More than friends

- Чуя, приготовишь кофе? - Я опаздываю на брифинг. - Уааааа, но кофе Чуи - лучший! - Дазай. - Чуя? Раздражённый тон не срабатывает, как и не менее раздражённый взгляд. Уже собравшаяся для выхода, Чуя бросает взгляд на часы. Если она не выйдет прямо сейчас, то опоздает. Фактически, она уже опоздала, если учитывать правила дорожного движения и скоростные ограничения. Но у Чуи есть её любимый байк, с которым она не опоздает, если поторопится выйти прямо сейчас и если нарушит пару десятков дорожных правил. Но перед ней стоит Дазай. Сонная, лохматая Дазай в синей пижамной рубашке и синих трусах-шортах с крошечными мультяшными крабами. Переминающаяся с ноги на ногу Дазай, потирающая слипающиеся даже после умывания глаза, с не успевшим сойти отпечатком подушки на щеке и выставленными на обозрение, не скрытыми снятыми на ночь бинтами многочисленными шрамами. И пусть большую часть этих шрамов Дазай нанесла себе сама, подталкиваемая пустотой «Исповеди», это не имеет никакого значения, потому что она сонная и выглядит так мягко, что её хочется сгрести в охапку и утащить обратно в постель, чтобы занежить до яркого румянца, стёкшего на ключицы. - Ты уже согласилась, - бормочет Дазай, прекрасно читая её мысли по одному только долгому, оценивающему взгляду. - Пожалуйста? Я очень люблю кофе Чуи. - Брифинг, - припечатывает Чуя. - Серьёзно? - вскидывает брови Дазай и подходит ближе. - То есть, нет? Чуя вновь бросает взгляд на часы. Брифинг. Важная миссия через три дня. Коё-сан обещала присутствовать. Чуя будет возглавлять операцию, она не может опоздать. Но Дазай подходит ближе, совсем вплотную, и она пахнет зубной пастой с фруктовой отдушкой, от неё веет постельным теплом, а её ладони скользят по плечам Чуи, будто снимая с неё все обязательства. Аргх, Чуя так сильно ненавидит её! - Сколько тебе сахара? - только и спрашивает она, запуская кофе-машину. - Хочу килограмм, - смеётся Дазай, усаживаясь на край стола. И цепко обнимает её за шею, притягивая к себе и втягивая в поцелуй. Потому что дело не в кофе, и не в сахаре, и не во вкусе. «Утренний кофе» - это поцелуи, которыми они обмениваются, пока готовятся чашки с капучино. Это оглаживающие по спине и бокам ладони. Это скользящие лаской по внутренней и внешней стороне бёдер пальцы. Это царапающие рёбра под рубашкой ногти. Это обвившиеся вокруг талии Чуи ноги Дазай. Это румянец на её щеках, и сбитое дыхание, и влажно блестящие следы от поцелуев на бледной из-за вечных бинтов шее. «Утренний кофе» - это губы Чуи на острых ключицах. Это её с ленцой оглаживающие гибкое тело под рубашкой ладони. Это то, как Дазай задыхается и плотнее зажимает её в хватке своих ног, когда Чуя мягко оглаживает её грудь и легко, почти игриво щиплет за затвердевшие от мурашек соски. Это то, как ногти Дазай скребут по её скрытым плотной тканью чёрных обтягивающих брюк бёдрам, пока их губы трутся друг об друга, оставляя следы слюны и размазавшейся гигиенической помады с губ Чуи, пахнущей персиком. «Утренний кофе» - это тепло, которое они делят на двоих. Это тихие минуты покоя, когда нет ничего и никого кроме них, обнимающих друг друга, вдыхающих выдохи друг друга и выдыхающих вдохи. «Утренний кофе» - это просто Чуя и просто Дазай, а не Руководитель Исполнительного комитета и преемница Босса Портовой мафии. Это просто Чуя и просто Дазай, и нет гравитационной манипуляции, и засасывающей бездны пустоты «Исповеди», и правил приличия, и субординации, и ступеней иерархии, и выстроенных защитных стен. Это просто Чуя, на скользящих по чужой прогнувшейся спине руках которой ещё нет извечных перчаток, и просто Дазай, шрамы которой, не скрытые плотными повязками бинтов, царапают шершавыми неровностями узкие ладони. «Утренний кофе» - это Чуя, вжимающаяся лицом в шею Дазай и обнимающая её за талию. «Утренний кофе» - это Дазай, пристроившая подбородок поверх рыжей макушки и крепко обнимающая за шею. Кофе-машина пищит, оповещая о том, что кружка с капучино готова. Дазай бормочет едва слышное «лучший кофе в моей жизни» и напоминает о том, что Чуя опаздывает уже на десять минут. Или на полчаса, если помнить о правилах дорожного движения. Чертыхнувшись, Чуя мгновенно выпутывается из цепкой хватки - серьёзно, не скумбрия, а осьминог какой-то! - и выбегает прочь из кухни. В спину летит негромкий, искренний смех, и Чуя ловит себя на том, что уже не хмурится, а улыбается. В самом деле, какая разница, опоздает она или нет? В конце концов, у каждого в жизни случаются коллапсы вроде внезапных пробок на дорогах, аварий на пути, проколотых колёс или ещё чего-нибудь подобного, верно? И пусть весь штаб Порта прекрасно знает, что у Чуи за «аварии на дороге», наплевать. Главное, что Дазай улыбается, и смеётся искренне, и показывает своё небезразличие. А брифинг... Чего Чуя на них не видела? Она пусть и не тёмный гений Порта, конечно, но уж как-нибудь разберётся.

|...|