In Due Time || В Своё Время

      Шэдоу остаётся на троне в ожидании самого сложного разговора в его жизни. Придворные наконец-то покидают зал, тихо перешёптываясь между собой. Соник уходит одним из последних, и кажется, что он очень не хочет уходить. Что вполне понятно, Шэдоу ведь защищал его до этого момента. Попросить его покинуть комнату — это всё равно что пытка для него. Но Шэдоу непреклонен, и он просит его уйти просто для того, чтобы Соник не волновался слишком сильно, как он и объяснил это прошлой ночью.       Шэдоу собирается встретиться с тем, кто причинял Сонику боль в прошлом — и если одного только упоминания этого человека было достаточно, чтобы он начинал испытывать тревогу, то нахождение с ним в одной комнате заставит Соника замолчать и застыть на месте.       Шэдоу делает глубокий вздох и смотрит на Руж и Грэя, единственных, кого он попросил остаться. Эти двое были его правой рукой, только им он доверяет уже много лет. Ну, ещё в зале остались двое Блэк Армс, просто на тот случай, если всё пойдёт не по плану.       Встреча не будет лёгкой, но её нужно провести. Шэдоу вообще повезло, что его отец позволил ему устроить эту встречу после всего, что было. И даже его доминирующего присутствия нет, но это и к лучшему — разговор будет довольно личным (и со смертельным исходом, если дела пойдут плохо).       — Он готов, — оповещает Грэй из-за двери.       Момент истины.       Шэдоу глубоко вздыхает, проясняя мысли.       — Впусти его.       Металлический лорд Острова Рождества входит в зал учтиво и с изяществом, которое и подобает настоящему лорду; образ, способный обмануть любого.       Шэдоу не хочет ничего, кроме как прибить его на месте.       — Доброе утро, ваше императорское высочество, — лорд Джулиус грациозно кланяется. — Для меня большая честь встретиться с вами. Хотя, учитывая, что здесь только вы, пара охранников и ваша правая рука, я предполагаю, что это не светская встреча.       — Приветствую, лорд Джулиус, — Шэдоу разводит руки. — Вы правы, это встреча для получения информации. У вас есть ответы, которые мне нужны.       — О?       — Расскажите мне о ваших дочерях, — начинает Шэдоу.       Лорд Джулиус хмурится своими металлическими бровями.       — Дочерях? Ах, вы имеете в виду Соню. Да, прекрасная девочка. Технически она моя падчерица, вернее, скоро ею станет. Я женюсь на её матери в конце лета, вскоре после того, как женится ваш отец. К сожалению, сердце Сони отдано какому-то бездарю Бартлби, но…       — Я сказал «о дочерях», — прерывает его Шэдоу. — Женевьева, Виннифред, Пенелопа, Хадасса, Розелла и Ариэль — вот о каких дочерях я спрашиваю.       — И почему они вас интересуют? — спрашивает лорд Джулиус.       — Я бы хотел ухаживать за ними, — просто говорит Шэдоу. Таково его прикрытие — он получит нужные ответы под предлогом поиска невесты, которую так хочет заполучить для него отец.       Лорд Джулиус хмыкает.       — Честно, вам лучше ухаживать за проституткой, чем за кем-либо из них. Я годами с ними не разговаривал, — он моргает и подносит руку к голове. — Я пытался с ними поговорить, но они отказываются признавать меня. Я не знаю почему — я же пытаюсь всё исправить.       — Исправить? — спрашивает Шэдоу.       Лорд Джулиус вздыхает.       — Нет, они никогда меня не послушают, даже если узнают правду.       — Тогда расскажите мне, — говорит Шэдоу. Заметив недоумевающий взгляд лорда, он добавляет: — Меня учили, что проблему нужно рассматривать с разных сторон. Если данная проблема беспокоит вашу семью, мне нужно знать её с разных ракурсов, прежде чем я смогу помочь её решить.       Лорд Джулиус имеет наглость улыбнуться.       — Что ж, хорошо, — он делает глубокий вздох. — Как вы знаете, я лорд Островов. Но вы можете не знать, что родословная лордов весьма деликатна. Наследование идёт строго по мужской линии от одного кровного родственника к другому. Лишь в том случае, если нет наследников мужского пола, титул лорда может унаследовать дочь. Первый живой родственник мужского пола может предъявить свои права на титул лорда, даже если есть старшие дочери.       Лорд Джулиус качает головой.       — Не иметь сыновей — очень постыдно для лорда, потому что это означает, что одна из шести других благородных семей, которые соперничают за титул лорда Островов, может занять эту должность. Вот почему лорды также управляют другими предприятиями — в случае, если другая семья захватит власть, у них, по крайней мере, будет на что жить. Я был лордом Островов, это правда, но ещё я управлял крупной торговой компанией.       Контекст. Ладно, пока всё хорошо.       — Наследник мужского пола, к сожалению, стал для меня проблемой, — лорд Джулиус фыркает. — Я женился на Скарлетт, и когда она сказала, что ждёт ребенка, я был на седьмом небе от счастья. Наш род правил Островами более ста лет, и мы бы продолжили править. Но родилась девочка.       Шэдоу понимает, что говорит он о Женевьеве.       — Мы пытались снова и снова. Но каждый раз либо случался выкидыш, либо рождалась девочка. Вскоре у меня уже было шесть дочерей. Шесть! — лорд Джулиус вздыхает. — Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я любил своих девочек, но мне нужен был сын. Другие благородные дома становились всё более настырными, а если бы у меня не было сына, титул лорда достался бы Чарльзу. Чарльзу, моему блестящему брату учёному! Он не смог бы править Островами. И поскольку мои дочери не могли править, мне нужен был сын, и быстро, пока другие дома ничего не предприняли.       Он улыбается.       — И тогда возможность, в лице ангела по имени Бернадетт, сама попала ко мне в руки.

***

      Она — самое прекрасное создание в мире. Потрясающие лавандовые иглы, яркие изумрудные глаза и изгибы во всех нужных местах.       Вот чёрт… Лорд Джулиус позволяет себе засмотреться на неё.       Через минуту он вспоминает, что нанял Бернадетт в качестве фрейлины Скарлетт. И всё же ни одна из фрейлин не была столь соблазнительной, столь прекрасной, столь… идеальной.       Ему просто нужно выждать подходящее время.       Он наблюдает за её работой, за тем, как она служит его жене, наблюдает за её сексуальным телом. По ночам он мечтает о ней в своих объятиях. Не будь это так скандально, он бы развёлся со Скарлетт и женился на Бернадетт.       Так продолжается какое-то время, пока он, наконец, не теряет терпение.       Он входит в неё просто идеально. Её тело практически создано для того, чтобы стать его храмом. Внутри она мягка и идеальна. Её стоны и крики сравнимы с ангельскими гимнами.       Она умоляла? Чёрт, да. Но послушал ли он? Чёрт, нет.       Ему следовало купить её как сексуальную рабыню. Если бы он знал, что у неё потрясающее тело, он купил бы её только для удовлетворения сексуальных желаний. А хотя, чёрт с этим — он просто заставит её выполнять обе работы.       Лорд Джулиус остаётся с ней до рассвета; он удовлетворён, а её тело полно его семени. Затем он оставляет её и уходит к своей жене. Следующей ночью он трахает её до самого рассвета.

***

      [Музыка: You Know Nothing About Me]       У Шэдоу дёргается глаз. Руж и Грэй, стоящие рядом, выглядят потрясёнными. И на то есть все основания — сексуальное насилие ради возможности? Такое не может закончится хорошо.       Лорд Джулиус расцепляет руки, явно не удивлённый их реакцией.       — Они обе забеременели в одно и то же время.       — Скарлетт знала? — спрашивает Шэдоу, изо всех сил стараясь не рычать.       Лорд Джулиус пожимает плечами.       — По крайней мере, она ничего не говорила. Я часто думал, не задаётся ли она вопросом, почему её фрейлина ждёт ребенка в то же время, что и она. Но я сказал ей, что свёл её с кем-то другим, чтобы у нас было ещё больше рабов, и это быстро её заткнуло. Я всё равно переживал и потому ухаживал за Скарлетт как мог. Но тогда она поверила моему оправданию, так что, думаю, мне не стоило так уж сильно нервничать.       Шэдоу прикусывает язык, чтобы не выругаться.       — Что случилось потом?       — Скарлетт и Бернадетт разродились в одну ночь, — лорд Джулиус скрещивает руки на груди. — Роды Скарлетт были ужасными; когда она была ещё маленькой, ей диагностировали анемию, но… в ту ночь всё было намного хуже, — его взгляд встречается со взглядом Шэдоу. — Она едва не умерла из-за кровопотери и других осложнений.       Какая трагедия. Но, очевидно, она выжила, ведь Соник знал её.       — Её ребенок?       — Умер из-за осложнений. Скарлетт потеряла сознание до того, как услышала его крик, но не то чтобы он вообще кричал, — лорд Джулиус вздыхает. — Потом мне сказали, что Бернадетт родила здорового мальчика. Я увидел его, и как будто в зеркало смотрел. Тогда-то мне и пришла идея. Если повезёт, Скарлетт ничего не заметит.

***

      Держа в руках свёрток, лорд Джулиус подходит к краю скалы.       Он убедил себя, что так будет лучше. Скарлетт будет убита горем, если узнает, что её ребенок не выжил. А Бернадетт всё равно просто рабыня — он может делать с её ребенком всё, что захочет.       Он приказал им ввести Бернадетт в четырёхдневную кому — этого достаточно, чтобы торговцы пришли за ней и увезли прочь. А её сына он уложил в кроватку. Он точная копия своего отца, так что никто не узнает правды, кроме лорда Островов.       Лорд Джулиус смотрит на ребёнка Скарлетт. Он умер, не увидев жизни. Поэтому ничего страшного, если лорд Джулиус просто избавится от тела.       Тем не менее, он шепчет короткую молитву Хаосу, чтобы ребёнок попал на небеса, а затем выбрасывает тело.       Крошечный свёрток ударяется о волны, океан жадно поглощает его целиком. Волны неистово бьются о скалы, и тело ежонка, вне всяких сомнений, разорвано на куски.       Лорд Джулиус вздыхает и возвращается в поместье. Дело сделано. Никто никогда не узнает, что он сделал. И, наконец-то, у него есть сын.       Проходя мимо жилищ рабов, он останавливается, чувствуя внезапное сожаление. Возможно, то, что он сделал, было неправильно…       Он подавляет эту мысль. Нет. Это было не неправильно. Бернадетт была его собственностью, и он мог делать с её потомством и ей самой всё, что, чёрт возьми, захочет.       Совесть вопит — что подумает об этом Скарлетт?       Эту мысль он тоже отбрасывает.       «Так будет лучше. Никто не узнает, и она тоже. Все будут знать, что это ребёнок мой и Скарлетт».       Удовлетворённый этой мыслью, он направляется к жене, чтобы проверить её и проконсультироваться с врачами по поводу её состояния. Он надеется, что ей станет лучше — она обязана выздороветь.       Когда он проходит мимо детской, он слышит шесть тоненьких голосов. Заглянув в комнату, он видит, что его дочери сидят на полу, а в руках Женевьевы лежит крохотный свёрток. Девочки поют колыбельную маленькому ежонку, который сладко сопит на руках Женевьевы.       — Боже мой! — восклицает он, испугав дочерей, которые тут же поднимают головы. Он заставляет себя улыбнуться. Вот так удача — его дочери станут идеальным первым тестом. — Вижу, вы уже встретили своего брата.       — Как его зовут? — нетерпеливо спрашивает Ариэль.       Лорд Джулиус моргает, осознав, что не назвал украденного ребёнка. Но он вспоминает, как другие рабы говорили, что ребёнок родился довольно быстро.       — Соник. Его зовут Соник.       — Соник, — все сёстры обращают внимание на спящего ежонка на руках у Женевьевы. — Мы любим тебя, Соник. С тобой ничего не случится, пока мы рядом, — шепчут они, по очереди целуя его в лоб.       Лорд Джулиус улыбается. Его план работает.

***

      Шэдоу требуется всё его самообладание, чтобы не убить лорда Джулиуса прямо здесь и сейчас. Тот факт, что он обо всём рассказывает вот так прямо и открыто, злит только больше.       Руж же не сдерживается.       — Какого чёрта вы сбросили ребёнка со скалы?!       — Как вы посмели?! — не отстаёт от неё Грэй.       — Руж, Грэй, спокойно, — приказывает Шэдоу. Затем он сосредотачивает свой взгляд на лорде. — Итак, вы оставили ребёнка Бернадетт. Что потом?       — Я думал, что счастлив, — продолжает лорд Джулиус. — Скарлетт выздоровела и приняла Соника как своего собственного ребёнка, а я любил его, как будто он действительно был моим сыном. С ним наша родословная не пошатнулась бы. Мы все были счастливы, даже если из-за работы я редко виделся с семьёй. Даже когда меня роботизировали после рокового плавания, во время которого мы доставляли вещи солдатам, мы поддерживали друг друга, особенно мой мальчик. Из всех моих детей только он не испугался меня после того, как я стал роботом, — его лицо вытягивается настолько, насколько это возможно у робота. — Но у него были глаза матери. Я не мог смотреть в них, не вспоминая, что я сделал.

«Как будто я был для него обузой. Несовершенством. Паршивой овцой. Как будто я был виноват в чём-то, но не знал об этом».

      Шэдоу прикрывает глаза. Это никогда не был грех Соника. Только лорда Джулиуса.       — Что насчёт дочерей?       — Они прекрасно поладили, — лорд Джулиус улыбается. — Это же мои девочки. Я гордился ими и их мечтами — большинство лордов хотели заполучить их в невесты для своих отпрысков в ту же секунду, когда они только родились. Я же поощрял желание своих девочек следовать за мечтами. Они, несомненно, выйдут замуж, но тогда я соглашался с их мечтами и поддерживал всеми возможными способами. И я хотел любить своего сына. Но не мог смотреть на него и не видеть его мать. Мать, которую он никогда не знал.       — Скарлетт любила его? — спрашивает Шэдоу.       — О да. Да, любила, — кивает лорд Джулиус. — Но никто не любил его так, как старшие сёстры. Они практически построили весь свой мир вокруг него, — он тихо усмехается. — Хотя, если бы они узнали правду, они не стали бы так стараться.       Шэдоу прикусывает язык, чтобы не выругаться, и крепко сжимает подлокотники трона. Руж и Грэй молча стоят по обе стороны от принца.       Лорд Островов вздыхает.       — Полагаю, можно сказать, что это было похоже на сон, и я должен был знать, что продлится он недолго. Скарлетт довольно скоро узнала правду.

***

      — Ты предатель, сукин сын! — рявкает на него Скарлетт.       — Что я сделал? — спрашивает лорд Джулиус. Он только вернулся из поездки, чем он мог так разозлить свою жену?       Она пихает ему в лицо какие-то бумаги.       — Ну-ка объясни это!       Лорд Джулиус берёт страницы и быстро читает. Это результаты теста ДНК Соника. Зачем?       Лорд реагирует соответствующе:       — Какого чёрта?! Зачем?!       Как посмела Скарлетт делать такое за его спиной? Она что, не доверяет ему?       — А ты думал, я не замечу, что ты на него смотреть не можешь?! Теперь я знаю, почему! — восклицает Скарлетт. — Изменник, неверный ублюдок! Кого ты трахнул и обрюхатил, чтобы получить этого выродка?!       Лорд Джулиус моргает в замешательстве.       — Кто его мать?! — требовательно спрашивает Скарлетт. — Кто она?!       — Да рабыня она! Тебе-то какое дело?! — кричит в ответ лорд Джулиус.       В нескольких дюймах от его головы разбивается ваза.       — Большое, если это касается моего супруга!       Лорд Джулиус стискивает зубы.       — Это было на благо нашей семьи.       — Благо семьи? — с насмешкой спрашивает Скарлетт. — Вот, значит, как?       Лорд Джулиус выпрямляется и берёт руки жены в свои металлические.       — Скарлетт, помнишь тот день, когда я чуть не потерял тебя?       — Да, конечно, — её глаза прищуриваются. — И что?       — Тогда ты потеряла ребёнка. Он родился неживым. Он мёртв, — признаётся лорд Джулиус. — Я переспал с Бернадетт в качестве меры предосторожности. Я бы не вынес, если бы рассказал тебе правду и разбил твоё сердце, поэтому я поменял детей и похоронил твоего. Соник моя точная копия, никто ничего не узнает.       — Где тогда мой ребёнок? — требовательно спрашивает Скарлетт. — Где надгробие?       Лорд Джулиус сглатывает.       — Не могу сказать.       — То есть его нет? — поражённо спрашивает Скарлетт. — Где ты похоронил тело?       Лорд Джулиус вместо ответа устремляет взгляд на море.       Скарлетт издаёт полный отчаяния вопль, толкает мужа и бросается на него с белым от ярости лицом. Лорд Джулиус хватает её и швыряет в стену, разбив тем самым несколько фотографий в рамках и памятные вещи.       — Я пошёл на это ради нашей семьи! — рычит он.       — Разве это даёт тебе право спать с моей фрейлиной?! Где эта шлюха?! — рычит Скарлетт в ответ. — Ты продал её, чтобы прикрыть свою задницу, да?!       — Да, — подтверждает лорд Джулиус. — Пожалуйста, дорогая, пойми. Я сделал нашу семью идеальной. Не рушь её.       — Она уже разрушена, — Скарлетт фыркает. — Теперь — чини её.

***

      Шэдоу не может не согласиться со Скарлетт.       Принц смотрит на Руж и Грэя и видит, что они уже на пределе. Грэй когтями впивается в ладони, постукивает ногой. Руж вцепилась в свой счастливый драгоценный камень и поглаживает его, будто держит на руках кошку.       Шэдоу делает три глубоких вдоха и считает до тридцати, чтобы успокоиться. Обычно он считает до десяти.       — Хотел бы я, чтобы она поняла, что я сделал как лучше, — продолжает лорд Джулиус. — Я покупал подарки для неё и для детей, пытался вернуть её доверие и любовь. Но мы всё равно ругались. Не на глазах у посторонних, конечно, мы ведь должны были быть идеальной семьёй. Как бы это выглядело в глазах простолюдинов, если бы семья самого лорда Островов была бы на грани распада? Да ещё больше семей рассорились бы да распались.       — Вы не можете знать этого наверняка, — вмешивается Грэй.       Лорд Джулиус поворачивается к телохранителю.       — В то время я верил в это. Думаешь, теперь я этого не знаю?       — В любом случае, — мягко продолжает Шэдоу, — что вы сделали потом?       — Надо же, Шэдоу, я удивлён, что ты не догадался сам, — лорд Джулиус усмехается. — Какой самый лучший способ решить проблему? Подход должен быть самым простым, верно?       — Полагаю, да, — медленно соглашается Шэдоу.       — В данном случае самым простым решением проблемы было сделать то, что я сделал почти шесть лет назад, — довольно щебечет лорд Джулиус.       Шэдоу уже знает ответ, учитывая результат.       — Я избавился от проблемы.

***

      — Я разрешил нашу маленькую неурядицу, дорогая, — лорд Джулиус обнимает жену.       — И как ты это сделал? — ворчит она.       — Связался с Обществом Молний, — отвечает он, уткнувшись носом ей в шею.       — С шарлатанами? — Скарлетт фыркает. — Как они могут нам помочь?       — Они профессиональные работорговцы. Я сказал им, что у меня есть ребёнок-раб на продажу, — объясняет лорд Джулиус. — Описал его и сказал, что готов отказаться от опеки над ним. Они дадут нам пятьдесят тысяч колец за этого выродка.       Скарлетт поворачивается в его руках.       — Ты серьёзно сделал это? — её глаза удивлённо блестят.       — Всё, что угодно, ради нашей семьи, — лорд Джулиус улыбается. — Если родной сын сделает тебя счастливой, то у нас будет родной сын. Не знаю как, но будет.       — А наши дочери? — спрашивает Скарлетт, когда металлические руки её мужа скользят по её бокам, заставив её застонать от прикосновения.       — Им знать не нужно. Скажем, что отправили его в школу, — лорд Джулиус целует её в шею. — Он всё равно не важен.       — Хорошо, — со вздохом соглашается она. — Когда они придут за ним?       — Двадцать четвёртого июня, — отвечает лорд Джулиус. — Я хочу подарить ему один хороший день рождения. Одно счастливое воспоминание о нас, — он смотрит на свою жену. — Пожалуйста, моя дорогая. Прошу, позволь ему на один день почувствовать себя нашим ребёнком.       Скарлетт задумывается лишь на мгновение.       — Договорились.

***

      [Музыка: Techno Cinema | A Means to an End (Adrenaline Dubs OST)]       Жар бушует в запястьях Шэдоу до того сильный, что его тело светится красным. Он бы всё отдал, чтобы убить этого мерзкого ублюдка прямо здесь и сейчас и не нарваться на проблемы.       — Мы подарили моему сыну самый счастливый день, — мягко улыбается лорд Джулиус. — Я никогда не видел его таким радостным. Это было идеально, — он пожимает плечами. — На следующий день Общество Молний забрало его, и всё стало, как надо.       Неужели лорд Джулиус был совершенно глух, что не слышал крики сына под проливным дождём, когда он обещал быть хорошим? Обежал стать лучше? Или ему было всё равно на гнев ежонка, когда тот понял, что отец солгал ему?

«Вы солгали мне! Лжецы! Вы СОЛГАЛИ мне!»

      — Последнее, что я от него слышал, было то, что он назвал меня лжецом, — продолжает лорд Джулиус. — Но, видите ли, я лишь сделал то, что должен был ради блага нашей семьи.       Руж бросилась бы на него, если бы Шэдоу не схватил её за крылья (хотя, честно говоря, Шэдоу тоже хочет наброситься на этого придурка).       — Как ваши дочери восприняли эту новость?       — Они подумали, что его похитили. Всё с ног на голову перевернули в попытках его найти, — он закрывает глаза со вздохом. — Я хотел рассказать им правду. Когда я увидел, как им больно от потери брата, я пожалел, что продал его. Но я не мог вернуть его, даже если бы захотел. К тому моменту он уже был очень далеко. Поэтому я сказал им, что отправил его в хорошую школу-интернат, и они смогут видеться на каникулах, — он открывает глаза. — Однако Виннифред ворвалась в мой кабинет, узнала правду и рассказала её своим сёстрам, и после этого они отвернулись от меня.       — Тогда ты рассказал им правду? — напряжённо спрашивает Грэй.       — Я сказал им, что так будет лучше для всех, — улыбается лорд Джулиус. — И всё так и было, он же никогда не был моим сыном. Я всегда держал его там, где не следовало бы, — объясняет он медленно. — К сожалению, мои дочери не были со мной согласны. Когда мы со Скарлетт вернулись из поездки несколько недель спустя, мы обнаружили, что они ушли. Они покинули Острова и поселились в Солеанне. Они воплотили свои мечты в реальность, но я не знал об этом, пока они не осели, потому что они прекратили всякое общение со мной.       Он трёт свои ладони друг о друга.       — Теперь ты понимаешь? Они не поняли, что всё, что я сделал, было ради нашей семьи. Я делал то, что было лучше для всех.       — Лучше для всех? — Шэдоу поднимается с трона, не в силах больше сдерживаться. — Или лучше для тебя?       — Прошу прощения?       Шэдоу приближается к лорду, в его глазах читается презрение, а тело светится красным.       — Ты не мог вынести мысли о том, что семья неидеальна, поэтому завёл интрижку, чтобы исправить это. А когда иллюзия развеялась, ты избавился от единственного, кто делал твоих дочерей счастливыми, чтобы удовлетворить своё счастье и жены. Даже когда у тебя было всё, что ты хотел, этого всё равно было недостаточно, не так ли? Предполагаю, ты мог быть настолько жестоким, что мог бы пренебрегать беспокойствами ребёнка или его потребностями. Или требовать от него совершенства во всём, — у Шэдоу сужаются глаза. — Готов поспорить, ни одна из них не была достаточно хороша для тебя, не так ли?       — Как ты смеешь! — возмущённо восклицает лорд Джулиус.       — У тебя было шесть девочек. Шесть прекрасных дочерей. Но неважно, насколько они были прекрасны и о чём мечтали, — продолжает Шэдоу, — тебя волновал только твой имидж. То, как ты выглядишь в глазах общественности. Всё, что ты делал, ты делал ради сохранения идеального имиджа. А когда ты понял, что твои действия отвратительны, ты отвернулся от тех, кто должен был приносить тебе радость. Тебя никогда не волновали твои дети, ты волновался только о себе и своих желаниях.       — Я желал им всего самого лучшего! — резко отвечает лорд Джулиус. — И я воспитывал их так, как считал нужным!       — Они были детьми! Он был ребёнком! Ни один родитель не должен относиться к своему ребёнку как к ничтожеству, а потом требовать от него совершенства! — парирует Шэдоу.       — Не тебе учить меня, как воспитывать моих детей! Ты ничего в этом не понимаешь! Кто ты вообще такой, чтобы указывать мне, что было бы лучше для моего сына? — рычит лорд Джулиус.       — Я видел таких детей. Помогал детям, похожим на Соника. Я видел сломленных, избитых, голодающих, потерянных детей, у которых больше не было дома, — отвечает Шэдоу.       — Хочешь сказать, я не дал ему дом? — с насмешкой спрашивает лорд Джулиус. — Или что не удовлетворял его потребности?       — Дать крышу над головой ещё не означает дать дом, — Шэдоу на мгновение прикрывает глаза. — Ты хоть представляешь, через какой ад ты заставил его пройти?       — Это рабство, — фыркает лорд Джулиус с пустым взглядом. — Разумеется, это ад.       — Ни один ребёнок не должен проходить через этот ад после того ада, который ты ему устроил, — рычит Шэдоу. — Ты знаешь, что он плачет, когда даже совсем немного сутулится? Или что его определение любви условно?! Или что ты вдолбил ему мысль о совершенстве?! И я уже не говорю о десяти годах, проведённых в аду рабства!       У Шэдоу сверкают глаза, в радужках пляшут крошечные молнии.       — Я помню, что ты согласился с теми, кто назвал нас, Империю Дум, «чудовищами». Что ж, думаю, я нашёл настоящее чудовище. Ты — монстр, лорд Джулиус. Эгоистичный, бесхребетный, извращённый монстр, которому нет дела до семьи, который пожертвует детьми, как ягнятами, если это означает, что ты получишь желаемое.       Энергия Хаоса яростно потрескивает на кончиках пальцев принца.       — И я уничтожу это чудовище, чтобы мой Azulito Duendecitо был в безопасности.       Грэй и Руж потрясённо смотрят на Шэдоу; их обычно вежливый, красноречивый друг говорит очень грубо, что почти не соответствует его характеру.       Но лорд Джулиус только улыбается.       — Ах, да. Спустя десять лет я нахожу его здесь, в Империи Дум, на удивление живым благодаря тебе. Живым, ухоженным и, возможно, счастливым. Тот бал был для него, не так ли?       Шэдоу тут же замолкает.       — Значит, так и есть, — тон лорда Джулиуса становится немного более агрессивным. — Тогда, думаю, мы можем договориться о сделке.       У Шэдоу пересыхает во рту.       — Что? — удаётся ему прохрипеть.       — Скарлетт давно нет, — начинает лорд Джулиус. — Я женюсь на Алине и, таким образом, получу опеку над её детьми. Но ещё я хотел бы вернуть своих дочерей, — красные глаза встречаются с рубиновыми. — Так сколько, по твоему мнению, твой отец заплатит за него?       Шэдоу отшатывается как от удара.       — Что?!       — Я спрошу у твоего отца, сколько стоит Соник, — сообщает лорд Джулиус, сияя. — И как только он окажется у меня, я свяжусь с дочерями и скажу им вернуться домой, в нашу идеальную семью.       — Ты не посмеешь, — говорит Шэдоу с резким выдохом.       — Думаешь, ты можешь мне указывать, что делать? После того, как оскорбил мою месть и мою семью?       — Я стал хозяином Соника два дня назад, — гордо заявляет Шэдоу. — Отец отдал его мне. Все права на Соника у меня.       — С трудом в это верю, — лорд Джулиус презрительно усмехается, — но раз уж ты так хочешь бросить мне вызов, то назови цену. И не смеши меня, у тебя тысячи рабов. Наверняка любой из них будет лучше в постели, чем мой сын.       Гнев, который Шэдоу испытывал в тот вечер, когда Соник поведал ему свою историю, накрывает его волной.       — Что ты только что сказал? — спрашивает он, побелев от ярости.       — Очевидно же, он твоя личная шлюха, — фыркает лорд Джулиус. — Зачем ещё бы ты…       Он не успевает договорить, потому что Шэдоу хватает его и прижимает к стене.       — Убери от меня руки! — рявкает лорд.       — Шэдоу! — восклицают Руж и Грэй.       — Он не моя шлюха. Он тот, кто заслуживает любви. И если ты не дал ему любви, то я дам, — гнев Шэдоу почти буквально вспыхивает.       Взгляд лорда Джулиуса на короткое мгновение задерживается на Шэдоу. Затем он вздыхает.       — Позволь дать тебе совет, как одного правителя другому, Шэдоу: наступает момент, когда мы должны выбирать между людьми, которых любим, и обещаниями, которые даём. Это нелегко, но правителю можно и нужно выбирать что-то одно. Я любил Соника, любил своих дочерей, но ещё я любил свою жену. Я обещал быть верным ей. Поэтому я решил, в конце концов, сдержать своё обещание жене, пускай и оступился на мгновение. И если сдержать это обещание означало пожертвовать сыном, которого я так хотел, то пусть так и будет.       Если до этого Шэдоу не был разъярён, то сейчас точно был.       — Ты никогда его не любил. И ты должен был подумать о своих обещаниях до того, как кончить в Бернадетт.       Он швыряет лорда Джулиуса к дверям.       — Плизера! Гуардра! Уведите этого человека с глаз моих долой.       Двое Блэк Армс кивают, приближаясь к упавшему лорду.       Джулиус встаёт, презрительно усмехнувшись.       — Нападаешь на знать из-за раба? Ты глупец.       — Возможно, — рычит Шэдоу, — но я дал ему обещание. Я поклялся, что позабочусь о нём, и, в отличие от тебя, я не нарушу свою клятву. Ты НИКОГДА не прикоснёшься к Сонику, пока я жив — клянусь.       Двое Чёрных Дуба вытаскивают лорда Джулиуса из тронного зала, и тот сердито фыркает. Плизера оборачивается, его глаза светятся вопросом.       — Нет, — отвечает Шэдоу. — Придворным пока нельзя вернуться.       Плизера кивает и вышвыривает лорда прочь; он проклинает принца и, вероятно, его отца.       — Удачи жениться на этом ублюдке!       Затем двери захлопываются, спрятав Шэдоу от любопытных взглядов придворных.       Шэдоу падает на колени, подавленный всем, что было сказано и сделано. Грэй и Руж приближаются к нему, в их глазах печаль.       — Шэдоу, — начинает Руж, положив руку ему на плечо, — этот человек…       — Да, — подтверждает принц.       — Этот монстр, — фыркает Грэй. — Бедный ребёнок… и он во всём винит себя…       Шэдоу закрывает глаза, его сердце ноет от правды.       — No fue su culpa. Это была не его вина, и не вина его сестёр.       Руж подавляет плач. Шэдоу крепко обнимает её, потирая спину.       Шэдоу было больно слушать историю лорда Джулиуса, но он может только представить, что испытывают сейчас Руж и Грэй, которые не знали историю с точки зрения Соника.       — Этот проклятый сукин сын, грёбанный ублюдок, — рычит Грэй. — Шэдоу, если бы ты убил его, я бы только помог, — он берётся за свой кинжал. — А вообще, знаешь, что — отдай мне приказ, и я перережу горло этому мерзавцу. Или вышибу его металлические мозги, ты только скажи.       — Если я отдам такой приказ, то буду совсем как мой отец, — объясняет Шэдоу. — Другие королевства обязательно обо всём узнают. Лорд Джулиус не сможет это скрыть.       — А мы защитим его, — обещает Руж. На удивлённый взгляд Шэдоу она подмигивает и берёт принца за руки. — Что? Думал, ты один будешь заботиться о Сонике?       — Теперь мы будем его семьёй, — обещает Грэй, положив руки на руки Руж. Шэдоу коротко улыбается, прежде чем снова позволяет придворным войти.       Соник заходит в зал одним из первых, горя желанием вернуться к своему мастеру. Троица внезапно обнимает его, и синий ёжик коротко удивлённо взвизгивает, прежде чем ответить на объятие, когда все они опускаются на пол.       — Что случилось? — спрашивает Соник. — Всё хорошо?       Шэдоу целует Соника в лоб.       — Ничего. Не волнуйся, Cariño Duendecito.       «Мы всё исправим. Обещаю».       Теперь они будут заботиться о Сонике. Они будут защищать его и любить.       Шэдоу уже обещал это. Но знание того, что Грэй и Руж будут делать то же самое, делает его обещание совершенно особенным.

***

      Соник сидит за своим столом, одетый в ночную рубашку с рукавами в три четверти. Он высовывает язык, пытаясь сосредоточиться на листе бумаги перед собой, и крутит чёрный карандаш между пальцами.       Он знает, что хочет нарисовать — так почему же не рисует?       Ладно, то, что он хочет нарисовать картинку — очень банально. Но Соник хочет, скажем так, смягчить удар. Шэдоу точно разозлится, если узнает, как Соник хочет отблагодарить его за всё на самом деле, но простой рисунок станет гораздо более простым способом сделать это.       Раздаётся короткий стук в дверь. Соник откладывает карандаш, пересекает комнату и садится на кровать. Старая привычка — терпеливо ждать, пока хозяин не зайдёт и не ляжет с ним в постель.       — Войдите!       В комнату заходит Шэдоу, тоже в одежде для сна, но с жёлтой книгой подмышкой.       — Шэдоу! — Соник усмехается и ныряет под одеяло, затем высунув свою улыбающуюся мордашку. Он так рад снова увидеть своего мастера — во время встречи утром и парочки упражнений с Грэем днём Соник почти не видел Шэдоу. Ну, разве что кроме тех групповых объятий.       Его тренировки идут неплохо. Так же, как и Шэдоу, Грэй начал с проверки его пределов, что было хорошо — Грэй хотел знать, с чего начать. И так же, как и Шэдоу, Грэй не требовал совершенства. Завтра они начнут тренироваться как следует со всё тем же настроем.       Шэдоу забирается в кровать, из-за чего она слегка раскачивается.       — Как прошёл твой день, Соник?       — Хорошо. Я практиковался в дробях вместе с Ваниллой на кухне, пока ты был на встрече. Ещё мы испекли печенье. Шоколадное, если быть точным.       Это было так здорово — он редко видел Ваниллу. Она очень гордится тем, что сейчас он чувствует себя лучше. Она также сказала ему, что одеяло на его кровати — это подарок на день рождения от неё и Крим. Именно крольчонок придумала подарить ему одеяло. Вместе они испекли три дюжины печений и позволили Сонику попробовать одно.       — Мм-м. Она позволила тебе слизать тесто с миски? — спрашивает Шэдоу, садясь к Сонику поближе.       Синий ёжик качает головой.       — Нет, но она дала мне попробовать одно прямо из духовки.       И печенье почти буквально растаяло во рту, настолько мягким и рассыпчатым оно было.       — Мне-то хоть что-то оставил? — дразнит его Шэдоу, взъерошив сапфировые иглы.       — Мм-хм… — Соник слегка наклоняется вперёд, затем смотрит любопытным взглядом. — Что привело тебя сюда?       Не то чтобы он против того, чтобы хозяин был в его комнате, но язык тела Шэдоу подсказывает, что что-то не так, и ему нужен способ справиться с напряжением. Раньше Соник предложил бы для этого своё тело, но, проведя много времени с Шэдоу, Соник знает, что у принца есть способ получше.       — У меня возникла идея, — Шэдоу улыбается. — Я подумал, может, ты захочешь почитать немного перед сном? Чтобы попрактиковаться в чтении и успокоить свой разум.       Это так похоже на то, что делали его сёстры. У Соника счастливо сияют глаза.       — Да, пожалуйста! — он смотрит на обложку. — О чём эта книга?       Он её совсем не узнаёт, даже если она и похожа на те, которые были у его семьи.       Шэдоу поднимает бледно-жёлтую книгу с рыцарями и лошадьми на обложке.       — О короле и куче рыцарей с самыми разными квестами. Тебе понравится, — он открывает книгу, вынув синюю шёлковую закладку. — Давай ты прочитаешь сегодня две страницы, а я потом дочитаю остальное, хорошо?       — Хорошо, — Соник двигается ближе, но вдруг сомневается. — М-можно мне подвинуться поближе? Знаешь, как боковые объятия? Мои сёстры делали так, когда мы читали вместе.       Он не упоминает, что они крепко обнимали его во время чтения.       — Конечно, можно, — Шэдоу добродушно усмехается.       Ухмыляясь, Соник подползает ближе, их плечи соприкасаются. Шэдоу кладёт книгу между ними и позволяет Сонику начать чтение. В комнате тихо, за исключением журчащих фонтанов и голоса Соника, неуклонно читающего о рыцарях, девах, балах и турнирах. Если Соник не может прочитать какое-то слово, Шэдоу ему помогает. Особенно это касается имён — ну кто в здравом уме будет называть своих детей Гавэйн и Ланселот?       В конце концов Шэдоу приступает к чтению, оживив мифический Камелот с благородными рыцарями, что скрещивают оружия. И каков же был тот мир — таинственный, могущественный, полный сражений на мечах, чести, этики, несовершенных персонажей и квестов. Это определённо то, что Сонику бы понравилось в детстве. Чёрт, может, даже папа читал бы ему такое.       Он кладёт голову на плечо Шэдоу, слушая глубокий баритон. Усталость дня вдруг накрывает его с головой. Шэдоу ведь не будет против, если Соник прикроет глаза, буквально на минутку или на две? Он поймёт.       Уже второй раз за неделю Соник засыпает рядом с Шэдоу.