Тайная фРиксация Морти

— Строительная компания? Реально? Ух ты! Рик в задумчивости потёр лоб. Лицо выглядело в точности так, каким его Морти запомнил в юности. На металлическую руку, чьи аккуратные суставы гибкостью и размерами напоминали звенья велосипедной цепи, он старался не обращать внимания. Морти не ясно было, с какой целью Рик поставил себе именно эту модификацию (раньше он предпочитал не палить свои гаджеты в теле): возможно, хотел показать, что жизнь его по-прежнему полна удивительных и опасных космических приключений; возможно, он всё-таки перебил всех остальных Риков и таким образом установил свою власть во всей мультивселенной, и теперь ему не требовалось шифроваться; также была вероятность, что Рик хочет вызвать у Морти сочувствие, но, по мнению Морти, старый козёл подобного не заслуживал, пусть бы хоть весь искалечился. Он мог бы и вовсе не появляться спустя столько лет. Кому он вообще был нужен? Всё равно от него никакого толку, всё, что он может — плодить дурацкие изобретения, пустые бутылки и матюки. Но сколько бы Морти не убеждал себя в этом, в глубине души, под толстой коркой обиды, злости и разочарования, к его собственному удивлению, переливалась, играя яркими красками, как далёкие звёзды, щенячья радость, как будто приезд Рика стал главным событием в его жизни за последние двадцать лет. И в жопу золотые медали, в жопу его гонорары на сотни тысяч, акции, виллу на острове, кучу деньжищ — всё это в жопу! Морти изо всех сил старался скрыть это иррациональное чувство от посторонних глаз, но спустя полчаса, а ровно столько Рик находился рядом, он понял, что силы его почти на исходе. — Да, — улыбнулся он, не понимая до конца реакцию Рика: тот то ли им восхищался всерьёз, то ли зачем-то пытался сделать вид. — Ты удивлён? Разочарован? Его начинало крыть. Атака пока не схватила за горло удушающим спазмом, но Морти уже предвкушал её — потеплели подмышки, ладони, а изнутри поднималось страшно знакомое, нервно дрожащее возбуждение, от которого хотелось то ли предметы швырять о стены, то ли забиться куда-нибудь самому. — Не-ет, нет, конечно, нет! Малыш Морти — директор строительной компании. Большая шишка! Хех. Морти увидел его улыбку, и зарождающаяся паника откатилась назад. Он почувствовал лёгкость, граничащую с эйфорией. Даже дышать стало легче, словно с груди его сняли тугой ремень. Но он не хотел и это показывать и, лишь слегка улыбнувшись, осторожно взял со стола бокал апельсинового сока и сделал глоток. Хорошо, что не заказали вина, ни к чему было Рику видеть его бухим. Двадцать грёбаных лет. Морти на прошлой неделе исполнилось тридцать четыре, и у него было всё, абсолютно всё, что он мог себе пожелать, и портальная пушка здесь ни при чём. Морти разбил её в приступе злости через неделю не очень счастливого обладания. В тот момент он из вредности решил, что добьётся самого лучшего для себя и своей семьи, и добился: его мамы с отцом жили теперь в огромном поместье, со своим врачом, массажистом и даже проктологом. И взлётной площадкой для космо-Бет. Саммер открыла модельное агентство. Она стала очень крутой чувихой, и тоже сама. Морти ужасно сестрой гордился. Он не гордился только собой, потому что его постоянно терзало одно и то же на протяжении всех этих лет: мысль, что было бы, если бы Рик был с ним рядом. Морти застрял в этом напрочь, но, как заядлый торчок, считал, что контролирует ситуацию. — Что строишь? Чёрт побери, они говорили так скучно и буднично, как будто были совсем чужими друг другу! Морти это удручало. Он совершенно не так представлял их встречу. Рик даже теперь не рыгал, потому что заменил себе всю пищеварительную систему на искусственную, и был с ним настолько подчёркнуто вежлив, что у Морти сводило челюсти. — В основном небоскрёбы. Он ждал шутку Рика о компенсации комплексов, малейшего повода, чтобы начать выплёскивать желчь, но Рик улыбнулся, мечтательно глядя в окно: — Здорово! Видимо, та прогулка на Глорзо раскрыла твои таланты… Морти почувствовал острое желание удавиться. Он почти не вырос с тех пор, так и остался заморышем. Разве только немного в форму себя привёл, но перекачиваться с таким ростом не считал нужным, к тому же навязчивая идея не давала ему выбора: Морти стремился оставаться таким же, как прежде, на случай, если Рик вдруг объявится и позовёт его в приключение. С этим телом он научился справляться и переучиваться не хотел. Поэтому он регулярно ходил на омолаживающие и детокс процедуры (отчасти ещё и затем, чтобы снизить побочку от наркоты), массажи, и тщательно следил за волосами, чтобы не упустить момент, когда начнёт лысеть. А этот хрен сутулый, проебавшийся где-то на два десятка лет, сидел теперь перед ним весь такой из себя побитый, потасканный и восхищался мортиными достижениями, сука блядская! — Женат? — Морти поймал его взгляд на руку, и сердце сжалось так больно, что он едва не подпрыгнул на стуле. — В разводе. Но снова помолвлен. Уже с другой, — суховато ответил он, отрезая кусочек от стейка слабой прожарки, как привык. Чушь это всё была на постном масле! Не было у Морти никакой невесты, и женат он никогда не был. У него было три любовницы… и один любовник — его самый верный Лучиано, который светился, как новенький четвертак, когда его видел. Морти порою думал всё бросить, поселиться с ним в деревне, пасти овец и забить хуй на бизнес. Но никак у него почему-то не получалось. А потом появился старик. Морти встретил его во время последней своей поездки по Штатам — были у него своеобразные туры на пикапе, когда он закидывался и тупо ехал вперёд по пыльным дорогам, представляя, что летит с Риком на космическом корабле в «Мир сисек» или ещё в какое-то злачное место; старик этот оказался толковым механиком, он отремонтировал Морти машину, когда тот застрял в немыслимой перди вдали от цивилизации, за что ушлый Морти ему предложил переехать поближе к нему за круглую сумму. Старик отказался, и тогда Морти начал сам приезжать к нему то с одним своим автомобилем, то с другим. И удалённость от дома нисколько его не смущала. Старикан напоминал Рика ростом, сутулостью и матюками. Морти аж тёк, когда его слушал, но, разумеется, пальцем не трогал, а самым волнующим для него поначалу было просто стоять в гараже в углу и подавать инструменты, когда тот попросит. После каждого такого «свидания» Морти себе говорил, что это был последний раз, что он больше в тот дом не приедет, но через месяц максимум снова оказывался на пороге знакомого гаража, как торчок, приходящий за новой дозой. Старик был ему просто необходим, как пластырь на рану. Очень глубокую рану, которая требует зашивания, но пластырем можно заклеить, и вроде не видно. Морти привозил каждый раз всё необходимое: продукты, все бытовые дела, к тому же платил немалую сумму за их ритуальные встречи. На щедром обеспечении у старика почти сразу отпала необходимость работать, он больше времени смог проводить с тяжело больной сестрой, в лечение которой Морти тоже вложился порядочно, но несмотря на все их старания, ей становилось всё хуже, и очередным хмурым утром она умерла. Похоронные расходы Морти полностью взял на себя и решил, что отныне будет заботиться о старике до конца, но когда от тоски тот запил, вместо того, чтоб бороться с дурной привычкой, Морти ей начал потворствовать. Он привозил дорогой алкоголь, подарил старику флягу, покрасил его шевелюру в равномерно седой цвет и обрядил в белый халат. Только тогда до Морти дошло, насколько он мерзкий больной ублюдок. Это уже тянуло на серьёзное помешательство, но Морти не мог, не хотел останавливаться. Лучшим уик-эндом для него теперь были не секс-марафоны с любовницами, не БДСМ-сессии в закрытых клубах, а тихие вечера или перед телеком с пивом, чипсами и головой мирно спящего клона родного дедушки на его коленях — если повезёт, и старик отрубится. Морти даже на Лучиано забил, оповестил его письменно о том, что они расстаются, и перестал отвечать на звонки. Их с механиком странная связь открыла Морти грязную и болезненную суть его отношения к Рику. Но самому Рику об этом знать было совершенно не обязательно. Солнечный свет красиво играл на гранях бокала. Ясное, бледное из-за смога, небо приветствовало всеми оттенками голубого. Морти терпеть не мог этот цвет. Особенно ту белёсую срань, нависшую над горизонтом. Больше всего она напоминала ему о глазах человека, сидящего с ним за одним столом. Из ресторана на 35-м этаже, в одном из его небоскрёбов (о чём Морти решил не упоминать, чтобы у Рика не складывалось впечатление, что он выделывается), открывался великолепный вид на город. Единственное, о чём Морти жалел в этот момент, так это о том, что он не может схватить Рика за шиворот и сигануть вместе с ним из окна, феерично разбив бронированное стекло. В его воспалённых фантазиях осколки стекла кружились, переливаясь, в воздухе медленно и печально, как в экшен-сцене в слоу-мо. — Дети? — этот вопрос его выдернул из небытия, Морти отвлёкся и посмотрел на Рика. Глаза у него остались свои, живые, всё те же, постылого бледно-голубого цвета. Грёбаный сукин сын! Морти не выдержал и ухмыльнулся. — Нравится возиться с детишками? Восхищать их своей портальной пушкой, рассказами про чёрные дыры? Пауза затянулась, и пусть щека у Рика не дёрнулась, зато глаза прищурились, злобно блестя, разжигая в сердце у Морти пламя отмщения. — Ты на что намекаешь, гадёныш мелкий? — Не намекаю, Рик, я говорю прямо: детей у меня больше не будет, я сделал вазэктомию, а у Саммер ребёнок есть. Очень впечатлительная маленькая девочка. И она будет сильно переживать, если её новый друг исчезнет, разбив её сердце. Поэтому лучше к ней не приближайся. Иначе не поздоровится. — Ты, что ли, совсем охуел? Думаешь, я тебя спрашивать буду, с кем мне встречаться, а с кем не стоит, ушлёпок ты сраный? Думаешь, есть на свете барьеры, которые я не смог бы разрушить, и люди, которых я не смогу убить, если захочу? Морти заулыбался, довольный оживившимся разговором. На них обернулись, но ему было насрать, от громкого голоса Рика по телу катались мурашки и волны огня. — Наконец-то старина Рик показал своё истинное лицо. Ох, — с улыбкой сказал он, прижав ладонь к груди. — Прямо от сердца отлегло! А я думал, вороны в конец тебя изванилили. — Да пошёл ты на хер, ублюдок лощёный! — Рик вскочил, опрокинув стул, тыча ему в лицо металлическим пальцем. — Это ты тут строишь из себя непонятно кого! Вырядился, рожу постную натянул и думаешь, я тебе сразу поверю? Кто ты такой вообще? И куда ты дел моего Морти, сраная ты куча дерьма? — Как же я рад, что ты сгинул тогда. Ты был дерьмовым дедом и дерьмовым напарником, а Морти твой — жалкой тряпкой, мечтающей о роли подстилки для бродячей псины. Он не заслуживал жизни. Можешь считать, что его больше нет. Какое было облегчение — сказать это вслух (наконец-то!), и пусть слова его прозвучали высокопарно и глупо, Морти ни капли не было стыдно ни за одно, только вдруг стало зябко, словно он в холод вышел курить за порог без верхней одежды. — Ну тогда и мне здесь делать нечего! — Рик огляделся кругом, поднял руку и выстрелил прямо из металлической кисти. Огромная люстра венского хрусталя покачнулась и грохотом рухнула посреди зала, не задев никого из обедающих посетителей, но напугав абсолютно всех до усрачки. Всех, кроме Морти, который так и остался сидеть на месте с неподвижностью статуи. — Bon Appétit, сученьки! — завопил Рик на весь зал, следующим выстрелом оплавил бронированное стекло, делая в нём подходящих размеров дыру, и, активировав реактивный ранец, вышел в окно. Когда официант принёс счёт за погром, Морти так и сидел на стуле, глядя в эту дыру и рассеянно улыбаясь. Он вернулся домой сильно за полночь. Где он был, что он видел, что принял — всё было не важно. Всё на свете теперь перестало быть важным. Даже старик, в компании которого Морти раз в месяц предавался болезненным воспоминаниям, потерял свою ценность. Взять бы портальную пушку, махнуть наугад куда-то проверить былую реакцию… Зачем он её разбил? Наверное, его сцапали бы моментально — обдолбанного, без желания жить. Морти хотел, чтобы кто-то его провернул живьём в человеческой мясорубке, ему и тогда, наверное, было бы не так больно. Договорившись с пятого раза с охуевшим умным домом и переступив через порог, он мечтал об одном — упасть на диван с мягкой обивкой из палевой замши и отрубиться нахер на несколько дней. А потом написать завещание и придумать, как именно он желает подохнуть. Вариантов было слишком много, и Морти терпеть не мог выбирать, особенно когда не было «его варианта». Был бы «его», он бы не думал ни миллисекунды, тотчас свалил бы, куда ему скажут, и жил бы, как скажут, и был бы доволен, покладист и тих. Но тот, от кого он ждал приглашения, снова исчез — по его вине, а потому и думать об этом не следовало. Он так и не смог избавиться от своей сраной привязанности, он так и не смог побороть в себе до конца тот дурацкий трепет, который возникал каждый раз, стоило ему встретить какое-то напоминание о Рике: фотографию, инструменты, бутылку пива… Морти слишком многое напоминало о Рике, ему бы пришлось уничтожить весь мир, чтобы забыть о нём навсегда. Но миры были не в его весовой категории, ему бы с собой разобраться. Бросив ключи в карман, Морти, покачиваясь, поплёлся в гостиную, на ходу снимая немного промокший и оттого надоевший пиджак, а избавившись наконец, накинул его на спинку кресла, обещая себе, что завтра, проснувшись, сам унесёт в гардеробную. По пьяни Морти в неё заходить боялся: однажды заснул там, проснулся и чуть с ума не сошёл, потому что решил, что Рик похитил его и оставил на планете гардеробов. — М-музыку, мать твою! Зазвучало что-то мягкое и ненавязчивое. Неуклюже пританцовывая, Морти добрался до бара, налил себе скотча буквально на палец, немного перестарался со льдом, но остался доволен собой и, так же кружась, направился к панорамным окнам, чтобы закрыть жалюзи — он терпеть не мог яркий свет поутру без предупреждения. Но оказавшись у тёмных окон и посмотрев на своё отражение, Морти расхохотался — он совсем забыл, что полдня проходил в одной из своих красивых пижонских шляп. А Рик, сука, даже ему ничего не сказал по этому поводу. Рик! Снова Рик! Да какого ж хера?! Когда он вытравит эту паскуду из головы? Это невыносимо! Зачем столько лет жевать одно и то же? Зачем изводить себя мыслями «что, если», пытаться отвлечься, но не давать себе ни минуты покоя намеренно. Вот! Он ведь намеренно не желал забывать его! Сукин навязчивый сын! — Ты просто тряпка, и больше никто, — промычал он невнятно, допив свой скотч. И зачем он только кинулся обвинять его в том, в чём сам был сто раз виноват? Может, Рик и мудак, но он никогда и пальцем Морти не тронул в том самом смысле, наоборот, постоянно его защищал от настойчивых посягательств всех и вся, берёг его, как делал бы любой ответственный взрослый рядом со своим отпрыском (правда, на задницу Морти у Рика всё же были коварные планы — по перевозке мегасемян, но это другое). А Морти, можно сказать, обвинил его в домогательствах! — Лживый, вонючий кусок дерьма! Морти закрыл жалюзи, дошёл до дивана и рухнул бревном вниз лицом, успев по пути скомандовать свету погаснуть, а музыке замолчать. Морти хотелось забыться без снов, но почему-то память любила ему нетрезвому подкидывать воспоминания об инциденте, случившемся с ним больше года назад. И пусть произошедшее оказалось сраным бэд-трипом, Морти уверен был, что не случись с ним такого, не было бы в его жизни и старика-механика. Морти просто уехал бы после ремонта домой и никогда не вернулся обратно. В тот вечер, должно быть, так карты сошлись: дождь, поливавший до этого несколько дней подряд, превратился в самый настоящий шторм на дороге, и Морти из-за погоды или ещё по какой причине накрыло чёрной тоской. Вести дальше не было сил, поэтому он оставил машину на автостоянке, а сам заселился (на ночь, а там как пойдёт) в придорожный мотель и сразу напился, как чёрт. Номер оказался на удивление чистым: там даже в сливном бачке плесени не было. Морти всегда, когда напивался, обшаривал каждый угол малознакомого помещения, проверяя его на наличие подозрительных предметов, и только удостоверившись в их отсутствии, мог наконец расслабиться и уснуть. Той ночью он тоже залез в каждый угол и, удовлетворённый результатами поиска, а точнее, его полной безрезультатностью, отправился спать. Он оставил двери в ванную и туалет открытыми, потому что хотел слышать всё, что творится в его периметре, выключил свет и лёг на кровать прямо в одежде. В незнакомых местах Морти предпочитал оставаться в ней, за исключением тех моментов, когда предстояло заняться сексом. Но той ночью секса ему не светило, разве только с кем-то случайным, а случайных связей Морти старался не допускать. Все его любовные отношения длились по много лет, и подобная стабильность его успокаивала. Правда, иногда накатывала такая тоска, от которой ничто не могло спасти. Он много лет задавал себе один и тот же вопрос: почему он тогда не взял пушку и не пошёл за ним следом? Рик ведь оставил её для этого — чтобы Морти его догнал. Но очевидным для него это стало намного позже, тогда же Морти настолько был ослеплён своей обидой и горем потери, что ему даже в голову не пришло воспользоваться приглашением. А потом он обиделся на Рика за то, что тот не вернулся к нему, хотя Рик ему ничего не обещал. Ну и ладно, он думал, так проживу. И он жил, и всё было в порядке, даже более чем, но обида на Рика росла с каждым днём, с каждым годом, потому что Морти, несмотря ни на что, продолжал его ждать. Той ночью он ждал его, должно быть, особенно сильно: зажмуривался и думал, вот сейчас он услышит звук открывающегося портала, и выйдет Рик, вот сейчас, нет, сейчас, ну ещё раз, давай. Наверное, он перебрал с алкоголем и догнался какой-то дрянью, которую накануне купил, потому что ему приснилось в ту ночь совершенно невероятное: Рик пришёл к нему прямо в номер, через портал, как Морти и представлял, и попросил прощения. И Морти, конечно, его простил. Это было так ярко, отчётливо, Морти помнил тот сон в мельчайших подробностях до сих пор. Каждое прикосновение, каждое слово, услышанное или произнесённое, и шорох одежды, и скрип кровати, и свой оргазм… Вокруг было так много звёзд, как будто они находились в открытом космосе. А утром Морти проснулся один на застеленной койке, в одежде и влажных трусах. После этого он попал в передрягу с машиной, нашёл старика, потерял Лучиано, девчонок, сел на таблетки и записался на курс к терапевту. Саммер о сне он, разумеется, не рассказывал. Она и так на него косо смотрела всякий раз, стоило вслух вспомнить деда, не хватало ещё, чтобы узнала, какой Морти конченый извращенец. Но сколько бы он ни пытался в себе задавить эти воспоминания, они, как дерьмо, постоянно всплывали на поверхность, доводя Морти до истерии. А по пьяни до стояка. Морти не знал, сколько времени он провалялся вот так на диване, но к моменту, когда он перевернулся на спину, в комнате стало намного светлее. С трудом разлепив глаза и чуть не ослепнув от ярких лучей, он зажмурился и капризно, гнусаво заныл: — Бли-и-ин, Ри-и-ич, ну какого хера? Я же сказал, гаси свет… — ответом была тишина. — Ричард? — Морти почувствал странное и, прикрываясь запястьем, открыл глаза. Взгляд уцепился за мятый белый халат. Морти вскочил, принимая сидячее положение, и в испуге уставился на его обладателя. — Рик?! Как ты сюда попал? Морти покрылся холодным потом. Пьяный, растрёпанный, туго соображающий, со стояком после очередного приступа воспоминаний об эротическом сне с участием Рика, да ещё и с виртуальным дворецким Ричардом он мог с успехом претендовать сейчас на должность президента клуба лузеров и задротов. Только бы Рик ни о чём таком не догадался. Это же полный пиздец! Но Рик смотрел на него так, как будто не просто держал за яйца, а выкручивал их, наматывая на кулак, наслаждаясь агонией жертвы. — Захотел и попал, — он ухмыльнулся, и Морти захотелось двинуть ему по роже. А за бутылку коллекционного виски в стальной руке ещё и яйца открутить. Морти её берёг для особого случая, а не для этого мудака! — Ты взломал мой умный дом! — возмутился Морти, с запозданием сообразив, почему он никак не мог доказать на входе, что он — это он. — Не такой уж и умный, как я погляжу. Хоть ты и назвал его в, эээээ, мою честь, — Рик глотнул из горла и завалился в кресло, проливая напиток из бутылки на халат. — Ты же знаешь, как я ненавижу других Риков. — Ты заменил желудок, почему ты рыгаешь? — подозрительно сощурился Морти, подумав, вдруг этот Рик — не его. — Потому что хочу. Это делает мою речь, ээээ, внушительнее. — Почему тогда не рыгал в ресторане? — насчёт внушительности Морти поспорил бы, но не решился. — Чтобы не портить тебе репутацию, дерьма ты кусок! Ещё идиотские вопросы будут, или нор-эээ-мально поговорим? — А если я не хочу с тобой разговаривать? Рик закатил глаза и тяжело вздохнул. — Знаешь, я начинаю припоминать, почему на самом деле тогда с-эээээ-бался. Морти обожгло щёки обидой. — Ну так давай, расскажи мне! Поведай нелицеприятную правду! Может, тебе удастся открыть мне глаза на моё отвратительное поведение, и я вдруг прозрею, поняв, как сильно тебя унижал, подавлял, манипулировал твоими чувствами и чувствами других людей, и какое я на самом деле дерьмо! Давай! — Ты сейчас пиздец как похож на, ээээ, Джерри. — Не трогай моего отца! Он, в отличие от тебя, не съёбывался на полжизни! И не подвергал мою жизнь опасности! — Брось, Морти, ты же любишь опасность, — Рик не то веселился, не то начинал всерьёз злиться, понять было сложно. — Ты такой же адреналиновый торчок, как и, эээ, я. Думаешь, нацепил дорогой костюм, сводил в ресторан (два косаря за стейк, Морти, да ты о-ээээ-ел!), пыль в глаза бросил, и я не пойму, что ты всё такой же, как раньше, ебанутый маленький говнюк, жаждущий крови и приключений? Как бы не, эээээ, так, Морти, как бы не так! У Морти мороз побежал по коже от мысли о том, что Рик смог так легко его раскусить. А вдруг его тяга к космосу и приключениям очевидна не только ему? Вдруг Саммер знает о ней, и мамы, и папа… Кошмар! Самое лучшее, что Морти мог сделать для себя в этом случае, как он считал сам — не сознаваться. Косить под шланг до последнего. Надев на лицо маску высокомерия, он произнёс, приподняв подбородок: — Я не понимаю, о чём ты. — Не понимаешь? — Рик опасно сверкнул глазами и пальнул из железной руки в ковёр, прямо Морти под ноги. С воплем поджав их, Морти уже приготовился крыть деда матом за порчу имущества, но выстрела не случилось, вместо этого на полу появилось неподвижное тело его старика-механика. — Господи, Гарри! — Морти тут же бросился к нему, но, стоило коснуться руками обмякших плеч, как тело рассыпалось на блестящие разноцветные пиксели и рассеялось в воздухе. — Что с ним? Что ты с ним сделал?! — Расслабься, он просто в отключке, у себя дома. Это была голограмма. Морти вздохнул с облегчением и так и остался согнутым в три погибели абсолютно без сил. Хотел бы он знать, как Рик нашёл Гарри, но после случившегося и рот боялся раскрыть. — Хотя надо было его сюда притащить. Устроили бы конкурс двойников. Уверен, что он побе-эээ-дил бы, — Рик ухмыльнулся и отхлебнул из бутылки. — В мудизме ему с тобой не сравниться! — Он что, тебя даже по праздникам не хуесосит? — Нормальные люди такими вещами не занимаются! — Нормальные люди, Морти, ебутся как следует, чтобы снять стресс, или хотя бы дро-эээ-чат. Но походу ты не из их числа. — Я не собираюсь с тобой обсуждать, сколько раз в неделю я занимаюсь сексом и с кем! — Не хочешь, не отвечай, — проявив небывалое великодушие, согласился Рик. — Просто скажи, почему он так сильно похож на меня, и я отъебусь. — Это просто совпадение. — Морти, Морти, я не верю в просто совпадения. Не бывает просто совпадений. Если что-то совпадает, то это вообще совершенно не про-эээ-сто! — Рик! На дворе глухая ночь! Ты пьян, у меня похмелье. Тебе не кажется, что это не самый лучший момент для обсуждения подобных вещей? — Просто скажи мне, Морти, и я уйду. Просто скажи. Но Морти было проще выгнать Рика из жизни, лишиться его ещё раз окончательно и навсегда, чем признаться ему в своих чувствах и нездоровой фиксации. — Ты проник в мой дом незаконно. — Да брось, Морти, дедушка в гости приехал, — усмехнулся Рик, но от улыбки этой так и тянуло холодом ледяных астероидов. — Я тебя не приглашал, — Морти поднялся на ноги, его колотило. Рик молча сделал глоток из бутылки, не сводя с него глаз, и у Морти вместо него обожгло всё горло и внутренности, а потом и живот, и ниже. Отчаявшись справиться с Риком, он закричал: — Это частная собственность! Если ты немедленно не уйдёшь, я вызову копов! — Завали хайло, Морти! Ты сам — частная собственность! Моя! А значит, всё, что принадлежит тебе — тоже моё! — Не смей так со мной разговаривать! Т-ты пьян! Н-никакая я не твоя собственность! С чего ты вообще это взял?.. — Морти пытался отбиться от слов, влезших в уши, но не получалось, они уже проросли внутри, двигали кровоток и травили знакомым ядом надежды. — Ты сам мне об этом сказал. Бессмысленно. Вся его жизнь — бессмысленна. Морти себя почувствовал слабым и жалким перед огромной махиной — Риком. И всё равно настырно сражался против неё. Умереть — так с гордо поднятой головой, а не где-то в канаве, скуля от жалости к самому себе. Он сжимал кулаки и смотрел на Рика так яростно, что, казалось, он должен был десять раз разорваться на месте. Но ничего ему не было. — Я никогда не говорил тебе ничего подобного, — слова отскочили от губ, как монетки, выигранные в автомате. — Очень удобно, Морти, — Рик одним резким движением поднялся с кресла и быстро пошёл к нему. Лицо его было серым от злости. — Косить под своего двойника из другой вселенной — очень удобно! Но ты, эээээ, не на того нарвался! Я тебе не лох какой-то! — Не подходи! — завопил Морти в ужасе и отскочил к барной стойке. Он был в отчаянии — загнанный в угол, обиженный и возбуждённый, стоило Рику коснуться его, он бы тут же упал к нему под ноги и заскулил, как ослепшая старая псина, дождавшаяся хозяина, благодарная только за то, что снова может понюхать его. Но в этот момент в его голове что-то щёлкнуло, и зазвучал голос Рика, тихий и ласковый: «Морти, мой сладкий малыш, ты ведь мой? Скажи дедушке. Дедушка так хочет это услышать…» — и собственный стон на высокой ноте в ответ: «Т-тво-ой…» — Что за?.. — отвлёкся он на мгновение. Что происходит? И почему этот сон сейчас ему вспомнился? — Не подходи ко мне! — Морти в последний момент вытянул руку, и ладонь распласталась по плоской груди, дрожащей от смеха под тонкой голубой тканью свитера. Но дрожь успокоилась: — Морти, с тобой всё в порядке? — спросил Рик тепло и участливо, будто не он только что был готов расщепить всё вокруг на атомы. — Н-н-не надо… — Чего, ээээ, не надо? Морти замялся. Он упустил момент, когда Рик перестал напирать, и не успел убрать руку с его груди, она лежала прямо над сердцем, ловила каждый удар, Морти смотрел на неё и боялся поднять глаза. И вдруг в голове его вспыхнула мысль: а что, если произошедшее год назад не было сном? Что, если Рик действительно приходил к нему?.. Но это безумие… Они ведь родные… Рик потянулся зачем-то к груди, и Морти одёрнул руку. — М-морти? — Н-нормально, — он всё так же смотрел на стойку, на стену — куда угодно, только не Рику в глаза. Морти вздохнул, собираясь с силами, и повторил уже твёрже. — Со мной всё нормально. Ему казалось, если они встретятся взглядами, Рик прочитает все его мысли и в ужасе убежит туда, откуда уже никогда не вернётся. Морти вдруг понял, что если такое случится ещё раз, он не простит себе этого никогда. Будто не он только что прогонял Рика из дому. — Да ты рожу свою не видел. Нор-эээ-ально он, — Рик сделал шаг к нему, Морти на два попятился. — П-прошу тебя, Рик, давай ты не б-будешь? — Чего не, эээээ, буду? — Сядь, пожалуйста, на этот стул рядом с тобой, а я просто встану за стойку, и мы сможем поговорить, о чём пожелаешь. Я обещаю, — добавил он, не услышав ответа. — Ладушки, пёс, твоя взе-ээээ-ла, — Рик усмехнулся и влез на высокий стул, а Морти, как и обещал, обошёл стойку и встал за ней среди бутылок и разнообразной посуды. Рик как-то странно взглянул на него и усмехнулся. — Что? — улыбка Рика была до того заразительной, Морти и сам улыбнулся. Вспомнились былые времена, и на сердце от этого стало теплее и легче. Как будто не было между ними ни ссоры, ни расставания, ни мучительно долгих лет разлуки. Как будто они только что не крыли друг друга матом. Морти острее, чем когда бы то ни было ощутил, что не хочет больше жить, как один из тех безриковых ублюдков Мортитауна, и готов пойти на любые уловки, лишь бы его Рик остался с ним. Или забрал его вместе с собой. — Ты точно мой Морти? А то в антураже таком больно смахиваешь на бармена из «Жу-ээээ-ткого Морти». Морти закатил глаза. Чтобы занять чем-то руки и вернуть душевное равновесие, он решил протереть стаканы, хотя посуда в его баре содержалась в идеальной чистоте. — Разве для Риков есть какая-то разница между Морти и Морти? Он прекрасно знал, что для настоящего Рика, а Рик его был настоящим, личность его Морти имела значение колоссальное, несмотря на видимое равнодушие и всю боль, что Рик ему причинял, потому что вместе с болью была и радость, были совместные выходные, тихие вечера, опыт, накопленный сотнями приключений, который нельзя было просто взять и выбросить на помойку. Морти стал тем, кто подошёл к Рику ближе всего, расковырял его жёсткий панцирь и прикоснулся к мягкому, тёплому, сокровенному — тому, что его дед оберегал и прятал от всех сильнее всего. Морти ценил это больше всего на свете. — Не пизди, недоносок, — хмуро пробормотал Рик, и совесть куснула Морти за то, что он грубо сыграл на чувствах любимого человека. Его снова забила дрожь. А что, если тот не-сон случился тогда не с его Риком, а с каким-то чужим?.. А легковерный Морти попался на удочку одного из тех старых развратников Цитадели. Ведь родной его дедушка Рик никогда бы с ним не поступил таким образом, он никогда к нему не проявлял подобного интереса. Не дай бог его Рику узнать об этом. Всё будет хорошо, если Морти просто захлопнет свой рот и ничего ему не расскажет. Не надо портить момент своими фиксациями. Поняв, что пауза несколько затянулась, Морти примирительно усмехнулся: — Да ладно тебе, неудачная шутка. Бывает. Ты тоже не Бобби Мойнахан, — Морти был спец по пассивной агрессии, но Рик его репликой не впечатлился. — И всё-таки? — голос его, когда он пытался у Морти дознаться о чём-то, всегда был особенный, и крышу Морти сносил на раз-два. Но если… если это был всё-таки его Рик? Что, если дедушка сдриснул тогда, потому что зассал жить рядом с подросшим Морти? В Цитадели бывало всякое, и ни для кого особым секретом не было, что у доброй половины Риков и Морти отношения далеко не родственные. Может, Рик не хотел им уподобляться? А может, наоборот — хотел, и поэтому убежал? От него, от себя… А потом не вынес разлуки и прилетел к нему?.. Морти решил проверить Рика на вшивость, как он отреагирует на взгляд мельком из-под тёмных ресниц снизу вверх, на улыбку из-за плеча. — Что? — Твой номер? — в голосе Рика прорезалась странная будоражащая хрипотца. Она говорила Морти о многом и ни о чём. «Не пойман — не вор» — ведь так говорят. — А твой? Неприкрыто кокетничать с собственным дедом, чтобы проверить собственные тупые теории! Господи, до чего же он жалок! Но щёки горели вовсе не от стыда, а оттого, каким взглядом Рик Санчез смотрел на него в ответ. У Морти дыхание перехватило. — Давай скажем вслух одновременно. — Напишем на листочках. — И-ээээ-дёт. Морти достал блокнот стикеров и две ручки. Они, отвернувшись, начирикали номера, не сговариваясь, прилепили себе на лоб, а когда повернулись обратно, расслабленно выдохнули и засмеялись, увидев одно и то же (правда, Рик мог пиздеть, и оба об этом прекрасно знали, но именно поэтому Морти надеялся на честный ответ, а иначе зачем это всё?). Морти насыпал в стаканы льда и рукой указал на бутылку виски у Рика в руках. — Отсоси, я с ней сроднился! — в подтверждение этого Рик сделал добрый глоток из горлышка. — Может, ты дашь мне хотя бы попробовать, за что я деньги отдал? — Ла-а-ээээ-дно, держи, зануда. Морти наполнил стаканы. — За нашу вселенную! — За тебя, Морти. Пёс, — добавил Рик, будто сообразил, что тост его мог прозвучать двусмысленно. А Морти решил, что ему терять уже нечего и улыбнулся в ответ: — За тебя. Он хотел показать Рику взглядом, как сильно соскучился по нему и как теперь рад его видеть, как он любит его, и любил всю жизнь, и Рик так смотрел на него в ответ, что Морти почти был готов был рискнуть, рассказать обо всём, а там будь, что будет. Но он не успел, Рик спросил первым: — Так что, расскажешь мне, что это за хер с горы, и зачем ты к нему мотаешься? И у Морти снова всё сжалось внутри от волнения и страха. — Ну вот, а я надеялся тебя отвлечь, — честно сказал он, пряча глаза. — Не увиливай, пёс, ты знаешь, я этого не люблю. — Зачем тебе это, Рик? — Морти уже хотелось ему рассказать обо всём, но ему было слишком страшно. Что будет с ним? А с Гарри? Морти готов был к любому раскладу, хуже, чем было все эти двадцать лет, всё равно не будет. Не изувечит же Рик его, в самом деле. А вот за Гарри он волновался всерьёз — чёрт его знает, что Рику придёт в голову. Он же, когда напивается, совершенно себя не контролирует. — Хочу знать, что с тобой про-ээээ-сходит, задрот ты мелкий. — Зачем? — Морти тупо тянул время, даже не пытаясь придумать какой-то план, он был слишком взволнован, чтобы думать о чём-то серьёзно. — Затем, что я о тебе беспокоюсь! — Рик стукнул стаканом по стойке, требуя повторить. Морти сдвинул стаканы и взял в руки бутылку. — Тебе двадцать лет не было никакого дела до того, чем я живу, а теперь ты решил проявить беспокойство? Как трогательно. — Завались, говноед мелкий. Я всегда о тебе справлялся у, ээээ, Саммер. Она мне фотки твои показывала, рассказывала про работу, любовника твоего… Рука Морти дрогнула, и бутылка с грохотом рухнула, проливая на пол содержимое. Рик чертыхнулся и, перепрыгнув барную стойку, поднял бутылку. — Ну и долбоклюй же ты, ээээ, Морти! Такое бухло разливать! Но Морти было не до бухла, его будто вскрыли всего и окунули в чан с кислотой. Настоящей. — Ты ч-что, в-виделся с С-саммер? — еле выговорил он. — И с мамами?! — Нет, только с твоей сестрой, — хмуро ответил Рик, отвернувшись. — Она ничего мне не говорила… — Морти расстроился и оскорбился, но в этот момент ему вспомнился один из множества почти одинаковых диалогов. — Рик бы тобою гордился, засранец! Золотая медаль, обалдеть! — Саммер, можно не напоминать мне о нём хотя бы во время обеда? — Ты что, до сих пор на него обижаешься? — Охуеть, Саммер, тебя номинируют на Нобелевскую премию за такое открытие! — Морти, хватит материться за столом! Саммер, не нервируй Морти! — Да всё в порядке, мам, я уже сваливаю. Спасибо за обед в мою честь и приятного аппетита! Всем, кроме Саммер… — Потому что я попросил её, — Рик сказал это так, как будто он облажался, а просить извинения не собирается, но для Морти признание это значило только одно: Саммер достойна была видеть Рика все эти годы, а он — не достоин. — Сука. Она ничего мне не говорила… Сука! Сука!!! Блядь! Дерьмо! Сраное дерьмо! — Морти взбесился, схватил чуть наполненный виски стакан со стойки и запустил его в стену. Лёд со стеклом рассыпался, словно астра салюта. — А ты чего завёлся-то? — Рик ухмыльнулся. Взгляд его резал не хуже стекла. Морти стало физически больно его выносить. — Пошёл на хуй, Рик! Как ты мог поступить так со мной? Я не хочу тебя больше видеть! И рожу твою, и вообще всё твоё! Забери всё, что может напомнить мне о тебе, и просто уёбывай из моей жизни! Я не хочу тебя видеть никогда! Никогда! И Саммер я не хочу больше видеть! Предательница! Вычеркну её из завещания! Хуй она что от меня получит! — Думаю, ей твои деньги до задницы, Морти, — расхохотался Рик и снова хлебнул из горла бутылки. — Сам-сам мо-ээээ-лодец, неплохо устроилась. Видел бы ты, как она девок своих гоняет! Эх, — вздохнул он, подняв мечтательный взгляд в потолок. — Детские комплексы. — Да, Саммер молодец! Саммер умница! Не то что я, правда? Она всегда была лучше меня! Поэтому ты прилетал к ней, а не ко мне! Поэтому ты меня бросил! — Я-я тебя не бросал, Морти. Я всегда был где-то неподалёку и н-наблю-ээ-дал за тобой, — и Морти ему не поверил бы, если бы не выражение лица. Вот откуда у него было всегда это чувство. Чувство, что Рик где-то рядом, что он всегда оберегает его, как невидимый бог. Но почему тогда этот невидимый бог не спасал от чёрной тоски его несчастное сердце? — Ты врёшь! Ты всё врёшь! — повторил Морти и замотал головой, обнимая себя за плечи. — Не верю тебе. Не верю, — и он отошёл, облокотился на стойку и заплакал, горестно подвывая и громко шмыгая носом. — Ублюдок, — ворчал он гундосо. — Ненавижу тебя, урод! Ты мне всю жизнь испоганил, мразь! Ненавижу тебя, ненавижу… — Ты из ненависти заставляешь того мудозвона меня косплеить? Морти понял, что снова пойман в ловушку. Что за безумная жизнь? Когда его перестанут цеплять за крючок? Сколько ещё он так вынесет? — Просто ра-эээ-скажи мне, Морти. Мне необходимо это знать. Он вздохнул, собираясь с мыслями. Главное — не сказать лишнего, такого, о чём потом пожалеет. — Гарри не мудозвон. Однажды он отремонтировал мне машину, когда я застрял на пустой дороге. Мы разговорились. У него болела сестра, — Морти оторвал себе кусок бумажного полотенца, вытер слёзы с глаз, громко высморкался и тяжело вздохнул. — Я решил пожертвовать сумму ей на лечение, но было поздно, она так и не выкарабкалась. Он живёт один, есть племянники, но они далеко, я и то живу ближе. Как-то привык уже заезжать, привозить еду, помогать. — И всё? — Рик сделал глоток и громко рыгнул. — Слишком бескорыстно, даже для такого сопле-ээээ-жуя и лоха, как ты. — Думаешь, я с ним сплю? — огрызнулся Морти, подняв глаза, и его охватило огнём от взгляда, каким его Рик наградил за этот вопрос. — А ты спишь? Морти расплылся в улыбке, буквально купаясь в потоке воображаемой ревности. — Не надо думать о людях плохо, Р-рик. Гарри славный мужик и совершенно не в теме таких отношений. — Зато ты, я смотрю, ещё как. — Конечно! Я же так скучал по любимому дедушке! Только о нём всю жизнь и мечтал! — Поосторожнее с формулировками, детка, а то ведь решу прове-ээээ-рить и посажу на одну из твоих красивых бутылок. — А может, я за? — обронил Морти и сам испугался. Он снова попятился, держась за стойку одной рукой, но беда была в том, что за спиной столешница закруглялась и упиралась в стену. — Р-рик, я… Прости меня, я… пошутил. Я-я… О, Господи! — заскулил он в отчаянии. — Я так больше не могу! — он обрушился на стойку и зарылся пальцами в волосы. — Р-рик, — он глубоко вздохнул. — Я сейчас расскажу тебе кое-что, а ты п-пообещай мне… Хотя нет! — махнул он рукой. — Не надо мне ничего обещать. Делай так, как посчитаешь нужным. Ты многое видел за всю свою жизнь и, может быть, знаешь, как это лечится. Я был бы рад от этого вылечиться, потому что это уже ни в какие ворота не лезет. — Морти… — Мне кажется… н-нет, я уверен… Рик, я люблю тебя, — он поднял лицо и взглянул Рику прямо в глаза. Взгляд у того был бесстрастный и собранный, Морти видел такой, когда Рику нужно было срочно решить, что делать в какой-нибудь жопной ситуации, в которую они попали. Чтобы помочь быстрее определиться с решением, Морти добавил ему вводных данных. — И хочу, разумеется, тоже. Он закусил губу и отвернулся, дольше смотреть на Рика, отстранённого и задумчивого, рассказывая о своих переживаниях, было невмоготу. — Это пришло не сразу, я тогда вообще мало что понимал, в конце концов, мне было всего четырнадцать, но наши с тобой приключения быстро раскрыли мне мир с другой стороны, и я… я понял, что ты для меня много значишь. Сначала как дедушка, потом как напарник, а потом… Чёрт! Потом я просто понял, что ревную тебя ко всем твоим похождениям, кто бы там у тебя не случился! Мне хотелось, чтобы ты был со мной, и только со мной! И-и я ненавидел, когда ты брал в приключения Саммер! А когда ты решил улететь с воронами… Я-я разбил портальную пушку и не смог её восстановить, — Морти опустил голову на предплечья и заговорил чуть тише из своего укрытия, потому что ему было стыдно. — А потом я начал расти, встречал разных людей, но не проходило и дня, чтобы я не вспомнил о тебе и о том, что ты улетел. И я думал всё время: ну как я мог так облажаться? как я мог отпустить тебя?.. Я постоянно всё делал с оглядкой на то, понравилось бы тебе, что я делаю, или нет: учился, строил карьеру, покупал дома и квартиры, заводил любовников… Любой шаг я делал с оглядкой на воспоминания о тебе, постоянно спрашивая в душе твоего совета. А ещё я вспоминал тебя самого: как ты пахнешь, как смотришь, как прикасаешься. Я вспоминал твои странные шутки, и мне начинало казаться, что я упустил по незнанию что-то важное, то, что могло изменить мою жизнь. Я вспоминал тебя, и, Господи, как мне хотелось, чтобы ты вернулся и просто обнял меня, хотя бы одной рукой, хотя бы за плечи. Я бы сдох уже от этого. Никогда мне так шикарно не кончалось, как с мыслями о тебе. И-иногда мне казалось, что я начинаю сходить с ума, и тогда я закидывался алкоголем или наркотиками, чтобы хоть там, в угаре, не думать о том, что ты не со мной. Н-но однажды, — Морти вздохнул, потому что, ах, чёрт, он же так не хотел рассказывать, но назад пути не было… — О-однажды я выпил, наверное, слишком много… И мне п-приснилось, как ты пришёл ко мне в номер отеля, и мы занялись с-сексом. Это был т-такой з-замечательный сон!.. — не сдержал Морти искреннего вздоха сожаления и мелко вздрогнул, когда Рик окликнул его. — М-морти… Это был не сон. Морти замер и медленно повернулся к Рику лицом. Ему на мгновение показалось, что всё вокруг ненастоящее, имитация. Услышанное не укладывалось в голове. Одно дело — предполагать самому, и совсем другое, когда подтверждают твои догадки. — Я действительно пришёл к тебе в ту, эээ, ночь. — Стой. Подожди. Но… за-зачем? Зачем ты пришёл тогда? Морти подумал вдруг, что Рик мог прийти просто поговорить, а он накинулся на него, и старый дурак не смог отказать своему похотливому пьяному внуку. Какой кошмар! — Чтобы позвать в приключение, блядь! — раздражённо ответил Рик и взмолился. — Морти, Господи Иисусе, которого не существует, раздуплись уже! Конечно, мы трахались, как животные! Как ты и я этого хотели! Но я удивлён, что ты помнишь всё это, — забубнил он задумчиво в сторону, нахмурив бровь. — Наверное, я ошибся с расчётами… — Но как же так? Т-ты… ты же мой дедушка, — проговорил Морти робко, стараясь не обращать внимания на излишнюю эмоциональность и странное поведение Рика. — Ты С-137. — Но ты δ-9. — Что? — Я не поднимал эту тему, чтобы не, ээээ, травмировать твою маму, Бет. Она была мне так рада. Вы все были рады. Кроме утырка Джерри, мечтавшего сдать меня в дом престарелых. — Морти до сих пор было стыдно за отца. Глядя на Рика, он виновато улыбнулся и снова потупил взгляд. — Но в твоей вселенной как-то всё не за-эээ-далось, ха-ха. — Ха-ха, да уж, — Морти почесал в затылке, вспоминая свой ужас от последней встречи с родными родителями и сестрой в мире, где все стали кроненбергами, и ещё раз порадовался тому, что Рик их оттуда переместил сюда. Здесь они оба, пусть и не сразу, нашли понимание и любовь всех членов семьи. И хотя понимание это хромало на обе ноги, но оно всё равно было. Морти ценил это. Потому что нет ничего печальнее, чем человек без пристанища. — Бли-ин, подожди, подожди, — мысли закрутились в голове сияющим вихрем, щёки горели огнём. — То есть та Бет, которая из моего измерения, тоже тебе не родная? А где же тогда твоя? — Она погибла ещё малышкой вместе с Дианой. В моём измерении никогда не было ни тебя, ни Саммер, ни утырка Джерри. Поэтому мне по большому счёту было плевать, в какую вселенную двинуть. Я убил достаточно Риков, чтобы расчистить себе плацдарм. Морти смотрел ему прямо в глаза и понимал, что сейчас Рик ему ни капли не врёт. Вот сейчас тот момент, когда он открыт ему по-настоящему, можно спросить с него за что угодно, и он раскается, искренне сожалея, но Морти не стал так делать. Он пожалел его. Одинокий на всю свою вселенную Рик, потерявший семью, обрёл её с ним, а потом с другой Бет, Саммер, ещё одной Бет и, вероятно, отчасти, с Джерри. Джерри ведь тоже был его семьёй, сколько бы Рик ни упирался. Но главное — с Морти. Ведь за этим Морти он нырял в бездну вне времени, когда они расщепили его вместе с Саммер, с этим Морти он взрывал звёзды, создавал и рушил цивилизации, этому Морти он доверял прикрыть его спину, и ему же теперь открыл своё сердце. У Морти не находилось слов, чтобы описать творящееся внутри, в нём будто рождалась сверхновая. — Морти, блядь! Так и знал, что кислятину разведёшь! Сделай рожу попроще! — Рик не был бы собой, если бы выдержал настолько неловкое молчание. Но это бесило всегда, неизменно. — Ты хоть раз можешь быть откровенным со мной до конца? — Морти схватил его за рукав, чтобы оставить на месте. — Чего ты ещё хочешь, сыщик? — Рик начал сковыривать этикетку с бутылки ногтями, чего он на памяти Морти ни разу в жизни не делал. Морти от радости снова начал заикаться. — П-почему ты тогда пришёл? И п-почему ушёл? Почему не остался со мной до утра? — Почему, поче-ээ-му?.. — передразнил Рик ворчливо. — Тебе не понравилось? Рик тяжело вздохнул. — В том-то и дело, Морти, что мне всё очень понравилось, — Рик протянул свободную руку и, подтащив к себе Морти за шею, крепко прижал к груди. Ошарашенный нежностью, Морти и пальцем боялся пошевелить, особенно, когда по поверхности стойки стукнуло дно бутылки, и его спину накрыла вторая рука. — Особенно то, что ты мне говорил тогда. Что ты будешь теперь только со мной. Что ты только мой. Во веки веков. Морти залился краской. Желанное, недостижимое оказалось в его руках так неожиданно, что он совершенно не понимал теперь, что с этим делать. Но когда Рик к нему наклонился и поцеловал в губы, Морти прогнулся навстречу упругим прутом, и руки его обвили худую фигуру почти инстинктивно. Он прижался всем телом, чувствуя дрожь нетерпения Рика, умноженную на свою, и от ядерной смеси радости и удовольствия его накрыло так мощно, что Морти чуть не обкончался на месте. Крепкие руки Рика были везде, Морти не удивился бы, обнаружив ещё одну пару вдобавок к привычным, он чувствовал прикосновения к заднице, и спине, и затылку, и одновременно с этим ему расстёгивали штаны. Это было и так очевидно, но Морти ужасно хотелось произнести вслух: — Р-рик… Я-я… я х-хочу тебя. Я хочу тебя, Рик! — Слышу, Морти, я слышу тебя, — жадно целуя в шею и грудь, затараторил тот. — Дедушка тоже хочет сделать тебе приятно. — О, Господи! — Морти взвыл, когда его член оказался у Рика в руке, и толкнулся в крепко сжавшуюся ладонь. — Господи, блядь! Пожалуйста, Рик, умоляю, пожалуйста! Он задёргал бёдрами в рваном ритме, не поспевая за скоростью Рика. — Сейчас, Морти, да, поцелуй меня, детка, поцелуй меня. Крепко держась за шею, чтобы не рухнуть, Морти приник к его рту губами, вбирая шершавый язык жадным до ласки ртом, и спустя полминуты заскулил от пронзившего тело яркого удовольствия. Каждая жила и нерв гудели, как высоковольтные провода, мозги расплавились и растеклись киселём от оргазма. В объятьях заботливых рук он медленно опустился на пол. Рик сел рядом с ним, окружив длинными ногами, крепко обнял и положил голову Морти себе на плечо. Они сидели, обнявшись, за стойкой, как будто спрятались от всего мира, дышали друг другом и наслаждались теплом. Морти мял в пальцах край халатного лацкана, Рик нежно гладил затылок Морти, копаясь в его волосах. Морти хотел бы совсем ни о чём не думать, но мысли крутились в его голове самые разные. — Значит, вы с Саммер встречались, — задумчиво произнес он без капли претензии, но Рик подорвался, как заминированный. — Ну охуеть, Морти, ты просто ма-эээ-астер сбивать настрой! Я уже думал тебе намекнуть, что неплохо бы мне о-ээ-тсосать, но теперь даже не знаю, что и делать! Морти усмехнулся, поднял голову и заглянул в глаза: растерянный, в растрёпанных чувствах, голодный Рик Санчез представлял из себя зрелище столь же милое, сколь и горячее. Морти поднял руку, медленно провёл большим пальцем по его губам и айкнул, когда Рик достаточно больно куснул его за фалангу. Но боль заострила желание и пустила вперёд быстрой лёгкой стрелой. Морти встал на колени и перехватил инициативу, целуя первым. Рик уступал так легко, что Морти не верилось. Он позволял с улыбкой гладить волосы и целовать его в шею, снимать с него вещи — халат и свитер, — кусать его плечи, ставить засосы на бледной груди, крепко сжимать соски, и сам тянулся к нему, и хрипло дышал, бормотал, как ему это нравится, и выгибался, шипя от боли и удовольствия, но ни разу его не прервал и не оттолкнул, как будто его Морти всё делал правильно. Плоский живот Рика втягивался, дрожа, так, что резинка трусов, натянутая на подвздошных костях, не касалась кожи. Морти скользнул под неё рукой и крепко сжал толстый, могучий ствол. Рик чертыхнулся, торопливо расстегнул ширинку, приспустил штаны с трусами и, схватив Морти за волосы, ткнул носом в лобок. — Давай, детка, я уже заждался. Морти заглотил наполовину и тут же подставил руку, чтобы не подавиться. Вкус Рика не изменился — Морти вспомнил его и покрылся мурашками — острый, солоноватый, он сам действовал как афродизиак, а вкупе с крепким, слегка горьковатым запахом – как отупляющее. Морти теперь только и думал о том, как двигать губами вверх-вниз по стволу, не выпуская ни на секунду член изо рта, как крутить языком по упругой крупной головке, сочащейся маслянистой смазкой, как двигать рукой по дрожащему перед ним телу. Морти питался этой дрожью, словно вампир, он упивался маленькой властью над Риком, дразнил его, то замедляя, то ускоряя темп. Его лицо от сильного возбуждения слегка потеряло чувствительность, но когда Рик его гладил пальцами по волосам и соскальзывал на висок и щёку, ластился, как ручной, и с улыбкой заглядывал Рику в глаза. В какой-то момент Рик не выдержал этой пытки и, стиснув в кулак его волосы, с силой прижал его несколько раз, упираясь головкой в трепещущее от дыхания горло. Морти с мычащим стоном принял его до капли и облизнулся, освободив рот. Глотку немного саднило, но член снова вздыбился, оттопыривая трусы. — Иди-ка сюда, — поманил пальцем Рик, глаза его так и сверкали желанием продолжить. — У меня к тебе встречное предложение: может, переместимся в спальню? Морти чувствовал себя странно, будто он выпил какую-то волшебную эльфийскую микстуру и весь светится, или высосал из Рика часть его блестящего ума и харизмы, потому что ему казалось теперь, что Рик готов сделать всё, о чём бы он ни попросил, всё, что угодно, вообще. И эта возможность кружила голову похлеще коллекционного виски или любой наркоты. Поэтому Морти не удивился, когда Рик окинул пространство вокруг придирчивым взглядом и согласился идти за ним. К тому же он наверняка отлежал себе спину и зад, о чём не сказал бы даже под пытками. Морти помог ему встать, поднял с пола его одежду, чтобы забрать с собой, а выпрямившись, угодил в объятья. Подарив Морти страстный, многообещающий поцелуй, Рик схватил его за половинки, потянул резко вверх и окружил свои бёдра его ногами. Морти едва успел ухватиться за шею, чтоб не упасть. Посмеиваясь и целуя, Рик понёс его в сторону спальни (направление задавал Морти, подсказывая, левее или правее идти), но, оказавшись напротив кухни, остановился. — Это что у тебя там зе-ээ-лёным светится? — спросил Рик слегка напряжённо. Морти напряг память и засмеялся, повиснув на нём. — Холодос. — Там есть что-то стоящее внимания? Что-то вкуснее тебя? — Рик улыбнулся и осторожно куснул его за подбородок. Морти расчувствовался, спрыгнул на пол, взял его за руку и потащил за собой. — На самом деле понятия не имею. Я редко ем дома. Наверное, что-нибудь есть в морозилке. Какая-то пицца, если она ещё не рассохлась от холода, или мороженое. — Может, тогда сгоняем в какую-нибудь космическую забегаловку? — загорелся идеей Рик. Его идеи всегда были больше ему по душе. Морти остановился на пороге кухни и посмотрел на него с опаской. — Туда и о-ээ-братно, — заверил Рик и потянулся к халату. — Р-рик. Я не хочу никуда идти, — ответил Морти, внутренне содрогаясь от мысли, что Рик обидится и уйдёт без него, и никогда больше не вернётся. — Я очень ценю твоё предложение, честно. Но там наверняка шумно и людно, а мы с тобой полураздетые и только что занимались сексом. — На мне не на-эээ-писано, и на тебе тоже, а я хочу жрать. Морти смирился и протянул ему вещи. — Делай, как знаешь. Рик молча забрал их и тут же полез за портальной пушкой в карман халата. Морти отвернулся, когда раскрылся портал, чтобы не видеть, как Рик его покидает, и оглянулся, когда источник зелёного света погас. В образовавшейся тишине стало слышно, как за его спиной на кухне включается и начинает вибрировать холодильник. Стараясь не думать о произошедшем, Морти пересёк кухню и подошёл к окну. На улице было тихо и сумрачно. Если рассвет и близился, то из-за низких туч этого было не видно. Морти обнял свои плечи, закрыл глаза и застыл, как памятник собственной наивности. Наверное, в такой ситуации можно (или нужно) было заплакать, но долгий вечер настолько опустошил его эмоционально, что Морти даже не переживал особо из-за ухода Рика. Ему будто было плевать, и это даже пугало немного. Неужели, подумал он, их разговор и взаимные ласки убили в нём истеричную привязанность, жившую все эти годы? Морти не понимал себя, и не мог дать ответа на этот вопрос. Единственное, что он для себя решил, так это то, что он больше не собирается лить слезы из-за этого эгоцентричного, сумасбродного, охуевшего от своей безнаказанности и непобедимости сукина… Две ладони — тёплая и холодная, из металла — легли поверх его рук и потянули назад, прижимая спиной к груди, в скулу ткнулся тёплый, немного колючий подбородок, и шёпот защекотал висок: — А знаешь, я тут подумал, пошло оно всё. Там слишком много всего, я не смог определиться с выбором. Снова пошёл мелкий дождь, и капли под собственным весом размазывались по стеклу, оставляя тонкие, короткие полоски воды, похожие на маленькие иголочки. В свете уличного фонаря эти иголочки сияли, как диодные лампочки новогодних гирлянд, и настроение дарили такое же — согревающее предвкушение праздника и ленивых выходных, когда можно валяться в постели хоть до обеда. Морти представил их с Риком в своей кровати и довольно, расслабленно улыбнулся. — Значит, будем жрать пиццу из морозилки и запивать её пивом. — А у тебя есть пиво? — обрадовался Рик. Они действительно нашли в холодильнике пиво — аж две упаковки, а также пару подвявших яблок и банку оливок. Из нормальной еды помимо замороженной пиццы нашлась упаковка крекеров, принадлежащая домработнице. — Да уж, не густо с е-эээ-дой у тебя, — Рик цедил банку пива, безучастно наблюдая за тем, как лежит без движения пицца в подсвеченной жёлтым светом духовке. — Обычно хожу в кафе или заказываю на дом. Они сидели на тёмной кухне, оседлав стулья. Морти немного клонило в сон — он практически лежал головой на высокой спинке, но в целом был совершенно доволен жизнью. Сколько лет они с Риком уже не сидели вот так. Не конкретно перед духовкой, а просто рядом. К примеру, перед телевизором. — Слушай, Рик, а «Яйцелюбы» ещё идут? — вспомнил Морти одно из своих любимейших шоу. — Да лучше бы это дерьмо при-ээээ-крыли, — ворчливо ответил Рик. — Теперь у них новая мода — половину ролей отдали громфломитам. — Зачем? — Политкорре-ээээ-ктность. И ладно бы только в этом шоу, теперь их пихают буквально везде. Особенно обе-эээ-скураживает их появление в исторических фильмах. Не пойми меня неправильно, я не расист, но если они претендуют на досто-эээ-верность, не стоило им так делать. — Да уж, полный отстой, — резюмировал Морти, не до конца понимая, о чём он. — Полнейший, — согласился Рик. Его лицо в единственном источнике света казалось теперь Морти немного моложе. Рик действительно внешне не изменился, и это было чуднее всего. Ему должно было быть уже девяносто, но, видимо, Рик продолжал наплевательски относиться к собственному здоровью и просто менял клонов по мере необходимости. Как он жил всё это время? Какие открытия совершил? С кем воевал и ходил в приключения? Чего он добился за эти годы? — Просто сделай это, Морти. Хватит во мне дыру прож-эээ-гать. — Что? Ты о чём? — Ты уже несколько раз открыл и закрыл рот. Ещё немного, и я решу, что у тебя хронический гай-эээ-морит. Морти немного смутился. — Да я просто… я просто подумал, как же сильно я все эти годы скучал по тебе. Рик посмотрел на него долгим взглядом и наконец улыбнулся. — Я тоже скучал по тебе, пёс. Сильнее, чем ты себе можешь представить. Это признание значило для Морти больше, чем всё, чем они занимались до этого. — Саммер, наверное, была счастлива оттого, что ты к ней прилетаешь, а ко мне нет. — Не будь кретином, Мо-ээ-рти, — отбрил Рик и сделал большой глоток из бутылки. — Она за-ээээ-бала меня вопросом, когда я поговорю с тобой. В последний раз мы с ней даже поссорились из-за этого. Я и к ней перестал прилетать. Он глотнул пива, помолчал с полминуты и снова продолжил. — Я не видел смысла к тебе при-эээ-ходить. Ты хватал с неба звёзды, жил полной жизнью, я не хотел в неё вла-ээ-мываться и снова всё портить. — Но ты всё равно пришёл. — Потому что набубенился по самые бу-эээ-бенцы! Мне так сильно хотелось тебе засадить, Морти, что я изобрёл афродизиак с эффектом амне-эээ-зии в случае, если человек не испытывает взаимности. Я был уверен, что ты её не испытываешь. По моим расчетам ты должен был всё за-ээээ-быть. Морти опешил. — Ты что, опоил меня?! — возмутился он, не понимая до конца, какие чувства вызвало у него такое открытие. — Откуда я знал, что ты сам изнываешь от го-эээ-лода, развратная моя сученька? — Рик улыбнулся, его глаза в полумраке призывно блеснули. — А уж к фляжке ты сам присосался так, что не оторвёшь. Весь в дедушку. — Какой же ты придурок, Рик, — Морти и сам не понял, чего в его фразе больше — осуждения или восхищения. — Не будь я придурком, ты бы в меня не влюбился. Самоуверенность Рика, его бесстрашие, находчивость, хладнокровие и изобретательность действительно были у Морти самыми любимыми чертами, даже когда они граничили с похуизмом, цинизмом и ленью. Рик безусловно был тем, кому многое можно было простить просто за то, что он ещё жив. И, наверное, именно эта мысль побудила Морти отставить банку пива на пол и начать расстёгивать рубашку, медленно, пуговица за пуговицей, наслаждаясь вниманием. Пристальный взгляд царапал кожу, как острый кончик ножа, у Морти сосало под ложечкой, когда они сталкивались взглядами. На пол упала рубашка. За ней полетела майка. Когда Морти встал со стула, во взгляде Рика сверкнуло знакомое собственническое выражение, оно-то и плавило Морти вернее всего. Они оба знали, что он Рику принадлежит без остатка, принадлежал всегда, даже когда спал с другими, даже когда пытался его заменить. Избавившись от одежды полностью, Морти забрался к нему на колени и облокотился спиной на спинку стула. Рик не спешил набрасываться, рассматривал Морти какое-то время, как будто не видел его до этого, и медленно водил кончиками пальцев по коже бёдер, груди и плеч, изучая реакцию. Морти купался в своих ощущениях — нервозном предвкушении, дрожащем упругим комком в животе, мурашках на коже, наливающейся удовольствием плоти, желании отдаться. Он так долго этого ждал, что теперь и мгновения растягивались в томительные минуты. И когда Рик прильнул губами к его груди, покрывая медленными, дразнящими поцелуями, Морти не выдержал — обнял его за шею и первым поцеловал. Но Рик не спешил отдавать ему инициативу, и вскоре Морти почувствовал себя почти полностью обездвиженным и беззащитным в его руках. Рик не просто его целовал — он трахал рот Морти своим языком, а локти сжал вместе за спинкой стула холодной металлической кистью. Морти скользил по тёплому кафелю пола пальцами ног, нетерпеливо ёрзал на Рике, стонал, когда член проезжался по ткани одежды, и разочарованно вздыхал каждый раз, когда Рик оставлял его без внимания. — Ты невозможно развратный маленький говнюк, Морти, — проговорил Рик с придыханием, когда оторвался от его губ. — С тебя забирает сильнее, чем с галаксианских кристаллов. — И отходняк такой же? — Хуже, детка, намного хуже. Не представляю, как я без этого жил. Он снова поцеловал Морти — глубоко и болезненно страстно, поднял его, придерживая ладонью под зад, дошёл до стола и разложил прямо на скатерти. От непривычно твёрдой поверхности у Морти мурашки посыпались по всему телу. Рик целовал его губы и шею, придавливая собой, и дыхание обрывалось, а когда он сцепил руки Морти в районе запястий своей металлической кистью, тот не выдержал и заныл: — Р-рик, да хорош уже резину тянуть! Просто трахни меня и всё! — Мой маленький Морти больше не может те-э-рпеть? — спросил Рик с ехидцей и стиснул его дрожащие бёдра руками. Двумя руками, тёплыми и живыми. Морти задёргал своими, но они оказались крепко стянуты своеобразным замком из отделённой металлической кисти. — К-как ты это сделал? Ты что, я-ящерица? — Знал, что ты оценишь, детка, — усмехнулся Рик. — Мой сладкий любитель жёсткого бандажа. Наслаждайся. — Он пододвинул стул и уселся прямо напротив Морти. — Ч-что ты?.. Морти лежал перед ним — обнажённый, распластанный — и сердце его замирало в предвкушении большего. Резким движением Рик задрал его ноги — член Морти звонко шлёпнулся о живот, — раздвинул пошире задницу, открывая себе лучший доступ, и припал ртом к жаждущей внимания дырке. Морти заскулил. Он хотел подрочить, но руки его были крепко стянуты, а положение их совершенно не подходило для дрочки. Он хотел ещё большего удовольствия, глубокого, проникающего, пронзающего целиком, но Рик выбирал, когда и чему случиться, и Морти ничего больше не оставалось, как ёрзать на месте от нетерпения. Рик тыкался кончиком языка в его припухшую от удовольствия дырку, и Морти горел огнём, задыхаясь; Рик гладил его голодное тело, и Морти со стоном тянулся за ласковыми руками, выгибаясь крутой дугой. Он почти не соображал, когда Рик, прервавшись совсем ненадолго, стянул его со стола и насадил на колом стоящий член. Морти почти не почувствовал боли, ощущение долгожданной наполненности затопило его сознание целиком, и почудилось, что они с Риком снова сидят в тарелке, и снова на них смотрят звёзды. Рик поймал его губы своими, целуя. Прикосновения к члену хватило, чтобы за несколько долгих секунд умереть и воскреснуть. Морти действительно показалось в какой-то момент, что он не чувствует тела, а существо его занимает всю кухню, весь дом, всю вселенную. Когда это удивительное и странное ощущение начало таять, Рик бережно обнял Морти и положил его голову к себе на плечо. — Ух ты! — в восхищении прошептал он. — Похоже, я точно тогда просчи-э-тался в расчётах. В тот раз ты не был таким чувствительным. Морти боднул его в шею лбом. — И это ты только присунул. А что будет, когда шевелиться начнёшь… — Ты договоришься, свяжу тебя так, что сам поше-э-велиться не сможешь, и оставлю с вибратором в заднице на це-э-лый день. Морти выпрямился, накинул ему на шею аркан из сцепленных рук, слегка приподнялся, толкаясь от пола пальцами, и опустился, томно закатывая глаза. — Сам-то выдержишь целый день на такое смотреть? — Ну, держись, сученька! Рик поднял его и стремительно перенёс в гостиную. Морти, расхристанный и возбуждённый, еле дождался, когда он разденется и развернёт его, ставя на четвереньки. И со словами: «Давай, Морти, детка, покажи мне, как ты любишь дедушку», — ворвался в него, беспощадным яростным ураганом. У Морти звёзды из глаз посыпались от удовольствия, заполнившего каждую клетку тела. Рик сразу задал убийственный темп, входя глубоко и размашисто, так что их бёдра звонко зашлёпали друг о друга. Он держал Морти за волосы, оттягивая его голову чуть назад, а другой рукой прогибал его в пояснице так круто, что тело Морти вновь оказалось жёстко зафиксировано в не самой удобной позе, но как раз это давало его ощущениям необходимую остроту. Рик нанизывал его снова и снова, пользовал, как хотел, и это для Морти было самым приятным и самым желанным на свете. Смазка с конца и слюна из открытого рта заливали диван, но Морти было космически похуй на все эти мелочи. — Что ты там, ээ, говорил про подстилку, говна ты кусок? Нравится быть подстилкой для дедушки, нравится? — ворвался в его воспалённых слух требовательный, немного охрипший голос. — Нра…вится, Р-рик, не остана-авлива-йся, пожалуйста… И тут Морти резко почувствовал боль — Рик не просто остановился, он вышел. От острого ощущения пустоты на глаза навернулись слёзы. — Будешь ещё называть меня псиной? — прохрипел Рик, задрав его голову так, что Морти встал на коленях на мягком диване. — Будешь, сучёнок?! Член болезненно ныл, покачиваясь. — Нет, Рик, н-не буду! П-прошу тебя, Р-рик, вернись! Пожалуйста! Я т-так люблю тебя! Я только твой, Рик! Я так хочу кончить вместе с тобой! — Запомни, Морти, грязная псина здесь только одна — это ты, — Рик лизнул его ухо, перегнул через спинку дивана и резко вошёл. Морти завыл. Его так и не тронутый член прижимался к обивке дивана, мягкая замша казалось наждачной бумагой с крупным зерном, руки уже давно затекли, потеряли чувствительность, даже слегка посинели, их кололо иголками изнутри, но вся эта боль умножала его удовольствие вдесятеро. Перед самым оргазмом Рик сжал его шею, крепко, до боли, и засадил ему несколько раз особенно резко и глубоко, так, что Морти сорвался и кончил ещё раз, отчаянно матерясь во всю глотку и заливаясь слезами восторга. Рик обнял его, повалил за собой на диван и расцепил запястья. — Прости, что так долго, детка, — прошептал он, и Морти едва не заплакал от многозначности этой фразы. — Всё хорошо, Рик. Оно того стоило. Упоительно нежно целуясь, они растёрли Морти запястья и крепко обнялись. — Халат, — скомандовал Рик. — Накрыть. Белый халат, плавно поднявшись с пола, накрыл их обоих, согревая мягким теплом. Должно быть, они отрубились, потому что в какой-то момент Морти вздрогнул от монотонного звона пожарной сигнализации и несколько долгих секунд не мог понять, что происходит. Но когда Рик толкнул его и прохрипел: «Кажется, мы забыли про пиццу», — едва не взлетел к потолку. Из кухни валил густой сизый дым, Морти ворвался туда и, не подумав о том, чтобы взять прихватку, схватился рукой за перегретую ручку. В глазах потемнело от боли. Он схватился за обожжённую руку и закричал. Происходящее казалось кошмаром, пощёчиной от реальности после чудесного сна, он подумал, что Рик ему тоже приснился, и заозирался кругом. Видно было паршиво, глаза разъедало от гари, а мысли от звона. Вдруг за спиной Морти разверзся портал, из него вышел Рик и стрельнул исцеляющим лучом в ожог. Звон затих почти одновременно с противной болью. Пока Морти приходил в себя, Рик вызвал несколько мисиксов, и те после чётких инструкций засуетились, занявшись плитой, проветриванием и эвакуацией Морти с задымленной кухни. Потом в его дверь позвонили пожарные, и Морти почти четверть часа потратил на то, чтобы их убедить, что с ним всё в порядке, и извиниться за ложный вызов. Когда он закрыл дверь и оглянулся, Рик подпирал стену плечом. Из одежды на нём были только часы. Морти поймал своё отражение в зеркале, немного смутился (всё же сверкать наготой перед служащими при исполнении не входило в его привычки), но под взглядом Рика тут же забыл о неловкости и пошёл к нему. Рик смотрел властно, лениво, самодовольно, но было в его взгляде ещё кое-что — самое главное — обожание. От обожания его глаза искрились, Морти купался в нём. Приблизившись, он посмотрел исподлобья и поднял тонкие, полупрозрачные брови. Ухмылка Рика стала ещё шире, глаза озорно сверкнули, он обнял Морти, развернувшись, прижал его к стене и страстно поцеловал. Морти снова растаял и тяжело задышал, готовый к горячему продолжению, но тут из кухни раздался противный высокий голос: «Я мистер Мисикс, посмотрите на меня!», и звонкий хлопок. — О, последний съебал-эээ-лся, — комментировал Рик. — Кухня в порядке. — Круто! Спасибо! — обрадовался Морти и поцеловал его в кончик носа. Рик снова увлёк его в поцелуй, но в этот раз остановился сам. — Морти, Морти, может всё-таки сходим по-эээ-жрать, а то я с обеда голодный. — О, боже! Конечно! — Морти нервно засмеялся, ругая себя за то, что он сам до этого не додумался. — Тогда нам, наверное, лучше о-эээ-деться. Если ты, конечно, не хочешь доказывать инопланетным расам, что не целишься в них из встро-эээ-енного в пах оружия. Морти хохотнул и отправился в гардеробную. Когда он вернулся, Рик пытался договориться о чём-то с Ричардом — виртуальным дворецким Морти. — Я готов, — Морти, довольный, прильнул к нему и повис на руке. — Рич, слушай сюда, пёс, ты остаёшься за ста-эээ-ршего. В дом никого не впускать. Если будет ломиться кто-то чужой — обездвиживай наноботами. — Будет исполнено, сэр, — послушно ответил Рич голосом Рика. — Рик, ты уверен, что наноботы — это хорошая идея? — У меня не бывает плохих идей, Морти. Морти мог бы поспорить, но ему стало лень. — А куда мы пойдём? — Ты не знаешь этого заведения, но тебе понравится. — С тобой мне везде нравится. Рик посмотрел на него внимательно. — Морти, ёб твою мать, мы можем вести себя ещё приторнее? — А-а что тебя не устраивает? — Что мы похожи на парочку махровых ге-эээ-ев. Не хватает только значков с радугой и сраных андеркатов. — Да брось, Рик, расслабься. Т-там, куда мы идём, люди, скорее всего, понятия не имеют, какой ты. А если они начнут угрожать тебе или грубить, ты всегда можешь с улыбкой вынести им мозги. Как ты всегда и делаешь. Рик удовлетворённо улыбнулся. — Моя шко-эээ-ла. Рич, мы пошли! — Пи-эээ-здуйте, — раздалось из динамиков. — Это что такое? Ты испортил мне дворецкого! Верни, как было! — Единственное, что я хотел бы сейчас вернуть, как было, это снова вставить свой хер тебе в задницу, Морти, так что завали хле-эээ-бало и не выводи меня. Морти смутился до такой степени, что не нашёлся с ответом.

***

Прошло больше года, приближался день благодарения. Морти почти завязал с алкоголем и полностью перестал принимать какие-либо наркотики, даже траву. Жизнь в рваном ритме, не подчинённом стабильному расписанию, сделала его несколько более нервным, зато оживила, по крайней мере, у него больше не возникало чувство, что он живёт понарошку. Рик снова водил его в приключения, и пусть они несколько отличались от пережитых в юности, всё равно оставались опасными, сумасшедшими и противоречащими не одним, так другим законам. А в тихие дни, когда они просто хотели остаться дома, Морти готовил Рику оладьи с сиропом (пришлось научиться хоть что-то готовить, и то получилось у него далеко не с первого раза), и они проводили весь день у телика, или в закрытом от посторонних глаз гараже. Он отошёл от рабочих дел, провёл реорганизацию своей компании, и теперь всё отлично работало без его непосредственного участия; он поговорил с Лучиано, всё объяснив ему и попросив прощения; он вылечил Гарри и познакомил его со своими родителями, чтобы в отсутствие Морти о нём кто-то мог позаботиться. Морти казалось, что он за всю свою жизнь не сделал столько добрых дел, сколько за этот год с небольшим. А всё Рик, чьё появление вернуло ему смысл жизни, и Морти был бесконечно ему благодарен за новый шанс. Вот только остальным членам семьи Рик предпочёл этот шанс не давать, по-прежнему избегая общения с ними. Поэтому и на семейный праздник он не пришёл. К великому сожалению Морти никто из-за этого не расстроился. Морти в компании папы, двух мам, Саммер с её семьёй и Гарри ужасно скучал без Рика и постоянно смотрел на часы — когда уже там начнётся сраный салют, чтобы он мог отчалить домой со спокойной совестью. Но в разгар веселья прямо в центре гостиной раскрылся портал, и на глазах у изумлённой публики из него вышел Рик Санчез собственной персоной. — Алоха! Гарри, узнав его, помахал рукой в знак приветствия. — Папа?! — хором воскликнули обе Бет и переглянулись, после чего одна потянулась за бластером, другая за новым глотком вина. Джерри слегка затупил, но потом закричал: — Какого чёрта ты снова забыл в моём доме, Рик? Но Рика достать словами было не так-то просто, особенно Джерри. — Насколько я знаю, Джерри, это дом твоего сына, так что завали ебало! Морти, детка, ты мне очень нужен. Дело срочное, не требующее отла-ээээ-гательств, — пока он всё это договорил, Морти стоял уже рядом с ним. На комментарий Саммер: «Господи, наконец-то!» — они оба не обратили внимания. — Что случилось, Рик? — Морти был просто счастлив, что Рик забирает его отсюда. Прямо как в детстве из школы. Только тогда он постоянно ныл и жаловался. — Некогда объяснять, всё по дороге. Попрощайся с родными, мы можем уже не вернуться на Землю. — Во что ты на этот раз вляпался, Рик Санчез? — космо-Бет взяла его на прицел. — Убери свою пукалку, Бет. Дело дрянь. У нас тут, оказывается, Цитадель Морти возникла из неоткуда. — Что?! — Рик, ты серьёзно? — Морти глядел на него во все глаза. От волнения в ладонях покалывало. — Абсолютно, пёс, — ухмыльнулся Рик. — Наконец-то достойное приклю-эээ-чение. Морти почувствовал себя бесконечно счастливым. — Давай разъебём эту богадельню! Рик посмотрел на него с нескрываемой гордостью. — Хотел предложить тебе то же-эээ самое. Пойдём, детка, время не ждёт. И они шагнули в ярко-зелёный портал.