Мир, который им нужен

      Через неделю погибает Майки.       Джерард сидит на полу. Рота заняла все уцелевшие дома на берегу, в один из них Рэй и Фрэнк только что приволокли его.       Джерард сидит на полу и ничего не понимает. Вокруг крики и шум, уцелевшие тащат раненых, кого-то вносят вдвоём, держа за руки и ноги. Парень рядом с ним воет на одной ноте, прерываясь только на вдохи: из его колена торчат острые обломки кости, лужа крови растекается по полу, медленно подползая к Джерарду. Кто-то отпихивает стулья к стене и сбрасывает со стола кухонную утварь, несколько человек кладут раненого на стол, полевой врач разрывает пропитанную кровью штанину, копошится в пробитом бедре — солдат подкидывается с воплями, рядом слышно: «артерия?», «держи, уйдёт за кость — хана ему», «скользкая», «блять, уходит, она уходит». До щеки Джерарда долетает несколько капель, брызнувших из раны. «Всё», «сука», «и что теперь?», молчание, стук о дерево — раненый роняет голову на столешницу. Через минуту его стаскивают на пол, а на его место укладывают другого.       Джерард сидит на полу и не может перестать трястись. Лужа крови от парня с развороченным коленом впитывается в штаны, пятно расползается по бедру.       Майки погиб.       Рэй трясёт его за плечо и что-то кричит — Джерард смотрит на него, и в голове абсолютная, бесконечная пустота.       Рэй говорит, что здесь будет лазарет. Что нужно убраться в соседний дом, чтобы никому не мешать.       Джерард сидит на полу, и это всё, что он может делать.       Рэй тянет его под руку и кое-как выводит на воздух. Джерард всматривается в берег, ищет глазами тело. Почти все тела уже оттащили к причалам, это не в той стороне, куда тянет его Рэй. Нужно к причалам, нужно, очень нужно. Рэй разворачивает его к себе, снова что-то говорит и тянет дальше. Всё, чего хочет Джерард, — перестать стоять на ногах как можно скорее.       Когда они снова оказываются в помещении и Рэй выпускает его руку, он тут же съезжает по стене на пол.       Кто-то садится перед ним на корточки и ставит рядом пару грязных сапог.       — Надевай.       Несколько секунд на то, чтобы заметить круглый облупившийся след на голенище — тот, который Джерард оставил неделю назад, когда пьяный хотел затушить сигарету о землю, но не глядя ткнул окурком в ногу валявшегося рядом Майки.       Джерард отшатывается, чувствуя подкатывающую тошноту.       — Быстрее, тут уже другие спрашивали.       Он смотрит на татуированные пальцы и с трудом мотает головой.       — Джи, пожалуйста. Тебе нужнее.       Джерард поднимает взгляд на Фрэнка. Это всё, на что у него хватает сил.       Фрэнк держал его ещё там, на берегу, вместе с Рэем. Не все успели добежать от понтонов и лодок до укрытия — пулемётные очереди буквально выкашивали солдат, незащищённых, не готовых к обстрелу, не успевших развернуть из брезента винтовки. Майки просто нужно было лежать и ждать удобного момента. Он решил, что тот момент был удобным. Джерард кричал ему вернуться назад, кричал не высовываться. Это выглядело, как если бы Майки споткнулся о невидимую растяжку. Так легко, мягко, неслышно — песок заглушил звук падения. Фрэнк и Рэй держали Джерарда с двух сторон, вцепившись в его локти, пока тот орал, глядя на тело в нескольких метрах от себя. Совсем чуть-чуть не добежал. Возможно, если бы Джерард кричал громче, Майки был бы жив. А теперь он мёртв.       Майки мёртв, а Джерард смотрит на его сапоги, на Фрэнка и чувствует, что задыхается.       Фрэнк сгребает его на себя, и Джерард кричит, громко, сипло, давится слезами, жмурится, стучит кулаками по его спине, выплёвывает «блять, блять, блять», всхлипывает, раскачивается вперёд-назад, ловит ртом воздух, скулит на одной ноте, кусает губы, скалится, рычит, шепчет «пожалуйста», будто кто-нибудь, Фрэнк или Господь Бог, отмотает время на полчаса назад, и уж тогда Джерард всё исправит, он обещает, он справится, только дайте возможность, дайте шанс.       Снаружи стемнело. Стоны из лазарета больше не слышны, под окнами ни перебранок, ни топота — только шелест воды у берега и редкие крики чаек. Рэй разливает виски в жестяные кружки, Джерард лежит головой на плече Фрэнка и смотрит на сапоги Майки на своих ногах. Солдаты зажигают свечи и лепят их основаниями на исцарапанный деревянный стол. Огоньки расплываются в зудящих от слёз глазах.       Рэй протягивает Джерарду кружку: его руки перебинтованы и едва заметно дрожат. Все поднимают глаза друг на друга и почти одновременно кивают. Джерард пьёт до дна: горло адски горит, и это немного возвращает в реальность. Жаль, что больше ему ничего не болит. Жаль, что он не ранен. Жаль, что он жив.       Фрэнк смотрит на дрожащий огонёк свечи, не шевелясь и будто бы не дыша.       — Как ты? — шёпотом; кажется, Джерард сорвал голос, пока рыдал.       — Порядок.       Джерард знает, что сегодня у Фрэнка на руках умер Мэтт — ему пробило шею, и теперь форма Фрэнка багрово-коричневая от пятен крови. От мыслей о Мэтте слёзы наворачиваются снова, опухшие веки ощущаются как что-то инородное, моргать и двигать глазами больно.       Фрэнк замечает, что Джерард смотрит на него, и молча смотрит в ответ. Огоньки свечей отражаются в его тёмных, неживых глазах.       Спокойный. Он такой спокойный. И это так жутко.       — Тебе не обязательно всё время быть сильным, — сипит Джерард, смаргивая новые слёзы.       Фрэнк смотрит на него ещё какое-то время, потом склоняется ближе и целует в висок.       — У меня нет выбора.