Unspeakable

— Ты что... влюблен в него? Нильс не хотел в это верить. Лин, из всех людей, рациональный и трезво мыслящий... Нет, у него не укладывалось это в голове. — Пожалуйста, скажи мне, что это не так!.. — молил он, но друг молчал, подтверждая худшие из опасений. Нильс даже не понимал, как их разговор зашел в эти дебри, но то, что он узнал, просто ошарашило. — Лин, он...! — Saoti op![32] — сорвался Вингал, и это стало первым разом на памяти Нильса, когда тот проявил к нему настоящую агрессию. Ругаться от разочарования, досады, волнения, мягко пожурить, раздраженно отмахнуться, будучи на нервах — все это не шло в сравнение и никогда не несло в себе такой враждебности, с которой тот сейчас заставил его замолчать. Отшатнувшись в сторону, словно от удара по лицу наотмашь, он в который раз подумал: это не его Лин. И Нильс просто не знал, как его вернуть. Укол в сердце был слишком ощутим, видимо, это отразилось в его глазах, потому что Лин сразу же пришел в себя и извинился. Нильс был не из тех, кто мог долго держать обиды: благополучие дорогих людей он ставил превыше собственного, а потому только вздохнул и с улыбкой принял извинения. Но беспокойство, страх за жизнь друга его не отпускали. «Он станет твоей погибелью», — осталось невысказанным. Впервые Нильсу так сильно хотелось схватить его за руку, не отпускать, вновь попробовать достучаться. Почему-то ему казалось, что теперь он не имел на это права. И его терзала не столько обида или ревность, сколько иррациональное чувство вины, от которого он всеми силами пытался отвлечься. Пусть институт Лабари был не ближним светом, он решил вернуться именно туда. Элизе встретила Нильса если не с горящими глазами, то близко к тому. Девочке все еще было сложно выражать эмоции, однако на проявленную доброту она реагировала исключительно положительно. Цзяо навещал ее, но чаще просто наблюдал издалека и предпочитал осведомляться обо всем у персонала. Нильс же проводил с Элизе гораздо больше времени и справедливо завоевал ее доверие. — Лин говорил не привязываться к детям. Пусть его, кажется, удалось переубедить, клянусь, если бы он хоть раз видел тебя вблизи, мне бы и этого делать не пришлось, — задумчиво проговорил он, ласково гладя ее по растрепанным светлым волосам. — Лин? — с любопытством спросила девочка, и Нильс выпал из своих мыслей, сталкиваясь со внимательным взглядом больших изумрудных глаз. — Да, — неуверенно начал он. — Это мой... — тут он запнулся, но решил не вдаваться в подробности своих отношений с кланом лондау, — мой друг. Тогда... когда ты спросила про объект исследований номер один... в общем, это был не я, а он. — Друг Нильса... — Элизе задумчиво смотрела в пол. — У того парня были очень грустные глаза! Будто ему постоянно было больно. Его что, пытали? Нельзя же так! — оживился бустер, теперь служащий посредником в ее общении с людьми. — Пытали?.. — отстраненно повторил Нильс, а затем уверил девочку: — Нет, — невольно вспоминая все то, через что пришлось пройти Лину в ходе этого эксперимента и с чем ему приходилось мириться по сей день. — Нет. Элизе, к несчастью, выглядела не слишком-то убежденной в его словах. — С ним все хорошо? — еле слышно поинтересовалась она, подходя на шаг ближе. — Теперь все хорошо, не переживай. — А с тобой? Нильс, не ожидавший такого вопроса, даже и не знал, что ответить. — Это ведь ты переживаешь! — Типо — так теперь звали эту куклу — завис возле его лица. Он мягко отстранил игрушку, все еще думая, что сказать, и взглянул на Элизе. — Конечно, я беспокоюсь за него, — сдался он, улыбнувшись. — Как и за всех моих друзей. Девочка слегка покраснела, увидев эту солнечную улыбку, но нашла в себе силы спросить: — За всех друзей? — Так точно. Поразмыслив пару мгновений, она взяла руку Нильса в свои ладошки и крепко держа, посмотрела ему прямо в глаза. — Элизе тоже твой друг, — оповестил Типо. — И Типо, конечно! И мы надеемся, что все будет хорошо. Поэтому... — ...не грусти, Нильс, — закончила Элизе, прижимая его руку к своей щеке. Ее голос дрожал и звучал почти испуганно, но взгляд был на удивление тверд — такого Нильсу не доводилось видеть раньше. Она не вполне понимала, что происходит, но чувствовала сердцем. Она отчаянно желала помочь и не отпускала его ладонь. Нильс обессиленно осел на колени и, обняв девочку, уткнулся ей в плечо. Элизе, конечно, была ни при чем, ей не стоило видеть его слезы. Но, похоже, он слишком долго сдерживал эмоции. Она неумело, но искренне обняла его в ответ, отчего Нильс чувствовал себя еще более жалко.