Леди Тано?!

Воспоминания Асоки Тано о сцене соблазнения ситха Дарта Мола с целью побега. Едва перешагнув через порог достаточно просторного на вид одноэтажного дома, Асока сморщила носик и посмотрела на Дарта Мола. — Что, будем жить здесь? — Ой, прости, — язвительно изумился Дарт Мол, — это же не Орден джедаев, не келья и не пятизвёздочный отель «Корусант-Плаза». Ну как же ты здесь выживешь? — Хватит надо мной издеваться, — скривилась девушка. Внутри, конечно, было над чем поработать. Уютом здесь и не пахло, скорее, спартанская обстановочка пробуждала немедленное желание покинуть помещение. Или начать судорожно отжиматься. Покосившись в сторону Дарта Мола и его братца, Асока прокомментировала: — Мужланы! И прошла в большую общую комнату, попутно запоминая пути к отступлению. Весь оставшийся день они благоустраивали это место, приспосабливали его под свои нужды, а когда стемнело, сели вместе за большой стол, накрытый к ужину. Поваром, конечно, был Саваж. Надо сказать, он снова постарался на славу: тут было и горячее, и первое, и даже десерт. Саваж возвышался над всеми, пребывая в своём неизменном фартуке, и постоянно спрашивал: — Ну как? Вкусно? А мясо запеклось? Внутри крови нет? Эх, я здешнюю плиту совсем не знаю… вдруг не додержал? А клецки-то в супе не раскисли? На двадцатом вопросе Мол потерял терпение. — Саваж, б*#ть, — с чувством выразился он, и на какое-то время великан затих. За столом в принципе воцарилось молчание, прерываемое чирканьем Асокиной ложки по дну тарелки. Конечно, ехидный ситх не выдержал случая подколоть джедайку. — Ты бы не так метала, у Саважа если что найдётся ещё целая кастрюлька с супом. А вот лишней посуды у нас нет, так что если в тарелке ты проделаешь дыру… Асока тут же запустила в Мола столовым ножом, даже не сомневаясь, что он его поймает. Так и вышло. С усмешкой, забрак перехватил летящий в него прибор и крутанул его в ладони. — Э, так не надо. Скоро в этом доме затопочут маленькие ножки, — погрозил девушке Саваж. — Негоже будет дитю видеть, как родители ссорятся. — Не будет здесь никаких маленьких ножек. — Огрызнулась Асока, назло Молу ещё громче чиркая ложкой. Воспитанного Мола такое зверское поведение за столом подбешивало, но он крепился. — Это почему не будет? — спокойно сказал он. — Через семь месяцев — вполне себе затопочут. — А вот и нет, — набычилась Асока, опустив голову, так, что монтралы непроизвольно напомнили изогнутые рога. — А вот и да, — напрягся Мол. — Ну хватит! — не выдержал Саваж. — Ничего не хватит! — крикнула Асока. — Попомни мое слово, Мол! Я сбегу отсюда и первым делом — первым! — выскребу из себя все, что о тебе напомнило бы! — Ты что, ты про аборт? — вкрадчиво спросил ситх. — Рожать детей не входило в мои планы! Совсем! — зарычала тогрута, сжимая кулачок вокруг ложки. — Тогда нехрен было спать с мужиком, — вызверился ситх. Поджав губы, Асока прожигала его взглядом, впрочем, безрезультатно. На забраке это не работало. — Так, теперь чайку — и по койкам, — осторожно сказал Саваж. Мол резко повернул к нему голову, и мужчина слегка поперхнулся от разъярённого, взвинченного взгляда младшего брата. — Кому пирога? — пролепетал он. — Нет, я не понимаю, — сказал вдруг Мол. — Как ты способна пойти на убийство ни в чем не повинного ребёнка? — Это твой ребёнок — возможно, будущий ситх! — Асока с отвращением произнесла последнее слово и взяла у Саважа из рук тарелку с пирогом. — Мммм, Саваж, у тебя определенно кулинарный талант. — Этот ребёнок — в равной степени с моим, и твой, — заметил справедливо забрак. — И для меня твой поступок — чистая дикость. Просто… слов нет. Не думал, что вы, джедаи, способны на такое пойти. — А как я, по-твоему, буду драться на благо Республики с от таким от пузом?! — взревела Асока, брякнув тарелку на стол и фигурно обрисовав рукой огромную надбавку над своим плоским животом. — Во-первых, с животом, а не с пузом. А во-вторых, драться ты ни за какое благо не будешь! — с вызовом вскинулся Мол. — Ты должна теперь думать на благо двух людей: свое и своего ребёнка! Ты ж мать! — Я ж кто?!!! Далее цензура не пропустила бы ни одно слово этих двух. По безмятежному лицу Саважа можно было прочесть «милые бранятся — только тешатся», однако он переживал, что еда стынет, так что пытался периодически встрять в конфликт и утихомирить орущую Асоку и бросавшего тяжёлые взгляды на девушку Мола. Наконец, Мол не выдержал и резко встал, да так, что от всплеска ярости совсем прекратил контролировать себя, и на какое-то мгновение вместе с ним «подскочили» все предметы в комнате, поднятые Силой. — Хватит! — гаркнул он. Асока пикнула и замолчала, бледнея. Саваж прижал к груди воспарившую тарелку с пирогом. Злой краснокожий забрак обвёл присутствующих глазами и, не сказав ни слова, удалился из комнаты. Предметы аккуратно приземлились на свои места, а Асока, поражённая случившимся, совсем поникла. Саваж заботливо подлил ей чаю. — Остынет так, — прогудел он, нежно положив лапищу на плечо девушки. — Ешь давай. И это… не обижайся на Мола. У него жизнь ученическая тяжелая была, и потом, он не такой уж и злыдень. Он, знаешь, это, тоже не сволочь бездушная. Как это — смолчать, когда дитё твоё это хотят… того… Асока задумалась. Да, она знала, что даже у такого отпетого негодяя, как Дарт Мол, было нечто вроде кодекса чести. По крайней мере, жертв своих он старался убивать быстро и безболезненно — если те не были ему достойными соперниками, и даже когда напал однажды на деревню с целью привлечь внимание Кеноби, позволил уйти только единицам, в числе которых были маленькие дети. Похоже, к детям у Мола было какое-то своё, особое отношение. Так или иначе, но даже у этого мерзавца была хоть капля благородства, не умалявшая его гадкую ситхскую натуру. Но покуда она здесь, помощи Ордену ждать не придется. Ребёнок… ребёнок — это как несбыточный проект, он где-то там, далеко и туманно, как призрак. А реальность — вот она, и в ней Республику захватил ситх, а ее друзей и соратников сейчас убивают. Тогда у Асоки и созрел коварный план.

***

Дождавшись, пока братья разойдутся по комнатам и Мол активирует систему охраны по периметру (будучи не дурак, он все предусмотрел), Асока тоже ушла к себе. Выделили ей очень симпатичное помещение с большими окнами (при случае затворяемыми пуленепробиваемыми щитами). Сейчас Асока лежала на кровати, думая, как все пройдёт — и удастся ли ей обдурить Мола. Должна! Она должна попытаться! А если не выйдет обдурить сегодня, она будет втираться к нему в доверие и все равно сбежит! Покраснев, Асока кашлянула и призналась себе, что втираться в доверие таким образом к не лишённому сексуальности ситху было даже приятно. Подождав ещё немного, девушка разделась догола и обернулась в простыню, после чего, подышав и ещё раз убедившись, что точно все решила, вышла в коридор. Где живет Мол, она запомнила: крайняя дверь слева у самого входа, как блокпост. Усмехнувшись этой мысли, Асока подошла к гладкой серой двери и постучала в неё. Ей никто не ответил. Тогда она постучала ещё раз. И снова тишина. Асока разозлилась. Он что, уснул?! Тоже мне, оплот зла… поди храпит, пузыри до потолка пускает. Можно было и не раздеваться догола, а просто взять и выйти. Асока забарабанила в дверь, сердясь ещё больше, пока вдруг не услышала покашливание у себя за спиной: — Может, пропустишь? Подскочив, как в попу ужаленная, девушка опешила и, обернувшись, увидела Дарта Мола во всей красе. По обыкновению, исключительно в штанах, перчатках и даже сапогах. Робы не было. — А ты… это… ты куда в таком виде ходил? — А это что, допрос? — сухо спросил он. — И почему ты без одежды? — продолжала лепетать Асока, с трудом отлепляя взгляд от хорошо сложённого забрака. «Так. Он враг. Враг. Враг, враг». — Это мой дом. — Напомнил Мол. — И моя комната. И к слову, я в одежде. Видишь? — он повел рукой вниз. — Так что ты делаешь? — Пытаюсь войти, — невозмутимо ответила Асока. — Но ты не открываешь мне дверь. — Как же я тебе ее открою, если я снаружи? — задал экзистенциальный вопрос Дарт Мол. — Ты подвинься, я пройду и тебе открою. Асока сделала пару шагов назад, Мол спокойно открыл дверь и, войдя в комнату, захлопнул ее перед самым носом тогруты. Сказать, что опешила Асока, значит умолчать о ее истинных чувствах. Какую-то минуту она открывала и закрывала рот, думая, что сказать этому гаду, пока из-за двери вдруг не произнесли: — Ну ты чего? Стучи давай. Охренев, Асока послушно подошла к двери и постучала. Прошло секунд десять, и дверь ей открыл Мол. — Какие люди, — восхитился он, прислоняясь мускулистым плечом к дверному косяку. — Какими судьбами? Вообще не ждал тебя. Асока поняла: он просто издевается над ней, этот мастер троллинга, этот ситхский Оби-Ван Кеноби. Поперхнувшись воздухом, она хотела было плюнуть на план и удалиться восвояси. Но Орден был дороже ее гордости, и она тряхнула головой и перехватила пособлазнительнее свою простынку. — А ты не хочешь спросить, почему я здесь ночью в таком виде? — Тихо спросила она, изогнувшись и приспустив простынь так, чтобы ситх лицезрел ложбинку между её грудей. Мол с усмешкой в глазах пристально посмотрел на грудь и затем — на лицо Асоки. — Уборная — в другом конце коридора, — мягко заметил он. Асока вспыхнула. Вот же язва! — Мол, — продолжила Асока, проглотив гнев и желание отметелить вредного забрака. — Ты же понимаешь, что я имею в виду. — Ну конечно, не дурак же я, — хмыкнул Мол. — Ты наверно пришла мне спокойной ночи пожелать? Обомлев, Асока быстро нашлась и скинула с себя простынь, упавшую к стройным ногам. Мол вскинул надбровные дуги, окинул взглядом джедайку и скрестил на груди руки. — Ну зачем ты так, — сказал он. — Не могу уснуть одна, Мол, — игриво сказала девушка, откидывая лекку с груди. — Хочу спать здесь. — Как хочешь, — дернул ситх плечом. — Но здесь будет спать жестко. — Где? — изумилась Асока. — Здесь, — изумился в ответ Мол и указал рукой на пол, под ноги Асоки. — Мол!!! — краснея от гнева, девушка выпрямилась, как вдруг услышала, как кто-то за ее спиной гыгыкнул. Саваж, идя с кухни с чашкой дымящегося чая, явно наслаждался милым воркованием ситха и джедайки, раз даже подзадержался в коридоре. — А ты чего смотришь?! — взревела Асока, подхватила простынку, накинула ее на себя, одним махом бросилась на Мола и резко втолкнула его в комнату, с грохотом закрывая за собой дверь. Не теряя времени, она повисла у него на шее и принялась страстно целовать. Это мероприятие длилось недолго — минуту или полторы, пока забрак не отстранился. — В честь чего ты такая добрая? — сощурился он. — Уж не связано ли это с хммммф!.. Остаток его слов утонул в новом поцелуе. «Ужас, он сейчас обо всем догадается, — в панике соображала Асока, стараясь как можно более страстно цепляться за забрачье тело. — Он же умный. К сожалению…». Мол, судя по малоактивным прикосновениям и по тому, как он замер, действительно что-то подозревал. Асока мягко отстранилась. В ее коварной головке созрел план. — Ну что ты какой, — игриво надула она губки и положила руки на грудь ситху, прижавшись к нему и вживаясь в роль невинной соблазнительницы. Но ситх — он на то и ситх, его на мякине не проведёшь. Равнодушно глядя на все эти кудахтанья, Мол хмыкнул: — Думаешь, что как-то отсюда сбежишь? — Нет, — соврала Асока. — Я уже обшарила задние карманы, у тебя там нет никаких брелоков, чтобы снять эту чёртову защиту по периметру. На секунду между двумя воцарилось молчание, а затем, не сговариваясь, и Мол, и Асока засмеялись. «Ага! Оттаивает!» — решила девушка и нежно толкнула любовника бедром, вставая на цыпочки. — Я и подумала. Раз сбежать нельзя, можно хотя бы… ну… — и она стрельнула вбок глазками, будто резко стесняясь продолжать. Стремительно теплеющий взгляд Дарта Мола говорил о том, что лгунья из Асоки была отличная. — Почему я должен в это поверить? — Ну, можешь не верить. — Асока пожала плечами. — Но тогда вообще встаёт вопрос, зачем ты меня удерживаешь возле себя, зачем спасаешь, если не веришь мне. Мол задумался, опустив желтые глаза и посерьёзнев. Взгляд у него был умным, глубоким и проницательным, и на секунду Асоке стало его даже жаль обманывать. От этого она искренно обняла его за шею и так же искренно шепнула: — Иногда просто хочется близости. Понимаешь? Понимает ли он? Мол усмехнулся. Понимает ли он, человек, который недавно обрёл целую семью, обрёл мать, а затем потерял ее от руки Сидиуса? Понимает ли ученик, которого предал собственный учитель, заменявший ему отца? Из всех дорогих людей остался лишь брат, да Асока — которую он вписал насильно в круг этих людей, поскольку надеялся, что однажды так оно и будет. — Да, — сказал он, будучи немногословным. Асока восторжествовала, понимая, что птичка попала в ловушку, и принялась с упоением целоваться, хотя в душе чувствовала много чего — стыд и раскаяние в том числе. Но эти эмоции стёрлись простым плотским удовольствием, которое пришло довольно быстро — с первой секунды, как ситх в неё вошёл. Асока не скупилась нынче на разного рода крики, выкрикивания, стоны и прочее, отчего несчастный забрак лишь вздрагивал, косился на девушку и постоянно останавливался. — Тебе точно не больно? — подозрительно спрашивал он. Асока скрежетнула зубами. Вот кайфолом. — Точно! — вцеплялась она в его плечи. — Ты это, продолжай! И не останавливайся! Чертыхнувшись про себя, Мол как-то не ожидал, что Асока будет такой громкой, и постоянно переживал, что делает что-то неправильно. С одним резким толчком Асока с удовольствием изогнулась в пояснице, громко застонав. Мол ругнулся и быстренько поддержал тогруту за талию, испугавшись: — Что?! Где болит?! — Да нигде! Мол! — Асока гневно стукнула его кулачком по груди. — Я это от страсти! Мол нахмурился, но внял и развернул Асоку к себе задом. «Ладно, — решил он, — хотя бы, может, так она не будет кричать». Но она кричала! Кричала, стонала, бушевала! Мол побагровел. — У тебя все точно нормально?! — спросил он нервно. — А почему ты спрашиваешь? — стараясь бороться с резко накатившим оргазмом, спросила Асока. — Да потому, что ты орешь, будто я у тебя на спине яичницу жарю! — вскипел Мол. Асока почти пошутила, что жарит он отнюдь не яичницу, но подумала, что тогда совсем смутит любовника, а потому резко развернулась к нему. — Я подумала, — мурлыкнула она, налегая ему на грудь, отчего Мол неожиданно испуганно подался назад, — тебе будет приятно услышать, как сильно мне нравится то, как ты меня… Внезапную тираду прервал громкий стук в стену. И Мол, и Асока замерли, а за стеной прогудели: — Ребята! Я все понимаю, у вас свидание в самом разгаре. Но, это, я спать хочу. Очень! Вы давайте там, ну это, потише. А то я чуть глаза закрою, так сразу — «ааааа» да «ооооо». Залившись краской, Асока булькнула что-то нечленораздельное и в смущении посмотрела на Мола. Не будь он краснокожим, так наверняка бы весь до кончиков ушей пламенел бы от стыда. — Хорошо, — с достоинством сказала тогрута. — Я буду более тихой. Мол с подозрением покосился на неё. — А теперь — ложись! — торжествуя, сказала она ситху. — Ложись на спину и расслабься. — Если я лягу на спину и расслаблюсь, — заметил Дарт Мол, исполняя (с неохотой) сказанное, — точно усну. — Я не дам тебе уснуть! — терпеливо сказала Асока, преодолев желание заорать «ты дурак или как?!». Сев поверх Мола, она игриво (приложив все душевные усилия) провела ладонью по его обнаженному торсу и ухмыльнулась, поняв, что от остальных предметов одежды он так и не избавился. Нет, не доверяет. Асока медленно подняла его руку и потянула ее на себя. — Ты… ты что делаешь? — нахмурился забрак. Вместо ответа Асока набралась смелости и нежно погрузила покрытые перчаткой длинные пальцы в свой ротик. Проведя по указательному и среднему пальцам языком, она томно посмотрела на Мола… и поняла, что с ним этот фокус не сработал. — Ты чего? — опешил он, не зная, что делать. Как объяснить смысл такого эротического жеста такому непроходимому придурку? Асока растерялась, от неожиданности прекратив терзать несчастную руку Дарта Мола. — А тебе не приятно? — наконец, спросила она. Судя по ещё более зависшему лицу, Мол испытывал противоречивые чувства. — Ты понимаешь, — осторожно начал он, — я вообще сторонник классического… ну… — он обвёл глазами потолок. — Хочешь, обсудим? — Что?! Как — обсудим?! Асока в ужасе посмотрела на Мола, понимая, что измотать в постели его будет крайне трудно. Скорее, уж он измотает ее разговорами. Тогда Асока — не будь она коварной девушкой — нежно закивала: — Но давай сначала я сделаю тебе массаж. — Да не надо, — упёрся Мол, садясь в постели. — Я настаиваю! — Говорю тебе, — уже начал кипятиться забрак. Асока засопела. «Дай уже спокойно тебя оттрахать, ты, непокорный забрак!» Асока ловко вцепилась в его плечи, переместилась с его бёдер — ему же за спину, и с энтузиазмом принялась проводить сеанс массажа. Плечи были просто каменными, и Асока уже через минуту поняла, что здесь требуются руки куда более сильные, чем у неё. Вздыхая и пыхтя, она чувствовала, что собственная спина уже побаливает… — Ты когда приступишь? — мягко спросил забрак, и Асока задохнулась. Он что, ничего не почувствовал?! Оставив затею с массажем, она в отчаянии предложила: — Мол! А пойдём в душ. Секс в воде, а? Как расслабляет! А мне так надо расслабиться. И это… согреться. — Так тебе что, холодно, моя радость? — вдруг расцвёл аки цветочек по весне Дарт Мол. Асока насторожилась. — Не так чтобы очень, но… Подхватив Асоку на руки, точно она ничего не весила, забрак решительно понёс ее на выход. Асока запаниковала, впившись в его плечи. — Ты куда? Мол?! — Как! В душ… — удивился наивный забрак. — Он же у нас тут общий, один на всех. Тут Асока представила себе, как заниматься сексом ей придётся в весьма сомнительном месте, переться до него надо через пол-дома, так ещё и шанс запалиться велик! — А может, — робко сказала она, — за неимением личного душа останемся здесь? И ты просто меня трахнешь? Она неимоверно устала его уговаривать, ласкать и ублажать. Этот черт совершенно не ублажался. На каждый ее жест смотрел, как на потенциальную угрозу, на неё, как на дикарку. Утомившись, Асока зевнула и махнула рукой: — Делай со мной, что хочешь! — Да пожалуйста, — хмыкнул он и, поставив Асоку на ноги, без прелюдий и расшаркиваний вошёл в неё. Асока без всякой театральности тихонько охнула, вцепившись ему в плечо и непроизвольно вздрагивая. Темп ей задали высокий, так что она быстро кончила, с ужасом понимая, что если все пойдёт таким образом, к утру устало уснёт не он… а она. Что делать? Что же делать-то? Мол был до противного неутомим. Вняв приказу «делай что хочешь», он делал действительно, что хотел, да так, что быстро довёл Асоку до исступления второй и третий раз, хорошенько ее отодрав и с ухмылкой лаская ее грудь. Асока была в панике. Мол был бодр, как огурчик, и продолжал бы так с удовольствием ещё полночи. Он спокойно усадил леди Тано на какой-то комод, деловито раздвинув ей ноги, и тут она поняла, что сейчас начнётся четвёртый заход на цель. Несчастная тогрута взволнованно посмотрела на Мола: дааааа, вот сейчас он точно неотразим. Глаза горят, тело напряжено, на губах играет усмешка. Асока ощутила подлое возбуждение и мысленно пожелала Молу импотенции. Тогда в голове у неё вспыхнула догадка. — Мол, — сладенько пропела она, прильнув к его груди и пробежавшись пальчиками по рогам. — Мол, дорогой. Дай я немного передохну! Давай полежим вместе. Поговорим. Мол вздрогнул при слове «поговорим»: в этом он был не силён. — Давай, — обнаженная Асока уже устроилась на постели, игнорируя расстеленное на полу худенькое одеяло Мола. Она похлопала по матрасу рядом с собой и нежно обняла забрака, который прилёг рядом с обреченным лицом. Вот так, в нежных, трепетных руках Асоки, под ее же птичью трель из всякой белиберды, Мол, теряя нить разговора на второй минуте, измотанный джедайским коварством и сексуальными приключениями, просто прикорнул на пять… или десять… минуточек. Отключился, прикрыв глаза. Асока восторжествовала. Только этого ей и надо было! Ухмыльнувшись, она чмокнула в лоб сладко уснувшего забрака, потрепала его по щеке и подорвалась с места. Сами понимаете, какой была реакция Дарта Мола, который не нашёл ни Асоку в своих объятиях, ни спидер в гараже…