Длительная миссия

Mit blutverschmierten Händen

Mit einer Träne im Gesicht

Einem Lächeln auf dem Lippen

Und der Hoffnung tief im Blick

С окровавленными руками,

Со слезами на лице,

С улыбкой на губах

И надеждой во взгляде

Lacrimosa Stolzes Herz/ Гордое сердце

Copyright: https://lyrsense.com ©

      Отточенным движением Сакура оглушила увесистого карпа, которого поймал Какаши в небольшом озерце. Рыба несколько раз дернулась и затихла. Через некоторое время над местом их стоянки поплыл аромат печеной на костре рыбы. Хатаке в момент проглотил свою часть большой рыбы и молча смотрел на пламя.       Вереница невероятных событий в его жизни не переставала заканчиваться после окончания Четвертой Мировой войны шиноби. Жизнь порой преподносит такие головокружительные виражи, что Какаши часто сам себе казался посторонним наблюдателем своей жизни. Неожиданное появление его сокомандника Обито, которого уже много лет считали умершим — верное тому подтверждение. А сейчас такое же неожиданное перемещение в пространстве, слава богам, хоть не во времени.       Однако на свою судьбу он все же не жаловался, с ними могло произойти все что угодно. В новом мире могли протекать реки кипящей лавы, могли обитать недружелюбные существа с хорошим аппетитом — не зря шиноби с молоком матери впитывают готовность к смерти в любой момент. В какой-то мере им с Сакурой даже повезло. Они попали в такой же современный мир, как и был у них. Такое же голубое небо над ними, то же солнце, животный и растительный мир соответствовал зоне степей, которые располагались к северу от Конохи. Однако здесь он не встретил ни одного упоминания островов Ниххон коку, откуда они с Сакурой были родом, ни одного упоминания на ее культуру, язык, обычаи. Он видел карту мира, где оказался — на том месте был океан. Также как и в случае с этой местностью, на картах его мира — здесь тоже океан. Поразительное совпадение! Которое ему возможно, предстояло распутать.       Здесь перед ним была страна, где уже давно не было войн. Мирное общество, не терзаемое войнами с мифическими существами, в этом мире не было персонажей с фантастической силой — здесь были обыкновенные гражданские люди. Утром отправлялись на работу либо на учебу, где проводили весь световой день и вечером возвращались обратно. В выходные собирались в торговые центры за покупками, либо отправлялись в горы или к морю — которое, кстати, было сравнительно недалеко.       Когда он с Сакурой был в городе, он заметил беззаботно гуляющих детей, подростков и молодежь. Увы, он в своей жизни такое не застал. Во времена Третьей Мировой войны шиноби, в которой ему довелось участвовать, дети редко доживали до совершеннолетия. Много примеров приводить не нужно: из его команды до восемнадцати лет дожил только Какаши. Когда Хатаке стал совершеннолетним, сенсея Минато уже не было в живых. Будет ли новое поколение Конохи беречь мир? Это был риторический вопрос.       От философских размышлений его отвлекла Сакура, которая сидела рядом с ним. Девушка положила голову себе на колени и, по всей видимости, уже засыпала. Костер уже практически догорел, прохладный ночной ветерок слегка перебирал розовые волосы куноичи. Какаши снял с себя джонинский жилет и накрыл ее ноги.       С некоторых пор он начал испытывать к Сакуре странное чувство, особенно в последнее время, он так тонко чувствовал ее настроение, будто в раз настроился с ней на одну волну. Хатаке не мог понять одного — с чем это было связано? Эту девушку он знал давно, намного раньше, чем их представили друг другу в Академии. Обычный жизнерадостный ребенок носился с другими детьми по улицам Конохи. Когда она стала его ученицей, Какаши сразу заметил ее потенциал: да, Сакура не обладала клановым Кёккей Генкаем, не была джинчуурики, его ученица обладала неимоверной силой воли. За время обучения в Академии в отличие от своих одноклассников, она блестяще осваивала науки. Настолько хорошо, что на первом этапе экзамена на чуунина, свободно написала тестовое задание без применения техник шиноби. Сакура за четыре с половиной года стала первоклассным ирьенином. Ее неистовая любовь к Саске, в надежде перевоспитать была еще одним подтверждением этому. Однако Юному Мстителю ее любовь была не нужна.       Хатаке уже потерял счет, сколько раз она висела на волосок от смерти, сколько раз приходилось спасать ее саму. Во время битвы с Кагуей Ооцуцуки Какаши, так вовремя надевший доспехи Сусаноо, в последний момент спас ее от загребущей лапы Богини-Кролика. Несколькими часами позже, Учиха погрузил ее в гендзюцу. В этот момент в голове у Какаши будто сложился некий паззл. Он обязан оберегать и защищать свою ученицу всегда. Однако здравый смысл ему подсказывал, что своими благими намерениями может выложить ей дорогу в ад.        Странно, почему он не хочет так же фанатично защищать Гая или Тензо? Может быть Куренай? Она после смерти Асумы осталась одна с маленькой Мираи. И почему именно Сакура? Он был знаком со многими куноичи.       «И все же, что это за чувство такое?» — продолжал он самокопания. Это было как уважение, восхищение, даже преклонение по отношению к Сакуре в одном флаконе. Годы жёсткого самоконтроля своих чувств давали о себе знать. Это симпатия? Ксо, он сейчас сам себе напоминал Сая из АНБУ Корня, который по книжкам учился общаться с людьми и понимать их чувства.       Помимо своих профессиональных качеств, его ученица была хороша собой: ее улыбка и задорный взгляд зеленых плутовских глаз, мягкие нежно-розовые волосы и мелодичный смех — вызывали в нем такое легкое и мимолетное ощущение ликования.       С большим трудом он смог поставить ей печать Языков — ее стройное, подтянутое тело, маленькая грудь с острыми, торчащими сосками ввели его, чуть ли не в ступор. Такое впечатление, что он ни разу в жизни не видел женского тела. Имел славу главного извращенца Конохи, а сам даже не мог общаться с женщинами на темы, кроме работы. Собственно, с женщинами он и сталкивался разве что на заданиях.       В свободное от работы время он тренировался, а после тренировок забывался на ночь короткими урывками сна, перемежающимися жуткими ночными кошмарами. Основным мотивом его ночных видений была смерть Рин. Из раза в раз в своих кошмарах он пронзал девичью грудную клетку зарядом Чидори, его руки заливало горячей липкой кровью, и в ответ он слышал свое имя, произнесенное по слогам предсмертным хриплым голосом Рин.        — Кк-ка-ка-ши! Ка-ка-шши… — девушка, видимо, хотела еще что-то ему сказать, но в этот момент ее взгляд застыл в одной точке.       На протяжении четырнадцати лет, с завидным постоянством его одолевал в разных вариациях один и тот же кошмар. Хатаке, просыпаясь в ужасе, часами с маниакальным пристрастием мыл руки, раздирая кожу, в попытках отмыть эту теплую, липкую кровь, которая все эти годы мерещилась ему в видениях. Странно, но Сакуру он не удивил своими внезапными ночными подъемами. Прошлой ночью она спокойно полила водой ему на руки, будто смывая видимую только Хатаке кровь.       «Бака! Да она же ирьенин! Ей известны и не такие странности — потому она так спокойно отреагировала» — поправил себя. Все же он был в душе глубоко благодарным ей за то, что она и взглядом не повела на его ночные видения.       Жизнь Копирующего ниндзя Конохи была достаточно скрыта от посторонних глаз. Все знали, где находится особняк клана Хатаке, однако никто не знал, когда он бывает дома и живет ли там вообще. Логично подумать, что он все свое время находится на бесконечных миссиях. Так и было: Какаши после смерти Минато-сенсея возвращался с миссии, сдавал отчет и брал следующую. Тогда ему даже нравилось убивать. Его мастерство ниндзюцу в сочетании с Мангеке Шаринганом достигло небывалых высот. Однако душа погрузилась во мрак.       Когда Сандайме Хокаге предложил Хатаке вести команду генинов — последний был весьма удивлен: чему может научить другоубийца Какаши? Он отнесся к новой команде как к очередному заданию, и поставил во главу угла своего обучения командную работу — взаимопомощь друг другу в своей команде. Одно простое требование, исполнить которое, довольно трудно. Так, одну за одной команды он отправлял обратно в Академию. До тех пор, пока не попалась команда, в которой был сын сенсея. Трое разношерстных мелких засранцев, которым кто-то сказал, что они должны быть шиноби. Такие как они, в его время не доживали до дня совершеннолетия. На удивление Какаши, они сдали его экзамен. После этого, бесконечной чередой потянулись различные мелкие миссии по прополке бабушкиных огородов, поисков пропавших домашних животных и ежедневные изнурительные тренировки.       О, как же Сенсей боялся за каждого из своих учеников! Как же он не хотел, чтобы его команда повторила судьбу команды Минато-сенсея.       Теперь, когда Копирующий со своими учениками стали героями Четвертой Мировой войны шиноби, он мог, наверное, уже спокойно выдохнуть и начать жить для себя. Вот только Какаши достиг такого уровня, что его без зазрения совести, Цунаде хочет сделать своим преемником — Шестым Хокаге. Хочет ли он того? Да кто его спрашивал? Пятая Хокаге просто поставила его перед фактом. В глубине души он даже был рад попасть черт знает куда, только лишь бы не разгребать кипы бумаг и не видеть кислые рожи старейшин и даймё.       Нутром чувствовал, что это попадание случилось не просто так, и эту загадку он поклялся разгадать. С ним была его ученица — Сакура Харуно, а если эта девочка упрется рогом, то они вместе могут добиться многого.       «Постой, «вместе»? С каких пор я считаю «вместе»? — продолжал он рефлексии. — А что если и так? Да, они вместе с Сакурой, она не только его прилежная ученица, но и кто?»       Хатаке даже в мыслях боялся себе признаться в том, что он примерно с начала войны, неровно дышит к своей ученице. Да, то самое чувство восхищения и ликования при виде молодой, розоволосой куноичи было не чем иным, как зарождающимся светлым чувством.       Он снова и снова в мыслях возвращался к событиям утра: когда он ставил ей печать Языков. Как же ему в тот момент хотелось прикоснуться к ее телу, провести ладонями по ее гладкой коже, провести сладкую дорожку из поцелуев от ее алых губ к шее. Интересно, как бы она отреагировала? Как бы она отвечала на его ласки? Воображение на мгновение подкинуло насыщенных образов, на что его тело откликнулось приятной тяжестью в области паха. И вместе с этим, Какаши считал чем-то кощунственным думать о Сакуре в таком ключе. Не позволяя физиологии взять над собой верх, он отправился к озеру. Разделся и с разбега нырнул в прохладную воду.