвату особо опасного преступника оперативники готовились уже долгое время. Они предпринимали подобную попытку и ранее, однако та с треском провалилась, из-за чего люди Макарова взяли Прайса в плен, и до момента миссии по спасению заключённого под номером шестьсот двадцать семь Соуп даже не догадывался, что его наставник жив-здоров.       — Они здесь… — еле слышно оповестил своих МакТавиш. — Макаров в третьей по счёту машине, — добавил он, когда увидел знакомое лицо в одной из бронированных тачек.       Лоялист направил прицел снайперской винтовки в её сторону и застыл на месте. Холодок ужаса пробежался по его телу, когда он посмотрел на Владимира. Юре показалось, что бывший союзник глядел ему точно в глаза, и от этого ему стало не по себе, а от дальнейших слов друга он просто-напросто остолбенел.       — Зараза… — процедил МакТавиш сквозь зубы. — Кажется, он смотрит прямо на нас.       Вскоре четыре транспортных средства заехали в гараж гостиницы.       — Ладно, Комаров. Начинай… — скомандовал Прайс, но никто не отозвался. — Комаров, ты меня слышишь?       Комаров не выходил на связь. Вроде как и время уже пришло, только от него не было слышно совершенно ничего. Ни слуху ни духу. Каждый надеялся на хорошее, и лишь Юрий мысленно похоронил славного бойца.       Он не понимал, что именно его так тревожит, почему бросает то в жар, то в холод, что пожирает его изнутри. Чувство неизбежно надвигающейся трагедии нарастало ежесекундно, заполняло собою все мысли и не давало возможности спокойно сделать глоток спасительного воздуха. Соуп, находившийся рядом с ним, заметил, как ему казалось, беспричинную тревогу своего друга и слегка занервничал. Он хотел успокоить возлюбленного, но в данный момент не имел права покидать занятый пост.       — Ладно. Макаров здесь. Приступаем к выполнению плана, — приказал бывший капитан двадцать второго полка SAS. — Я на месте. Вы готовы?       — Юра, глянь-ка, где там Прайс, — обратился Джон к соратнику.

«Юра».

      Это заставило лоялиста вздрогнуть и в приятном удивлении забыть об ужасающих ощущениях. Ненадолго. МакТавиш вдруг осознал, что сболтнул лишнего, но, к счастью, никому не было до этого дела, так что он был только рад, что сумел как-то отвлечь друга от мутящих душу мыслей.       — А вот и он, — подтвердил Джон, когда находка оказалась в центре прицела.       Прайс начал постепенно спускаться на балкон. Соуп с Юрием в мгновение ока сняли часовых, шастающих там без дела, а командующий, ступив на этаж, сразу же примкнул к зачистке помещения от противников.       Но то, что произошло дальше, в корне изменило ход дальнейших событий.       Когда все недруги были ликвидированы, перед ним открылись двери лифта, в котором привязанным к стулу и заминированным со всех сторон сидел их так и не вышедший на связь солдат.       — Что за бред? Прайс, кто это такой? — возмутился МакТавиш, не имея возможности разглядеть лицо пленного поближе.       — Комаров… — только и сказал командир.       — Прости меня, Прайс… — подал свой слабый голос Комаров и опустил голову. — Прости…       Тут же Прайс услышал звук активации взрывчатки. Его жизнь могла оборваться в сию же секунду, но он не собирался умирать, потому успел вовремя убежать оттуда. Вместе со взрывом по рации прозвучали насмешливые слова Макарова: «Капитан Прайс… ад ждёт вас».       — Прайс, уходи оттуда! — в сердцах закричал Соуп.       Лидер ультранационалистов тем временем продолжил: «Юра, друг мой, зря ты сюда пришёл».       Нет. Чёрт, только не это!       Спецназовец устремил свой испуганный взгляд на МакТавиша и почувствовал, как того постепенно окутывает боль. Он даже не представлял, что чувствовал на тот момент его капитан. Неужели очередной человек, которому он доверился, оказался… предателем?.. Неужели всё, что произошло этой ночью, — всего лишь красиво оформленная ложь, да и только? Юрию даже показалось, что голубые глаза Соупа вмиг обесцветились, а кожа слегка побледнела от ужасающего открытия.       — О чём он, чёрт возьми, говорит?.. — спросил Джон, но вместо ответа на вопрос услышал точно такой же звук срабатывающей взрывчатки. — Уходи! Живо! — рявкнул он и вытолкнул напарника с верхнего этажа церкви.       Время для лоялиста замедлилось. Перед взрывом он увидел выпрыгивающего из «окна» МакТавиша. Он заметил, как исказилось лицо капитана, и всё тело пронзило осознание того, что его возлюбленного тяжело ранило.       Юрий не чувствовал боли, когда кубарем катился с церкви, когда что есть силы ударялся о препятствия, которые стояли у него на пути. Даже встреча с землёй показалась ему мелочью по сравнению с тем, как он обошёлся со своим капитаном. А ведь он хотел поведать Соупу своё прошлое, рассказать, почему покинул ряды ультранационалистов, что послужило причиной и насколько Макаров конченый ублюдок. Но толку от одного желания? Теперь кровь Джона на его руках, и от этого он яростно возненавидел себя.       Столкнувшись с твёрдой поверхностью, спецназовец ненадолго лишился чувств, а когда сознание нехотя вернулось к нему, он увидел перед собой заваленное деревянными балками тело МакТавиша.       — Нет… — прохрипел Юра, протянув к капитану руку. — Соуп…       Вокруг творился настоящий ад. Если помедлить ещё чуть-чуть, то от них точно с удовольствием избавятся.       Собравшись духом, лоялист поднялся на ноги и как можно скорее поплёлся к другу, пытаясь освободить его из так называемого плена. Приступы гнева и ненависть, питаемые к Владимиру, возвращали его в реальность, прибавляли сил и решимости. Он проверил сонную артерию Соупа и с облегчением выдохнул.       «Живой…» — обрадовался Юрий, обнаружив у того признаки жизни.       В то самое время, когда он пытался приподнять МакТавиша, чтобы отнести в безопасное место, раненый пришёл в чувство, но, увидев перед собой русского предателя, решил, что лучше бы он этого не делал.       — Соуп, послушай, — начал Юра, но был грубо перебит высказыванием друга.       — Просто заткнись. — отрезал тот, но всё же позволил соратнику отвести себя подальше оттуда.       Лоялист ни в коем разе не обижался на разгневанного капитана, напротив. Он прекрасно понимал, что сотворил нечто ужасное и прощения ему нет, но надумал организовать повторную попытку извиниться или хотя бы попытаться.       — Пожалуйста, выслушай меня. Я правда собирался сказать тебе об этом сегодня ночью.       — Заметно, — фыркнул МакТавиш, выстрелив точно в голову бегущему рядом сопернику.       — Прости меня, Соуп, — спецназовец был на грани срыва. — Макаров… Он взорвал ядерную бомбу в центре города… Из-за него погибли десятки тысяч людей… И этот московский теракт… Я не мог стоять молча и… смотреть… о Соуп… — голос Юрия надрывался на каждом слове, да и сами слова давались ему с превеликим трудом. Даже Джону вдруг стало искренне жаль бедолагу. — Я пытался выдать его ФСБ, но он всё знал… Чуть не лишил меня жизни. Поверь, это был не лучший день.       — Хорошо, — сдался МакТавиш. — Только теперь это ничего не даст.       После этого наступило напряжённое молчание. Юрий затащил капитана в более-менее безопасное здание, посадил его спиной к стене и только после этого с ужасом осознал, что всё это время за ними стелилась кровавая дорожка, оставляемая МакТавишем.       — Твою мать… — прошептал он и аккуратно уложил тяжелораненого на пол. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, начав снимать с того экипировку.       — Паршиво, — признался слабеющий Джон. — Отвратительные ощущения.       — Подожди немного, сейчас я тебя подлатаю.       — Нет, — Соуп схватил Юру за руки и приподнялся, но последний заставил его лечь обратно. — Уходи. Меня уже не спасти.       — Не говори так, — спецназовец был готов тут же расплакаться.       — Давай посмотрим правде в глаза, — кивнул МакТавиш. — Я потерял слишком много крови. Ничего не выйдет.       — Просто дай мне помочь тебе…       — Ты уже достаточно помог, — скудно улыбнулся Соуп.       — Прости… — еле слышно проговорил лоялист и прижал руки капитана к груди.       — Слушай… — Джон бросил на возлюбленного тусклый взгляд. — Всё было здорово, правда?..       — Да, — Юрий наклонился к МакТавишу. — Правда.       — Не забывай меня… — голос раненого становился всё тише.       — Ни за что, — убедил его спецназовец.       Внезапно Соуп откинул голову и испустил долгий, протяжный выдох, свидетельствоваший о том, что отныне его дни сочтены. Юра не мог поверить в то, что всё это происходит на самом деле. Ещё совсем недавно Джон был так близко к нему, улыбался, хлопал по плечу, выкрикивал команды… Ещё ночью говорил ласковые слова, обнимал, терпел, когда напарник в порыве страсти царапал ему спину… И что теперь? Неужели и вправду всему этому пришёл конец?..       — Нет, Соуп… — Юрий схватил капитана за плечи и несильно встряхнул его. — Пожалуйста… Соуп! Останься, прошу! Ты слышишь меня?! Не уходи!..       Но всё было тщетно. МакТавиш больше ни на что не реагировал, несмотря на мольбы друга. Слёзы, появившиеся на глазах лоялиста, ручьём стекали по щекам и падали на лицо погибшего. Юра медленно коснулся губ бездыханного капитана, таким образом сделав ему прощальный подарок, после чего отстранился. В это самое мгновение в дверном проёме появился не кто иной, как чудом выбравшийся из гостиницы Прайс. Он не сразу заметил лежащего на полу Соупа, потому грозно крикнул спецназовцу:       — Скорее, надо выбираться отсюда!       Тот даже не пошевелился. Это слегка взбесило командира, так что он полновправно зашёл в комнату и, чуть ли не заорав, повторил:       — Я неясно выразился?! Я же сказал… — он хотел было выплеснуть весь гнев на солдата, но тут его взгляд пал на лишённого жизни товарища, и злость тут же сменилась скорбью. — Соуп?..       — Его больше нет, — отрешённо сказал Юрий, приподнимаясь над телом.       — Что произошло?.. — осведомился поражённый Прайс, встав перед МакТавишем на колени.       — Мы должны срочно покинуть это место, — лоялист словно пропустил вопрос мужчины мимо ушей.       — Да, ты прав. Покойся с миром, приятель… — обратился он к Джону и положил ему на грудь пистолет, который тот обратно вручил ему ещё тогда, в ГУЛАГе.       Прайс вскочил и поспешно покинул помещение, вслед за ним к выходу ринулся Юра, перед этим в последний раз окинув опустошённым взором близкого человека, больше никогда не скажущего ни слова в своей жизни. И при этой мысли он ужаснулся.

Всё пошло не по плану.

***

— Вот и всё.

      Облачённый в спецформу Прайс посмотрел на Юрия. После смерти Соупа он был сам на себя не похож. Мужчина понимал, что этих двоих связывало что-то общее, но не предполагал, что именно. И даже если бы ему раскрыли глаза, то он бы попытался снова закрыть их, сочтя правду за чью-то нелепую попытку пошутить. Но сможет ли сейчас этот человек нормально исполнять свои обязанности, будучи в буквально никаком расположении духа?       Спецназовец одарил напарника полным твёрдости ответным взглядом. Да, он готов к миссии и готовился к ней тщательно и обдуманно. Он убьёт своего бывшего союзника, отомстит за гибель друга и только тогда успокоится. Но что дальше? Как жить после этого, если капитана его сердца больше нет в этом мире, и возможно ли это теперь вообще?..       — Макаров отсюда живым не уйдёт, — первым нарушил затянувшееся молчание Прайс. — Приготовься.       Всё было продумано в мельчайших подробностях. В этот раз Владимир не сможет ускользнуть от них, как бы он ни старался. Николай предоставил информацию о местонахождении Макарова, и солдаты приготовились к началу новой операции. Юрию стало казаться, что охота за лидером ультранационалистов никогда не закончится. Его разрывало изнутри непреодолимое желание свалить отсюда к чёртовой матери, скрыться где-нибудь в небольшом городишке и забыть обо всём на свете, кроме МакТавиша, естественно. Но, как говорится, поздно пить боржоми, когда печень отказала, так что придётся продолжить начатое и с головой погрузиться в предстоящую миссию, обещающую быть невероятно энергозатратной.       — Пошёл! — скомандовал Прайс, и Юрий, выломав дверь служебной машины, оказался снаружи; тут же следом за ним вылез и командир. В руках спецназовец держал ручной пулемёт, который тут же направил на агрессивно настроенных противников, рявкнув:       — Это за Соупа!       В отель они пробрались довольно быстро, устраняя всех чужаков на своём пути. Добраться к лифту тоже не составило особого труда, правда к тому времени их снаряжение практически вышло из строя и теперь скорее мешало, нежели помогало. Штурмовики приняли решение сбросить ненужный балласт и возобновить выполнение миссии.       Нескончаемый поток противников порядком поднадоел русскому лоялисту, но чего не стерпишь ради благого дела? К тому же он заварил эту кашу, ему теперь её и расхлёбывать.       Наконец, они увидели Макарова. Тот бежал от них что есть духу, чудом уворачиваясь от пуль Прайса, летевших в его сторону. Вскоре Владимир забежал в другую комнату, а ту, в которой всё ещё находились его преследователи, начал расстреливать внезапно появившийся за окнами отеля вертолёт. Всё вокруг начало рушиться прямо на глазах. Пол под ногами покосился, стремясь выбросить нежелательных гостей вниз, но Прайс вовремя успел ухватиться за висящий рядом крепкий провод. Только вот его напарнику повезло намного меньше. Повернувшись к нему, командир не на шутку перепугался, увидев, что того насквозь проткнуло торчащей из пола арматурой.       — Юрий… — с сожалением в голосе произнёс Прайс.       — Брось меня, — решительно выпалил лоялист. — Не дай ему уйти!       Не говоря ни слова, мужчина понимающе кивнул и скорее поспешил на крышу. Юра, изнемогая от невыносимой боли, постарался взять себя в руки и спастись от гибели. Он схватился обеими руками за штырь и попробовал вытащить его из себя, но тот был закреплён к платформе, потому пришлось аккуратно приподниматься всем телом, одновременно упираясь ногами в редкие по количеству выступы, чтобы после освобождения не сползти с этажа и не отправиться в свободный полёт. Кровь стекала из колотой раны небольшими ручейками. Разум помутился, мысли спутались в непонятный комок, но он не сдавался и продолжал бороться с желанием остаться в этом месте. У него была цель, и сейчас он близок к ней как никогда.       Забравшись на крышу, он увидел, как Макаров направил дуло пистолета на лежащего в полуметре от него Прайса. Старик почти смирился с мыслью, что всё кончено и сейчас его ждёт смерть. Юрий мгновенно достал припрятанное на всякий случай оружие и навёл его на ультранационалиста.       — Прощайте, капитан Прайс… — ухмыльнулся Владимир.       Раздался звук взрывающегося в гильзе пороха. Юра попал террористу в левое плечо, тем самым выиграв немного времени для командира, чтобы сделать последний рывок. Только этот момент стал для него роковым: Макаров был намерен отблагодарить знакомого тем же способом.       Мучительная боль пронзила сначала правое плечо лоялиста, а следом за ним и левое. После этого безжалостный мерзавец начал целиться Юрию в голову.       На мгновение весь окружающий потерявшего веру спецназовца мир застыл в безмолвной тишине. В последние секунды своей жизни он думал не о Макарове, не о Прайсе, не о том, стоит ли его жертва подобного или нет. Все его мысли были где-то там, в прошлом, когда МакТавиш был ещё живой, стоял рядом, такой родной.

Ультранационалист плавно сжал палец на спусковом крючке.

      Юрий ненавидел себя за то, что промолчал в ту ночь, что тогда думал только о себе и не предпринял повторной попытки предупредить Джона о прошлой дружбе между ним и Владимиром после того, как тот заявил, что, мол, знает о его тайных чувствах. В голове возник вопрос: а было бы сейчас всё по-другому, не будь он эгоистом? Был бы сейчас его возлюбленный жив? А что насчёт Макарова? Как происходили бы действия, если бы он приподнял для Соупа занавес его страшной тайны?

Выстрел.

Он больше никогда не узнает.