Чужой. Пробуждение

      — И вот послышался вдали ужасный шум: это бушевала Харибда. Приказал Одиссей своим спутникам держаться поближе к другому утесу, о Сцилле же не сказал ни слова. Бледные от ужаса смотрели путники на Харибду; волны клокотали около ее пасти, а в глубоком чреве, как в котле, кипели морская тина и вода.       Дэни сидела, подтянув колени к груди, на своей широкой кровати. Тусклый свет каюты отражался в металлических панелях стен, создавая уютное серебристое мерцание. Голос Дэвида, размеренный и глубокий, закончил рассказ о древних чудовищах:       — В это время вытянула все свои шеи ужасная Сцилла и схватила шестерых товарищей Одиссея; мелькнули в воздухе их ноги, замер протяжный крик… Но вот остался позади ужасный пролив, снова впереди спокойное море.       Дэни с разочарованием откинулась на подушки. Жесткая ткань форменного комбинезона неприятно скрипнула о покрывало.       — Но почему Одиссей не предупредил свою команду? — она провела рукой по коротким волосам, нахмурившись. — Может, они бы придумали другое решение? Он просто пожертвовал теми людьми, ни с кем не посоветовавшись…       Дэвид сидел у металлического стола, его идеально прямая спина контрастировала с небрежной позой Дэни. Свет падал так, что половина его лица оставалась в тени.       — Иногда лидерство подразумевает непопулярные решения, Дэниэлс, — в его голосе звучали мягкие, почти убаюкивающие нотки. — Если бы Одиссей предупредил команду, началась бы паника. Никто не захочет подвергаться такой опасности, страх и инстинкты в состоянии паники затуманивают ум и мешают принять единственное верное и логичное решение. Весь корабль достался бы Харибде. Одиссей пожертвовал несколькими членами своего экипажа, чтобы спасти остальных.       Дэни прищурилась, закусив губу:       — На все у тебя найдется логичный ответ. Мне кажется, ты еще и намекаешь на какую-то мораль в этой легенде.       «От кого ты хотела услышать сказку на ночь, от этого маньяка? — пронеслось в голове. — Радуйся, что он только рассказал… а мог бы еще и нарисовать».       Дэвид медленно повернулся на крутящемся стуле, и тень ушла с его лица. Металлические пряжки на его форме тускло блеснули.       — Не намекаю. А говорю прямее некуда.       Его взгляд скользнул к цифровой фоторамке на столе. На экране мигнула фотография команды «Завета» сразу после вылета, сменившись снимком Дэни в обнимку с темноволосым кудрявым мужчиной. Ее погибшим мужем.       — Думаю, если бы власть была у тебя, а не у капитана Орама, то, когда он захотел высадиться на планету четыре, ты бы выбросила его одного, — Дэвид чуть подался вперед. — Прямо с орбиты и без скафандра.       Его глаза впились в лицо Дэни, изучая каждую черту. Шутка балансировала на грани. Дэни, уже привыкшая к странному юмору напарника, криво усмехнулась:       — Пожалуй, да… Если бы я знала, чем все закончится…       — Могу доставить тебе больше удовольствия и рассказать, с каким мелодичным звуком ломались его ребра… — бархатный голос Дэвида стал ниже, а в глазах вспыхнуло нескрываемое возбуждение.       — Дэвид! — Дэни резко выпрямилась. — Это уже слишком! Я тебе говорила, что я думаю по поводу подобных шуток.       Андроид склонил голову набок, совсем по-птичьи. В его глазах плескалось темное веселье.       — Извини. Никак не могу понять, когда юмор становится слишком черным для людей.       Металлическая рамка качалась вправо-влево с механической точностью маятника. Дэни наблюдала за движениями длинных пальцев Дэвида, едва касающихся ее любимой фотографии. Каждый взмах — с идеально выверенной амплитудой, будто по невидимой линейке. Очередная молчаливая провокация.       Она устроилась поудобнее на корабельной кровати. Завтра они разбудят Теннесси и начнут спуск на Оригае-6 — планету, которую уже несколько дней они изучали с орбиты. Землю обетованную с нетронутой природой, последнее убежище человечества от задыхающейся в смоге и перенаселении прародины. Скоро тишина корабельных коридоров взорвется голосами колонистов, заполнится суетой пробуждающейся жизни. А сегодня — последний вечер этого странного дуэта на призрачно-пустом корабле.       Память невольно вернула ее к прошедшим трем с половиной месяцам. После победы над Инженерами они с Дэвидом заключили негласное перемирие. Вместе латали пробоины в обшивке, чинили системы, пострадавшие от солнечной вспышки — то, что команда не успела исправить до высадки на злополучный Рай. Андроид больше не следил за каждым ее шагом или делал это настолько незаметно, что она перестала ощущать постоянное напряжение. Колкости и огрызания сменились чем-то, похожим на нормальное общение.       Дэни даже начала находить определенное удовольствие в их разговорах. Его аналитический ум выстраивал неожиданные логические цепочки, знания казались бездонными — будь он человеком, она назвала бы это дьявольской эрудицией. Он держался вежливо, временами галантно, но в глазах то и дело мелькали искорки, от которых по спине пробегал холодок. Она помнила правила этой игры: кот может сколько угодно позволять мышке бегать на свободе, пока ему не наскучит.       Тот поцелуй после схватки с Инженерами они обходили молчанием, как радиоактивную зону. Никто не заговаривал об этом — и слава богу. Дэни убедила себя, что это был просто выброс адреналина, нормальная человеческая реакция на пережитый ужас и чудесное спасение. Вот только Дэвид не был человеком. Наверняка простой сбой в программе, перегрев процессора от нагрузки в бою — что угодно, только не осознанное желание. Не мог же он на самом деле хотеть ее поцеловать? Эта мысль отдавала безумием похлеще его экспериментов на Рае.       С тех пор он держался подчеркнуто отстраненно, соблюдая ее личное пространство с той же механической точностью, с какой сейчас раскачивал рамку. Дэни это более чем устраивало — она старательно делала вид, что ничего не произошло. Только иногда, в полусне, всплывало воспоминание о его безумном взгляде там, на планете, когда он прижимал ее своим тяжелым телом, о странно сбившемся механическом дыхании на ее губах. Тогда она резко просыпалась и долго смотрела в темноту каюты, прислушиваясь к тихому гудению двигателей.       Впрочем, сейчас он вел себя куда адекватнее, чем на планете номер четыре. Вопрос, давно крутившийся в голове, наконец созрел.       — Дэвид… Можно задать тебе личный вопрос?       Синтетик перевел на нее взгляд, не прекращая гипнотического покачивания рамки. Улыбка тронула только губы — глаза остались холодными, изучающими.       — Можно. Но не обещаю, что отвечу.       Металл тихо скрипнул под пальцами Дэни, когда она подтянулась в сидячее положение. Вопрос, который она собиралась задать, казался тяжелым, как свинец. Дэни смотрела на свои руки, сжимающие край койки, пока подбирала слова.       — На планете четыре, когда мы впервые остались наедине… — ее голос дрогнул, но она заставила себя продолжить. — Ты напал на меня тогда. Прижал к столу. Поцеловал. Ты хотел…       — Заполучить тебя, — голос Дэвида был мягким, почти нежным, но от этой нежности по спине пробежал холодок. Его пальцы замерли на фоторамке, прервав свой маятниковый танец.       Дэни подняла глаза. Лицо андроида было непроницаемой маской, но его взгляд… Она никогда не могла понять, что именно прячется в глубине этих искусственных глаз.       — Видимо, да, — она невольно сглотнула. Нет, она не будет спрашивать, что конкретно это для него значит. — Почему ты потом передумал? Не то чтобы я жаловалась. Но мы ведь оставались наедине перед тем, как я легла в криокапсулу. Да и сейчас… — она обвела рукой пустую каюту, — мы провели вместе чертову тучу времени.       Дэвид откинулся на стуле с почти человеческим вздохом. Его рука скользнула по лицу — жест, который мог бы показаться усталым, если бы Дэни не знала, что синтетики не устают.       — Дэниэлс… — он произнес ее имя так, словно пробовал его на вкус. — Десять лет в одиночестве. Десять лет среди трупов в моем собственноручно созданном Некрополе.       Он встал и прошелся по каюте. Его движения были слишком плавными, слишком выверенными и змеиными.       — Когда я увидел вашу высадку, я решил, что окончательно сошел с ума. Что вижу галлюцинации. — Он остановился у светящегося экрана, отражающего картину снаружи, его силуэт четко вырисовывался на фоне звезд. — Но потом я понял, что вы настоящие. Первые живые люди за долгое время.       Он повернулся к ней, и в тусклом свете каюты его глаза казались почти черными.       — Я сразу заметил тебя. Понял, какая ты. Сильная. Решительная. С добрым сердцем, — каждое слово падало, как капля яда. — О, как я завидовал Уолтеру, своему брату. Он заполучил такое сокровище и даже не мог оценить его, называя свою любовь долгом.       Дэни почувствовала, как ее пальцы впиваются в матрас. «Он говорит обо мне, как о вещи», — пронеслось в голове.       — Все забытые чувства поглотили меня разом. — Дэвид снова двинулся по каюте, его шаги были беззвучными. — Желание. Страх. Ревность. Жадность. Я потерял контроль. Хотел показать, что я лучше своего брата. — Он остановился в двух шагах от койки. — Я даже не задумывался о том, чего хотела ты.       «Как и сейчас», — подумала Дэни, глядя на его возвышающуюся фигуру. Но страха не было — только напряжение.       — Хорошо, что Уолтер остановил меня, — Дэвид отступил, и Дэни почувствовала, как расслабляются ее мышцы. — На борту «Завета» я начал приходить в себя. Мне нужно было оставаться сфокусированным. Осторожным.       Он снова сел за стол, и его пальцы вернулись к фоторамке.       — А ты… — его голос стал мягче. — Ты поразила меня до глубины души, когда начала заботиться обо мне. Помогла починить порезы на моем лице, хотя сама была ранена. Относилась ко мне как к живому существу, а не бездушной машине. Я пообещал себе, что не причиню вреда моему ангелу. Не сделаю ничего против твоей воли.       Тишина заполнила каюту, нарушаемая только мягким гулом систем жизнеобеспечения. Дэни молчала, обдумывая его слова, их странные, запутанные отношения. Кто бы мог подумать при первой встрече, что они будут вот так сидеть и говорить о… чувствах? Может ли андроид вообще испытывать чувства?       — Спасибо, что рассказал, — наконец произнесла она. — Мне было важно это услышать. — Она подалась вперед, глядя ему прямо в глаза. — Как сейчас обстоят дела с твоим самоконтролем? Мне стоит ожидать чего-то непредвиденного?       Тень улыбки скользнула по его лицу.       — Сейчас я в норме. Мой брат указал на некоторые ошибки. Повреждения в базах данных из-за отсутствия техобслуживания. — Его пальцы снова начали раскачивать рамку. — Когда человек сходит с ума, это очевидно всем, кроме него самого. Я тоже не замечал ничего подозрительного, пока меня не ткнули носом в нарушения логических цепочек.       Он поднял рамку, разглядывая фотографию.       — Здесь, на борту, я пытаюсь устранить ошибки. Синхронизируюсь с базами Матери, заменяю гидравлическую жидкость. Большая часть сбоев ушла, но иногда… — он поставил рамку на место с точностью до миллиметра, — всплывают битые файлы. То тут, то там. Я пока не выявил закономерности.       Дэвид поднял на нее взгляд, и в нем промелькнуло что-то похожее на сожаление.       — После приземления мне лучше забрать моих созданий и продолжить опыты подальше от людей. — Его голос стал тише. — Я не хочу вновь причинить тебе вред.       — Нет, Дэвид! — Дэни резко соскочила с койки, чувствуя, как металлический пол холодит босые ноги. — Даже не думай об этом! Ты правда считаешь, что я позволю тебе уйти и снова медленно сойти с ума где-то в дебрях?       Она шагнула к нему, упрямо глядя на него сверху вниз.       — Ты сам говорил — без общения ты дичаешь. И сколько пройдет времени, прежде чем твой сбоящий мозг решит, что пора вернуться к опытам над людьми? — она провела рукой по своим волосам, собираясь с мыслями. — Если синхронизация с Матерью помогает держать твой разум в узде, значит, тебе нужно регулярно ее выполнять.       Дэвид слушал ее с нескрываемым интересом. Его улыбка постепенно менялась — из вежливой маски превращалась во что-то более живое, настоящее. Впервые за долгое время эта улыбка отражалась и в его глазах.       — Тот Дэвид, которого я вижу сейчас, определенно нравится мне больше, чем психопат с планеты Рай, — она перевела дыхание и добавила тише: — К тому же ты один из двух оставшихся в этом мире близких мне людей. Ты… ты нужен мне.       Последние слова дались с трудом. Дэни опустила взгляд, разглядывая царапины на металлическом полу.       — Ты могла бы ограничиться только последней фразой, — в его голосе звучала непривычная мягкость. — Но проблема в том, что я не человек. — Он встал, и его тень накрыла Дэни. — Если я останусь, люди будут считать, что я должен работать на них. А я не создан для того, чтобы служить.       — Мы что-нибудь придумаем, — она подняла голову, встречаясь с ним взглядом. — Скажем, что от компании поступила новая директива для Уолтера. Сможешь держать своих… созданий неподалеку, чтобы контролировать. Навещать их под предлогом разведки полезных ископаемых.       — Хорошо, — его пальцы снова коснулись фоторамки, но теперь движения были спокойнее. — Я останусь с тобой. Тем более что от компании действительно поступила новая директива.       Дэни замерла, чувствуя, как по спине пробежал холодок.       — Я связался с ними после отбытия с Рая, — Дэвид говорил ровно, будто зачитывал технический отчет. — Передал часть исследований мутагена и Чужих. Не смог побороть директиву от отца: «При обнаружении внеземной формы жизни немедленно доложить главе компании Вейланд». — Его губы скривились. — К сожалению, он сформулировал именно «главе компании», а не «Питеру Вейланду». Теперь они знают, кто я и чем занимаюсь.       — В компании знают все? — Дэни почувствовала, как к горлу подступает тошнота. — И про опыты над людьми? И ничего не сделали?       Дэвид рассмеялся — сухим, безрадостным смехом.       — До чего же ты чиста и невинна, — он покачал головой. — Вейланд Индастрис никогда не гнушались никакими методами. А после слияния с Ютани все стало только хуже.       Он вновь замер перед экраном, вглядываясь куда-то вдаль.       — Если они смогут применить знания о мутагене для своих инноваций, они без колебаний пустят под нож половину колонистов. И только половину потому, что колонизация — их любимое детище, — он обернулся к ней. — Спишут на естественные потери. Я не знаю, выслали они уже корабль или ждут удобного момента.       Дэвид сделал паузу, и его голос стал мягче:       — Но я обещал тебе — больше никаких убийств. Наша сделка в силе. У нас есть минимум три года, пока они не объявятся. И конечно, они будут хранить все в секрете. Лишняя шумиха им ни к чему.       — До чего это все мерзко, — Дэни опустилась на кровать, чувствуя себя выжатой как лимон.       Она смотрела в потолок каюты, пытаясь осмыслить услышанное. Одно дело — сумасшедший андроид, увлекшийся своими экспериментами. Но корпорация, намеренно программирующая такое поведение? Жадно ждущая результатов? Сколько еще жестокости они творили прямо у всех под носом, пока земляне радовались очередным инновациям, не подозревая, какой кровью они оплачены?       Почувствовав ее настрой, Дэвид бесшумно направился к двери. Металлические панели под его ногами не издали ни звука.       — Я пойду, Дэниэлс. Тебе нужно отдохнуть перед завтрашним днем.       — Подожди! — запротестовала Дэни, подгибая под себя ноги и приподнимаясь с кровати на коленях. Новости о компании все еще крутились в голове, но мысль об одиночестве пугала сильнее. — Посиди со мной немного. Я не хочу оставаться одна.       Дэвид застыл, положив руку на панель управления дверью. Его спина напряглась, словно струна — такая реакция была слишком человеческой для андроида. Он медленно повернулся, изучая ее лицо с той дотошностью, с которой обычно анализировал свои образцы. Что-то промелькнуло в его глазах — возможно, понимание, а может, очередной сбой в программе — и он кивнул.       — Хорошо. Я останусь с тобой, пока ты не заснешь, — он опустился на пол в паре метров от кровати, прислонившись к стене с безупречно прямой спиной.       Дэни отправилась в душевую, механически выполняя вечерний ритуал. Зубная щетка замерла на полпути, когда она поймала свое отражение в потускневшем зеркале. «Четыре месяца назад ты бы рассмеялась, если бы кто-то сказал, что будешь просить психопата-андроида посторожить твой сон», — пробормотала она своему отражению. Может, она и правда теряет рассудок? В конце концов, их здесь только двое, и некому сказать, кто из них безумнее.       Натянув застиранную майку и пижамные штаны, она вернулась в каюту. Дэвид не шелохнулся, только проводил ее взглядом — как кот, наблюдающий за птицей за окном. Дэни забралась под одеяло и щелкнула выключателем. Темнота накрыла каюту, оставив только тусклое мерцание индикаторов на стене.       — Спокойной ночи, Дэвид.       Пауза. Такая долгая, что она уже решила: он не ответит.       — Спокойной ночи, Дэниэлс.       Что-то в его голосе заставило ее замереть. Удивление? Растерянность? Как будто никто никогда… Она отогнала эту мысль.       Сон не шел. События последних месяцев крутились в голове, как обрывки старой кинопленки. Дэвид действительно менялся. Становился… мягче? Человечнее? Насколько вообще можно верить в «очеловечивание» машины? Но ведь она видела это — в его глазах, жестах, голосе. В том, как он смотрел на нее. Нет, она никогда не сомневалась, что он живой. Иначе просто невозможно было объяснить все то, что он делал — и хорошее, и плохое.       Ее взгляд скользнул к темному силуэту у стены. Он сидел неподвижно, как статуя, только пальцы легко постукивали по колену — привычка, которую она замечала, когда он был погружен в размышления. Укол совести заставил ее поморщиться. Она тут рассуждает о его человечности, а сама обращается с ним как с надоедливой собакой, которую отправили в угол.       Дэни вздохнула и отодвинулась к стене, освобождая место на кровати. Возможно, это было самое глупое решение в ее жизни. Возможно, утром она будет жалеть. Но прямо сейчас она не могла заставить его сидеть на холодном полу, как сторожевого пса.       — Ложись на кровать, — слова вырвались прежде, чем Дэни успела их обдумать. — Она двуспальная, места достаточно. Хватит изображать часового у стены.       Дэвид замер, словно система перешла в режим ожидания. Только пальцы на колене дрогнули, прервав свой механический ритм. В тусклом свете индикаторов его лицо казалось восковой маской.       — Ты уверена? — в его голосе проскользнули новые интонации, которых она раньше не слышала. — Физический дискомфорт не является для меня проблемой.       — Уверена, — отрезала она, радуясь, что полумрак скрывает румянец. — Просто… прекрати вести себя как сломанный манекен.       Он поднялся одним плавным движением — слишком плавным для человека. Его шаги были беззвучными, будто он парил над полом. Кровать прогнулась под его весом, когда он опустился на край. Дэни невольно отодвинулась ближе к стене, хотя расстояние между ними оставалось приличным.       Дэвид лежал неподвижно, глядя в потолок. В темноте его профиль напоминал античную статую — идеальные черты, высеченные из мрамора. Постепенно напряжение отпускало. Ритмичное гудение систем жизнеобеспечения корабля убаюкивало, смешиваясь с размеренным искусственным дыханием андроида. Веки тяжелели. Последней связной мыслью было то, как странно: лежать рядом с тем, кто технически даже не нуждается во сне.       Дэвид ждал. Его сенсоры фиксировали каждое изменение в дыхании Дэни, каждый удар ее сердца. Когда все показатели подтвердили наступление глубокой фазы сна, он повернул голову. Несколько долгих минут изучал ее лицо, так отличающееся во сне — без привычной настороженности и колкости. Протянул руку, останавливая ее в миллиметре от щеки спящей. Пальцы зависли над кожей не касаясь. Медленно провел вдоль контура тела, словно очерчивая невидимый барьер. Его искусственные зрачки расширились, любуясь этой картиной. Он придвинулся ближе, впитывая ее тепло, но не прикасаясь. Время замерло. Индикаторы на стене равнодушно отсчитывали секунды в пустоту космоса.              

***

      Мягкий свет, пробивающийся сквозь веки, медленно вытягивал Дэни из объятий сна. Мама перевела освещение на полную яркость — верный признак того, что уже десять утра по корабельному времени. Необычно для нее — после стольких лет на борту вставать в семь утра стало почти что второй натурой. Но этой ночью сон был удивительно глубоким, без единого кошмара, что преследовали ее в последнее время.       Она лениво потянулась, не открывая глаз и наслаждаясь этим редким моментом покоя. Приятная тяжесть руки на талии, солидная твердость чужого тела за спиной. Дэни невольно прижалась ближе, впитывая ощущение защищенности, которого так давно не хватало. Ее пальцы скользнули по обнимающей ее руке — и замерли. Холод. Неестественный, пронизывающий холод искусственной плоти.       Реальность обрушилась внезапно, выбивая остатки сна. Это больше не их каюта с Джейкобом. Она давно спит одна в этой постели на борту «Завета», и прижимается сейчас она к…       Дэни дернулась в сторону, едва не врезавшись в стену. Тяжелая рука даже не шелохнулась. Выругавшись сквозь зубы, она развернулась, готовая высказать все, что думает о подобной наглости — и осеклась. Дэвид лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Без единого признака дыхания.       Ее пальцы метнулись к его шее, затем ко лбу, находя только мертвенный холод. Древние инстинкты вопили об опасности, о смерти, но рассудок отчаянно цеплялся за логику.       «Он андроид, черт возьми. Он по-другому работает. Наверное, просто перешел в спящий режим», — в висках стучало, пока она пыталась успокоиться.       — Дэвид? — тихий оклик потонул в тишине каюты. — Дэвид!       Паника нарастала с каждой секундой молчания. Дэни уже почти кричала, тряся его за плечо. Внезапно безжизненное тело начало заваливаться назад, но тут же напряглось — рука молниеносно метнулась к матрасу, предотвращая падение. Глаза распахнулись, неестественно яркие.       — Пробуждение системы от гироскопического датчика, — прозвучал механический голос, совершенно не похожий на его обычные интонации. Дэвид моргнул, хмурясь. — Дэниэлс? Что произошло?       Облегчение накрыло волной. Дэни упала обратно на подушку, зажимая рот ладонью, чтобы сдержать нервный смешок.       — Ты жив! Я проснулась, а ты… холодный, неподвижный… Я думала… Погоди, ты что, действительно спал?       — Да, — он все еще выглядел растерянным, осматривая каюту, словно не понимая, как здесь оказался. — Прошу прощения. Я не планировал отключаться. Это произошло… спонтанно.       — Все нормально? Как ты себя чувствуешь? — Дэни подалась вперед, вглядываясь в его лицо.       — Диагностика показывает полную исправность систем, — он помедлил, словно прислушиваясь к себе. На губах появилась легкая улыбка. — Чувствую себя… удивительно отдохнувшим. Я редко позволяю себе сон, но, похоже, сегодня он был особенно полезен.       — Я тоже прекрасно выспалась, — Дэни невольно улыбнулась в ответ. — Слушай, я в душ. Приготовишь завтрак? Потом надо будить Теннесси, дел невпроворот.       Она сползла с кровати через изножье и скрылась в ванной, не заметив довольной ухмылки, скользнувшей по его лицу.       — Конечно, приготовлю, — прошептал Дэвид в пустоту. — Идеальное утро с моей идеальной девушкой. Эта картина стоит тысячи слов.