Никто не смеётся последним

действия во время 497 серии, то есть после случая с горячими источниками

      — Почему мы не знаем о свадьбе Наруто?! — в голосе брата негодование, хлопок руками по столешнице. — Темари, ты ведь была в Конохе совсем недавно. Ты должна была сообщить нам, — с долей наезда в тоне напирает Канкуро.       — Ну да, — глаз дёргается, руки непроизвольно складываются на груди, а ноги начинают отбивать еле заметную чечётку. Не может же она сказать, что это совсем вылетело из её головы из-за происшествия с Шикамару, о котором даже сейчас вспоминать неприятно.       — Почему не рассказала нам?!       «Да, я виновата, но с какого перепуга Канкуро позволяет себе говорить со мной в подобном тоне?!» — девушка переходит от защиты к хорошо знакомому нападению.       — Заткнись! Я забыла. Да что с вами? — конечно, неправильно злиться на оправданные вопросы и возмущение брата, однако куноичи просто не может позволить им продолжаться. Канкуро проницательный, да и всё ей снова напоминает о…       — Она такая страшная, — парень прячется за спину младшего, под себя отмечая — Темари вернулась к своему ужасному характеру, который довольно сильно подавляла в течение последних месяцев. И из Конохи она в последний раз возвратилась слишком уж то ли разъярённая, то ли находящаяся в смятении.       «Что-то тут не чисто», — но мысленную цепочку кукольника прерывает появление Рока и Тен-Тен, приглашающих прогуляться по деревне.       Девушке, на самом деле, тоже бы хотелось пройтись вместе со всеми в поисках подарка на свадьбу, да и Гаара так редко высказывает свои желания, тем более связанные с «куда-то сходить, что-то увидеть». Чёрт. Но она просто не может, после той дурацкой истории. Серьёзно. Какой же стыд.       — А я, пожалуй, останусь, — отвечает на немой вопрос брата, когда они поднимаются, а сестра ложится на диванчик; ей лучше сидеть в резиденции Хокаге. Столкнётся с ним, и неловкости не избежать. Наверное, сейчас стратег считает её полной идиоткой за те смелые предположения, из-за которых она всё неправильно поняла.       — Что с тобой, Темари? Ты какая-то странная сегодня, — ранее её бы умилила забота брата. Правда, Канкуро, как всегда, со всем по жизни не вовремя. Нельзя ему позволять тут оставаться, а иначе обязательно выудит из неё правду. Какой же проблемный родственничек.       — Д-д-да всё со мной нормально! — заикается из-за волнения, слегка краснея и подскакивая с удобного места. — Идите уже! — дверь громко хлопает, скрывая разъярённое лицо сестры, и братья понимающе переглядываются.       Заговаривают лишь немного отойдя от комнаты, не присоединяясь к ушедшим вперёд ниндзя.       — Сестра не в духе, — первым нарушает молчание Гаара, глубокая складка на лбу которого выражала крайнюю обеспокоенность; братья идут позади, за громким Роком Ли, всё о чём-то живо болтающем, и улыбающейся Тен-Тен, время от времени на них оглядывающейся. — Я думал, она будет наоборот рада нашему пребыванию в Конохе.       — Не дай бог к ней полностью вернётся её жестокость, — старший передёргивается, припоминая поведение Темари несколько лет назад. — Не знаю, что там у них произошло, но, кажется, она прекрасно познаёт все горести и радости любви, — Гаара усмехается одним уголком губ.       — Ей бы не понравились твои слова.       — Поэтому я ничего и не говорю при ней, — выделяет местоимение голосом, — хотя меня распирает любопытство, с чем на этот раз накосячил наш друг.       — В любом случае, сегодня у нас есть важные дела, давай сконцентрируемся на них и предоставим Темари самой себе. Сестра справится, — Казекаге ускоряет шаг, нагоняя спутников.       — Ещё бы не справилась. Бедный советник Хокаге даже не представляет, во что ввязался, — Канкуро улыбается, следом ускоряя шаг и громко спрашивая о чём-то у Рока.

* * *

      Как только девушка перестала слышать шаги братьев, тут же упала лицом вниз на диван, громко вздыхая. Должно быть, это какая-то карма, ведь только у неё была столь удивительная способность попадать в подобные ситуации с человеком, который ей нравится.       Человек, который ей нравится.       Уши покраснели, и она забила ногами по дивану. Подобные мысли приходили в голову уже неосознанно. Почему же всё так вышло в их последнюю встречу? Это было даже не первое свидание. Да, они не виделись с того момента, он появился перед её глазами неожиданно, Темари приготовиться морально не успела, Шикамару всё тушевался почему-то, сто процентов слишком много думал, по обыкновению, однако самое важное… Самая важная причина, мешавшая ей здраво мыслить — осознание собственной влюблённости. Даже не просто влюблённости, а чего-то большего и более смущающего.       Во время первого свидания Темари думалось, что рядом с Нарой, в принципе, комфортно, что он ей симпатичен, и что ей хочется увидеть ещё больше разных его выражений лица. Она даже поцеловала его в щёку под влиянием момента и собственной вредности. А тогда, в тот день, уже до глубины осознав, что с её чувствами всё непросто, и что они появляются не только во время встреч с Нарой, а присутствуют на постоянной не особо приятной основе, чем-то обязывая и обвязывая изнутри, плюс воспоминание о поцелуе, и вуаля! Смущённость выше крыши и абсолютное незнание, как себя вести.       Она краснела словно дурочка и даже схватила его за рукав! Кто же её просил?! Почему? Почему так бессовестно нарушила чужие границы в который раз, почему забыла о правилах приличия и своей гордости? Почему?!       «Мне теперь ему в глаза не взглянуть! Может, он вообще меня больше видеть не захочет. Постоянно истерю и дерусь. Нц, я бы с такой не виделась», — сходила с ума от горя сознание Сабаку но.       Потому что, очевидно, не хотела, чтобы он уходил, хотела побыть с ним, одновременно смущаясь, забывая, как дышать и зачем это делает, однако хотела собственными глазами, руками и ушами убедиться: Нара действительно всё-таки жив. Вернулся с опасной миссии.       «И он так мило смущался, когда никак не получалось попасть в мишени. Чёртов лавочник подловил нас, будто детей», — против воли девушка улыбнулась своим мыслям. Даже удивительно, Шикамару продолжал упрямо кидать кунаи, а не махнул рукой, по обыкновению. Пытался её впечатлить? Пытался не упасть в грязь лицом перед ней? Любой вариант жутко трогательный.       Но почему же он просто не мог сказать, что ему нужен женский совет для выбора подарка к свадьбе?! И они бы избежали недопонимания и её унижения. Этот гений вообще никак не гений. Щёки горят лишь при воспоминании о том дне. Ведь они были вместе так долго, вдобавок ко всему он сам к ней неожиданно прикоснулся, произнёс столь смелые слова «ты нужна мне», так всё ещё и закончилось коллапсом.       Как девушка теперь должна себя вести? Что говорить? О чём молчать? Стоит разозлиться или сделать вид, что всё забыто?       «Хочу его увидеть».       Темари завыла и пару раз ударилась головой о мягкий диван. День предстоял быть долгим. Долгий день её самобичевания.

* * *

      Шикамару сидел в своём кабинете, пытаясь привести в порядок документы, распределение миссий, жалобы и собственную голову. А в ней был сущий бардак, готовый вот-вот взорваться. Сегодня собрание гокаге, а значит… Сто процентов, Темари была в деревне.       Шикамару отложил листок и уставился в никуда под обеспокоенные взгляды своих подчинённых.       Сколько он ни думал о произошедшем между ними, принять и понять до конца никак не получалось. Во-первых, Чоуджи со своим дурацким желанием свести их, быстро умыкнувший и оставивший наедине, словно главная сваха на деревне. Откуда только столько энергии? Во-вторых, растерянная и взволнованная Темари, которую в таком состоянии Шикамару видел чуть ли не первый раз в жизни. В-третьих, его тупость. Парень сильно переживал из-за встречи с ней после первого свидания и долгой разлуки, потому и не смог собрать мозги в кучу, всё придумывал, как бы её не обидеть случайными словами, боролся со страхом напортачить, желанием отложить встречу на потом, когда будет более готов, и ещё одним желанием провести с ней время именно сейчас. Весь этот кавардак вылился в то, что он не произнёс вслух просьбу помочь ему выбрать подарок на свадьбу друга.       Ведь Нара был чересчур встревожен неожиданным столкновением и её близостью, ещё больше — её согласием. Последний удар — её кротость.       К тому же, это всё до жути напоминало свидание, он непроизвольно вспоминал их первое, сравнивал, говорил больше внутри, чем снаружи, и таким вот образом поставил их в неловкое положение! Однако… куноичи была дьявольски привлекательна, с необычайной робостью, то и дело отводя глаза, искрясь лёгким непринужденным смехом. Шикамару был поражён. Вот как ей сказать, что не упомянул самого важного слишком увлёкшись и засмотревшись на неё?       Юноша встал, потом сел и ударил кулаком по столу, не обращая внимания на подчинённых, начавших тут же перешёптываться между собой.       И ему раз от раза кажется, что она становится всё прекраснее и прекраснее. Слишком красивая, слишком привлекательная, одурманивающая, плохо влияющая на его мыслительные процессы, заставляющая думать снова и снова, лишь бы не обидеть, лишь бы не сказать лишнего: с её крутым нравом любое слово может стать лопатой в его могиле.       Однако как она могла подумать о таком? Как могла подумать о том, что он приглашает заселиться вдвоём в отель? Как… И почему столь бурно отреагировала, когда юноша пытался проверить, нет ли у неё жара? Ведь до этого сама его целовала.       Нет, всё слишком непонятно. Ничего не разобрать, а в голове благосклонная улыбка Ируки-сенсея, будто потешающегося над их детскими забавами. В тот вечер, когда они сидели в Ичираку и ели рамен, сенсей всё бросал на избитого Нару многозначительные взгляды, которые юноша предпочёл игнорировать. Сенсей никогда не умел скрывать эмоции или мысли, его мягкий изгиб губ и опустившиеся уголки глаз кричали: «Такие дети, право, такие дети. И одновременно уже такие взрослые. Кто бы подумал о скорой свадьбе Наруто? Или что Шикамару будет разбит любовными дрязгами?» А после Нара завалился к Чоуджи...       Шикамару резко поднимается, более не имея сил усидеть на месте. Кивает всем, кто в кабинете, и выходит на улицу. Всё равно уже скоро конец рабочего дня, хоть он обычно и остаётся в кабинете допоздна. Лучше на свежем воздухе всё обдумать. Обдумать, как же теперь быть с Темари, если она вообще заговорит с ним. Как в очередной раз не пасть жертвой её великолепия.

* * *

      Шикамару терпеть не может недопонимания. Терпеть не может, когда между людьми повисают недомолвки. Не выносит ссор, а уж тем более ссор с обиженными или задетыми слишком сильными проблемными женщинами, как его мать, Ино и Темари, конечно. И уж тем более он недоволен тем, что разозлил девушку, к которой неравнодушен. Не то чтобы её было как-то сложно разозлить, отношения с Сабаку но напоминали сидение на гейзерах, которое в любой момент могли обжечь паром, однако в последнее время Принцесса Песков была довольно спокойна и чаще шла на мирное решение конфликтов.       А он всё испортил.       Хоть Нара тогда и сказал Чоуджи, мол, Темари до мозга костей шиноби, а никак не девушка, этот раз вновь доказал: ни черта он не понимает в ней. Она нравилась ему, казалась милой и обольстительной, но одновременно парень считал, что Темари далеко в женственности до той же Хинаты. Сам про себя отмечая — у него больной, почти мазохистский вкус в девушках, очевидно, навязанный образом матери. Как вдруг принцесса взяла и разом разбила эти рамки, став максимально нежной и добродушной. А ведь он уже во всех красках представлял ситуацию, где девушка высмеет его идею о медовом месяце и горячих источниках, высмеет и оставит самого разбираться с подарком.       Она открылась по-новому. В который раз ударила, откуда не ждали. В который раз спутала все карты. И даже рассматривала их прогулку с Шикамару как свидание, хотя о нём никто ничего не сказал, разделила его мысли, подтверждая то лёгкое чувство, завладевающее им время от времени с её близостью — чувство, что можно не говорить — всё равно будешь понят, чувство ментальной связи. Даже подумала о его приглашении переночевать вместе в гостинице.       Нара остановился, в горле стало сухо, а в голове проскользнула мысль — самое время пойти и разбить её о ближайшее дерево. На черта ему гениальные мозги, если он выключает их в важнейшие моменты! Это был бы лучший день в его жизни, если бы Шикамару просто сказал ей о подарке!       «Может, с Ино посоветоваться?» — промелькнула идея в голове, но тут же была уничтожена, когда Нара представил, как будет хохотать Яманака после его рассказа. Нет, слишком постыдно.       Стратег шёл, опустив голову, и вдруг почувствовал какой-то эмоциональный толчок, поднимая её и на секунду привинчиваясь к земле странными силами.       Она шла впереди, смотря на реку, безумно красивая, волосы развевались, солнце отбрасывало блики на задумчивое лицо, придавая ему пикантности. Лёгкая походка, не скрывающая привычек шиноби; бесшумно, элегантно она ступала, каждым шагом разбивая вдребезги все сомнения, мешавшие ему принять стойкое решение, как поступить.       Сомнения рассыпались ненужной чепухой под её царственные ноги, а ему всего-то нужно вести себя, наконец, как подобает мужчине. Какой смысл бегать, прятать глаза и молчать, молчать, молчать? Это его ошибка. Ошибка его молчания, которой нет оправдания. Юноша испугался её слов, её реакции, и это, право, такая глупость. Ведь новые стороны принцессы — разве не благодать? Пусть это даже злость или презрение. Он уже видел их, и разве мог отказаться после от собственных чувств?       Никогда.       Она не смотрит, кажется, секунду даже сомневается, не развернуться ли и не пойти ли в другую сторону, берёт себя в руки, эти самые руки сжимает, глядит на реку, наклоняется, пытается быстрее мимо пройти.       — Прости меня за тот раз, — а он намеренно замедляется, думая, что если понадобится — схватит её за руку и не позволит вот так просто сбежать. Руки самовольно прячутся в карманы от злого, жестокого мира подальше.       — И ты меня, — ещё больше наклоняется, произнося эти слова. Вдох-выдох. Вдох-выдох.       — Не хочешь поесть где-нибудь? — останавливается, пока она проходит мимо, ожидая окончательного решения, его последнего приговора, расплаты за ошибку. Пальцы изнутри сжимают ткань брюк, не в силах сдержаться.       Гробовое, тяжёлое, невыносимое, давящее молчание.       «Точно откажет. Было глупо рассчитывать на скорое примирение», — Шикамару уже сдался, во всех красках представляя, с каким высокомерным безразличием на него сейчас взглянет девушка, но стойко выдержал внутреннюю борьбу.       — Не откажусь.