Сладкое

— Бачикин? — Можно я задержусь здесь ненадолго, бачи? Одна. – Зачем? – Сигукин удивленно раскрыл глаза, подходя к ней ближе. — Просто надо. Хочу поговорить кое о чём с ним. — Бачикин, я бы с радостью, но ты прекрасно знаешь, что он из себя представляет. — она нахмурилась, смотря в сторону снова, когда парерь обеспокоенно коснулся её руки: — С ним наедине быть опасно, даже если сейчас он кажется слишком травмированным. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось... снова. — Я буду осторожной, обещаю, бачи. – Я знаю, но дела это не меняет. — Укоризненно покачал головой Сигукин, вздыхая.       Бачикин снисходительно улыбнулась на чужое угрюмое лицо. После – аккуратно приподняла лишь кончиками пальцев за щеку к себе: – Эй, посмотри на меня, бачи. – Сигукин поднял уставший взгляд на привлекающий внимание голос: – Я – не ты, чтобы пускать себя на рожон в подобных ситуациях, бачи. И если ты боишься, что он может попытаться манипулировать мной, как другими, то он не сможет. Ты знаешь, я уже однажды через это проходила. Будучи и жертвой, и самим манипулятором, бачи. Таких невозможно провести, бачи. — Добродушно хмыкнула она, проводя рукой по чужой скуле, паралелльно пытаясь вспомнить, как служила своей бывшей хозяйке раньше. – А про возможную драку я вообще молчу – глянь только на его раны. – Она тихо усмехается. – Да и если что-то случится, вы наверняка об этом узнаете, бачи. Я как минимум дам знать. – Ты же веришь мне? – Чужая рука опускается с его щеки обратно вниз, и Сигукин непроизвольно вздыхает.       Затем – тихонько, еле видно кивает; — ..Ладно. – С обреченностью в голосе согласился жнец, выпрямляясь. – Но не более 15 минут, хорошо? Не заставляй меня нервничать, так как иначе я ворвусь в палату и первым делом набью ему морду. — Он отошел от неё на пару шагов вперед, после оборачиваясь и угрожающе показывая двумя пальцами в её сторону как пистолетом. – Договорились, бачи. – Вот, ловлю на слове. – Фыркнул он, пока Бачикин лишь тихо засмеялась на его надутое лицо: — Все, я пошел. Развлекайтесь. — а затем с улыбкой пронаблюдала, как тот скрылся медленным шагом в коридоре, демонстративно махнув рукой.       После улыбка медленно сползла обратно вниз, и лицо приняло более усталый вид вместе с опустившимися бровями. Тихий вздох, и Бачикин обернулась назад, в сторону помещения. Кирими, судя по всему, предпочел игнорировать произошедшее на выходе: просто устало лежал на подушке, прикрыв глаза.       Она обвела его сочувствующим взглядом, после чего неуверенно шагнула обратно в палату: — Я... Я тут принесла тебе кое-что, бачи. – Робко произнесла она, укладывая пакет на тумбу у койки. – Это вафли. Венские, или бельгийские, как их иногда называют, бачи. – Паралелльно разворачивая пакет, чтобы показать гостинец и дать выйти остаткам запаха выпечки в палату объяснила она. – Я поговорила с врачами, они разрешили.       От Кирими никакой реакции не последовало: все ещё мрачный, стеклянный взгляд в окно и не единого движения.       Бачикин прикусила губу, чувствуя ощутимый дискомфорт от одностороннего диалога — естественно, глупо было ожидать, что он будет как-то реагировать. Вполне очевидно, что вся его фальшивая драматичность сойдет, едва палата опустеет, открывая безэмоциональную, равнодушную к внешнему миру тушку, погруженную в свои мысли. Пытающуюся найти ответы остатками логики, давно соженной вместе с какими бы там не были бы моральными принципами.       Знакомая ситуация.       Она тихонько вздохнула, набираясь сил и уверенности. — Слушай, я хотела бы сказать...– — Завались. – Едва девушка начала, её тут же непривычно грубо оборвали, заставляя состороить удивленную мину. — Простите? — Проглатывая комок возмущения в горле вздернула бровь Бачикин. — Я говорю — захлопни пасть. — Непривычно низким тоном ответил ей Кирими, не поворачивая к ней лица: – Что бы ты там не хотела сказать, я не хочу это слушать. Меня это нахер не заботит. — тихо рыкнул он. – Я устал от вас и от ваших "добрых намерений" вместе с напыщенным проповедыванием "правильного пути". Это никому не нужно. Мне это не нужно. — Особенно от кучки болванов с такой же кучкой тупых друзей, которые любое дерьмо готовы друг другу простить, так как "ты ведь наш друг". – презрительно фыркнул он, отворачиваясь и облакачиваясь с помощью локтя на подооконик. – ... — Бачикин закрыла рот, услышав непозволительно знакомую фразу.       Это не его воспоминания. Это её воспоминания. – При этом, даже не думая о том, что человек сам это натворил и вовсе может не исправиться, ведь вы та-а-ак убеждены в том, что во всем виновата эта так вами называемая "сила мрака", а ваши друзья истинно добрые и лишь жертвы ситуации... – Продолжил ворчать Кирими, смотря через окно на кучку что-то обсуждающих икенумовцев. — ...идиоты.... Вы все идиоты... — Он тихо вздыхает спустя пол минуты, после сильнее отворачиваясь к стеклу, подальше от собеседника. Комнату накрыла дискомфортная тишина, и девушка неловко отвела взгляд.       Бачикин чувствовала, что это не все. Что это не все, что Кирими хотел сказать. Наверняка было что-то большее, что он хотел выдать: больше оскорбить, обвинить, или просто больше выговорить, но посчитал, судя по всему, неуместным. Или бесполезным, что, в принципе, тоже имеет смысл — раз ни икенумовцы, ни рыба так и не сошлись во мнении. Хотя, честно говоря, она точно не знала, и говорить за других не могла.       Сердце сжалось, чувствуя, насколько знакомой была эта ситуация. –...Это не то. — Что. — Это не то, что я хотела сказать, бачи. – Повторила Бачикин, заставив неожиданно твердым голосом Кирими приподнять голову. — Ты ошибся.       Он повернул к ней чуть менее безразличный и чуть более заинтересованный взгляд. Негромко хмыкнул. — Ну давай, удиви меня. И что же ты хотела сказать, дама из общества Просвещения? – Ученый самодовольно приулыбнулся на её гримасу, подкинув брови к верху и подложив кулак под подбородок.       Девушка негромко вздохнула, сжав и расслабив ладони – пыталась собраться с словами и сосредоточиться. После чего продолжила: – Насколько я поняла, бачи, ты думаешь, что я начну проповедовать что-то тебе о дружбе, любви, правильном пути и прочем подобном, утверждая, что ты на злой стороне, бачи. Но это не так. – Она покачала головой, сложив руки на груди, когда пациент постепенно потерял свою улыбку. — Единственное, что я скажу по этому поводу, так это то, что ты выбрал не тот путь, чтобы закрыть свою боль. — И всё равно ты начинаешь проповедовать. – Дослушай меня. – Чуть требовательнее попросили в ответ. Кирими неоднозначно мыкнул, после чего лишь со вздохом закатил глаза, удобнее уместившись на подооконнике, слушая, кажется, в пол уха.       Бачикин продолжила: — Ты помнишь, что тогда произошло, после моего трюка с отнятием сил майдониума, бачи. И ты видел мои воспоминания. Ну, ту их часть, что я сама помню, бачи – за последние 8 лет. — На момент сжалась она, неловко стиснув зубы. – Однако, следовательно, бачи, и я видела твои воспоминания, твою прошлую жизнь. – Чужие, еле подсвечиваемые магентой глаза внимательно следили за сменой выражения лица собеседника. — И, посмею заявить, что мы достаточно похожи... — Слишком громкое заявление, милочка. – Рыкнули ей: — Мы ни черта не похожи. – И чем различны, бачи? — Напомню для тупых, что я никогда не был одержим каким-то божком, — Кирими приподнялся, – не был императором, что отдавал приказы устраивать резню, — впрямился, поворачивая голову к Бачикин, — и в жизни не строил никакой ебучей шоколадной фабрики. — И я не оправдываю свои действия тем, что был поглощен "мраком". – И одарил её таким испепеляющим взглядом, полной ненависти, что, даже несмотря на её невозмутимое лицо, казалось, она сейчас действительно превратится в пыль в любую секунду. Кажется, была бы возможность, он бы и вовсе поднялся, тыкнув ей пальцем прямо в лице за подобные наглые слова. — Никогда не работал в забегаловках, никогда не ходил ни за кем хвостиком, и никогда не– — Однако мы оба хотели уничтожить мир. – Резко ответили ему, заставляя остановиться.       Кирими, кажется, впервые за время их беседы искренне удивленно округлил глаза, смотря на её по-прежнему спокойное лицо. — И оба манипулировали людьми ради своих целей, бачи. — Продолжила она без лишних эмоций и мимики на лице. — У нас много общего: мы оба психопаты, которые в свое время пытались поработить или даже уничтожить мир. Мы оба пытались отомстить миру за нашу боль и страдания в нём, за наши постоянные неудачи, бачи. И оба обвиняли в этом конкретных людей. — Под конец своей фразы порицательно покачала головой. — Разница между нами лишь в том, что я через это уже давно прошла, а ты только начинаешь. — Выросла как личность... — Недовольно проворчали ей в ответ с очевидным сарказмом в голосе. — Этого я не говорила, бачи, и даже не подразумевала. – Ответила Бачикин, хмыкнув. — Мне еще учиться и учиться, так-то. — Я просто смирилась с тем, что мир мне сделал, бачи. Я перестала зацикливаться на всех моих несчастьях, и пошла за икенумовцами, стараясь исправиться... — И вот опять одна и та же шарманка! — Прошипел Кирими, под пальцами которого уже заскрипела простынь от раздражения: – Пытаешься, как и Сигма, строить из себя просвященного после игр спецэффектов и достижения своего "пика" сил, заливая про свое исправление и смирение! ЛЕГКО ГОВОРИТЬ ПРО СМИРЕНИЕ, КОГДА У ТЕБЯ БЛЯТЬ ПАМЯТЬ ОТШИБЛЕНА!!! — Ты ведь даже не знаешь, как Даэру провела тебя, верно? Как ты стала "злодеем"? – Он тихо, истерично засмеялся, заулыбавшись. – Ты же не помнишь, кем ты была до икенумовцев? – Ты не помнишь, почему так тогда возненавидела мир. Ты просто привыкла списывать на то, что была дурой, и была поглощена силой мрака, как обычно успокаивал тебя твой дорогрй друг, хотя на самом деле ненависть могла быть изначально возложена в тебе. Когда я прекрасно помню, как меня лишили дома, семьи, всего того, что мне было ценно. И тогда какое ебучее право ты имеешь чтобы говорить про схожести и смирение, скажи пожалуйста? — Кирими рыкнул снова. — Потому что я помню свои эмоции. — Коротко ответила Бачикин. – Я не помню ничего из своей жизни до знакомства с Даэру, это правда. Но я помню, какие эмоции испытывала, когда с ней встретилась, бачи. Я помню свою тоску, боль. Потерянность, разочарование, чувство лишения, бачи. И невыносимую обиду, желание мести. Чтобы все мои страдания наконец обрели смысл, что и привлекло её тогда. — Спокойно продолжила она, при этом чувствуя, что словно ударила поддых собеседника напротив. — И я помню, как она пообещала дать мне все, что захочу; подарить то, чего судьба меня лишила, бачи. – Объяснила Бачикин. — Что она даст мне немного той удачи, что я не смогла получить, как другие, если помогу ей. И ровно такие же мысли наверняка были у тебя, когда ты посчитал, что убить всех, кто был вовлечен, закроет эту боль. — Разве не те же эмоции ты испытывал, когда мы уничтожили Гапаниз, бачи? Лишили тебя всего? — Она, вопрошая, склонила голову в бок, складывая руки в карманы. — ... – Кирими молчал. В его взгляде трудно было прочитать что-то более чёткое, чем растерянность: здесь было и ощущение того, что ему сказали то, чего он не хотел услышать, или того, что он был опешан её смелостью сказать подобную дерзость. Много всего. – ...Это... Это нельзя сравнивать. Слишком абстрактно, такое можно подставить к любому человеку. — Фыркнул ученый, словно неожиданно начав оправдываться. Будто они поменялись местами во многих смыслах, и теперь Кирими не знал, что отвечать на доводы Бачикин. Хотя, казалось бы, они слишком размыты, чтобы быть аргументированными. Он потерял свою хватку в языке? — Я знаю. И тем не менее, я вижу, что я задела своими словами что-то в тебе, бачи.       И снова тишина. Весь их диалог был как борьба моря со скалой: он мог бушевать и волнами накидываться на неё острыми фразами, поражать тем, чем раньше уничтожал метафорические корабли и галеры, но Бачикин продолжает стоять непреклонно перед всей этой силой. Максиум, что он мог сделать против неё, так это лишь слегка обмыть её острые края, притупив их со временем, но не более. — В любом случае, я отошла от своей мысли... — Девушка прекратила свое вежливое ожидание хоть каких-то слов от Кирими, возвращаясь к основной теме. — Что я хотела сказать, бачи. — Кирими, давным-давно, мне дали шанс на исправление. Два раза, бачи. Первый я потеряла 5 лет назад, когда возобновила производство шоколада без Даэру и стала Императрицей. — Бачикин нахмурилась, сосредоточенно глядя на собеседника. — Второй, как видишь, я использую прямо сейчас. — Ты свой первый шанс тоже потерял, когда атаковал моих друзей, невинных людей и города с помощью этого гигантского робота, бачи. Так что сейчас тебе дан второй, и я советую им тебе воспользоваться. Потому что если ты его упустишь, то я не знаю, что тогда тебя будет ожидать впереди. — Она укоризненно покачала головой. — И под "исправлением" я имею ввиду не переход к этому неоднозначному добру, бачи. Под ним я имею ввиду тот самый путь решения твоей боли, который тебе нужно поменять. — Пояснила Бачикин. — Потому что на самом деле очевидно, что даже со смертью Сигукина, меня, или в принципе всех, бачи, твоя боль ни обретет смысла, ни исчезнет, бачи. Ты лишь продолжишь этот бесконечный цикл мести. Ведь из-за твоих действий сейчас, или потом, наверняка пойдет по твоим и Джеральди стопам кто-то ещё, так как ты лишил многих людей своих близких. — Мою дыру в сердце помогли не вылечить, но заполнить, мои друзья. Тебе, может, что-то другое, почему я и прошу тебя остановить этот цикл, найти иной путь. Мы... я бы не ложила на тебя эту ответственность, если бы могла, но сейчас всё зависит именно от тебя.       Бачикин решила остановиться на этом, теперь лишь ожидающе смотря в неуютном безмолвии на Кирими, в поисках его ответа. — ...Ты закончила? — Но это единственное, что она получила на свой, похоже, бессмысленный монолог.       Она тихо вздохнула, раслабляя поднятую грудь и спину. Кивнула. — Да, я думаю. — Тогда проваливай отсюда. – Проворчал Кирими, так и не поднимая голову. — Меня от твоего проповеднического вида уже тошнит, как и от остальных ваших икенумовцев.       Она не стала спорить. Бывшая злодейка лишь молча отряхнула халат от пыли, развернулась, и направилась к выходу: – Удачи, Кирими. Надеюсь, ты найдёшь свою дорогу, бачи... — и лишь попрощалась с ним, остановившись у дверного проема, слегка глядя через плечо, прежде чем наконец не покинула палату, оставляя его наедине с собой...