Длительная миссия

The experience of survival is the key

To the gravity of love

Опыт выживания — это ключ

К притяжению любви

Enigma «Gravity of love»

      Те моменты, когда Какаши безвылазно сидел в кабинете и ждал новых заказов на поиски давно остались в прошлом. Хотя и с той поры прошло не так уж и много времени, но раньше он и мечтать не мог о том, чтобы каждый день к ней прикасаться и целовать ее. Сейчас для него это стало настолько привычно, как например, днем светло и в тоже время, прикасался к ее телу, как в первый раз. Настолько привык к Сакуре, что до сих пор не верил всему происходящему с ним.       Тонкий аромат кофе стелился по всем комнатам, проникая в каждый отдаленный уголок дома.       — А мне сделаешь? — она осторожно положила обе ладони на его лопатки и дотронулась губами спины Какаши.       — Здесь как раз на двоих, — тихо произнес он, — только у нас закончился сахар, зато есть вот это, — он кивнул в сторону коробки со сладостями. Нарезанные кубиками полупрозрачные, разноцветные кусочки уваренного фруктового сока были присыпаны белой сахарной пудрой. Шапка кофейной пенки начала стремительно подниматься, затем Какаши аккуратно разлил кофе по чашкам. Все это время Сакура наблюдала за ним, затаив дыхание. Высокий, сильный, его телом можно любоваться бесконечно, что в принципе, она и делала. С крохотным уколом ревности подумала про себя: «Наверное, женщины перед ним укладываются штабелями. Хотя странно, ни одной особы я давно рядом с ним не видела».       С трудом заставила себя оторваться от созерцания Какаши, она встала и покрутила переключатель на маленьком радио. Послышалась иностранная речь, суть которой Какаши мог уловить только с действием печати Языков.       — Сакура, ты понимаешь, о чем говорят? — поинтересовался он.       — Да, практически все слова. Не ты ли мне говорил, что язык все же нужно учить? — с хитрой улыбкой она прищурила зеленые глаза.       — Да, это мои слова, — хмыкнул он.       — Какаши, скажи, сколько мне лет по нашей легенде? — решила начать издалека Сакура.       — Тебе шестнадцать лет, а почему ты спрашиваешь? Думаешь, что не выглядишь на свой возраст? — он обнажил в улыбке стройный ряд зубов.       — Знаешь, что я хочу?       Обычно с таким видом она озвучивала идеи, которые с трудом граничили с реальностью. Какаши уже прикинул в уме некоторые из них. Однако не преминул все же поинтересоваться у нее.       — Что ты хочешь, Сакура?       — Хочу поступить в университет — выдала она с самым безмятежным видом.       — Почему в университет? — зачем ей учиться, если она обладает недюжинными познаниями в самых разных областях наук, недоумевал Какаши.       — Если ты знаешь, то здесь молодежь в моем возрасте только начинает учиться. Поэтому я тоже хочу — она внимательно посмотрела на него.       — Как хочешь, — пожал он плечами, — в медицинский пойдешь, наверное? — Склонил голову набок Хатаке.       — Нет, — что немало удивило Копирующего.       — В С-кий университет! — далее Сакура пересказала ее историю знакомства с соседкой такого же возраста, как и она. Которая, как выяснилось, идет туда же учиться.       — Там же много разных направлений, наверное, — Какаши было странно слышать от Сакуры, что она не собирается связывать свою жизнь с медициной.       — Давно когда-то, меня и еще некоторых ирьенинов, — начала она, — Цунаде послала на миссию в одну деревню. Там дети рождались либо умственно отсталыми, либо не выживали совсем. Все взрослое население, которое жило там, они, конечно же, были приезжими, — успокоила его Сакура, — а вот с теми, кто там рождался, возникли проблемы. Мы тогда взяли анализы у всего населения деревни. Потом приступили к отбору проб воды, воздуха, почвы всего, того, что окружало их. Как мы тогда выяснили, — сделала глубокий вдох, — минерал, я не помню, как он назывался, — она приложила указательный палец ко рту и отвела взгляд куда-то вверх и вбок, словно задумалась, — попадал в питьевую воду, потому что рядом был золотой прииск и тот минерал был как сопутствующее золоту вещество. Вот так на здоровье человека влияет все то, что его окружает, — сделала вывод Сакура. — Поэтому мне было бы интересно изучить еще и это, — ее глаза загорелись неким азартом, но в одно мгновение ее запал куда-то делся, когда произнесла, — возможно, когда-нибудь, мы всё же вернемся обратно, то мои знания пойдут на пользу Конохе. — на мгновение закрыла глаза, пытаясь спрятать так не вовремя набежавшие слезы, и добавила совсем тихо, — а если нет, то эти знания и здесь пригодятся.       — Так какое направление ты выбрала? — осторожно поинтересовался Хатаке, при том он ясно заметил, как ее настроение резко упало после упоминания о деревне Листа.       — Горно-геологическое!       Сказать, что Какаши был удивлен, это ничего не сказать. Сакура в его сознании всегда ассоциировалась с медициной. Даже задолго до ее обучения у Цунаде, Какаши всегда себе представлял, каким хорошим медиком она может стать с ее прекрасным контролем чакры. Но чтобы идти в горно-геологический университет? Здесь даже он удивился.       — Какаши, не молчи так, — она нахмурила брови, — давай, скажи уже что-нибудь, что это не женское дело, для женщины лучше … Что может быть лучше, м? — с хитрой улыбкой принялась на него напирать Сакура.       — Разве я тебе такое когда-нибудь говорил? Что это не женское дело? Ты вольна строить свою жизнь, так, как считаешь нужным. Ни я, Сакура, ни кто иной не может тебе подсказать как лучше, кроме как ты сама, — будучи удивленным ее выбором, Хатаке все же старался уважать ее желание. Затем решил уйти от разговора и вспомнил, — А, ты знаешь, кстати, когда был чунином, у меня была миссия, на которой нужно было подготовить сына родственника феодала к вступительным экзаменам в столичном университете. В итоге, я весь материал выучил за него и под техникой хенге прошел вместо него же, на экзамен. Поступил, и даже ходил на лекции вместо того парня. Потом правда, миссия была окончена, и я возвратился в Коноху. Так что, если потребуется помощь, можешь обращаться — хихикнул, предложив, ей свои услуги.       — Ты знаешь, Какаши, помощь мне действительно нужна. Только не такая, о которой ты думаешь, — хмыкнула она. — Если ты завтра не занят, давай вместе туда съездим? Просто, здесь возраст совершеннолетия наступает в восемнадцать лет, — она пристально посмотрела на него. В свои шестнадцать, я здесь еще несовершеннолетняя! А поэтому не могу подписывать документы и тому подобные вещи, — возмутилась Сакура, — Хотя по-настоящему, мне уже больше девятнадцати — ее взгляд выражал немой упрек. Да и действительно, зачем он придумал и везде использовал их легенду, где они брат и сестра, ей шестнадцать, а ему столько лет, сколько и есть в реальности? Его можно понять, Какаши наспех сочинил легенду, которая ему пришла на ум. Никто из них тогда не думал, что останутся здесь надолго.       Горький кофе идеально оттенял вкус сладостей, оседая на языке живительной влагой. Такой крепкий напиток обычно пьют по утрам, чтобы помочь себе проснуться. Ночь еще только начинала вступать в свои права. Напитком можно наслаждаться бесконечно, однако содержимое маленькой чашки быстро подошло к концу. Сакура одновременно с ним поставила пустую чашку на стол. Надкусила очередной кубик разноцветной сладости. Она была из тех людей, которые добавляют сахар везде, где можно и нельзя. Какаши иногда казалось, что она сластит даже обыкновенную воду для питья. На ее верхней губе остался след от сахарной пудры, которой так щедро присыпаны сладости. Сладкая пудра ссыпалась с ее губ на грудь. Покончив с этим кусочком, она облизнула пальцы и приоткрыла рот, собираясь, что-то ему сказать.       Жить в одном доме со своей девушкой и так не продвинуться дальше поцелуев с ней, такой силе воли не каждый мог позавидовать. Все, что происходило, это сладкое наваждение, которое приключилось с ним. Он, правда, не хотел спешить. Чувствовать ее близость, объятия и поцелуи для Какаши уже на грани реальности. То ли ее губы, присыпанные сладкой сахарной пудрой, то ли маечка на тоненьких бретельках, сквозь которую можно угадать очертания ее маленькой груди — неизвестно, что именно стало спусковым крючком для его внутреннего демона.       Он почти одновременно с Сакурой поднялся из-за стола, и взял ее плечи в свои ладони. Слегка привлек к себе и обвел ее губы своим языком.       — Твой рот весь в сахарной пудре, — прошептал он.       Сакура увлекла его в поцелуй, поочередно прикасаясь языком к его губам. Ощущая на своих губах его мягкие прикосновения языка, она пробовала каждый его поцелуй, как самое приятное лакомство из всех. Ее уверенные движения, вызывали у него сладостный трепет. Такие сладкие, нежные губы его маленькой куноичи, своими движениями она вводила его в состояние транса. Сердце сорвалось в бешеный ритм, разгоняя кровь по его телу. Каждое ее касание к его телу отзывалось ураганом ощущений. Сакура чувствовала его осторожные, нежные ласки, как он перебирал ее волосы, ласкал ее шею, опускаясь к груди. Внезапно он приподнял ее за бедра и посадил на подоконник.       Ее удивленный стон Какаши смял в очередном поцелуе. Сакура запрокинула голову, открывая ему новое пространство для его губ. Какаши провел языком по ее шее вниз, распаляя странные, ранее неизведанные ощущения у нее. Одновременно с этим, Харуно не хотела показаться Какаши развязной или распущенной. Каких только предрассудков нет в головах молодых девушек! Когда его губы сомкнулись на ее груди, с ее губ сорвался непреднамеренный, тихий стон. Кончиками своих пальцев Сакура чувствует сумасшедший ритм его сердца. Чувствует, как его кровь все сильнее стучит в венах и как набухает его член. Обхватила его бедра ногами и прижалась к нему еще сильнее. Его губы, язык, объятия вводят ее в состояние некоей отрешенности, отчего Сакура слегка поджимает пальцы на ногах и едва проводит короткими ногтями линии по его спине. Низ живота трепещет и будто полыхает огнем, разнося влагу далеко за пределы ее тела.       — Сакура, почему у тебя такие мокрые трусики? — он расстегнул ее короткие шорты и уже проник рукой под ее белье, прижимаясь к влажной коже Сакуры.       Своим вопросом, он словно отвлек ее от просмотра увлекательного кино, в таком состоянии она вряд ли могла внятно ответить Какаши на его вопрос. Только волна стыдливости накрыла ее щеки еле заметным румянцем в ответ. В следующую секунду она почувствовала, как его пальцы оглаживают ее в самом чувствительном месте.       Он хотел обладать ей целиком, без остатка, чтобы только его имя срывалось с ее нежных губ в экстазе.       «Такая же, как и я» — заметил про себя. Даже представить себе не мог, что она девственница, хотя особо не задумывался над этим. Конечно, по мнению окружающих, он должен был обязательно справиться с такой проблемой, как отсутствие интимной жизни. По-крайней мере, те же окружающие, считали позором быть девственником в свои двадцать восемь лет. По их мнению, он должен был как можно раньше ее (девственность) потерять и заводить беспорядочные отношения, будто соревнуясь на спор «кто больше», совершенно не задумываясь о том, что количество не всегда может переходить в качество.       Две мировые войны шиноби, работа в особом отделе АНБУ, бессчетное количество миссий А и S-ранга, посттравматическое расстройство — все вместе как-то не очень способствуют созданию отношений. В какой-то момент времени, становится просто не до этого, ведь иногда у Какаши не было желания жить. Навязчивое предчувствие, что когда-нибудь он лишится жизни на миссии, часто поднимало голову особенно, до того момента, как ему поручили вести троих генинов. Может быть, выжить ему помогла способность видеть даже в грязных лужах отражающиеся в них звезды?       Отправной точкой в его отвращении к сексу без чувств, он считал одну из своих первых миссий в роли капитана команды АНБУ. Миссия была практически завершена, когда его команда нашла вражескую шпионку. Они ее допросили и позже разделились на две группы, шпионка осталась с его подчиненными. Зато когда они встретились в условленном месте, Хатаке не узнал их: вместо действий по протоколу, эти отмороженные решили развлечься с ней. В практике особого отдела подобные случаи были нередки и часто капитаны попускали своим подчиненным такие развлечения. Но не в его команде. Маниакально помешанный на соблюдении правил и протоколов поведения, Какаши отправил их под трибунал. Однако перед глазами у него еще долго стоял образ окровавленной девушки, к которой по очереди подходили его бывшие подчиненные.       Возможно, кто-то скажет, что работа в АНБУ не для него, и такие впечатлительные особы должны сидеть дома, а не ходить на миссии. Но в тот момент, у Хатаке развилось стойкое неприятие к удовлетворению своих низменных потребностей, особенно таким неестественным образом.       Теперь же, прикасаясь к ней, он стремился доставить ей как можно больше приятных ощущений. И вместе с тем, боялся причинить хоть малейшую боль, что подразумевала под собой физиологическая сторона в начале интимных отношений.