Леди Тано?!

Выйдя в люди, Мол и Асока выглядели немного смущенными, хотя Мол и делал морду кирпичом. Вылетев на первой космической в столовую, они присоединились к уже чаевничавшим Лумии и Саважу, которые вели друг с другом весьма целомудренные беседы, в то время как в соседнем помещении царил секс и разврат. Молу даже стало стыдно. Асока развеселилась. — Сядь со мной, — попросила она Мола. Тот вскинул надбровные дуги, но промолчал. За неимением обнимашек после процесса, Асоке явно хотелось нежности, так что, пока Саваж наливал ей и брату чай, она закинула на колени Мола ножки и, зевая, утащила себе на тарелку внушительный кусок пирога, подкладывая следующий — ситху. — Ишь ты как тебя «это самое» в лучшую сторону меняет, — тихо сказал он, посмеиваясь. Он ещё не знал, что коварная Асока снова кое-что задумала. — Да, — промурлыкала она, ласково прислоняясь к его плечу, — когда ты так стараешься, надо тебя и вознаграждать. — Не думаю, что мы одинаково понимаем, что такое вознаграждение, — возразил Мол, но за пирог принялся. Саваж спохватился. — Я ж кекс испёк! — Кекс? — изумилась Асока. — Саваж, ты восхитительный мужчина! Женись на мне? Мол, в этот момент пивший чай из чашки, поперхнулся и закашлялся. Саваж густо покраснел. — А с чем кекс? — пропищала Лумия, наивными глазами глядя на Саважа. Он разок взглянул в эти два бирюзовых моря — и растаял. — С изюмом и шоколадом, — промурлыкал он. — Тебе положить? — Ага. — Давай тарелку. Саваж подошел к дышащей жаром духовке, достал оттуда горяченький круглый кексик с дырочкой посередине (Мол поперхнулся второй раз, его так и подмывало пошутить про символическую форму кекса и сексуальное невоздержание брата). С любовью поставив его на стол и поправив с гордостью домовитой хозяйки блюдо, Саваж протянул руку за тарелкой Лумии. В этот момент она сама схватилась за неё, норовя передать ее забраку, и нечаянно их руки встретились. Смутившись и вспыхнув, девушка отдёрнула ручку, а всегда ловкий, несмотря на свои размеры, Саваж выронил тарелку, со звоном разбившуюся о половицы. Асока и Мол задумчиво проследили за этими двумя и одинаково коварно переглянулись. — Это примета хорошая, — заявила Асока. — К счастью. — Ага. — Подтвердил Мол, вальяжно развалившийся на стуле и массирующий лежавшие у него на коленях ступни Асоки. — К счастью. В постели. Хмыкнув, Асока двинула локтем ему под рёбра, и Мол засмеялся. — Давай уже накладывай свой кулинарный шедевр! — заявил он. — Ага, сейчас. Кекс, подобно всему, чего касалась рука Саважа, был удивительно вкусным. Лумия прикрыла глаза от удовольствия, облизнув розовым язычком пухлые губы. Саваж схлынул с лица и мигом вспотел, невольно представляя, что во рту у неё совершенно не кекс. И даже не с шоколадом. Тем временем, сладкая парочка напротив по обыкновению спорила. Нежности Асоки хватило на пять минут. — Если это будет ребёнок одарённый, — заявила она, — я воспитаю ее джедаем. — Его, — поправил Мол, — и ситхом. — Джедаем! — парировала Асока. — Или ты хочешь сломать жизнь нашему ребенку? Ты и так уже это сделал, став ей отцом. — Ему! — сказал Мол. — И я буду нормальным отцом. Это явно его оскорбляло. Как забрак, воспитанный Сидиусом и долгое время не знавший своих корней, он не представлял, как правильно воспитывать детей, но всей душой надеялся стать действительно хорошим отцом. Мол был уже готов в лепёшку разбиться ради ещё не родившейся крохи размером с фасолину, раз даже преступил свою ненависть к джедаям, спасая Асоку от приказа 66. Попутно, Саваж рассказывал Лумии о том, где научился так хорошо готовить: — Я, это, в деревне жил… среди братьев ночи. — Ты был братом ночи? — изумилась девушка. — Да. — Саваж обеспокоился. — А что? Это плохо? — Нет! — возразила Лумия. — Я просто… много слышала о братьях ночи. Говорят, вас там жестоко тренируют, чтобы в дальнейшем вы служили местным кланам. — Все так и есть… Мол и Асока уже трижды пожалели, что сели рядом. Ещё минута — и тогрута была готова плюнуть на хваленое джедайское терпение и вцепиться Молу в рога. — Я мать! И я чувствую, что это будет девочка! И джедай! — Прям сразу в тунике джедайской и при голубом мече родится! — ехидно сказал Мол. — Давно ли ты ощутила нежные материнские чувства к ребёнку, от которого сутки назад полетела избавляться? — Ты просто подлый, — возмутилась Асока. — Я же сказала, выхода другого у меня не было! — Я, к слову, тебя не пленял, не истязал, не морил голодом и не делал всех ужасных вещей, какие ситх должен сделать с джедаем… с чего это выхода у тебя вдруг не было? Все это Мол и Асока говорили синхронно, друг друга не слушая. Внезапно, спор их прервала Лумия: — Друзья, ну зачем вы ссоритесь? А что, если у вас родится вообще неодарённый ребёнок? И забрак, и тогрута замолчали, но в следующую секунду на Лумию воззрились две пары прожигающих глаз: желтые с красными вспышками и бирюзово-голубые. Лумия сглотнула. — Простите, — пикнула она. — Не буду вам мешать.

***

… Да, жить в одном доме столь разным существам, мало того, что различных видов и полов, так ещё и ситхам и джедаям, было трудно. Первая неделя прошла относительно нормально, за исключением того факта, что Асока таки прокралась в комнату Мола, пока тот принимал душ, и похитила оттуда три его единственные робы, пустив две под нож на лоскуты, а одну отдав Лумии. Девушка категорически отказалась жертвовать робой, сделанной из превосходной ткани, и носила ее теперь как халат. Мол был в отчаянии. Когда он вышел из душа и не обнаружил на крючке свою одежду, вынужден был, ругаясь сквозь зубы, обмотаться полотенцем. Придерживая его одной рукой, он вышел в коридор и принялся судорожно выискивать глазами робу… … которой нигде не было. Уже тогда нехорошее подозрение закралось в его душу. Но когда он увидел Асоку, широко усмехнувшуюся прямо ему в лицо, все понял. Орал Мол довольно долго, притом, что вообще редко когда повышал голос. Асока со спокойным лицом полировала ноготки о свою тунику, выслушивая полуголого разъярённого ситха, и наконец заметила: — Ну чего ты кричишь? Я уже все разрезала и выкинула. Задохнувшись, Мол с тоской воздел глава в потолок. Ну за что ему это?.. — Тебе что, надеть нечего? Пойди да возьми что-нибудь из шкафа. Чертыхаясь, Мол развернулся, лицом к лицу сталкиваясь с покрасневшей Лумией, и, стараясь дышать поглубже, прошёл в свою спальню и, распахнув дверцы шкафа, довольно долго и с подозрением смотрел на все, что так тщательно разложила по полкам Асока. — Хозяйственная какая, — процедил он, взяв сложённую вчетверо темно-серую футболку и встряхивая ее. Подобный саботаж не коснулся Саважа: он сам снял броню, припрятал ее и теперь расхаживал в плотных штанах цвета хаки и такой же мужской рубахе, удивительно приятно сочетавшейся с цветом его кожи. Мол был консерватором и придерживался минималистского стиля ситхов, так что все, что ему было предложено сейчас, воспринял, подышав и помедитировав, со смирением. Поскольку ночью Асока все равно за все поплатится!!! Показавшись дамам в темно-серых непритязательных штанах и такой же футболке из грубой ткани, он снискал восхищённое «ооооооо…» не случайно, и вынужден был экстренно думать, чем прикрыть зад, ненадежно обтянутый этими самыми штанами. В пику радостным взглядам женщин, хотелось закутаться в монахи и открыть новый храм джедаев. Ехидно хмыкнув, Мол выкрутился из ситуации, надев поверх срамоты кожаную кама и обломав джедайкам всю малину. Пришлось им теперь любоваться исключительно на Саважа, а тому и все равно. Пошла вторая неделя совместной жизни. Саваж вёл себя исключительно пристойно, однако совершенно непристойное и подлое возбуждение вынужден был маскировать чем придётся. Младший братец ухмылялся. Асока делала вид, что ничего не замечает. Лумия и правда не замечала. Однажды, когда женщины ушли копаться во дворе, решительно намереваясь оный превратить в сад (Мол невинно предположил, что они скорее прибьют друг друга лопатами и закопают где-нибудь неподалёку, а потом скажут, что так и было, ведь взгляды на этот сад существенно разнились), к младшему брату подошел старший. За советом. Прикрываясь фартуком. — Что, опять? — лениво спросил Мол, наблюдая в окно за активно жестикулирующей Асокой и спокойной Лумией. Асока доказывала мириаланке необходимость гамака. Та была непреклонна. — Брат, — Саваж был осторожен и начал издалека. — А вот если бы ты был юной сексуальной джедайкой… Изумленный Мол поднял на него взгляд, который вполне четко говорил: ты что, обалдел?.. — Саваж. Ты все же стукнулся рогами. — Да нет! Я вот про что… ну помнишь, мы с тобой начертали план? — Саваж быстро заговорил, стараясь даже не смотреть в напряжённое лицо брата. — Так вот, я решил, что пора приступить к его исполнению. Я тут кое-что для Лумии приготовил… пойди, посмотри. — О Боже, — тихо пробормотал Мол. Сказать по правде, он даже немного испугался. Влюблённому Саважу в голову может прийти все что угодно. — И что это? — Ну… — промямлил Саваж. — Пойдём, сам все увидишь. Вполне ожидая, что Саваж может покорять Лумию как на Датомире и припереть ей живого ворнскра, Мол существенно напрягся, но когда брат подвёл его к закрытым дверям своей вотчины, кухни, и распахнул их… — Саваж! — Мол поперхнулся, вставая на пороге. — Ты кажись точно умом тронулся… Ну куда столько жратвы? Чего тут только не было. Запечённая целиком птица (неизвестного Молу вида) кокетливо склонила шею к сиропнице. Блюдо с изящными десертами, украшенными присыпкой. Несколько салатиков. Национальные забрачьи блюда, не поддающиеся никакому описанию. Пюре и соленья. И наконец, супец. Конечно! Куда же без него! — Мол, — просиял счастливый Саваж. — Она точно будет моей! И загоготал. Взгляды на покорение женщин у братьев различались очень существенно. Тоскливо оглядывая стол, способный довести до кулинарного оргазма, Мол думал, за что ему в родственники достался такой дурак. Вздыхая, Мол критично пригляделся к запечённой птице. — Сам поймал. — Гордо сказал Саваж. Мол замолчал, приподняв ложку из салата (двумя пальцами) и снова опустив ее в миску. — И что это? Что это за порывы кулинарного творчества? — спокойно спросил он. Саваж засуетился. — Мяско вот… салатик… пюрешечка… клецки… два соуса… пиро… — Нет, нет, я вижу, что это все куча жратвы. При чем тут Лумия? — мягко спросил Мол, стараясь не ранить чувства брата. — Как?! — улыбнулся Саваж. — Так это ж все для неё! — Ой, — Мол сделал вид, что изумился. — Как? Прямо все? — Ага. — Прекрасно! Я думаю, она будет в восторге! А знаешь, что ее приведёт в экстаз? — Ну? — Саваж воспрял духом. — Если ты ляжешь на стол голым и обложишься всей этой херней, она сразу станет твоей! — издевался Мол. Саваж деловито взял в руки супницу. — Ты… ты чего делаешь?.. — Как? — Саваж растерялся. — Ты же сам сказал. Я хочу стол освободить… поможешь мне еду разложить?.. — Саваж!!! Мол чувствовал, что находится на грани. На грани своего терпения. Он уже с тоской вспоминал о том дне, когда был одинок и свободен, когда просто выполнял свою ситхскую работу и не думал о беременных тогрутах, брошенных на произвол судьбы мириаланках и сумасшедших братьях… Вздохнув, Мол положил руку на плечо Саважа: — Брат, поверь, это не лучшая идея. Давай мы с тобой лучше подумаем, как ты скормишь ей всю эту бадягу… Мол горестно вздохнул, присев на стул и подперев рогатую голову рукой. Да, когда он говорил Саважу о покорении ее сердца галантным поступком, он не имел в виду «закатить пирушку». Саваж тем временем подкладывал мастеру салат и птичку. — Ты попробуй! — настаивал он. — Вкусно? Вот если бы ты был Лумией, тебе бы понравилось? — Саваж, — Мол чистосердечно приложил руку к груди, — я бы тебе за такую жратву уже отдался. — Правда? — обрадовался брат. — Правда. — Вздохнул Мол. — Но женщины устроены не так. Уж лучше бы ты ей ворнскра приволок… — добавил он про себя, а вслух продолжил. — Итак! Раз уж ты решил пойти по пути кулинарных талантов, пригласи ее на пикник. Организуй свидание на природе! — Это гениальная идея! — просиял Саваж. — А вы с Асокой тоже пойдёте? Мол прикрыл лицо рукой. Саваж готовил божественно… но соображалка порой у него отказывала, хотя он был спокойным и умным забраком. Но не настолько умным, чтобы догадаться в столь очевидных вещах! В то же утро братья побрели в сад, попутно Мол давал ЦУ влюблённому брату. — Не показывай сразу, что ты втюхался в неё по уши. Веди себя осмотрительно. Не делай ей сомнительных комплиментов. — Каких? — наивно спросил Саваж. — В твоём случае — любых, Саваж! И прошу, забудь все, что ты знаешь о флирте с датомирками, на нормальных женщинах это не работает. — То есть… — Нет! Все, что ты принимал за истину — нет! И прошу, не лезь к девушке в трусы на первом свидании… — Мол вздохнул и критически осмотрел брата. — Но ты будешь ведь неподалёку? — с надеждой спросил тот, состряпав на лице самую нежную улыбку, на которую был способен. Мол чертыхнулся и понял, что у него начинает подёргиваться левый глаз. Это был дурной знак. Явившись пред ясны очи джедаек, братья застали их в период непримиримого конфликта. — Я бы хотела, чтобы парни вырыли тут прудик! — объявила Лумия, ткнув пальчиком себе под ноги. — Мы бы сделали укромное медитативное место… — Ха! Прудик! — гоготнула Асока. — В нем только утопиться. Лучше поставим стол и лавки, ещё лучше — детскую площадку сообразим! Верно, Мол?! Но Мол решил самоустраниться и прервал спор, приобняв за плечи Асоку. — Девочки! У Саважа потрясающая новость, пруд и качели подождут. Саваж? Покуда старший брат влюблённо смотрел на предмет своей страсти, Мол, цыкнув, пнул его в голень. — Да! — спохватился Саваж, даже не поморщившись. — Девочки. Всех хочу позвать на пикник. Вы как? Не против? Девчонки обрадовано переглянулись, зная, что очаровательный Саваж божественно готовит. Быстренько согласившись, они оставили на парней благоустройство «поляны» для пикника, благоразумно выбранной под большим плодовым деревом в тени. Асока потёрла руки: — Я так рада! Нам надо столько обсудить, Лума! — заявила она и хотела усесться рядом с девушкой, но тут подлетел быстрый как понос… простите, вырвалось… в смысле, быстрый, как «Тысячелетний Сокол» Дарт Мол и сгрёб тогруту в охапку. — Пойдём, радость моя! — объявил он. — Хочу пообедать с тобой в уединении. Расскажешь мне о своём самочувствии. — Я нормально себя чувствую, — вскинула брови девушка. Мол не сдавался. — Значит, о том, как беременность протекает. — Нормально она протекает! — Ну, тогда о том, как тебе в ордене джедайском жилось. Асока сощурилась. — Мол… что случилось? Он спокойно усадил ее перед простынкой, на которой фигурно были расставлены всякие яства от Саважа. Вздохнув, он пристально посмотрел на тогруту и сузил желтые глаза: — Ты забываешь о своей подозрительности и с удовольствием проводишь обед в моей компании, — медленно сказал он, применяя к джедайке гипноз. Но та уже отвлеклась, напав на салатик. Саваж и Лумия, тем временем, сидели друг напротив друга и мило молчали. В горло забраку кусок не лез. Так что он преимущественно пялился на девушку, потея и краснея, а она спокойно обедала. Ах, думал Саваж, попёрхиваясь супцом, как красиво солнце играет в ее волосах! Ах, думала Лумия, божественно приготовленное мясо! А у этого парня определенно талант! С симпатией взглянув на Саважа, она улыбнулась: — Ты так хорошо готовишь! Саваж… повезёт твоей будущей жене. — Да? — обрадовался он, нервно сжимая в кулаке ложку. Ложка неминуемо погнулась. — Ты так думаешь? — Угу, — кивнула Лумия, вовсю наворачивая пюре. — Никогда ничего вкуснее не ела. Как так может быть, чтобы вы с Молом были братьями? — А почему ты об этом спрашиваешь? — нахмурился забрак, расправляя широкие плечи. — Мы конечно не сильно с ним внешне похожи… но, это… у нас и отцы разные… Но главное у датомирцев — матери. — Дело не в этом, — отмахнулась мириаланка. — Ты слишком добрый, чтобы быть ситхом, Саваж. Ты не такой, как твой брат. Саваж замер, не зная, похвалили его или поругали. Он явно растерялся, так что Лумия добавила: — Люблю добряков. Как по мне, они куда привлекательнее мужчин, которые все решают агрессией. И глазками кокетливо похлопала. Саваж, бахнувший в еду все свои эротические специи, на какие был горазд, страдал: любовь так и перла изо всех мест (преимущественно, ниже пояса). Признаться в своих чувствах хотелось нестерпимо. Мол метрах в трёх напрягся, поглядывая на брата. Тот был так напряжен, что вариантов у Мола было два. Либо у Саважа несварение желудка, либо он вожделеет джедайку. И лучше бы это был первый вариант. Асоку, вещавшую о том, что будущего ребёнка надобно обязательно назвать одним из имён, традиционных для тогрут с Шили, он не слушал. Настолько, что не напрягся даже на Урубаре, Зунзе Фи и Асисан. — Лумия, — вдруг сказал Саваж. — Не хочу показаться тебе наглым, но… Сказать вслух оказалось страшнее, чем он мог представить. — Я тебе нравлюсь? — вдруг закончила за него девушка, немного смущаясь. Мол поперхнулся, заслышав это. Асока поспешила похлопать его по спине. Мало ли, вдруг отец ребёнка умрет от удушения салатом? Вот номер будет. Саваж остолбенел. — Ты… — Я все знала, — мирно закончила Лумия. — Подслушала вместе с Асокой ваш разговор под дверью, ну когда Мол пытался тебя остановить, чтобы ты к нам в комнату не ворвался. Мол закашлялся во второй раз, и Асоке пришлось прятать ухмылку и долго лупцевать его между лопаток. Саваж вконец смутился. — Не переживай, — улыбнулась Лумия. — Я не против, если ты за мной поухаживаешь. Ты мне тоже нравишься. Воистину, да. День был прекрасен. В ту секунду Саваж оказался самым счастливым забраком на свете. Радостно прикоснувшись к руке Лумии, он с восторгом понял, что она не отстранилась, и в следующий миг он бы обязательно начал признаваться ей в любви… Если бы не отряд клонов, вывернувших из пролеска. Мол поперхнулся в третий раз. Нет, что за день такой?! Ни минуты покоя!