Квант милосердия

— "Подзабылись навыки рукопашки...", — с неудовольствием признавала себе Апостол, потирая гудящие болью предплечья, которыми она встретила удары бандита. Четыре месяца, они с группой только и делали, что зажимали спуски автоматов, ведя бесконтактный бой. Она отвыкла от боли. А это недопустимо. Забыл боль - растерялся при ударе - открылся врагу. Разведчица шла на автопилоте, постоянно отмечала себе что-нибудь в уме. Во-первых, того требовали превратности жизнь в Зоне, во-вторых - должность и наконец, просто страх оставаться наедине со своими мыслями и демонами. За ворохом всякой мелочи, заполняющей голову, их жуткий шёпот терялся и девушку это вполне устраивало. Кроме того, её снова потряхивало, но она упорно не вкалывала себе очередную порцию антирада, прекрасно сознавая, что с ней, вырубившейся, может произойти в этой компании. Девушка напротив, совершила крайне мазохистский поступок: сосредоточила своё внимание на тянущих судорогах в мышцах и жжению в глотке. Уж лучше барахтаться в зловонной взвеси физической боли, чем погружаться в чёрную пучину душевной. Ночь наконец опустилась всей своей темнотой и заставила включить налобный фонарик. Как правило, Апостол не прибегала к его использованию. Свет фонаря в ночи - самая лучшая приманка для всякого зверья и всяких снайперов. К тому же, луч фонаря оставляет слишком ограниченное пространство для чёткого обзора. В неосвещённой искусственно темноте, глаз, так или иначе привыкает и ты хотя бы можешь обозревать местность на всю широту взгляда. Но разумеется, это применимо лишь для мест знакомых, или, относительно безопасных. К последним Свалка не относилась. К первым, собственно, тоже, ибо Апостол позабыла когда была здесь в крайний раз. Так что сейчас, тихо матерясь, девушка выдиралась из очередных кустов. В столкновении с бандитами, передовая группа сместилась с тропы и сейчас возвращалась на твёрдый чернобыльский асфальт. Мельтешение и раздражающе громкий шелест листвы, в свете фонаря почти белой, наконец прекратился. Разведчица вышла на дорогу и огляделась. Наемничья команда и техника спокойно катила чуть впереди и до депо оставалось минут семь ходу. Тем временем, эффект Слюды, давеча выкупленной задорого у Бармена, наконец оправдывал свою цену и давал о себе знать. Мягкое тепло словно покровом окутало руки в местах ушибов и понемногу выкачивало из них боль. Симптомов антирадной ломки оно конечно, снять не могло, но и избавление хотя бы от последствий недавней стычки, было не лишне. Девушка потёрла предплечья и усмехнулась. Как всё-таки удивительна Зона. Может как с лёгкостью убить, так и спасти тебе жизнь. Несмотря на всё пережитое, разведчица относилась к Зоне и всем её проявлениям почти с симпатией. Исключение составляли только контролёры. На этих тварей ей было не жаль спустить последний магазин. Тащились до депо бесконечно долго и напряжённо. Каждый присутствующий в колонне то и дело зыркал по сторонам недоверчиво и злобно. Апостола не покидало мерзкое ощущение, что она тратит время на нечто совершенно бесполезное. Наёмники итак большие мальчики - не ей их беречь от беды. С такой техникой, за них можно не беспокоится, даже если бы хотелось. А ей абсолютно до фени, кто из них выживет, кто нет. Насчёт Мыша у разведчицы имелись более благодушные мысли. Парень явно пока одиночка в Долге, но смышлён, лишних вопросов не задаёт, в бою весьма эффективен. Если так и пойдёт, можно будет даже рассмотреть его кандидатуру для введения в свой отряд. А вот что до Журналиста... Разведчица чуть отстала от головы группы, якобы поправляя разгруз. Темно было до ужаса, стояло новолуние и в мельтешении лучей фонарей и толпы наёмников, разведчица в своей чёрной "Севе", затерялась без проблем. Мышь опять проявил себя с лучшей стороны. От его внимательного взгляда не укрылось отставание командира и он так же остановился. Заметив это, Апостол махнула ему рукой по направлению общего движения. Ей сейчас не требовалась ничья компания. Боец коротко кивнул и продолжил путь. Оставшись в хвосте группы, около самого "Тигра", девушка наконец выудила из внутреннего кармана комбеза КПК. Впереди, метрах в пятнадцати, "голова" их разномастной процессии уже достигла ворот депо и остановилась. Судя по доносящимся ветром голосам, Журналист о чём-то препирался сейчас с ведущим наёмников. После коротких переговоров, последний, спокойно пропустил проводника вперёд. Апостол нахмурилась. Мажор позволил пройти какому-то фрику вперёд себя? По привитой Зоной привычке, девушка была подозрительна ко всему подряд, а этот таинственный сталкер, вызывал у разведчицы почти зудящее недоверие. Он скрывал свою физиономию столь тщательно, что даже в этой кромешной темноте, не приспустил капюшон ни на сантиметр. Как он умудрялся при этом смотреть в детектор и контролировать ситуацию на дороге? Этот вопрос очень интриговал. Человек станет скрывать своё лицо только в том случае, если за него ему светит пуля в лоб. В Зоне это негласный закон. И стоило бы выяснить, за что может быть подстрелен этот тип. Журналист единственный, кто не показал лица и на базе Остапенко. Генерал вояк тоже не отличался широтой души и доверием к людям, а если так спокойно воспринял этого дементора в капюшоне, выходит, что-то знал. Или, ублюдок при погонах только делает вид что операция ему важна? И все эти речи о серьёзности подбора людей в группу - пустой трёп, оттого ему и плевать, собственно, кто есть кто в этой сталкерской солянке? Возможно ли, что на деле, этот отряд самоубийц, всего-то лишь пушечное мясо для большой игры военных? Вполне. Армейские крысы никогда не ценили жизни сталкеров, не стоило это забывать. Однако, Остапенко и его планы сейчас далеко, а вот этот таинственный тип, слишком близко. Разведчица топтала Зону давно, очень давно и знала многих проводников. Тем более тех, кто может провести группу в Припять. Таких ребят, можно было пересчитать по пальцам рук восьмипалого мутанта. И никого, по имени Журналист, девушка среди них не припоминала, хотя на забывчивость не жаловалась. Все эти её умозаключения заслуживали хотя бы поверхностного анализа. И потому, в поле сообщения на КПК, девушка сейчас бегло вводила: — "Анубис, на связь". Хвост подходил к депо и надо было поторапливаться. Правая рука главразведки, никогда её не подводил. Вот и сейчас, ответ мигнул сообщением в ту же минуту: — "Слушаю, Апостол." Разведчица, только собрав отряд, сразу же сняла с обязательного, правило обращения к старшему в группе по званию. Девушка не имела воинского чина на Большой Земле и потому, сохранять привычного в Долге официоза не собиралась. К тому же, ей куда важнее было установить истинное доверие между участниками своей группы, не выделяясь в ней рангами. Каждый из бойцов мог звать командира по имени. — "Прошерстите базу на наличие информации о сталкере, по имени Журналист. Позиционирует себя как проводник. О внешности сказать ничего не могу - лицо скрывает. Отчёт при встрече. Скоро буду." Бросив взгляд на начало колонны, девушка увидела что голова уже вошла в здание. Её саму от ржавых ворот с потускневшей красной звездой, отделяли считанные метры. Но ответ поспел раньше, чем разведчица вошла в них. — "Задание понял. Работаем." Это несколько успокоило душу. Как бы там не было, она знала что её разведчики будут носом землю рыть, но найдут чёткий ответ, хотя бы на главный вопрос: стоит пристрелить этого индивида без суда и следствия, или же, будет сперва интересно выслушать его историю. Впрочем, в расслабленном состоянии, разведчица пробыла секунд десять. По их истечении, она едва не столкнулась с Мышем, что стоял сразу за воротами, нацелив на кого-то автомат. Едва заметив командира, долговец рыкнул: — Апостол, у нас тут Свобода! — "Почему хоть один блядский день не может пройти гладко..." Ледяной взгляд впился в фигуру ближайшего фримена, а СИГ немедленно навёлся дулом ему в лицо. Ситуация вышла неприятная. Находящиеся в депо свободовцы, в количестве трёх душ, тоже вскинули оружие. Глаза разведчицы отметили, что кроме них здесь находилось ещё с десяток сталкеров-одиночек, на позициях, далеко для них не выгодных. Если это и засада, то весьма неумелая. Но недоверие к Журналисту, что по его словам, договорился с этими людьми, возвелось ещё на пару пунктов вверх. По виду, все эти типы были довольно посредственными личностями; ни одного известного лица, снаряга слабенькая. Видимого повода стрелять не было, но долговцы упрямо не снимали с прицела фримена. — Что за дела, Журналист? Откуда здесь "зелёные"? — Апостол заговорила своим тихим, беззлобным голосом, который ой как не любили те, кто знал что может следовать после того, как она договорит. — Знал ты или нет, у нас имеется чёткий пунктик в Уставе. Увидел анархиста - стреляй. Или, у нас тут дезертиры? — чуть приподняла бровь девушка. В голове рисовалось два варианта дальнейших действий фрименов. Либо, эти сраные разведчики при малейшей возможности схватятся за оружие и начнут перестрелку... Либо, поступят хитрее, и маякнут своим, что вот мол, здесь у нас та, за чьей головой Свобода охотится не первый год, все в депо, парни. Если уже этого не сделали. Сейчас, самым разумным представлялся сюжет, при котором Апостол начала бы стрельбу первой и в ходе боя, отступила к Бару, чтобы потом вернуться сюда с отрядом и завершить зачистку. Но ломота в костях и набирающиеся свинцовой тяжестью виски, тонко намекали, что время для стычки сейчас до крайности неудачное. Апостол горячо надеялась, что выступившая на её лбу испарина примется окружающими за признак напряжения, а не скрытой болезни. — "Что же это всё так не вовремя"... Чувствовала себя девушка до крайности хреново, но всеми оставшимися силами не пускала в руки дрожь. Одиночки дёргаться не стали. С положением дел они явно были знакомы и верно рассудили, что Долг, в случае их нападения, вытащит стрелявших из-под земли. Застава недалеко и хоть один из долговцев, будь то Апостол или Мышь, явно успеет вызвать подмогу перед смертью. А подоспевший патруль уже не станет разбираться кто прав, кто виноват. Тем более, что сразу несколько человек здесь, сидело с нашитым на комбезы, зелёным свободовским волком. Долг положил бы всех, кто стоял от них в радиусе десяти метров. А наёмничья братия, умиротворённо покуривала бы в сторонке, безучастно наблюдая представление. И, подтверждая эти мысли, Мажор прошёл в дальний угол депо с таким видом, будто каждый день перед ним грызли друг другу глотки Долг и Свобода. Мнение своё по поводу стычки он высказал громко, и более, никакого интереса к вынужденным товарищам не проявлял. Наёмник зажал в зубах сигарету, с комфортом разваливаясь на продавленном матрасе и прищурившись подозвал одного из своих бойцов, начав обсуждать нечто, видимо, очень важное. Журналист же напротив, пытался вразумить противоборствующие стороны на мирное разрешение конфликта. Проявление пацифизма в таком месте, как Зона, раздражал девушку уже самим своим существованием, а ещё больше её бесило, когда этот пацифизм пытались втюхать ей самой. В тихом бубнящем голосе проводника, разведчица слов разобрала не особо много, но вот смысл ухватила чётко. — Сам тот факт, что они в Зоне - конфликт, Журналист, — процедила девушка, не глядя на фигуру в капюшоне. — Но я уже сказала. Я могу предположить их... — Апостол помедлила перед произношением окончания фразы. — Посредственное отношение к анархистам. Однако, пусть уже разинут рты сами, я не собираюсь гадать, кто они есть. А пока мы не разберём их положение в этом мире, стоять они будут под прицелом, уж извини. Я итак сейчас буквально топчу Устав, не бесите меня, — последние слова относились уже не к Журналисту. А точнее, не только к нему. — И рука затекла, к слову, — Апостол демонстративно дёрнула автоматом. — Могу пальнуть. Поторопитесь со своими байками. Разведчице показалось, что со стороны, доводы её звучали довольно весомо, однако, на многое она не рассчитывала и уже примерилась, в каком порядке фримены помрут. Но Зона ведь край чудес. Порой светлых, чаще страшных, но иногда - странных. Вот и сейчас, невероятно было наблюдать, что даже у фрименов порой, мозги прокурены не в конец. Парни опустили наконец оружие и один из тех, что стоял в тени, отодвинул первого фримена, выступил вперёд, выйдя в свет костра. Это был мужчина среднего возраста и Апостолу его лицо показалось смутно знакомым. - Я понимаю ваше замешательство но нет, я не вернулся в Свободу, - фримен говорил так многозначительно, будто главразведки Долга должна была знать о каких-то там его перемещениях. - До некоторых пор, я объявлял себя мёртвым, но в виду недавних событий, вернулся в Зону. Признаюсь: по просьбе Лукаша, — отдающие янтарём глаза мужчины сверкнули, когда он заметил как вытянулось лицо Апостола. — По просьбе, но как нейтрал! — поспешно добавил бывший фримен. — Лукаш желает объединить силы против Монолита и, в качестве миролюбивого жеста, прислал меня и двух бойцов своей группировки на подмогу вашему отряду. И, хотя я представляю, что у вас приказ пристрелить меня на месте... Чем дальше шёл рассказ дезертира в плаще, тем больше разведчица прилагала усилий чтобы не засмеяться в голос. Не выдержав наконец, Апостол перебила фримена: — Так! Во-первых. Знать тебя не знаю. Пусть физиономия и странно знакомая. Во-вторых. Приказа убивать конкретно тебя - у меня нет. Но поверь, я это сделаю: и с тобой и с твоими дружками, если продолжишь нести чушь. Припомнив последние слова мужчины, девушка красноречиво приподняла бровь и фыркнула: — Лукаш желает объединения? Слабо верится, дружок, — и тут даже Мажор согласно промычал что-то из своего угла, успев уже настругать себе бутерброд с колбасой, который он с аппетитом и жевал, наблюдая спектакль в пяти лицах. — Что до того, что вас троих выслали нам на помощь... — Мажор снова вставился, на этот раз, издевательским смешком. — Вы ребята, ну никак не тянете на отряд, что сможет дать весомый перевес в войне с монолитовцами. Лучше бы вы остались держать Рубеж. Однако... — сама не веря в своё действие, Апостол опустила автомат и чуть обернулась к Мышу, бросив через плечо, — оружие убрать, боец. Посмотрим, как пойдут дела. Журналист, до этого момента молчавший, но напряжённый, как растяжка с гранатами, наконец звучно выдохнул и юркнул куда-то в тень. Атмосфера порядком разрядилась и даже костёр будто, затрещал смелей. Мажор отряхнул ладони от хлебных крошек и гулко хлопнул, устраивая сцепленные в замок руки на коленях, наклоняясь вперёд. Насмешливая гримаса гротескно подсветилась гуляющими по стенам, отсветами огня: — Ну что, дорогие дамы? Решили все ваши девичьи споры? Апостол только хотела огрызнуться, как разом произошло сразу несколько событий. Голова её буквально взорвалась болью, отзываясь страшнейшей судорогой, скрутившей кисти рук и икры стальными жгутами. Завыла где-то сирена, возвещающая о гоне кабанов, идущих с Тёмной Долины в сторону Бара... ...И свободовец что стоял дальше всех, вдруг вскинул ствол. Двое других кинулись ему наперерез, но видимо, гашишник совсем слетел с катушек. Вопя что-то про "долговских мразей", парень сумел вырывался из рук товарищей и вскинуть автомат. Успел даже сделать два мажущих выстрела. Снова что-то выкрикнул... Пока крик этот не перешёл в хрип. Одиночный гулкий выстрел, положил начало тягостной тишине. Апостол опустила оружие дымящимся стволом к земле, с презрением глядя на сползающий по стенке труп. Колоссального усилия ей стоило побороть паралич мышц, а ещё большего, не подавать при этом виду, пока приступ ломки буквально выкручивал её внутренности как тряпку. Силясь не зарычать, разведчица волком поглядела на мужика, что заявлял ей здесь о присоединении группировки Лукаша к Альянсу. — Если Свобода собирается таким образом вести сотрудничество, то мы, господа, — Апостол взвесила в руке СИГ, сжигая взглядом седеющего фримена, — возвращаемся к началу нашего разговора...