Никто не смеётся последним

      — Мясо лучше всего помогает восполнить энергию после сложной миссии! — громко заявляет Чоуджи, продолжая уплетать за две щеки поджаренные Шикамару кусочки свинины. Ино, за годы приспособившись к скорости и аппетиту напарника, тоже успевает что-то положить себе в рот; один Нара всё в толк не берёт, как она это делает, грустно смотря на румяные корочки мяса, со скоростью света пропадающие во рту Акимичи. Нет, слишком уж хлопотно пытаться тоже что-то съесть, ему и так неплохо. Тем более сегодня желудок парня совсем ничего не желает — тяжёлые мысли отбивают голод.       — Шикамару, ты чего такой хмурый? С Темари поссорился? — Яманака спрашивает более в шутку, чем всерьёз. Однако за прошедший год их отношения уже поднялись на тот уровень, когда девушка могла довольно обоснованно так язвить, пусть даже Нара и Сабаку но и не афишировали свои чувства. Пожалуй, они даже сами в них разобраться не могли, что уж там афишировать.       Эфемерные отношения, где каждый боится сделать лишний шаг или сказать лишнее слово, что может стать последним. Своим молчанием и проявлением эмоционального сдерживаемого урагана в виде незаметных, лёгких прикосновений к волосам, согревания рук дыханием, заботливыми осторожными вопросами о состоянии здоровья и вечными сомнениями они охраняли то, что имели. Дрожа от страха, что могут разрушить этот сладкий, неизведанный, хрупкий замок. И сами не заметили, как укрепили его, как он стал тёплым и дорогим, родным и незаменимым. Замок, в котором непременно захочется остаться навсегда.       Но всё же… Не торопился ли он с предложением? Шикамару никогда не говорил ей, что любит напрямую, только назвал окольными путями той, что любит, и уж точно не слышал подобного от девушки. Как же всё должно быть у нормальных людей? Нужно ли признаваться как по книжкам, правилам или его недопризнания тоже считаются?       Юноша кладёт голову на руки, издавая что-то вроде рыка.       — Это потому что ты мало ешь, Шикамару, поэтому такой нервный, — продолжает гнуть своё друг.       — Эй, что случилось? — а вот подруга оказывается куда более внимательной. Она откладывает палочки в сторону и внимательно глядит на советника Хокаге. — Что с тобой? Всё настолько плохо? У деревни опять какие-то проблемы? В Союзе не ладится? — засыпает вопросами, немного наваливаясь на стол. Нара поднимает на неё один глаз.       Ино была уже как полгода замужем, они с Саем долго не размышляли. А вот друг до сих пор мог не понять, что же было настолько сильного в их чувствах, раз решились на свадьбу да ещё и так вдруг. Ему казалось, она просто была очарована красотой и красноречием парня, а насчёт последнего… Нет, напарник Наруто был слишком сложным человеком; что творится в его голове — головоломка, которую на данный момент истощённое сознание шиноби решать не могло, и так по жизни других ребусов хватает. Начиная работой и заканчивая женщинами и их милейшими тараканами. Всеми женщинами из его окружения.       Вот у Яманака с мужем был цветочный период, который всё ещё никак не заканчивался. Учитывая суть Ино, для неё он может продолжаться всю жизнь, да и сама фраза «цветочный период» в обращении к подруге звучит довольно двусмысленно. Так или иначе, они с Саем ходили за ручки, ворковали у всех на виду, целовались там и тут, молодой человек анонимно отправлял ей разные подарки — цветы, конфеты — всё как по книжке, как и нравится Яманака, поэтому, поражённая в самое сердце, нашедшая своего идеального принца куноичи говорила о Сае исключительно с улыбкой, краснея, задерживая дыхание; рядом с ним она начинала светиться, девичьи глаза сверкали, а руки того и стремились зацепиться за мужские; с радостью девушка дарила тот огромный запас нежности и страсти, который долгие годы прятался внутри ради Саске. На самом деле — ради того, кто смог бы её поразить по-настоящему. Завоевать. Потому что это то, что ей хотелось — почувствовать себя принцессой, желанной, незабываемой, недоступной, лучшей девушкой на свете. И, честно говоря, Ино только такого и заслуживала. Она же божественно красива, невероятна сильна телом и духом, добрая, хоть и скрывает это прилично за грубостью — всё последствия работы, на которой нельзя расслабляться. По крайней мере, так себя успокаивал Шикамару. Ино — его лучшая подруга, которой он, естественно, дорожит, такая долгая дружба создала между ними тремя неразрываемые связи, поэтому, когда Яманака выходила замуж, они с Чоуджи чувствовали себя как старшие братья. Всё-таки с Саем они были знакомы совсем немного, очень уж недолго шиноби был рядом с ними, хотя прошёл плечом к плечу Четвёртую Мировую, и всё же… Было больно и тяжело видеть, как их маленькая девочка надела белое платье и с самой яркой улыбкой из возможных целовала другого мужчину. Это не ревность… Это боль, осознание того, как они выросли, и наворачивающиеся слёзы, потому что ни Асума, ни отец Ино не увидели её свадьбы. А ведь они точно бы хотели.       Если даже в случае с Ино Шикамару весь испереживался, как же на его предложение отреагируют братья Темари? Он вообще выживет?       Парень помотал головой, отгоняя страшные видения, где в Гааре почему-то просыпается Шукаку, а Канкуро делает из него марионетку.       Взгляд Нара зацепился за цепочку на шее девушки, подаренную мужем.       Когда они поженились, кажется, куноичи стала ещё более яркой, словно излучая собственное счастье, а вот чрезмерную энергичность девушка начала понемногу сдерживать. Шикамару, может, и не понимал природы их чувств и то, как они так быстро решились на столь серьёзный шаг, но был рад, потому что подруга нашла собственное счастье и, наконец, могла излить кому-то свои бурные, искренние и будто бы бесконечные чувства, расстаться с не идущим ей, убивающим одиночеством, подарить другому человеку ласку и любовь. Как раз то, в чём нуждался её муж, чтобы окончательно оттаять. Должно быть, Сай тоже чувствовал что-то вроде трепета, куноичи стала его мирной гаванью, готовой залечить любые раны и постоянно отдавать, отдавать, отдавать… Однако этот шиноби и трепет звучат вместе как оксюморон, поэтому парню никак не понять — как так вышло, что дело пришло к свадьбе. Что стало катализатором? Были ли какие-то сомнения? Если были, то как они с этим справились?       — Если я скажу, ты не поверишь, — бурчит в руки, обратно положив лицо на стол. Если у Ино и был цветочный период, то между ним и Темари это выглядело бы фарсом. Они другие. Так что он всё-таки должен сделать? И должен ли что-то ещё?       — Теперь не отстану, — Яманака берёт стакан с водой. — Выкладывай давай.       «Всё равно же узнают», — обречённо вздыхает Нара и выпрямляется, кладя руки перед собой, скрещивая их в замок.       — Я сделал предложение Темари, — выдох.       Минута молчания. Ино разбрызгивает воду изо рта и начинает кашлять, Чоуджи тут как тут хлопает подругу по спине, но с такой силой, что той становится лишь хуже. Шикамару подаёт салфетки, смотря в сторону.       — Что…? — немного придя в себя, севшим голосом и округлившимися глазами спрашивает Ино. — Что ты сделал? — она точно подобного вообще никак не ожидала, ни слова не может вымолвить, рухнув на диван обратно.       — А чего ты так удивляешься? Сама же нас сводила, — руки на грудь, лицо хмурое.       — Просто… Я думала, тебе ещё лет пять понадобится, прежде чем ты решишься, — у подруги всё ещё такое лицо, как будто ожидает, что с минуты на минуту ей скажут — всё шутка. Брови сведены друг к другу, губы поджаты. — Так, подожди, а почему ты не удивляешься?! — взвилась подруга на Акимичи. — Или он тебе уже рассказал?       — Нет, — пожимает плечами друг, не забывая подъедать листья салата. — Ну, а что тут удивительного? Мы же не подростки, ты сама недавно замуж вышла.       — Я — другое дело! — девушка ударяет руками по столу.       — Почему это? Шикамару её любит, так в чём проблема? — от такой реакции и слов Чоуджи его напарники замирают и прикрывают рты. Куноичи берёт салфетку, наконец, из протянутой руки друга и начинает лихорадочно вытираться, как будто бы на что-то злясь, скорее — не понимая.       — Кхм, а почему ты думаешь, что я её люблю? — спрашивает Шикамару, подкладывая новые кусочки мяса. У друга загораются глаза.       — Ещё порцию, пожалуйста! — кричит Акимичи, моментально переключаясь на основную тему разговора, заговорщицки нависая над столом. — Всё же очевидно. Ты не любишь с кем-то сближаться или делать лишнюю работу, просто ответственный, не можешь остаться в стороне, когда кто-то попал в беду, это да. Но насчёт Темари ты всегда переживаешь — проверяешь её расписание здесь, корректируешь его, если оно перегружено, заранее ходишь в гостиницу перед её приездом — убедиться, что там она сможет отдохнуть, — друг говорит всё тише и тише, играя бровями, так что ребятам тоже приходится приблизиться. — Терпишь её нападки и грубость, а будь она тебе безразлична — сбежал бы, постарался бы совсем с ней не видеться, оживляешься перед её приходом, даже работу делаешь быстрее. Тебе обычно лень думать над тем, что ты говоришь людям, ты либо оставляешь своё мнение при себе, либо высказываешься напрямую, когда просят или когда это необходимо. Но с Темари ты всегда подбираешь слова аккуратно, переживаешь, когда что-то сказал не так, даже если это самая малость. Продумываешь до мелочей — куда вы пойдёте, что будете есть, во сколько ты должен проводить её до гостиницы. И делаешь ещё много всего. Ты не любишь лишнюю работу, а тут сам на себя берёшь смелость её делать. И ещё, — поднимает палец вверх, делая паузу, — улыбаешься.       — Улыбается?       — Улыбаюсь? — спрашивают друзья одновременно.       — Угу, — Чоуджи замолкает, чтобы прожевать мясо. — Какая вкуснятина! У тебя обычно угрюмое лицо, а с Темари рядом часто улыбаешься, — Ино хихикает в руку, искоса глядя на то, как Нара тут же воспроизводит это самое угрюмое лицо. — Несмотря даже на то, что вы вместе обязательно оказываетесь в центре проблемных ситуаций, — Чоуджи поднимает руку, чтобы ещё что-то заказать, но его останавливает Яманака.       — Будешь платить сам за то, что сейчас заказываешь. И вообще, я тоже хочу! — грозно сверкает глазами, хватая мясо. Хоть Яманака и сдерживает свою экспрессивность, с привычками не так-то легко бороться.       — Ино, а как вы так быстро решились на свадьбу? — немного погодя спрашивает Нара.       — А чего ждать? — девушка ведёт плечами. — Я уже точно знала, что люблю его. Этого больше чем достаточно, — Ино слегка розовеет.       — Как ты поняла это? — девушка смеётся, разворачиваясь к нему всем телом.       — Не пытайся всё выстроить в систему и объяснить логикой. С отношениями всё равно не выйдет. Просто, — она задумывается, — наверное, мне захотелось, чтобы он был рядом всегда, когда это только возможно. Мы всё ещё шиноби. Да, сейчас спокойнее, но мы всё ещё погибаем на миссиях. У нас не так много времени, чтобы разменивать его на сомнения. Я почувствовала, что он мой человек. Рядом с Саем мне спокойно, практически абсолютно спокойно — я знаю, что в безопасности, и при этом сердце сходит с ума. Просыпаться в его объятиях по утрам — лучшее, что со мной было в этой жизни. Некоторые думают, что мы поддались моменту, но скорее момент поддался нам, — пожимает плечами, а сама вся красная. Куноичи впервые так открыто говорит с ребятами о своём замужестве. — Я не жалела и никогда не пожалею, что выбрала его, и у меня не получится объяснить тебе чувство «любви», прости уж. У каждого оно своё, поэтому его нельзя классифицировать словами, — неожиданно серьёзно заканчивает куноичи свою высокопарную речь. — И я не пытаюсь компенсировать своё одиночество или разбитое сердце из-за Саске, — злобно сверкает глазами, это действительно часто о ней говорили. — Саске — моя первая любовь, да. Но очень идеализированная и картонная. А с Саем я хочу быть здесь и сейчас, с таким, какой он есть — неидеальным, смешным, смущающимся ошибок, серьёзно размышляющим и анализирующим ситуацию, когда я обижаюсь, старающимся всеми силами загладить вину или хотя бы успокоить меня. Я хочу этого, и мне ничто не помешает. И он рядом, — глубоко вздыхает, вспоминая о Сакуре. — Я бы не пережила эти вечные качели и неопределённость.       — Я вот думаю, что Саске тебе вовсе не нравился. Ты просто поддалась общему настроению, — вставляет свои пять копеечек Чоуджи, тут же получив подзатыльник, решает не продолжать, пока Шикамару с трудом переваривает наплыв информации.       — Послушай, — прерывает через пару минут мыслительный процесс Шикамару подруга, вдоволь поворчав на Акимичи. — Чоуджи прав, ты любишь её, — парень быстро поднимает на неё глаза. — Почему мы всегда шутили про вас? Почему говорили, что вы будете вместе? Знаешь, есть необъяснимые и неописуемые вещи, по типу непреодолимого притяжения между людьми, — помогает себе жестами, не выпуская из рук палочки. — И оно есть между вами. Вы разные, но при этом похожие. И ты любишь её, поэтому смиряешься с тем, что досаждает. Между нами, ты далеко не лояльный человек, когда кто-то врывается в твоё личное пространство, а Темари это прощаешь, так ведь? И ты точно не из тех, кто говорит или делает что-то необдуманное. Я была шокирована, да, но уверена, что раз ты сделал ей предложение, то для себя уже всё решил, так что хватит сомневаться. И успокойся, — улыбается, говорит твёрдо, подбадривая, — за её чувства я утверждать не берусь, так как плохо с ней знакома. Что она тебе ответила? — друзья замирают. Шикамару колеблется ещё немного, кажется, всё ещё раздумывая над всем сказанным.       — Она не сказала «нет», — и на их лицах расплываются улыбки.       Ино и Чоуджи правы. Все правы. Он любит её и признал это давным-давно. Вот так всё просто, иногда действительно не нужно усложнять примеры без переменных. Темари вечно приносит хлопоты, но он хочет быть с ней. И пусть начинается только самое сложное, в этот раз Шикамару не будет хлюпиком, ничего не желающим делать. Даже если захотел бы, парень уже не сможет её отпустить. А раз не сможет — нужно доиграть партию до конца.       И в ответ на их улыбки он тоже улыбается, чувствуя, как дрожит внутри.       «Спасибо, — несказанное вслух, но понятое друзьями. — Спасибо, что поддерживаете и помогаете не сдаться снова».       Потому что в этот раз он действительно не желает сдаваться.