Прикоснуться к сердцу

***

— Черт! Ручка упала на стол, докатилась до края и полетела на пол. Девушка обхватила руками голову и нагнулась над бумагами на столе. Дотемна сидела в раздумьях по делу. Они пропустили ужин. Данилов как раз на этом отчаянном моменте зашёл в их номер и тихонько закрыл дверь. Судя по настроению напарницы — спальня теперь как логово опасного тигра, лучше подходить осторожно и не близко. Руками не трогать. — Ничего не понимаю. Как это все прошло мимо нас? — она слышала, что Степа зашёл, но полностью была погружена в анализ текущего положения дел. Мужчина прошел к столу и осторожно поставил перед ней какой-то прозрачный теплый контейнер с пластиковой вилкой. И сел в кресло напротив с таким же набором. — Все думаешь, не ошиблись ли наши? Рита откинулась на спинку стула и повернула голову к напарнику с немым признанием в собственной усталости и беспомощности. Данилов кивнул на контейнер. — Попросил собрать нам ланч-боксы, — хорошо, что он все понимал и не стал выносить ей мозг с тем, что они снова засели здесь, как кроты, не засветились на общем ужине и совершенно не собираются на вторую королевскую ночь-вечеринку. Толку от них никакого нет. — Даже не знаю, — тихо и честно ответила словно в пустоту Рита. — мы не можем игнорировать те факты, которые противоречат прямым уликам. Крапоткину больше 50 лет — да, он не покидал постоянное место жительства — да, посещал базу и раньше — да! Но никакого отношения ни к одной из жертв просто не имеет. И до Ветровой ему дела не было… Нежели до Толстого, — снова подставила руки под голову над бумагами девушка. — Может, он в последний момент сменил свой выбор на неё? Заметил нашу слежку на Толстым в ту ночь и это его спугнуло? — предположил Данилов. — Но что спугнуло его тогда с Ветровой? Опера уже начали склоняться в сторону возможной причастности зама агентства. — Рогозина это выяснит, — Стёпа нагнулся к столу и коснулся плеча напарницы. — младшая или старшая, — слабо усмехнулся после паузы. Алиса уехала в город почти сразу после Майского. И до завтра должна была поприсутствовать или даже частично провести допросы жертвы и подозреваемого. И попытаться договориться с их начальством о продлении командировочного прикрытия, чтобы дать им время во всем разобраться. Пауза по ощущениям Степы как-то затянулась и потому быстро перешла в неловкую и даже интимную, когда как Рита просто снова задумалась о работе. — Ты, если хочешь — ложись сегодня рядом, мне и одного края хватит, — сам он не заметил, как поднял руку выше и трепетно и расслабляюще сжал ее плечо, склоняя принять его предложение. Которое тоже не ожидал, что произнесет когда-либо вслух. Прозвучало как-то пошло. Казалось бы, с такой же мыслью Рита осуждающе подняла на напарника устремлённые темные глаза. Сегодня была его очередь занимать кровать. Но Власова зареклась больше не распускать себя и не отвлекаться. — Извини, мне сейчас немного не до этого… — и, снова опустив глаза, осторожно убрала его руку. Неделю назад в первый день их пребывания здесь это прозвучало бы едко, с насмешкой и поверхностно как отговорка. Но сейчас Данилов слышал в этом настоящую усталость, сожаление, печаль и где-то отдаленно — благодарность и ответную заботу. Он научился понимать ее теперь. Видеть в ней, в первую очередь, хорошего человека, оперативницу с долгом и полицейским храбрым сердцем. Для нее это важно. Она сосредоточена на ином. Просто сейчас такой период. Стоит ли ему отпустить ее и вернуться во время назад? Снова стать для нее напарником и коллегой? Возможно, так она почувствует, что все под контролем и в порядке, и жизнь не пытается изменить ее и развернуть все на 180 градусов, преподнося какой-то сумасшедший и бурный служебный роман. Может быть, так ей станет проще быть собой…

***

Ранним утром базу покинула ещё одна значительная часть групп. Суета не прекращалась и это был отличный шанс расслабиться с прикрытием и включить оперативные головы. Во второй половине утра из города вернулась Алиса. Этот несвоевременный внезапный отъезд замаскировали обязанностями сопровождения посетителей, трансферным обслуживанием и тому подобным. Да и роль прикрытия у Рогозиной здесь была совсем незначительной, незаметной. Странно ещё, почему к ней никто из бизнесменов не клеился? Хмурый вид девушки, казалось, повлиял даже на погоду — сгустились тучи и поднялся какой-то слишком осенний ветер. — Была у наших? — Рита поспешила выйти к ней навстречу сразу к парковке, чтобы не попадаться многим на глаза. — Что с Крапоткиным? — суровый голос оперативницы требовал ответов. — Погоди, — не заморачиваясь с обращением и церемонностями перед старшими коллегами Алиса перебила Власову, сведя брови. Видок совсем не весёлый и даже напряжённый, нервный. — Сначала новости. Отпечатки с презервативов ни по одной базе не прошли, это раз, — начала короткий не радостный доклад Рогозина. — Кирсанов на втором допросе сознался, что Толстой действительно просил у него какую-то дурь для своей бессонницы. Хотя тот дал ему хорошую сумму. Что-то ещё нес про своих клиентов, Ряжка, Сивый, Гнилой, — нахмурилась ещё больше девушка, вспоминая детали рассказа бурной наркодеятельности Ильи. — но Крапоткин с ним дела не имел. Это два, — и подняла глаза на оперов. — Мда, не густо, — скрестил руки в растерянности Данилов, отведя глаза в сторону леса. Рита не дрогнула, дожидаясь вердикта по их здесь пребыванию и разрешению на продолжения работы. — Короче говоря, — словно, прочитав эти переживания в мыслях Власовой Алиса распрямила в руках какие-то бумаги. — Удалось отпросить только нас, потому что начальство АОРС это фактически я. Насчёт вас… — и протянула документы им. — Отпускной лист открыт с сегодняшнего дня, вот ваши заявления. Вечно все упирается в устав и правила. Протоколы и законы постоянно встают между преступлением и справедливостью. На это они были не в силах повлиять. Нельзя сказать, что Галине Николаевне в этом деле все так просто даётся, когда она знает весь ход дела и, безусловно, верит своим сотрудникам. Но фактически ФЭС просто отказалась от официальности дальнейших, пускай и оперативных мероприятий от их лица здесь, на базе. Где с сегодняшнего дня проводят свой «отпуск» два неизвестных оперативника Федеральной Экспертной Службы, которых вчера отстранили от крайнего расследования дела о неком маньяке по прозвищу «Леший». Благо, никто из постояльцев об этом не узнает и по сути своей они могут продолжать скрываться здесь под чужими именами, но подтвердить которые теперь их начальство просто не имеет права. ФЭС закрыла глаза на то, что они на частной основе остаются помогать АОРСу. И у каждого сложилось свое мнение на этот счёт. Риту настигли смешанные чувства: разочарование, паршивое чувство предательства, но оно, скорее, вспыхнуло на секунду из недр, из сердца обиженной на свою же работу импульсивной девочки-подростка. И благодарность за доверие и понимание Галины Николаевны, которая знала, что ребята всегда готовы докопаться до истины. Пусть и без нашивки аббревиатуры на одежде. У этих двоих — сердце было в погонах. — Ты куда? Казалось, что они простояли там целую вечность и Степа даже не сразу заметил, что Рита куда-то направилась. — Да прогуляюсь, надо проветриться, переварить… — бросила в ответ девушка совершенно несвязный набор отговорок, уносясь мыслями уже далеко, дальше горизонта, красивый вид на который наверняка сейчас открывался с речки. Туда она и отправится. Подальше от вечного окружения людей, каждый из которых мог быть убийцей или следующей жертвой, которую они обязаны защищать.

***

Здесь в лесу все было совсем другим. Настоящим, без лжи, тайн и опасности. Просто природа, открытая и искренняя, какая она есть, готовая принять любого тебя с любыми мыслями о чем угодно. И помочь тебе в них разобраться. Окружение ярким и насыщенным цветом заиграло в момент, когда сквозь облака пробилось долгожданное солнце. Будто бы тоже вышло посмотреть на Риту, решившую побыть, наконец, наедине с собой. Над речкой неподалеку в небе уже не висели низко и угрожающе серые тучи, а лишь сиял ослепительно-белый свет. И все заботы словно остались где-то за опушкой… Плечи невольно расслабились после ночи в неудобном кресле, когда спина нашла опору в толстом стволе дерева на берегу. По коже ласково проходился тот приятный холодок свежего ветра, который совершенно не ценится в мегаполисе или проклинается сотнями людей в холод или дождь. Даже запахи здесь воспринимались острее: сочная зеленая трава, пропитанная многодневным теплым солнцем, ещё сырая плодородная дикая земля, цветы и молодые кроны самых разных деревьев. Рита в задумчивости, погруженная в свои мысли, чувствовала себя такой романтично-молчаливой и спокойной здесь, наедине с природой. Впервые за долгое время. Все эти терапии, психологии, да и Степа твердили ей о том, что полноценной гармонии, успеха в работе и отношении с окружающими не добиться без регулярного общения с самой собой, налаживая этого поистине самого сложного контакта. Чтобы понимать мир, людей, их действия и пороки — нужно в первую очередь прислушаться к себе. Хотя бы на короткое время, даже оперативнице в разгар важной работы. К тому же, они уже по собственной воле здесь и никому ничем не обязаны.

Погоны на сердце — а не нашивка на форме.

… Телефонный звонок. Трель разбивает весь покой и особую нежную атмосферу ласковой с ней природы. — Где ты? — его голос. — Да я здесь, гуляю недалеко… С сожалением и тоской она чувствует — тяжёлые шумные мысли о работе и долге возвращаются в так приятно опустевшее за это время лёгкое сознание. — …Знаешь, до сих пор из головы не идёт то, что мы действительно чуть было все не упустили, — но и в нем она не бросает попыток найти той особенной поддержки и понимания. — Да, — соглашается с абсолютно такой же виной и тяжестью на сердце Данилов, не отрицая их ошибки. — такова бывает сила обстоятельств. Но мы исполним свой долг, не важно, что нам приказывают сверху, даже если от нас отвернутся все силы закона и справедливости. Мы же сердцем работаем, а не уставом, помнишь? В его голосе она слышит улыбку и то особенное обращение к себе. К себе, а не коллеге по расследованию. Это заставляет сердце пропустить не один удар. — Да… Ладно, — Рита встаёт на ноги и бросает взгляд на выход из леса, возвращаясь к своей должностной роли. — я к директору, подпишу бумаги на наше продление и вернусь. — Давай, — со странным чувством как-то тихо соглашается он, будто проваливается мыслями в темную бездну. Словно именно туда сейчас в одиночку и отпускает свою напарницу. Некое предчувствие в один какой-то миг будто бы сообщает его внутреннему голосу предупреждение о роковой опасности, но он, пугаясь таких странных беспочвенных предположений, быстро сбрасывает вызов и возвращается к разговору с ребятами. Заверив себя, что у него вдруг просто начала ехать крыша из-за нехватки Её рядом с собой…

***

— … И так мы всё, наконец-то, выяснили! Данилов вернулся в кабинет, где заседали опера АОРС, на обрывке восторженных слов молодого парня по ту сторону видеосвязи. Это был Кошкин, их программист, точно прототип Тихонова, если можно так сказать. Багров, не отводя глаз от монитора, спешно подозвал Степу прислушаться жестом руки. Опер нахмурился и подошёл к столу с серьезным видом профессионального боксера, которому сейчас должны назвать имя обидчика его любимой девушки. — Нашли зубную карту нашего скелета, — Артем, глянув на коллегу, коротко пояснил, что за новости обсуждаются. — Да, и установили личность, — подтвердил ещё раз молодой специалист, выводя на экран чёрно-белое фото. — Михеев Алексей Владимирович, 1951 года рождения. Это один из тех бизнесменов-нелегалов, которые в 90-е хотели построить бандитские виллы на месте базы отдыха. — Я посмотрела по сводкам из архивов, в тот год здесь развернулась целая драма, — Алиса внимательно вчиталась в текст на планшете. — Мы не там искали, никто из групп не был причастен — жертва выбиралась случайно в целях мести языческого фанатика, — новость из ее уст обескураживала. Все вдруг стало резко проясняться. — Бывший хозяин этих земель, лесник Борис Игнатьевич Гончаров имел тут частную базу отдыха, но в какой-то момент приехали бюрократы и бизнесмены, которые захотели все это вырубить и снести, — пересказывала многочисленные старые статьи девушка. — Тот грудью встал против. А потом один из этих бизнес-бандитов пропал, — свела историю к делу Михеева. — Наверняка его убил Гончаров, не желая уступать гектары. И, думаю, он был одержим какой-то нездоровой любовью к своему лесу. И дело его вполне мог теперь продолжать его взрослый сын, которому на тот момент было 14 лет. — И ещё, — Кошкин не стал перебивать мысли молодой начальницы. — Вашу неудавшуюся жертву, девушку, пытались задушить не рыболовной леской, как ей показалось, — все вчерашние обвинения рассыпались на глазах, с каждой секундой складывающегося с неимоверной скоростью пазла. — а тонкой и гибкой ветвью молодого дерева. Его частицы я обнаружил на ее коже и одежде, — на мониторе появился текст заключения эксперта. — Свежесломанная ветка ивы. — Ясно теперь, что это не Крапоткин, — внутри даже у взрослого и повидавшего виды Артема все затрепетало от волнения. — Но кто? — Алиса нервно и задумчиво закусила палец, нахмурившись. — Сотрудников с фамилией Гончаров здесь просто нет, — и подняла глаза на Данилова. — Гончаров состоял в гражданском браке с женщиной по фамилии Нерядова. Она умерла в том же году, — это короткое и незначительное дополнение Кошкина в одночасье решило и перевернуло все. — Нерядов, — Стёпа изменился в лице, а в глазах промелькнула затаившаяся ярость тигра. — Директор базы! Евгений БОРИСОВИЧ, — Алиса сопоставила и его отчество, и возраст, и должность главного теперь сторожа и охранника этих земель. — «Ряжка», — Багров вдруг вспомнил ещё одну прозрачную деталь-подтвержнение. — Вот, о ком тот нарик говорил, кому он наркотики поставлял. Кирсанов уже давно сдал директора с потрохами. Только выразился на собственном сленге, с перепугу называя всех по кличкам.  — Берём его? — Артем все рвался на настоящее оперативное задержание. Казалось, даже Кошкин от накала обстановки вот-вот выпрыгнет из экрана к ним на подмогу. На его глазах, возможно, именно благодаря ему, опера раскрыли многолетнее сложнейшее дело о маньяке-фанатике. — Черт!.. — Данилов вдруг чуть не снёс кулаком спинку стула, на который опирался. И ринулся на выход из помещения, со спешкой выбивая дверь. — С ним Рита. Он ее вызвал на подпись бумаг на продление проживания. Алиса тоже, не задавая лишних вопросов, бросилась следом за мужчиной.

***

Подписи были на каждом обязательном бланке для постояльцев. Контракты, страховки… Формальные мелочи, которые не играли роли сейчас для Маргариты. Краем глаза она заметила чащу леса — вид из окна домика Нерядова. По ветвям было видно — поднялся ветер. И на улице в принципе как-то потемнело. Слишком быстро для раннего летнего вечера… — Да, как это все ужасно, — в очередной раз вздохнул директор базы отдыха, отодвинув ящик своего стола и что-то в нем ища. Пока Рита мыслями была где-то далеко, которую минуту разглядывая одну и ту же страницу текста. — А главное, наш лес ни в чем не виноват, ведь люди оказываются страшнее диких зверей. О чем он говорил негромким голосом по ту сторону рабочего стола Власова не слушала. Но, только наступила настораживающая пауза, мельком девушка заметила, что мужчина что-то прячет в руке.  — Все эти люди не ценили природу… — в тоне послышались до дрожи пугающие нездорово-спокойные нотки затишья ярости и агрессии внутри человека. Шатенка полностью вернулась в настоящее мгновение и подняла глаза от текста на руки Нерядова. Рукава были закатаны до локтей, а на коже — старые следы от сильных ожогов лесной крапивой… И в эту шокирующую звонкую паузу сквозь тишину она вдруг вслушивается в тяжёлое мужское дыхание. Все сходится в роковой, к несчастью, поздний момент в ее голове. Только мысль о захвате возникла в сознании оперативницы, как Нерядов резко схватил ее за горло и заставил обхватить свою руку пальцами в попытке спасти свою жизнь. В этой внезапной неразберихе уже задыхающаяся, но понемногу побеждающая его хватку Рита почувствовала резкий и болезненный укол в область плеча. Сопротивляться этому было бесполезно, так или иначе она отключится через пару секунд. Поэтому девушка перестала вырываться и пытаться схватить преступника. Гораздо важнее в эти секунды успеть привлечь к себе внимание и дать знать, что произошло. Не кричать — они в закрытом отдельном доме. Не кидать что-то в окна — они все выходят на лес. Остаётся только телефон. Сознание уже начало отключаться, а веки — тяжелеть. Но благодаря собственной дисциплине и обучению, что делать в таких ситуациях, Рита кое-как достала телефон из джинс, но предсказуемо не смогла совершить никаких мелких движений пальцами, чтобы разблокировать и совершить вызов. На служебных смартфонах у них, конечно, были тревожные кнопки прямо на корпусе телефона, но ввиду конспирации пришлось взять свои личные. В конце концов уже через несколько секунд Власова закрыла глаза и полностью обмякла, упав на стол перед Нерядовым. Доза была рассчитана верно. Мужчина недовольно рыкнул, прочертыхавшись, и спешно достал из шкафа все необходимое. Лежащий на полу телефон бесшумно завибрировал — входящий вызов от Данилова.

Ответа на который уже не будет…

***

Сердце стучало в ушах. Руки холодели, контроль над собой таял с каждой секундой. Ветер играл в русых длинных волосах. Пальцы не слушались, но набрали номер на мобильном телефоне. И, наконец, голос на том конце. — Майский. — Сергей? Это Алиса Рогозина, — девушка быстро берет себя в руки и старается не пугать майора новостью. — Срочно приезжайте с нарядом. Убийца — это директор базы, Евгений Нерядов, он напал на Риту, — и, мечась на пороге пустого дома директора, снова огляделась. Как бы здесь вообще не началась настоящая паника. — Данилов отправился на поиски. Ее телефон остался в домике, мы не знаем, где она может быть. Территорию проверили. Да. Да, ждём…

***

Открыть глаза было очень тяжело и больно, словно в них залили кислоту, а по голове били много раз прямо в лицо. Каждая кость словно не на своем месте. Рот заклеен изолентой, губы неприятно щипало, лицо словно стянуто. Все тело в тисках, руки и ноги свинцовые. Спина неприятно упиралась в шершавый ствол дерева, а от поясницы шел холод, будто бы она лежит на бетонном полу. Девушка скривилась, обнаружив себя в лесу черт знает в какой его части и как далеко от лагеря. Но ещё четко помнила, что много времени не прошло, ещё светло и рядом проредь кустов, словно там тропинка. После первой попытки пошевелиться и поднять ровно голову со своего же плеча она почувствовала, что руки сзади туго связаны грубой веревкой. Но судя по ещё только занывающей боли — не так давно. Страха как такового не возникло от слова совсем. Она знала — ее ищут четверо оперов и наверняка мчит с Москвы Майский с отрядом спецвооружения. Дрянь, которую ей вкололи — снотворное или что-то вроде. Действие резкое, но непродолжительное, как и у любого кустарного наркотика. Это явно не специализация Нерядова. И Рита знала, кого именно. Отсюда следующий вопрос — что ему от нее надо? Живой. Почему не убил сразу? Попытка поднять ноги тоже не увенчалась успехом. И как она заметила, уже открыв глаза — они тоже были связаны. Нерядов усердно крепил к ним большой тяжёлый валун. Сзади река. Вот, где они. Выполнение тоже нахлынуло резко и ударило в голову, словно ещё один укол, сердце заколотилось бесконтрольно. Всю физиологию паники и страха Рита всегда в себе отрицала и была уверена, что сама она все держит под контролем и это для слабаков. А она не такая. Всегда справится. Не подавая голоса, что очнулась и не привлекая внимания убийцы, Власова глянула на карманы брюк и по сторонам в траву — телефона нигде не было. Значит незаметно что-то предпринять она не сможет. — Проснулась, — но Нерядов заметил, что Рита пришла в себя. И пробурчал что-то про действие вколотого ей вещества. С утяжелением для утопления он закончил. — Маргарита Сергеевна. Жемчужинка, — и пугающе сощурился, усмехнувшись. Теперь он не казался добродушным хранителем лесных красот и распорядителем базы отдыха в живописном месте. Он так легко назвал значение ее имени, было видно, что философия этого типа уходит корнями куда-то в язычество. Фанатик природы. Рита недобрым взглядом вцепилась в его глаза и начала гипнотизировать, мысленно выводя на разговор. Чтобы выиграть время. — А я ведь ещё в походе понял, что ты ментовская, из ФЭС. Слишком красивая, чтобы бегать за таким уродом, как Толстой, простым офисным планктоном, — заговорил грубее мужчина, убирая обрезки веревки в сумку. Здесь же и черный мешок, который он накидывал на голову Ветровой. Весь инвентарь хранился у него. И он знал, что Толстой в тот же день взял точно такой же для рыбалки. — Ты следила за ним. Подозревала, — кивал, будто видит ее насквозь Нерядов. — Но я бы так не прокололся, — отрицательно повел пальцем. Он не знает о Данилове. Видимо, видел тогда в лесу только ее вместе с Толстым… Рита как могла презрительно опустила глаза, могла бы — уже бы завалила его мордой в свежую землю с червями в том флигеле. — Мой отец защищал свое детище, — начал предсказуемую проповедь директор базы. Все они любят и хотят говорить о своей философии, о мотивации, об удовольствии, о том, что их вынуждало и как они обижены этим миром и неуверенны в себе. Потому что фактически Рита — его последняя, 12-я жертва. — И после того, как эти уроды-бюрократы, понаехавшие из столицы, срубили наше главное дерево прямо у нас под домом! — Нерядов говорил о той ели. — отец убил одного из них, когда тот пришел ночью к нему в лес, договориться, — такого яростного и искреннего презрения в голосе и мимике Рита ещё не видела. На ее практике не так много сумасшедших жестоких маньяков… — Ударом молотка по голове, — даже о способе гордо и смакуя рассказывал мужчина. — а потом спрятал в подвале флигеля, привалив ветвями нашей мертвой ёлочки, которую мы сажали вместе с мамой, — словно гордился началом этой ужасающей истории мести. — Я знал об этом. Но бандюганы избавились от отца. Для них одна жизнь — ничего не значила, — эмоции сменялись на лице директора, это сбивало непреклонный устремлённый взгляд Власовой и даже вызывало помутнение собственного сознания. Кружилась голова. — Умирая он сказал мне, что лес не даст себя в обиду и защитит себя сам, — даже тон его стал уважительным и тихим, рука гордо и величественно устремилась к кронам деревьев. — Я понял это как то, что лес будет выбирать жертв для защиты себя от сноса и смерти. И выбирал тех, кто как-либо с ним взаимодействовал или вредил. Ни капли сожаления или раскаяния в собственных словах и поступках. — Из бюрократишек, бизнесменов и турагентишек, как ваша группа, и как так баба, которой повезло! Жалкие искатели наживы! Они просто используют это место, — зато обиды в голосе хоть отбавляй. — Кто-то гулял один, блудил, купался в речке, рубил деревья на дрова, чтобы согреть свою офисную задницу! И Рита. Которая однажды просто вышла прогуляться и разобраться в собственных мыслях… — А ты… я понял, что лес зовёт тебя, чтобы принять в жертву. Вы никогда не защитили бы это место. Полиция и тогда бездействовала, — лицо исказила холодная злость. — По заслугам и вам. Я заподозрил тебя после разговора о срубленной ели, полагаю, ты нашла тот флигель и начала рыть. И я решил устроить поход для твоей группы, тоже второй, на случае, если ваши не разгадают мою загадку. И для проверки — выманить Толстого за украденным снотворным, чтобы посмотреть, пойдешь ли ты за ним? Будешь ли спать в ту ночь? Реагировать на странные звуки или засветишь оружие на крики о помощи? Ты выдала себя. Как же он ошибался. Но был дьявольски хитёр и предусмотрителен. — И этот парень из агентства, твой якобы коллега. Но в какой-то момент Нерядов заговорил о Степе. — Ты и его подозревала. И снова жестоко ошибся. Хорошее, значит, у них было прикрытие. — И поэтому сошла за любовницу, тебя к нему тоже внедрили. Хотела бы Рита видеть ответить, кто Степа на самом деле. И увидеть при этом лицо Данилова. — Он тебя не раскусил, — противно заусмехался директор базы, поднимаясь на ноги. — видно, хорошая из тебя любовница! — и издеваясь махнул рукой в сторону ее лица. — Знаешь, сначала я хотел убить его, — что-то сильно он разошелся на откровенности. Объяснимо. Столько лет хранить все в тайне. И быть единственным служителем собственной безумной веры. — Он не ценил места, где находится. Дурак. — Дурак это ты, — словно гром раздался уверенный четкий голос Данилова. Он так умело и ловко подкрался из-за деревьев с оружием на вытянутых руках. И лицо, и хват говорили ясно — он намерен его использовать на поражение, если придется. — Какого… Вы?! — Нерядов, обернувшись, в полнейшем недоумении выпучил глаза — Потому что так и не понял, что я тоже ее напарник. Как и половина сотрудников здесь, — пока Степа не достаточно оценил обстановку, чтобы понять, что может положить преступника голыми руками, он начал давить на него и запугивать. Чтобы выиграть время, если Рита сейчас в опасности вроде дула у виска или ножа у шеи, когда действовать кардинально опасно. Власовой теперь только хотелось, чтобы кто-нибудь снял изоленту с ее лица и она могла бы хотя бы словесно поддержать напарника. Внутри ужасно гордая и восхищенная его находчивостью и героизмом. — Мы знаем о тебе все. Твои страхи, твою психическую болезнь, передавшуюся внушениями от отца, — Данилов подходил все ближе, чтобы хотя бы боковым зрением осмотреться и понять как лучше и безопаснее будет его скрутить и в какой момент. — Он совершил первое убийство. А ты ему подражаешь. И в какой-то момент он осознал, что никакой опасности больше нет. И этого урода можно удавить здесь и сейчас, пока опера задерживаются, и их никто не видит. Поэтому даже убрал пистолет, снимая с пояса наручники. — Но мстишь ты не за лес, а потому, что ты просто слабак. С контролем агрессии и местью и у самого Данилова не всегда все было в норме. Но на этот раз преступник так просто не отделается. Степа лишь даст ему в глотку пару раз. За неё… Это показательное разоружение до пены изо рта разозлили неуравновешенного преступника. Нерядов взбычился и кинулся всем телом на оперативника. Тот, конечно, чувствуя ощутимое профессиональное и возрастное превосходство, «звонко» и резко ударил снизу в поддых нападающего и другой рукой, пока тот согнулся, врезал с силой по спине, кладя лицом в землю к своим же ногам. Здесь вся опасность оказалась лишь в прикрытии и неуловимости серийника, а не в его физических или технических боевых данных. В этот момент из леса примчались Алиса и парни с пистолетами, будто они тут штурмуют Пентагон. — Наконец-то, уже думала — утопит меня и на найдете, — Рита сразу вдохнула побольше воздуха, когда Стёпа осторожно отклеил изоленту с лица и принялся освобождать ее от веревок.

Он не позволит. Никогда. Ничему плохому с ней случиться.

Как трепетно и взволнованно нежно он на нее смотрел, сведя брови. Даже не успел осознать ещё, как на самом деле испугался. Никто так и не мог точно предположить, какой способ убийства выберет Нерядов на этот раз. Ветрову хотел задушить. Но до сих пор неизвестно, зачем отсрочил убийство Риты? Не для исповеди же. Извращение какое-то… Началась суматоха, что там делали с ругающимся в конвульсиях директором — им было все равно. Но когда Стёпа развязывал ее руки за стволом дерева, находясь прямо перед ней — сердце чуть ли не выскакивало из груди. Она отвернулась, хмурясь, сама не своя, плечи слегка подрагивали от ноющей боли, сведённые назад. — Не ранена? — Нет. — Ну слава богу. И даже когда все закончилось, она не могла успокоиться — страх словно с опозданием вдогонку накрыл одной быстрой волной. От постепенного осознания, в какой на самом деле опасности она могла быть и что сейчас произошло. Если бы не этот разговор — Нерядов просто оттащил бы ее в воду и отпустил — камень утянул бы девушку на дно. Пара мгновений и ее даже куча карет скорых, боевиков и реаниматологов не спасли бы. Тяжесть на ногах словно душила, напоминая о том, что смерть от утопления в осознанном состоянии, в небольшой, далёкой от города речке — это просто ужасная страшная смерть. Не успела Власова подняться и поймать ещё слабое равновесие, потирая связанные запястья и нервно оглядываясь на реку за спиной — ее порывно обняла Рогозина. Нерядова увели. — Данилов, ты герой, — торжественно, ободряюще и так по-напарнически положил руку на плечо оперативника судмедэксперт Артем. Его профессиональная роль теперь осмотреть Риту и оказать необходимую помощь, возможно, даже поставить капельницу. Неизвестно, что за дрянь ей ввели и какая у нее на это будет реакция. — Молодцы. Спасибо, ребят, — негромко в своей не особо эмоциональной манере поблагодарила их Власова, тоже коснувшись ответно спины девушки, которая быстро отпустила строгую старшую коллегу из нерабочих объятий. Та оказалась ввиду возраста куда более мягкой и сопереживающей. Но Рита никогда не отвергала таких людей, если они вели себя искренне. — Галина Николаевна бы с меня шкуру спустила, — Алиса волновалась за исход дела все это время, не переставая оборачиваться и опасаться за их собственные жизни в таком нелёгком деле. Сроднилась все же с похожей на себя — сильной и независимой женщиной.