Раба богов

В тот день дул особенно промозглый ветер. Торунн подавила дрожь пробравшуюся под грубую ткань рубахи и хмуро глянула через плечо. В эту вылазку ей достался особенно неприятный состав отряда. Потрёпанные и хмельные, эти мужчины казалось и ноги передвигали с трудом, не говоря об удержании топоров. Их нестройные песни раздражали всю дорогу до цели похода, а пошлые разговоры заставляли молить богов о терпении.       Тихие проникновения в стан врага явно были не по ним, а Торунн хотела начать сегодняшнюю атаку именно с внезапного удара, подобравшись как можно ближе к заставе. Ветхие стены христианского поселения уже замаячили среди листвы и утреннего тумана, а девушка замешкалась. Их ждали, совершенно наверняка, саксы знают о нескольких разграбленных поселениях близ них. Сейчас как никогда было необходимо слиться с травой и водой, не выказывая своего присутствия даже в шуме травы. А в компании этих дуболомов Торунн придётся биться наравне с ними, биться с превосходящими силами врага. Она не рассчитывала что её спутниками станут столь неподходящие персоны. Последний открытый бой в котором дева побывала, оставил на её коже явственные воспоминания провала. — Чего ждём? — грубо окликнул воительницу Йорв, по виду, главарь их шайки. — Стоя в болоте, много христиан не перережешь, — подпел вожаку Крунн, недовольно тряхнув ногой, промокшей в росистой траве Англии. — Я пойду первой, — откликнулась Торунн, обрисовав наконец в голове картину предстоящей стычки, — перебью их дозорных и подам вам знак. — Ну нет, так не пойдёт, женщина! — рыкнул Йорв, делая широкий шаг к воительнице. Грязь под его сапогами громко чавкнула, — мы идём единым отрядом, бьёмся открыто пред ликами богов и… — Хочешь столь скоро встретиться с богами — право твоё, — прошипела девушка, делая ответный шаг и бесстрашно сверля викинга взглядом, — я планирую пожить ещё немного и придти в Вальхаллу прославившим своё имя викингом, а не очередным бесстрашным, но безымянным глупцом! Тем более, явимся к нанимателю ни с чем — не получим и ломаной кости, ты сам это знаешь, Йорв! Воин казалось был готов ударить деву щита, но ярость в её глазах словно смутила его. Мужчина заворчал недовольным медведем и отступив назад, раздражённо махнул рукой. — Иди вперёд, женщина, коль так уверена в себе. Посмотрю я как ты запоёшь, когда тебя сцапают! Торунн уже не слушала. Шурша высокой травой, девушка пригибаясь, двигалась к стенам врагов. Яркие голубые глаза в боевой, угольной раскраске, неотрывно следили за деревянными переходами, высматривали фигуры в синих одеждах. Дева походила на дикую кошку преследовавшую добычу. Напряжённая фигура была готова по первому появлению врага броситься в суховей и вскинуть над головой щит.       До городских укреплений оставалось не более пятидесяти шагов, но Торунн было не дано узнать чем бы окончилась её авантюра. За спиной раздался топот копыт и не заметив кинувшуюся в траву воительницу, в город саксов проскакал латный всадник. Взмыленного коня он гнал так, словно нёс на плаще смерть. Это заинтриговало Торунн. Главные ворота остались незапертыми; крадущаяся вдоль стены дева щита, сумела приблизиться к самым дверям поселения христиан. Всадник кричал что-то, заглушаемый то ржанием собственного коня, то испуганными возгласами горожан. Опасно, но воительница подкралась ближе, вжимаясь в грубые деревянные доски. Она хотела знать что так обеспокоило саксов. —…Они придут отомстить! Король навлёк на головы наши самую страшную из кар Господних! Торунн научилась понимать их язык и смекнула, что англичане до ужаса боятся чьей-то мести. — Но кто же? — тягуче шептала Торунн, — кого вы так страшитесь? Предсмертный, отчаянный крик, принесённый с моря, заставил всадника окончательно смолкнуть.       О ком бы не вещал гонец, сейчас у христиан появился другой враг и был он ближе того, неведомого. Имя этому врагу было Йорв и с ним было с три десятка свирепых воинов. Упрямец не пожелал дожидаться Торунн и повёл людей своих в бой. Отряды викингов - подготовленные, тяжеловооружённые; они жгли и резали саксов словно мышей. Местность потонула в криках умирающих и сражающихся, треске огня, диком ржании лошадей и ударах металла о металл. — Там, у ворот! Раздосадованно наблюдавшая грянувшую бойню девушка, совсем позабыла об осторожности. Но тренированная годами и десятками сражений рука вовремя вскинула щит, принимая на него с четвёрку стрел. Острые металлические наконечники застучали по крепкому дереву боевую песнь. — Боги, не сегодня, — выдохнула Торунн извечный свой девиз и мольбу. Держа щит пред собой, дева что есть мочи рванула в подлесок, огибая под прикрытием деревьев основную гущу сражающихся и выворачивая к передовым рядам войска викингов.       Отсюда открылась картина неудержимых волн языческой ярости, бьющейся о не менее крепкие скалы ополчения христиан. Немедля воительница присоединилась к атаке, проклиная Йорва за поспешность и заставляя свой клинок петь кровожадным свистом. Смертельный танец поглотил её, срывая с губ боевые кличи и окропляя белую девичью кожу христианской кровью. Трое рослых саксов мчались на девушку с волчьей злобой и алчностью в глазах. Тогда, Торунн отбросила щит в траву и вскинула короткий меч в руке. Мужчины-викинги полагались на свою мощь и силу, а её преимуществом были ловкость и быстрота. Их мечи, заточкой куда острее нормандской, со свистом рассекали воздух вокруг неё, но воины скорее мешались друг другу, чем представляли серьёзную угрозу юркой воительнице. Минута — и оба осели наземь с распоротыми глотками. Третий, вскоре пал в пыль рядом с товарищами, воя и прижимая ладонь к окровавленной глазнице. Девушка выплюнула изо рта прядь волос, и с громким выдохом, прекратила его страдания ударом меча в затылок. А бой вокруг явно подходил к концу. Редкие выжившие саксы, метались напуганными кроликами, а сухую землю повсеместно покрывали багровые лужи крови. — Йорв! — выкрикивала озлобленная на произошедшее Торунн, перебегая от одного убитого к другому, ногой переворачивая трупы лицами к небу. Погибло бы куда меньше соплеменников, если бы он дождался её. Последние стычки сместились к городской площади и шум битвы у врат почти стих. Наконец, она увидела не главаря, но Крунна, недвижимого на земле. В тот самый момент разочарования, взгляд её пал на судорожно хрипящего кровью гонца саксов. Воительница мигом склонилась над ним, поднимая за грудки. Тот самый, что нёс горожанам весть. — Кто идёт мстить Англии? Говори, — грубо встряхнула дева латника, прожигая взглядом из-под насупленных бровей. Причин её пытливости было несколько; но важнейшей из них являлась та, что от ответа христианина зависело будущее Торунн. — Отвечай! — дева щита начала выкручивать саксу кисть руки. Мужчина завопил, вмешивая в идущие горлом кровь и рыдания надрывную речь. — Великая языческая армия! Войско северян ищущих мести! К чему ты спрашиваешь?! Ты ведь одна из его несметного числа! Дева хмуро вскинула брови. Её народ ходил в набеги, нынче она и сама промышляла этим с разными отрядами, за щедрую плату отвозя ярлам больший процент добычи. Но они никогда не мстили! Или она так далеко ушла от дома, что даже шёпот слухов не касался её ушей. В нутре заворочалось зверем дурное предчувствие. — Нет, ты ошибся. За что? За что и к кому викинги идут с отмщением? Ну?! — Торунн снова вздёрнула сакса, видя что тот бледнеет от предсмертного удушья и с расспросом полагалось поторопиться. — Сыновья… Сыны Рагнара… — хрипел мужчина вялыми, окровавленными губами. — Собирают… Воинство. И. Идут мстить за смерть отца, — голос его стал совсем тих, а лицом он был столь же бледен, как ошарашенная дева щита. — Это невозможно… Как боги могли допустить смерть конунга Рагнара? Немыслимо. Ты лжёшь мне, — прошипела Торунн в глаза умирающему. — Король казнил… Король Элла… Казнил Рагнара Лодброка той осенью. Он погубил… Ан..глию… — на последнем выдохе произнёс сакс и обмяк в руках воительницы. Девушка медленно разжала побелевшие пальцы и неуклюже поднялась. Рагнар Лодброк — мёртв. — Вот где наша принцесса! — послышался со спины глумливый голос. Вразвалку, упиваясь вином из помятой золотой чаши, к застывшей девушке приближался Йорв, в сопровождении столь же хмельных друзей. Рёв их победных песен сотрясал всю округу и, кажется, викинг и не заметил, что воительница даже не думала оборачиваться к нему. — Что умолкла? Видала, как я их? И стоило ещё слушать тебя, выжидать, тогда добычу… — Оставь её себе, — вдруг произнесла Торунн двинувшись прочь, да так и не обернувшись. Глупо моргающий Йорв поглядел ей вслед и сбросив оцепенение, принялся нагонять девушку. — Быть того не может. Торунн — искательница крови и золота! Ты просто так отступишься от награды? Ты? Возьмёшь и согласишься? — викинг неверяще повышал голос до небес и пучил глаза на целеустремлённо шагающую воительницу. — Да, вот так просто, — рассеянно откликалась та, глазами выискивая алые щиты, — Здесь, пути наши расходятся. Веселись, Йорв. Эй! — наконец найдя искомое среди гомонящего люда, девушка подбежала к парочке воительниц, в то время как осознавший свою удачу Йорв пожал плечами и потопал к друзьям, — вы плывёте в Каттегат? — Верно, — сощурилась одна из них, перекидывая тюк с награбленным на борт, — отправляемся домой. Торунн повела челюстью в сомнении. Почти невидимые незнакомому глазу шрамы, стянуло привычной болью. Она должна знать наверняка, прежде чем ступить на нежеланный, но предсказанный путь. — То правда что говорят? Конунга Рагнара нет более в живых, и сыны его придут мстить за смерть отца? Грусть мелькнула в их глазах и разом они кивнули. — Всё так, сестра. Желаешь присоединиться? — девы щита снова кивнули и усмехнулись. Торунн мешкала. Она не желала. Но судьба велела ей плыть. — Да, — всем своим ликом выражая «нет», выдохнула воительница и подтянула перевязь со щитом на плече. Великая Языческая армия. Так сказал мёртвый гонец и сейчас, Торунн понимала почему. Каттегат, уже маячил на горизонте в ночной дымке. А почти на лигу вдоль берегов его, виднелись судна под самыми разными парусами. Драккары иноземцев и жителей Каттегата серебрила полная луна, играя бликами на воде, близ гладких бортов кораблей. Их было не счесть и дева щита наконец успокоилась духом. В столь многочисленном войске — её не признают в лицо. Кто помнит бывшую рабыню кюны Аслауг? И даже если встретится она взглядом с Бьёрном, лик её тотчас затеряется в толпе. Армию поведёт он, без сомнения. Старший сын Рагнара, бывший муж, союз с которым противоречил воле богов и, который, было положено расторгнуть. Что и сделала Торунн, не понимая, страдая сердцем по возлюбленному и дочери, но повинуясь предсказанию Провидца.       По сей день, она слышит словно рядом сиплый, могильный голос. По сей день, верит и видит теперь предсказанное. Ибо сказано было ей: время твоё в Каттегате подходит к концу. Ты увидишь этот край снова, но когда не будет уже у тебя, ни семьи, ни дома. Ты вернёшься, когда позовёт боевой рог, ты вернёшься, когда сотни кораблей пустятся в путь, ты вернёшься сюда. Вернёшься, когда имя Рагнара окрасится кровью и возопят волчата о старом волке…       Торунн выдохнула в солёный воздух, и в холоде ночи её дыхание пронеслось облачным шлейфом. Она не желала вновь видеть эти берега, глядеть на дочь что росла без неё. Дева щита жила мыслью, что исполняет предначертанное и что муж не покинул их дитя. Что Бьёрн стал ей хорошим отцом. Воительница опустила голову, поднимая тонкими пальцами с груди старый медальон. Аслауг даровала его ей как знак ухода из числа рабынь. Но отчего же казалось, что невидимые рабские путы так и не покинули её запястий? Вёсла умерили свой бег по волнам и девушка подняла лицо к приближающимся огням порта. Ладонь невольно метнулась от украшения и сжала рукоять меча, а сердце ускорило бой, когда глухой удар о пристань, возвестил о прибытии в давно покинутый дом.       С тяжёлым сердцем, но твёрдая духом, дева щита закинула скарб на плечо и впервые, со своего ухода много лет назад, вновь ступила на землю Каттегата.