Огонь из вещих снов

      — Ты для меня не просто друг... — произнёс Дилюк. Джинн удивлённо повернула голову.       — Я совсем недавно начал испытывать эти чувства... Но считаю, что должен тебе признаться в них. В том, что я впервые влюбился в кого-то и настолько сильно. Хочу просто сказать, что... Люблю тебя, — говоря эту фразу Дилюк поглаживал Джинн по руке, утопая в её голубых, словно небо, глазах. В этот момент магистр дотронулась ладонью до его щеки и тихо произнесла:       — Я тоже только что хотела признаться, что люблю тебя. И также впервые... В эту лунную, звёздную ночь, под лёгкий треск тлеющего огонька и стрекот сверчков, было слышно тихое дуновение ветра. Влюблённые мечтательно смотрели друг на друга, держась за руки. Постепенно их лица всё сближались и, прикрыв глаза, немного наклонив головы, их губы соприкоснулись. Дилюк, полностью позабыв о своей боли, крепко, но при этом нежно держа за руку, целовал Джинн. Ей же губы своего возлюбленного показались слаще мёда, а поцелуи радовали трепещущее сердце.       В пустом лагере Искателей Приключений не было никого, кроме них обоих. Ощущение уединения. Состояние блаженства. Чувство любви. Наслаждение поцелуями друг друга. Всё это придавало им обоим счастье и радость, а Джинн уже совершенно не чувствовала холода после падения в ледяную воду, всё благодаря тёплым объятиям Дилюка.       Постепенно заканчивая долгое чувственное увлечение, влюблённые сели друг к другу боком. Дилюк не мог не задать вопрос, который терзал его сегодня, точнее уже вчера довольно долго:       — На балу Луди Гарпастум ты вела себя точно так же как и позавчера, беспокойно. По поведению тоже. Вчера ты волновалась за меня. Хотя на празднике ты сказала, что это был просто сон. Ты знала об этом бое заранее? Хотя, возможно это просто совпадение.       — Твоя интуиция тебя никогда не подводит. Да, я узнала об этом раньше, — приподняв уголки губ ответила Джинн.       — Как такое возможно?       — Сон... Он был вещим. Мне приснился твой силуэт. Огонь, внезапно потухший передо мной. Это меня беспокоило. После того, как я убедилась, что это был ты, я побоялась тебя потерять.       — Вот оно как... Чувство потери близкого человека... Оно ужасное... Не хотел бы я, чтобы ты когда-либо его испытала... Особенно, когда винишь себя в этом, — и Дилюк поник. Снова молчание. Они, снова взявшись за руки, склонили головы в сторону друг друга и продолжали смотреть на огонь в состоянии полусна. А затем, оперевшись друг на друга, постепенно заснули.

***

      Начало светать. Тихий рассвет только-только показался за горизонтом. Этой весной утренняя влажность казалась очень особенной и даже ощущалась по-другому. Может ли быть, что на это повлияла сегодняшняя ночь? Дилюк проснулся от этой влажности и лёгкого зноя. Он посмотрел на карманные часы, висевшие на камзоле, надетом на Джинн. Было уже пол пятого. Блондинка проснулась от случайного прикосновения Дилюка к её плечу.       — Я тебя разбудил? — спросил он.       — Н-нет-нет. А сколько сейчас времени? — спросонья ответила магистр.       — Пол пятого. Ещё рано, чтобы нам обоим идти на работу.       — Но нам нужно привести себя в порядок для рабочего дня, да и позавтракать, а то, наверное, еда в моём сухпайке уже пришла в негодность и полностью остыла. У нас есть много времени. А то я проголодалась и, вероятно, ты тоже, мистер Дилюк.       — Ты права, тогда пойдём. Блондинка, сняв и подав обратно камзол, произнесла:       — Спасибо. В нём было довольно тепло. Дилюк только кивнул, ничем не ответив.       Конь, которого на миссию брала Джинн, только что встал после ночного сна и громко заржал. Магистр поправила на нём узду и отвязала его от столба.       — Пора возвращаться в Мондштадт. Кхе-кхе, — и она легко прокашлялась. Кашель появился то ли от ночной прохлады, то ли от падения ранее в холодную воду. Отвязав лошадь, светловолосая девушка с Дилюком двинулись обратно в город, держа коня сбоку за узду. Джинн, вспомнив про его рану, решила спросить:       — Может тебе лучше поехать верхом? С таким-то ранением лучше долго пешком не ходить. Дилюк безусловно услышал вопрос возлюбленной, но его голова была занята в этот момент кое-чем другим, и он ответил:       — Не беспокойся так обо мне.       Влюблённые следовали до Мондштадта дорогой, проходя через большой цветочный луг, где росло много полевых цветов. Остановившись, Дилюк произнёс:       — Подожди меня здесь, я скоро приду, — и ушёл в сторону луга. Возвратившись, принёс целый букет полевых цветов, в котором по количеству преобладали белые одуванчики.       — Помню, ты говорила мне ещё давно, что любишь полевые цветы. А твои любимые — одуванчики? — вспомнил красноволосый парень и элегантным жестом подал ей в руки.       — Угадал. Спасибо большое, — и Джинн улыбнулась, взяв букет. Но тут резко прокашлялась.       — Джинн?..       — Всё хорошо... Идём дальше? — и она вновь быстро пришла в себя. Дилюк, моргнув, просто кивнул. Тогда магистр и хозяин винокурни двинулись обратно в Мондштадт.

***

      Приведя себя в порядок и позавтракав, Джинн отправилась в штаб Ордо Фавониус, но чувствовала себя не особо бодро. Было ощущение лёгкой слабости. Некоторые внимательные рыцари, пришедшие рано утром за очередным поручением, заметили её недомогание.       — Магистр Джинн, вы плохо себя чувствуете? — спросил один из них.       — Ничего страшного. Просто клонит в сон, — блондинка взялась за лоб, и, подкашливая, взялась другой рукой за рот, — видимо я просто простудилась.       — Магистр, вам обязательно нужно взять отгул! Нельзя так надрываться во время болезни.       — Простите. У меня осталось ещё столько незаконченных дел, которые до конца дня нужно обязательно выполнить... — Джинн так отвечает всегда, когда кто-нибудь предлагает ей отдых во время работы.       — Пощадите себя, вы ведь даже обеденным перерывом так редко пользуетесь, чтобы отдохнуть.       — Хорошо. Но если мне завтра всё же станет лучше, то я всё равно приду. А этот рабочий день мне нужно закончить. Вашим поручением будет патрулирование в горах Буревестника.       — Хорошо, магистр, — и рыцари ушли, захлопнув дверь кабинета. Эти трое патрульных решили сговориться в фойе штаба и пришли к общепринятому решению: если Джинн завтра не придёт, то вся ответственность ляжет на плечи десяти капитанов Ордо Фавониус и на остальных рыцарей. А сейчас их нужно будет созвать в кабинет действующего магистра.       Меньше, чем через пятнадцать минут в кабинет постучались, затем вошли несколько капитанов. Из них были: Кэйа, Эола, Альбедо и Герта. Остальные были уже на поручениях.       — Мастер Джинн, нас оповестили о том, что Вам нужна помощь, — высказала Герта — капитан шестой роты.       — Нам просто рассказали о том, что ты больна, — изъяснила Эола, рыцарь с титулом «Морская пена», — если ты завтра не сможешь прийти, то мы сможем тебя заместить.       — Конечно спасибо, но если я всё же поправлюсь, то обязательно приду.       — Если ты завтра придёшь, то я тебе отомщу! — гордо сказала капитан Эола.       — Ты слишком часто говоришь «отомщу». От слов-паразитов нужно избавляться, — и Джинн, нахмурившись, пыталась перевести тему.       — Это не паразит, я правда отомщу, — и она подняла подбородок кверху, закрыв глаза. Магистр, лишь вздохнув, произнесла:       — Я слишком часто стала отлынивать от работы. Кхе-кхе.       — В каком смысле «отлынивать»? Ты ведь и так слишком часто перенапрягаешься.       — Она имеет ввиду «отдыхать», — добавил Кэйа.       — Джинн, думаю тебе нужен отгул хотя бы на день, даже я не могу столько работать, — добавил алхимик Альбедо. Светловолосая девушка уже не могла спорить с тем, что её упорно уговаривают уже четыре человека.       — Хорошо. Но если я всё же поправлюсь, то приду выполнить хотя бы небольшие поручения.       — Договорились, — ответил Альбедо и вышел из кабинета, за ним последовали остальные капитаны и закрыли дверь. Джинн облегчённо выдохнула. Наконец-то можно будет спокойно работать.       Блондинка с трудом смогла закончить свой рабочий день. Придя домой, переоделась и свалилась на кровать с терзающей её мыслью: «А если бы мистер Дилюк узнал, что я усердно работаю во время недомогания, то он бы тоже отнёсся к этому скептически? Наверняка»... Но тут же Джинн переключилась на другую мысль, совсем не обращая внимания на боль в голове и больное горло: «Интересно, будут ли мне ещё сниться вещие сны? Или же это просто был мимолётный дар? Я могла бы предсказывать будущее по снам не хуже астролога, правда что это будет полезно только мне... Но что бы было, если бы этот сон мне не приснился? Я бы не полюбила мистера Дилюка так сильно и тогда... он бы погиб? Мне так не хочется об этом думать... Вдруг когда-нибудь так и случится? Тогда Мондштадт потеряет такого сильного защитника, а я — замечательного молодого человека».       Возле кровати находилась тумбочка, на которой стояла небольшая настольная лампа, издающая жёлтый свет. В большом ящике тумбочки лежала старая камера из Фонтейна. Джинн приоткрыла его и достала фотоаппарат. «Я так давно его не доставала оттуда... Помню, первой фотографией на нем была та, где Дилюк, Кэйа и я обнимаем друг друга за плечи... Я сделала с него так мало фото, а он ведь и правда довольно хороший. Хотела бы я запечатлеть на какой-нибудь фотографии только себя и Дилюка», — размышляла Джинн, тщательно рассматривая фотокамеру. Ей этот фотоаппарат подарила семья Рагнвиндр в честь становления молодой девушки Рыцарем Одуванчиком. Вспомнив, что у неё дома есть фотоальбом, магистр решила его поискать.       Найдя его на верхней полке книжного шкафа, она достала его, села на кровать и принялась рассматривать. Переворачивая страницу за страницей, чувствовался запах приятной ностальгии. На одной из страниц Джинн заметила небольшую фотографию, где она и господин Дилюк стоят вместе в обмундировании капитанов со строгой, но гордой улыбкой. «Надо же, я ведь совсем забыла про это фото», — она вытащила его и приложила к сердцу.       — Мы так изменились с тех пор... — проговорила Джинн. Но тут её резко склонило в сон и блондинка заснула с альбомом в руках.       Утром слабость охватила всё тело. От тяжкого чувства в груди Джинн еле смогла спустить ноги с кровати. В одной руке она обхватывала фотоальбом, а в другой, в ладони держала свою фотографию с Дилюком. «Я с этим спала?» — удивилась она. «Мне не хочется признавать это, но капитаны были правы, я ведь даже еле встала с кровати. Не хочу, чтобы моя слабость повлияла на рабочую эффективность», — подумала Джинн и посмотрела на часы, — «Уже без четверти одиннадцать?»

***

      В полуденное время Дилюк стоял за барной стойкой и разливал напитки, как ни в чём не бывало. В таверну зашёл Кэйа и сел на барный стул за стойкой. Дилюк удивился его появлению в столь раннее время, потому, недоумевая, заявил:       — Что-то ты сегодня рано пришёл, сэр Кэйа.       — Ничего особенного. Просто решил воспользоваться своим небольшим обеденным перерывом.       — Что-то я не замечал, чтобы ты когда-либо пользовался этим временем, чтобы просто выпить.       — Представилась особая возможность, как видишь. И налей мне, пожалуйста бокальчик полуденной смерти. Владелец винокурни отвернулся, чтобы налить алкогольный напиток.       — Значит дело было так... — начал Кэйа, но его резко перебил Дилюк:       — Только пожалуйста, не начинай пустой и ненужный разговор.       — Ты уверен, что не хочешь меня выслушать? — в голове капитана кавалерии крутились мысли о вероятности романа Дилюка с Джинн, и он раздумывал: «Пока я танцевал с Эмбер, я слышал, что Дилюк предложил Джинн станцевать с ним вальс. И я, конечно, не вслушивался, но слышал, что они разговаривали о чём-то интересующем их».       — Если конечно твой разговор ко мне имеет какой-либо смысл, — красноволосый парень всё же решил поддержать разговор.       — Значит, слушай... Наша магистр заболела.       — Чего? — и Дилюк, недоумевая, повернулся.       — Обычная простуда. Поэтому сегодня все десять капитанов Ордо Фавониус теперь за главных. Рагнвиндр подал бокал Кэйе, при этом сказав странным тоном:       — Ах вот оно как... Значит обязанность магистра легла на плечи десяти людям, и ни один не может справиться с этой задачей! На вас лежит ответственность за целый город, а вы ходите по барам, да алкоголь распиваете, — в глазах Дилюка пылало недоверие. В этот момент вошёл бармен Чарльз.       — Чарльз, вы вовремя. Мне нужно спешить, — и красноволосый парень вышел из зоны барной стойки, а затем удалился из таверны. «Неужели между ним и Джинн что-то есть? Я так и думал!» — с ухмылкой воображал Кэйа, — «Как только допью, пойду на совместное патрулирование с Эмбер. Хочу признаться ей в симпатии»...       «Нужно купить лекарства, продукты и... букет из одуванчиков», — размышлял Дилюк, прохаживаясь по шумным улицам, — «И как она умудрилась простудиться, что даже мой тёплый камзол ей не помог?»

***

      У Джинн вскоре прошла слабость, и чувствовала она себя уже лучше. В дверь постучались. Магистр спустилась в прихожую и открыла её. За порогом стоял господин Дилюк. В одной руке он держал букет, в другой — небольшой пакет.       — Здравствуй. Прости, что без приглашения.       — Ничего страшного. Я наоборот очень рада, что ты пришёл.       — Это тебе, — и Дилюк протянул Джинн пакет и цветы, — мне сказали, что ты заболела. Если что, в пакете лекарства и продукты.       — Ты же вчера мне уже дарил одуванчики, — улыбнувшись напомнила Джинн, — но я всё равно очень благодарна тебе.       — Хотел порадовать тебя, — и он подошёл на шаг ближе, — я не романтик и, тем более, впервые в отношениях, поэтому я совсем не знаю, как нежно обращаться с девушками. Потому решил повторно купить цветы.       — Точно! Совсем забыла спросить... Как твоя рана?       — Уже гораздо лучше. А как у тебя самочувствие?       — Мне тоже уже лучше, — она положила гостинцы Дилюка на пол, тоже подступила на шаг к нему и погладила по щеке. Сам Дилюк же прикоснулся к её руке, затем поцеловал горячую от повышенной температуры ладонь.       — Дилюк, мне нужно тебе кое-что показать, — произнесла Джинн и повела его в спальню. Сев на кровать, магистр спросила:       — Ты помнишь это? — и показала фотографию с юными капитанами.       — Погоди-ка. Тогда я был ещё в ордене?       — Да. И это единственное фото с подаренной тобой, Кэйей и твоим отцом камерой, где мы вдвоём. На остальных мы совсем дети, и то этих фотографий очень мало, они все в семейном альбоме у матери. Дилюк просто промолчал. Наступила долгая пауза, после чего тот медленно повернул голову к Джинн со словами:       — Предлагаю сделать ещё одно совместное фото. Светловолосая девушка без сомнения согласилась.       Джинн достала из ящика тумбочки и поставила фотокамеру на штатив, возгласив:       — Готов? Включаю на пятнадцать секунд, — поставила таймер и быстро села перед объективом, приобняв господина Дилюка. Аппарат сразу сделал несколько снимков и, напечатав, фотографии полетели на пол. Магистр принагнулась, чтобы собрать их. Но лишь одно фото было странным: в окне сзади них было звездное небо вместо ясного, голубого, на улице тихо падал снег, Дилюк отсвечивался красным оттенком, прямо как во сне, а Джинн — неярким изумрудным. Оба они неясно улыбались, но на их лицах было видно счастье.       — Что с этим фото? Оно будто... показывает финал моего сна? — блондинка не верила глазам.       — Дай-ка поглядеть, — парень в камзоле внимательно рассматривал фотографию, — Конечно похоже на описание твоего сна, но всё же это может быть чем-то иным. Ты рассказывала о том, что я могу исчезнуть, а здесь я в полном порядке.       — Это может означать, что теперь у моих снов будет счастливый конец, ведь мы смогли спасти друг другу жизнь, — с улыбкой произнесла Джинн. После чего подошла к письменному столу в углу комнаты и написала перьевой ручкой на задней стороне фотографии:       «Мой огонь из вещих снов, я люблю тебя всем сердцем».