Разговор

Больше, чем отчеты, Джон терпеть не мог срочные вызовы на ковер. Работать они мешали изрядно — меньше часа редко когда вышестоящие толкали речь, повторяя общие слова. Потом планировать операцию приходилось практически ночью — капитан хорошо усвоил вбитый в Вест-Пойнте принцип — «хорошая подготовка=успешная операция». Тем более, что им с Лемаром чаще всего приходилось полагаться на себя, редко их прикрепляли к другой группе. И сейчас Джон не сомневался, что его вызвали для напутственной речи. Вылет в Афганистан их пары был согласован несколько недель назад, сама переброска должна была состояться через три дня, они как раз сверялись с отделом снабжения, доставлено ли все по запросу или нет. К большому удивлению Уокера в кабинете находился отнюдь не привычный ему генерал. Вернее, он там был, но не в одиночестве. — Капитан Уокер по вашему приказанию прибыл, — Джон невольно напрягся. Лицо гостя было ему знакомо исключительно по мельканию в новостных сводках. Сенатор Конгресса, Майкл Шоу, представитель Республиканской партии. Или Демократической? В политиках сам черт ногу сломит, на лбу не написано. «Кажется, вылет отменяется», — подумал Джон после того, как сенатор принялся восхвалять его заслуги, особенно выделяя награды, безупречный послужной список и почему-то звание. Впрочем, очень скоро стало понятно, что послужило причиной такой осведомленности. — От вас требуется занять пост Капитана Америка после исчезновения Стивена Роджерса, — наконец, завершил сенатор свое выступление. — Уверен, что Джон сочтет это большой честью. Наше подразделение впишет его имя в свои ряды навечно, в то время как он станет приносить пользу всей нашей благословенной Америке, — генерал выпалил это прежде, чем сам Джон успел хоть что-то сказать по этому. Джон плотно сжал губы. Нет, он всегда знал, что генерал готов выпрыгнуть из формы, лишь бы угодить вышестоящим, от кого зависело его нахождение на посту — все-таки возраст его позволял быть отправленным на пенсию в любой момент. Но вот такое откровенное лизоблюдство царапнуло. Понятно, конечно, что они с Лемаром не более чем винтики в большом механизме, но вот так, слышать решение за себя было неприятно. — Я согласен на перевод только при условии, что со мной отправят и моего напарника, Лемара Хоскинса, — высказался и сам Джон, пока высокопоставленные собеседники не договорились до чего-нибудь еще. — Разумеется, — спокойно кивнул гость, слова Джона его нисколько не удивили. — Будет вашим сержантом Барнсом. Джон тут же вспомнил, как последние годы в прессе полоскали самого Стива Роджерса как раз из-за сержанта Барнса. В интернете появились сообщения о «делах» Зимнего Солдата — люди тут же навешали на него ярлыки. Часть поутихла после всех недавних событий и его официального оправдания, но насколько приятно ему будет, что щит его друга передадут в чужие руки? — Я бы хотел поговорить с Джеймсом Барнсом до официального представления, — Джон смотрел прямо в глаза конгрессмена, не обращая внимания, как собственный генерал нервно вытирал пот со лба неизвестно откуда взявшимся платком. Он заметно нервничал. — Мы предоставим вам адрес и телефон, — несколько озадаченно откликнулся тот, немало удивленный подобной просьбой. — Все уже в Нью-Йорке получите. А пока вам несколько часов на сборы — личные вещи тоже забирайте, жить вы теперь будете в квартире, предоставленной правительством по договору найма. Об этом чуть позже прочитаете в контракте. — Есть, — Джон не стал дальше подкидывать сюрпризы, да и пока больше не о чем было спрашивать. Контракт они с Лемаром внимательно изучат, когда им его предоставят. Джон почти не сомневался, что в нем не обойдется без сюрпризов, но пока говорить об этом было рано. Он возвращался обратно в смешанных чувствах. Роль Капитана Америки — нет, Джон в детстве выбирал именно его костюм, но все-таки одно дело — Хэллоуин, а другое — полноценная служба, — стала для него неожиданностью. Почему выбрали именно его? Какие критерии брались в расчет? Ведь у Стива Роджерса остались друзья, которым логичнее было бы доверить щит, но у правительства, похоже, были какие-то свои резоны. Они вылетели через несколько часов, конгрессмен так лучился самодовольством, что у Джона на душе начали царапаться кошки. «Никогда не поздно уйти в отставку», — мысль была не самой ободряющей, но ничего другого у Джона не было. Рядом был Лемар, а вдвоем они как-нибудь привыкнут к гражданской жизни, если в этом возникнет необходимость. *** Джону пришлось поплутать, прежде чем получилось найти нужный адрес. Баки Барнс жил в Бруклине, в самой обыкновенной квартире и старался не привлекать к себе внимания. Джон мысленно прокрутил в голове речь, вздохнул, осознавая, что слова получались жалкими. Но не отступать же теперь? Джон в красках представил, что мог почувствовать Барнс, когда завтра появится объявление с экрана телевизора и передернул плечами. Он и сам понимал — щит предназначался совсем не ему. Но Сэм Уилсон передал его в музей по каким-то своим соображениям и в результате правительство решило найти в рядах вооруженных сил достойного. Джону было одновременно и лестно, и тревожно — специфика его службы была совсем иной. Он согласился — но потянет ли? Вопрос, на который ответить предстояло уже совсем скоро. Но сначала стоило все-таки поговорить с другом и ближайшим союзником настоящего владельца щита. И Джон обязан это сделать, даже если внутри переворачивалась ледяная глыба, размером с ту, что потопила Титаник. Он мог до бесконечности стоять и сверлить взглядом дверь, самостоятельно она не откроется. Джон решительно нажал на кнопку звонка. В горле пересохло, а сердце забилось чуть чаще — прямо как перед ответственной миссией. Впрочем, сейчас это и было заданием — личным и оттого особенно важным. Дверь открылась внезапно, Джон слегка вздрогнул от неожиданности. Откровенно говоря, он бы не удивился, если бы Джеймс Барнс встретил его пистолетом — все-таки они не договаривались о встрече. Вместо пистолета в руке Барнса был нож. Не будь Джон военным, он бы и не заметил, как спешно прятал оружие за пояс джинс хозяин квартиры. — Спасибо, мне не нужны пылесосы, холодильники или телевизоры, — Джеймс Барнс заговорил прежде, чем сам Джон успел открыть рот. И его слова несколько обескуражили. Похоже было на то, что его замучили предложениями покупок на дому. Интересно, знали ли продавцы, к кому именно пришли? «Он уже не Зимний Солдат», — осадил самого себя Джон. — Я к вам не по этому поводу, — Джон продемонстрировал пустые руки и смущенно кашлянул, понимая, что если он сейчас заговорит о том, зачем пришел, то разговор станет достоянием и соседей Барнса — несколько дверей приоткрылись, их обитатели явно интересовались неожиданным гостем. А этого все-таки не хотелось. — Не могли бы вы меня впустить хотя бы в прихожую? Я не причиню вам вреда, — Джон мысленно отвесил себе подзатыльник. На губах Барнса он увидел усмешку, вполне справедливую, кстати. Это он, при желании, мог превратить Джона в фарш и не особо при этом напрячься. - Входите, мистер… - Барнс выдержал паузу, а Джон мысленно отвесил себе подзатыльник. — Джон Уокер, — представился он. — Капитан Третьего батальона морской пехоты США. Джеймс молча кивнул, пропуская Джона внутрь и закрывая дверь. Сердце в груди билось, как сумасшедшее. Он прекрасно понимал всю важность этого разговора, который мог сложиться как угодно. — И что же привело вас ко мне? — легкая насмешка не укрылась от ушей Джона. Джеймс Барнс не видел никаких причин для появления на пороге неожиданного гостя. — Щит Капитана Америки, — честно ответил Джон. — Правительство предложило в обязательном порядке мне его принять. Не буду говорить на каких условиях, сам еще этого не знаю. Но я посчитал правильным сначала поговорить с вами. От Джона не укрылось, как резко подобрался Барнс, стоило ему упомянуть щит. Для него это был не простой кусок металла, как могло бы показаться со стороны. Именно поэтому Джон и пришел сейчас к нему, сообщить сам, чтобы Джеймс узнал не по телеэкрану. Это казалось Джону правильным. — Что насчет Сэма Уилсона? Проходи, не стой в коридоре, — резкий переход на «ты» Джона не удивил. Барнсу так было легче. И он не собирался с ним спорить. Разувшись, Джон проследовал за Джеймсом в глубину квартиры. Минимализм обстановки его практически не удивил, обрастать вещами военному, которого постоянно забрасывало в разные части света было сложновато. — А что с ним? Представитель правительства сообщил, что я был выбран для того, чтобы стать преемником Стива Роджерса. Про Сэма Уилсона не было сказано ни слова, — Джон не скрывал удивления. — Завтра официально мне будет передан щит и звание Капитана Америки. Джеймс как-то невесело улыбнулся после того, как несколько минут не сводил с Джона взгляда. В голове Уокера мелькнула мысль, что он явно чего-то не знал. Мысль неприятно царапнула — недоговоренности могли вылезти боком, он хорошо это знал по операциям. Из-за фрагментации информации они несколько раз с Лемаром выбирались к своим не иначе как чудом. Ран тоже хватало, некоторые неприятно ныли на смену погоды. — Щит был передан непосредственно Сэму Уилсону, — наконец, заговорил Джеймс и в его голосе Джон уловил тщательно скрываемое недовольство. — Могу сказать, что и звание должно было отойти ему. — Позвони Сэму, — Джон озадаченно моргнул. Ему ни о чем подобном не говорили, да и едва ли стали это делать. — Я ничего изменить не могу. Компетенция не та. Решали, похоже, в Конгрессе. Барнс снова смерил его пристальным взглядом. Кому другому стало бы неуютно, но Джон не отвел взгляда. Ему было не привыкать к подобному. Страшнее всего было смотреть в глаза умирающим и не иметь возможности помочь. Все остальное — цветочки. — Жди здесь, — кивнул Джеймс на стул, стоявший возле стола на кухне. Выглядел он не слишком прочным, чуть пошатывался. Джон расположился на нем, старательно пытаясь сохранить баланс, чтобы не растянуться на полу. Не хотелось бы погибнуть, приложившись головой о плиту. Джон позволил себе прикрыть глаза. Завтра наступит новая жизнь, которую как-то предстояло строить. Привычные операции останутся в прошлом. Стать Капитаном Америка означало быть у всех на виду, обсуждаемым практически на каждой кухне. Любой неправильный, с точки зрения общества, поступок мог привести к тому, что его осудят. И что тогда? Джон проглотил подступивший к горлу ком. Не хотелось думать о подобном, но все это было более чем реально. «Почему именно я?» — Джон в который раз задавал себе этот вопрос, но ответа на него не было. Представитель Конгресса лил сладкий мед об операциях, наградах и идеальной биографии, что он идеально подходил на роль национального символа. При этом о друзьях Стива Роджерса не было сказано ни слова. Возвращение Джеймса выдернуло Джона из не самых веселых мыслей. Он по-прежнему считал свой визит правильным решением. Баки Барнс обязан был узнать раньше, чем все остальные. И его реакция… сложно ожидать безоговорочного принятия и понимания с его стороны. Тем более, что щит должен был принять Уилсон. «Не люблю подковерные игры», — Джон не был в восторге от ситуации. Он рассматривал свои ладони и размышлял о будущем, которое представлялось туманным. Слишком много несостыковок, недоговоренностей и прочих «не». — Сэм передал щит в музей и уверен, что там он и останется, — голос Барнса заставил Джона посмотреть на него. Напряженность была видна невооруженным глазом, плотно сжатые губы выдавали Джеймса с головой. — Как мне сказал конгрессмен, «такое оружие не должно висеть на стене», — Джон смотрел прямо в глаза Баки. Ему скрывать было нечего. — Меня выбрали, полагаю, из-за послужного списка и соответствующего звания, — последнее Джон не планировал говорить, но промолчать не мог. Ему нечего было скрывать. Командование отдало приказ, отказаться от которого Джон не смог. И дело было не только в том, что за «нет» последовала бы немедленная отставка. Джон стремился помогать людям и роль Капитана Америки представлялась ему оптимальной, открывала больше возможностей. Джеймс Барнс несколько раз прошелся по комнате, погруженный в свои мысли. Джон мог только догадываться, о чем думал герой войны, переживший столько, сколько никому другому и не снилось. Джон и сам был в плену в Афганистане, но месяц не входил ни в какое сравнение с семьюдесятью годами полного подчинения. Зимний Солдат был страшилкой спецслужб. Джон искренне хотел, чтобы он так и остался в прошлом, а хороший парень Джеймс «Баки» Барнс нашел свое место в новом мире. — Далеко не все будут в восторге от такого назначения, — наконец, высказался Джеймс, усевшись напротив Джона. — Я это понимаю. И намеренно пришел к тебе. Ты заслужил узнать об этом первым. А дальше — время покажет, я не доллар, чтобы нравиться всем, — Джон не отводил взгляда от Баки. Многие люди, как минимум бы, отвернулись, очень уж тяжелым взглядом мог смотреть Баки Барнс, но Джон Уокер был не из их числа. Он прекрасно знал, с кем имел дело. Тихий смешок Джон воспринял как намек на лучшее. Они с Баки, вернее, с Джеймсом Барнсом могли найти общий язык, пусть и не сразу. Время покажет. — Готовься к словоблудию и предательству, — Джеймс откинулся спиной на стул и криво улыбнулся. — Пока ты идешь по проложенной колее, ты герой. Стоит отступить на шаг — в тебя полетит такая критика, которую представить не можешь. Может, пожалеешь еще, что не остался капитаном Третьего батальона. Джон не удивился такому предупреждению. Он читал биографию Стива Роджерса, не официально-плакатную, а приближенную к реальной. По Джеймсу было видно, что он сожалел о том, через что пришлось пройти Стиву ради него. А вот сам Джон поймал себя на мысли, что прекрасно понимал Первого Капитана. Выбор между официальщиной и единственным личным…он даже не рассматривался. — Я надеюсь, что у меня получится вселить в людей надежду на лучшее. А если встанет выбор — поступлю так, как подскажет сердце. У меня есть близкий человек, который поддержал меня в этом решении. Лемар Хоскинс, — Джон воздержался от сравнения его с Джеймсом Барнсом, полагая, что это будет, как минимум, неправильно. Они с Лемаром не калька Капитана Стива Роджерса и его Баки, у них свой путь, насколько длинный, опять-таки покажет время. Джон ясновидящим не был. Джон знал, что не зря пришел сюда. Этот разговор был нужен как Барнсу, так и ему самому. Пока сложно было понять, что его ждет, помимо интервью — эта сфера жизни Джона интересовала мало. Капитан Америка точно не будет стоять в стороне от возможных атак. Пусть у него нет никаких суперсил, но и без них Джон доказал свою эффективность. Прощаясь, Джеймс пожелал ему удачи, предсказывая, что она ему понадобится. Для того же Уилсона назначение Джона станет сюрпризом, с которым Джеймс не собирался ничего делать. Сэм поступил так, как считал нужным. А Джон очередной подневольный, которому на плечи повесили обманчивые привилегии и тяжелые обязанности. Они простились, обменявшись коротким рукопожатием. Джон искренне хотел бы еще встретиться, на что Баки ответил улыбкой и неопределенным движением плеч. Время покажет. У Капитана Америка время спокойной жизни всегда было ограничено. И Джону только предстояло узнать это на практике.